Таким образом, младшие Мономаховичи были удовлетворены: Переяславль перешел к старшему после Ярополка брату, законному преемнику после него и Киевского стола. Но мир продолжался очень недолго. Любившему покой Вячеславу очень не нравилось сидеть в беспокойном Переяславле, и он решил его покинуть, несмотря на увещания великого князя, который послал ему сказать: «Что ты все скитаешься, не посидишь на одном месте, точно половчин?» Оставив Переяславль, Вячеслав пошел к себе в Туров и вывел оттуда племянника – Изяслава Мстиславовича.
Тогда Ярополк должен был заключить новый договор, или ряд: отдать брату своему Юрию Долгорукому Переяславль, но с тем, чтобы Юрий уступил ему Ростовскую область, конечно, для того, чтобы передать ее племяннику Изяславу Мстиславовичу, оставшемуся, после вывода из Турова, без волости. Юрий согласился на эту мену, так как сильно хотел сидеть в Переяславле, однако настаивал, чтобы часть Ростовской земли осталась во всяком случае за ним. Пока шли эти переговоры между Ярополком и Юрием, Изяслав, выведенный из терпения постоянными перемещениями против собственной воли, решил не ожидать окончания нового ряда между дядями, а отдать дело на суд Божий, то есть прибегнуть к оружию. Он ушел в Новгород к брату своему Всеволоду-Гавриилу и уговорил его идти воевать у Юрия Долгорукого Ростовскую область, считая, что этот дядя – главный виновник всех постигших его бедствий.
Видя, что в семье Мономаховичей возникли семейные раздоры, черниговские Святославовичи решили, что наступило их время вмешаться в эти раздоры с тем, чтобы извлечь для себя все возможные выгоды. Они разочли, что для них выгоднее принять сторону молодых Мстиславовичей против их дядей – Ярополка, Юрия и Андрея, и, как это было в обычаях у Святославовичей, они послали за половцами. Всем делом у Святославовичей руководил Всеволод Ольгович.
Против них выступил великий князь Ярополк с братьями Юрием и Андреем. Опять начались забытые на некоторое время печальные картины кровавого хозяйничанья половцев в Русской земле: запылали села и скирды, по дорогам потянулись вереницы пленников; издалека слышны были плач и стоны женщин и детей, уводимых в неволю.
Борьба шла с переменным счастьем, причем не прекращались и переговоры о мире; наконец, в 1134 году, дяди Мономаховичи успели урядиться с племянниками Мстиславовичами, а потому и Ольговичи должны были также идти на примирение; оно состоялось на следующих условиях: Изяслав Мстиславович получал Владимиро-Волынский стол, откуда дядя Андрей Владимирович, сидевший там, переходил в Переяславль, так как Юрий Долгорукий убедился, что беспокойное, сильно разоренное половцами княжество не стоит менять на свою северную, но верную Ростовскую волость. Ольговичи при этом примирении не получили ничего и, конечно, не могли быть довольны, так как рассчитывали вернуть себе земли по реке Сейм, вместе с городом Курском, бывшие в их владении и недавно отошедшие к Мстиславовичам, после того как Всеволод Ольгович изгнал дядю Ярослава из Чернигова, а одновременно с этим Ярополк Мстиславович, выйдя против половцев, захватил Посемье.
Ввиду указанного недовольства, в следующем, 1135 году Ольговичи неожиданно подступили к Переяславлю и три дня бились у ворот города с его крепким сидельцем, мужественным Андреем Владимировичем; затем, узнав, что на помощь ему идет из Киева брат Андрея великий князь Ярополк, Ольговичи отступили к верховьям реки Супой.
Ярополк был отвагою весь в отца своего Мономаха, но, к сожалению, не обладал его изумительно верным глазомером; завидя врага, он не мог удержаться, пока подойдут киевские полки; с одной своей дружиной, даже не выстроившись хорошенько, ударил он на Ольговичей со словами: «Где им устоять против нашей силы». И действительно, в начале боя успех был на стороне Ярополка; приведенные Всеволодом Ольговичем половцы побежали; однако все-таки победа в конце концов склонилась на сторону Ольговичей, причем у Ярополка было убито много лучших мужей.
Вернувшись в Киев, великий князь Ярополк стал набирать новое войско и не хотел мириться с Ольговичами, которые, после своей победы при Супое, предлагали заключить мир и рассчитывали получить его на выгодных условиях. Но, собрав огромные силы, Ярополк не выступил в поход. Он, как рассказывает летописец, побоялся суда Божия, смирился перед Ольговичами и не начал кровопролития, исполняя заповедь «любите враги ваша», а заключил с Ольговичами мир, отдав им города по реке Сейм.
Но и этот мир был непродолжительным. Вскоре Ольговичи поднялись снова и стали воевать Переяславльское княжество, причем целью их стремлений было овладеть при удаче и Киевом; принимая уступчивость, проявленную Ярополком, за слабость, в них вновь усилилась надежда вернуть себе утраченное старшинство на Киевский стол.
