Из земли дубья колодья вывертывает,
А великие каменья все в борозду валит;
Только кудри у оратая качаются,
Скатным жемчугом по плечам рассыпаются.
Сошка у оратая дубовая,
А омешики на сошке чиста серебра,
На омешиках присошек красна золота.
Идя за своей сохой, Микула встречает Вольгу Всеславьевича, тоже старшего богатыря и славного охотника на всякого зверя; между ними завязывается разговор, после которого Микула и предлагает дружине Вольги вытянуть его соху из земли, и когда та не может этого сделать, то он забрасывает ее легко за кусты; изумленный его силой, Вольга спрашивает:
«Ай же ты, оратай-оратаюшко!
Как тебя, скажись-ка, именем зовут,
Как величают по отечеству?»
На это ему отвечает Микула:
«Я как ржи напашу да в скирды сложу,
В скирды сложу, с поля выволочу,
С поля выволочу, дома вымолочу,
Драни надеру да пива накурю,
Пива накурю да гостей соберу, –
Станут гости пить, станут кушати,
Станут здравствовать меня да похваливати:
Ай ты здравствуешь, Микула Селянинович!»
Таков был набольший из богатырей – крестьянин-кормилец Микула Селянинович.
У Микулы Селяниновича были три дочери, все славные поленицы. Старшая из них, Василиса Микулична, кроме силы, отличалась необыкновенным умом и вышла замуж за богатого черниговского купца Ставра Годиновича. В одной из былин рассказывается, как она выручила мужа своим умом из большой беды. Случилось это так: однажды Ставр Годинович приехал в Киев, к князю Владимиру, и во время пира начал выхваливать свою жену:
«Разве мне похвастать молодой женой,
Василисой, дочерью Микуличной?
Как во лбу-то у нее светел месяц,
По косицам – звезды частые,
Бровушки чернее черна соболя,
Очушки яснее ясна сокола,
Всех вас, князей-бояр, продаст да выкупит,
А тебя, Владимира, с ума сведет».
На то слово на пиру все призамолкнули,
А Владимиру то слово не слюбилося,
И спроговорил Владимир таковы слова:
«Гой вы, слуги мои, слуги верные!
Вы берите-ка Ставра Годинова
За его за ручушки за белые,
За его за перстни за злаченые,
Отведите-ка во погреба холодные,
За его речи за неучтивые,
Посадите на овес да на воду,
Не на много, не на мало, ровно на шесть лет.
Пусть-ка там Ставер да обдумается,
Пусть-ка там да образумится.
Поглядим-ка, как Ставрова молода жена
Муженька из погребов повыручит,
Всех вас, князей-бояр, продаст да выкупит,
А меня, Владимира, с ума сведет».
Когда Василиса Микулична узнала про беду, стрясшуюся над мужем, она сейчас же поняла, что сможет выручить его отнюдь не силою, а только «своей догадочкою женскою». Для этого она оделась в мужское платье и богатырские доспехи, снарядила с собой сорок молодцов и отправилась прямо в Киев, будто бы послом от какого-то царя Калина, требовать от Владимира платежа дани, которую он должен был, конечно, только по былинному сказанью, уплатить этому грозному Калину за целых двенадцать лет.
Явившись к Владимиру, она грозно потребовала уплаты долга и назвала себя Василием Микуличем – послом царя Калина. При этом Василий Микулич стал засматриваться на молодую племянницу Владимирову, на Забаву Путятичну, и объявил князю, что просит ее руки.
На это:
Говорит Владимир стольнокиевский:
«Ай ты, молодой Васильюшка, Микулич сын!
Я пойду с племянницей подумаю».
Выводил племянницу из горенки,
Спрашивал племянницу, выведывал:
«Ай же ты, моя любезная племянница!
Ты пойдешь ли за того грозна посла,
За млада Василия Микулича?»
Говорит ему племянница тихохонько:
«Ай же ты, мой дядюшка возлюбленный!
Что-то у тебя теперь затеяно,
Что-то у тебя задумано?
Не отдай ты девицы за женщину,
Не наделай смеху по Святой Руси!»
Говорит Владимир стольнокиевский:
«Как же не отдать мне за грозна посла,
За грозна посла – собаки царя Калина?»
«А не быть же то грозну послу – быть женщине.
Знаю я приметы все по-женскому:
Как по улочке идет – что уточка плывет,
А по горенке ступает почастенечко;
Как на лавочке сидит – коленца вместе жмет,
С поволокою глаза поваживает.
Речь с провизгом у ней по-женскому,
Бедра крутеньки у ней по-женскому,
Ручки беленьки у ней по-женскому,
А и пальчики-то тоненьки по-женскому,
Даже дужки от колец не вышли все.
Двое на двое нам будет хоть с тоски пропасть!»
Тогда Владимир, чтобы испытать посла, предложил ему побороться с княжескими молодцами, думая, что если посол – женщина, то она откажется. Но Василиса Микулична, как бывшая поленица, на это и рассчитывала. Она быстро поборола всех молодцов и легко уложила их на землю.
Плюнул князь Владимир, да и прочь пошел.
«Глупая Забава, неразумная!
Долог волос у тебя, ум короток:
Женщиною назвала богатыря,
Экого посла здесь и невидано!»
Позаспорилась Забава с князем-дядюшкой:
«Ай же ты, мой государь свет-дядюшка!
