Скоро мстительные галицкие бояре, вместе с молодыми Игоревичами, решили окончательно погубить потомство ненавистного им Романа Мстиславовича. И вот владимир-волынцы получили из Галича грозное требование: выдать малолетних детей Романа и принять на княжение третьего Игоревича – Святослава. Большинство жителей Владимира Волынского были настолько возмущены этим требованием, что решили даже убить галицкого посла, но нашлись и предатели, которые приняли сторону галицких бояр и хотели исполнить их требование. При таких отчаянных обстоятельствах вдова Романа, посоветовавшись с дядькой-кормильцем Даниила боярином Мирославом, решила как можно скорей бежать из города.
И вот ночью, через пролом в городской стене, вышла жена Романа Великого из его отчины и дедины, вчетвером с дядькой Мирославом, священником и кормилицей, которые несли маленьких князей Даниила и Василька.
Куда было бежать несчастным? Враги были со всех сторон! Наконец, княгиня решилась на крайнее средство: обратиться к великодушию Лешко Польского, в войне с которым был так предательски убит ее муж, после чего мир еще не был заключен. К счастью, она угадала правильно; великодушие и жалость пересилили в Лешко вражду. Он с честью принял беглецов, говоря: «Не знаю, как это случилось! Сам дьявол поссорил меня с Романом», – после чего отправил малютку Даниила в Венгрию, к королю Андрею, и предложил ему вдвоем вернуть детям Романа владения их отца.
Андрей с радостью принял предложение. Однако в действительности как он, так и Лешко вовсе не думали о пользе маленьких Романовичей, а стали вмешиваться в галицкие дела исключительно в собственных выгодах. Скоро Лешко стал самовластно распоряжаться всей Волынской областью, а младенцу Васильку с матерью дал только один город Брест; Андрей же продолжал держать Даниила у себя, а с молодыми Игоревичами вел себя так хитро, что сумел их поссорить между собой, после чего Роман Игоревич изгнал брата Владимира из Галича, а сам сел на его место. Тогда, пользуясь смутами, поднявшимися в Галиче, Андрей Венгерский решил овладеть им и послал для этого сильное войско под начальством знатного воеводы Бенедикта Бора, который не только овладел городом, но и взял в плен князя Романа Игоревича, в то время как он беспечно мылся в бане.
Довольный своей удачей, король Андрей назначил этого Бенедикта Бора своим наместником в Галиче, и скоро Бенедикт заслужил от всех, за свое управление несчастным городом, название «антихрист». Он беспрестанно мучил бояр и простых людей и бесчестил жен и монахинь. Угнетенные им до крайности, галичане стали искать всюду помощи и, наконец, опять обратились к Игоревичам, из которых Роман успел ускользнуть из венгерского плена и примириться с братом Владимиром. Игоревичи откликнулись на зов галичан, прибыли с сильным войском, изгнали «антихриста» и опять сели в Галицкой земле, послав Андрею богатые дары, чтобы он их оставил в покое. По-видимому, это им удалось, так как Андрей в это время должен был подавлять сильнейшую смуту в собственном королевстве.
Но злая смута настала скоро и в самом Галиче, поднятая крамольным духом бояр. Тогда Игоревичи решили действовать по примеру Романа Великого и, воспользовавшись первым подходящим случаем, велели перебить галицкую дружину. 500 человек из нее погибло, но другие бежали. Конечно, бежавшие бояре, во главе которых был некий Владислав, стали беспощадными врагами Игоревичей. Этот Владислав, человек лукавый и искусный в крамоле и предательстве, прибыл с двумя другими боярами в Венгрию и обратился к Андрею с просьбой: «Дай нам отчича нашего Даниила; мы пойдем с ним и отнимем Галич у Игоревичей».
Андрей согласился и послал с малюткой Даниилом сильное войско, под начальством восьми воевод. Опять поднялись жестокие волнения во всей Галицкой земле. Некоторые города были за Даниила, другие – за Игоревичей; в дело вмешался Лешко Польский и ближайшие русские князья. Наконец, враги Игоревичей взяли верх и захватили в плен двух из них: Романа и Святослава; Владимир же успел бежать.