Узнав про это, великий князь Ярополк собрал огромную рать со всех земель, где сидели Мономаховичи, и вступил в Черниговскую волость.
Всеволод Ольгович испугался и хотел было уже бежать к половцам, но черниговцы остановили его. «Ты хочешь бежать к половцам, – говорили они ему, – а волость свою погубить; но к чему же ты тогда после воротишься. Лучше отложи свое высокоумье и проси мира; мы знаем Ярополково милосердие; он не радуется кровопролитию. Бога ради он помирится, так как соблюдает Русскую землю». Всеволод послушался и стал просить мира у Ярополка. Ярополк, оправдывая прозвище свое «благоверного князя корень и благоверная отрасль», поразмыслив хорошенько, не захотел кровопролития и заключил с Ольговичами мир, окончательно скрепленный договором в 1139 году. Так кончились усобицы на юге во время княжения Ярополка Владимировича.
Усобицы эти сильно отозвались также на севере, в Новгороде.
Как мы знаем, Новгород занимал особое положение во всей Русской земле. Новгородцы были первые, которые решили объединиться под властью призванных князей; стол их считался древнейшим; на нем еще сидел Рюрик. Когда же великие князья перенесли свое пребывание в Киев, то, по установившемуся обычаю, посылали обыкновенно в Новгород старших своих сыновей. Мы видели, какие услуги оказали новгородцы Ярославу Мудрому, за что он и дал им, в своей известной грамоте, большие льготы. Мы знаем также, что при первых наших князьях новгородцы были необыкновенно им преданы; они готовы были принести во имя их всякие жертвы и очень не любили и обижались, когда они уходили от них. Мы видели, что уважение к имени князя было так велико у новгородцев, что, когда к ним попал в плен Всеслав Полоцкий, причинивший им много зла, они с почетом отпустили его «ради Бога», высоко уважая его княжеское происхождение. Но затем мы видели также, что, под влиянием возрастающих усобиц в княжеской среде, обаяние и значение княжеского имени стало быстро падать на Руси; жители Киева начинают открыто, а порой и бурно, выражать свое недовольство на князей и приобретают большое значение при занятии ими старшего стола. Та же самая перемена произошла и в Новгороде; мы видели, что когда великий князь Святополк Изяславович пожелал Новгород для своего сына и предложил Мономаху вывести из него Мстислава Святого, то новгородцы, прибывшие в Киев, держали следующее дерзкое слово: «Не хотим Святополка и сына его; если у него две головы, то посылай его».
Конечно, продолжавшиеся усобицы князей усиливали еще более своевольный дух новгородцев, тем более что этому способствовали и другие обстоятельства.
Благодаря выгодному своему положению на великом водном пути «из варяг в греки», Новгород вел обширнейшую торговлю и раньше других русских городов достиг цветущего состояния. Особенно много помогли быстрому росту новгородского богатства удачные походы его князей – на запад, север и восток; жившие здесь финские племена покорялись и облагались большой данью; они ее платили главным образом дорогими мехами, очень ценившимися в западной Европе, с которой Новгород вел торговлю при посредстве немецких городов, расположенных на Балтийском море и образовавших одно время большой торговый союз под именем «Ганза»; в этот Ганзейский союз входил и Новгород, и в XII веке в нем проживало уже много немцев. Скопление богатств в Новгороде создало в нем значительное количество очень состоятельных людей, которые, нажив большое состояние, стали, разумеется, искать себе и большей власти в своей земле.
Права всех граждан Новгорода при решении общественных дел, а также в отношении друг к другу считались совершенно равными.
Но это так только считалось; в действительности же все новгородское население делилось в зависимости от состояния на лучших, то есть более богатых, а потому и более сильных и влиятельных людей, и на меньших людей, к которым принадлежал бедный, а потому менее влиятельный слой населения. Кроме общего разделения на лучших и меньших людей, было у новгородцев деление и на сословия; высшее составляли бояре – крупные земельные собственники и владетели больших денежных богатств; они не принимали прямого участия в новгородской торговле, но обыкновенно ссужали своими деньгами нуждающихся купцов и, таким образом, на самом деле стояли во главе торговых оборотов Новгорода. За боярами шли так называемые житьи люди; это были граждане, жившие доходами или от своих поместий, или от состояния в деньгах; при этом они были не столь имениты и богаты, как бояре, но также не занимались сами торговлей, как это делало третье сословие – купцы. Новгородские купцы делились на сотни и основывали купеческие общества, куда принимали внесших 50 гривен серебра, причем каждый член такого общества пользовался поддержкой остальных в своих торговых оборотах. Наконец, низшее сословие новгородцев носило название черных людей; сюда входили ремесленники, рабочие, мелкие землевладельцы, или земцы, и смерды – сельское население и бездомные батраки.
Для решения важных общественных дел новгородцы собирались на народное собрание, или вече, как и во всех остальных больших городах на Руси. При этом вече в Новгороде, особенно с умалением значения княжеской власти и ростом богатства жителей, стало приобретать все большую и большую силу, а сидевшие в Новгороде князья вынуждены были все более и более считаться с ним.