А не быть же то грозну послу – быть женщине:
Все приметы у него по-женскому».
Тогда, чтобы еще раз испытать посла, Владимир предлагает ему пострелять из тугого лука с его молодцами. Посол не только соглашается, но велит еще принести свой лук, который был так тяжел, что его еле снесли десять молодцев; при этом он одной стрелой изломал громадный дуб на ножевые черенки. Тогда Владимир окончательно убедился, что это настоящий мужчина и посол царя Калина; он предложил ему сыграть с ним в заморские шашки, причем с своей стороны ставил стольный град Киев, а посол должен был поставить неуплаченную дань за двенадцать лет. Согласились и сели играть. Через три хода Владимир уже проиграл всю игру, и посол сказал ему:
«Ай ты, князь Владимир стольнокиевский!
Проиграл ты мне твой стольный Киев-град».
Говорит ему Владимир-князь:
«Ты изволь меня, посол, взять головой с женой».
Посол на это ответил:
«А не надобно же мне тебя с княгинею,
Да не надобно и вашего мне Киева;
Ты отдай-ка за меня замуж племянницу
Молоду Забавушку Путятичну».
На великих радостях Владимир-князь
Не пошел Забаву больше спрашивать,
Стал любимую племянницу просватывать
За грозна посла Василия Микулича.
Когда наступил день свадьбы, то молодой посол закручинился и попросил прислать веселых загусельщиков, чтобы развлечься их игрой. Достал Владимир загусельщиков, да все не могут они развеселить посла, который просит уже выпустить из тюрьмы заключенных, умеющих играть на гуслях. Выпустили и этих, но и они играют невесело.
Тогда, наконец, посол спросил, нет ли здесь черниговского гостя Ставра Годиновича, который отлично может играть на гуслях. Призадумался над этим Владимир и говорит себе: «Мне как выпустить Ставра, так не видать Ставра, а не выпустить Ставра, так разгневить посла». Наконец, Ставра выпустили, и он стал играть на гуслях. Когда посол спросил: не узнает ли Ставр его, то Ставр ответил: «Неоткуда ж мне и знать тебя».
Тогда посол обратился к Владимиру и сказал ему: «Мне твоих не надо даней-выходов, ты пожалуй-ка меня веселым молодцем, молодым Ставром Годиновым».
Опять призадумался Владимир, но потом опять решил исполнить желание посла и отдал ему Ставра. Тогда посол предложил Ставру поехать с ним в поле, посмотреть его храбрую дружину из сорока молодцев.
Сели на добрых коней, поехали,
Приезжали ко дружинушке хороброей.
Шел посол Василий во белый шатер,
Сокрутился Василисой в платья женские:
«Здравствуешь, Ставер Годинович:
А теперь-то ты меня не знаешь ли?»
Отвечает тут Ставр Годинович:
«Здравствуешь, моя любимая семеюшка,
Молодая Василиса, дочь Микулична!» –
«А за что же ты, Ставер Годинович,
Засажен был князем в погреба холодные?» –
«Я тобой похвастал, молодой женой,
Что всех князей-бояр продашь да выкупишь,
Самого Владимира с ума сведешь.
А теперь скорей посядем на добрых коней,
В свою сторону уедем, во Чернигов-град».
Говорила Василиса, дочь Микулична:
«А не честь же, не хвала нам молодецкая
Воровски уехати из Киева;
Мы поедем свадебку доигрывать.
Князья-бояре-то проданы, выкуплены,
Солнышко Владимир-князь с ума сведен».
Когда они вернулись в Киев, то Василиса сказала Владимиру:
«Я, грозен посол, Ставрова молода жена,
Василиса, дочь Микулична,
Воротилась свадебку доигрывать.
Да отдашь ли за меня еще племянницу?»
Говорит Забава, дочь Путятична:
«Ай же ты, мой дядюшка, Владимир-князь!
Чуть ведь смеху не наделал ты по всей Руси,
Чуть не отдал девицу за женщину!»
Солнышко Владимир стольнокиевский
Сам проговорил да таковы слова:
«Благодарствуешь, Ставер да сын Годинович,
Знал похвастать молодой женой!
Всех сумела здесь она продать да выкупить,
А меня, Владимира, с ума свести.
За твою за похвальбу великую
Ты торгуй-ка век во Киеве,
Век торгуй и по веку беспошлинно».
Вот какова была славная Василиса Микулична, старшая дочь старшего и набольшего богатыря Микулы Селяниновича.
Из младших богатырей особенной известностью пользовались Добрыня Никитич, боярского рода, Алеша Попович – сын священника – и Илья Муромец – простой крестьянский сын. Среди этих трех богатырей, по былинным сказаниям, опять первое место принадлежало прямому сыну земли – славному Илье Муромцу.
Илья Муромец, по этим сказаниям, был прямодушным и неподкупным человеком, честно и верно служившим князю Владимиру. Как крестьянский сын, он был несколько грубоват в своих речах, невоздержан в пировании и не прочь пошуметь и подраться во хмелю. Но при этом он всегда был и высокосправедлив – даже и в порыве гнева. Он был сильнее всех киевских богатырей и старше их годами; свою могучую силу Илья Муромец получил от трех вещих старцев, которые предсказали ему, что «смерть ему на бою не писана». И Илья бесстрашно до конца своих дней боролся с врагами земли Русской, не щадя ни пота, ни крови.