Венгры хотели отвести пленников своему королю, но галицкие бояре, задаривши венгерских воевод, выпросили их себе. Затем эти бояре решились на страшное дело, еще неслыханное в Русской земле: они повесили обоих своих князей.
Так погибли два сына знаменитого Игоря Северского и славной Ярославны.
Это черное дело совершилось в сентябре 1211 года.
Разумеется, бояре призвали маленького Даниила только для того, чтобы самовластно распоряжаться Галицкой землею. Узнав о возвращении старшего сына в Галич, вдова великого князя Романа поспешила к нему; они так долго не виделись, что при первом свидании маленький Даниил не узнал матери, но затем горячо привязался к ней; видя это, бояре, опасаясь ее влияния на сына, решили их разлучить и изгнали несчастную женщину из Галича.
Даниил не желал расставаться с матерью и горько плакал. Какой-то боярин Александр хотел насильно отвести его коня от княгини; тогда Даниил выхватил меч, чтобы ударить им Александра, но, плохо владея тяжелым мечом, ранил только коня; несчастная же мать поспешила вырвать этот меч из рук сына, упросила его успокоиться и остаться в Галиче, а сама отбыла к венгерскому королю с жалобами на преступных бояр.
Андрей принял ее сторону и приказал схватить главных заводчиков крамолы – Владислава с двумя товарищами. Тогда два брата Владислава – Яволод и Ярополк обратились к сидевшему в Пересопнице князю Мстиславу Немому, сыну покойного Ярослава Изяславовича Луцкого, и убедили его занять Галич; Даниил же принужден был бежать в Венгрию.
Между тем боярин Владислав не терял времени в плену и скоро успел убедить короля Андрея не доверять Галич никому из русских князей, а самому владеть им. Андрей согласился и отпустил Владислава с товарищами вперед, конечно, для того, чтобы приготовить все к новому перевороту, а сам с главными силами своих войск следовал за ними. Но с полпути Андрей спешно должен был вернуться назад; он получил известия о страшных событиях, разыгравшихся в Венгрии за время его отсутствия.
Венгерские бояре, подобно галицким, отличались особо мятежным духом и малою почтительностью к личности короля. Между тем супруга Андрея, немка, по имени Гертруда, не переносила такого отношения венгерских вельмож и вооружила их против себя рядом строгих мер, которые она советовала мужу. Особенно же озлоб ляло венгерских бояр дерзкое поведение ее брата Бертольда, причем сама Гертруда поощряла его любовь к жене известного нам «антихриста» Бенедикта Бора, который был, как мы видели в Галиче, весьма снисходительным к себе, но крайне строгим к другим. И вот, как только Андрей отправился в поход, его вельможи составили заговор, избили множество немцев, а королеву Гертруду изрубили в куски.
Конечно, Андрей должен был немедленно прекратить свой поход на Галич и в крови мятежников потушил вспыхнувшую смуту.
Ловкий боярин Владислав воспользовался этим. Подходя к Галичу и узнав, что Мстислав Немой, ввиду приближения венгерских войск, покинул его, этот Владислав, по прозвищу Кормиличич, совершил новое неслыханное на Руси дело: он сам сел на высокий Галицкий стол.
Но такой соблазн не мог долго продолжаться. Скоро Лешко Польский послал сказать венгерскому королю: «Не годится боярину сидеть на княжеском столе; лучше возьми дочь мою за твоего сына Коломана и посади их в Галиче». Предложение было принято, и пятилетний Коломан был обручен с трехлетней Соломеей, после чего стал княжить в Галиче под опекою отцовских вельмож и защитой венгерских войск. Владислав же был снова схвачен и затем умер в Венгрии, причем никто из русских князей не хотел призреть его детей – за дерзкую попытку сесть на княжеский стол.
Даниил же и Василько получили по настоянию Лешко Владимир Волынский, где они и поселились с матерью. Таким образом, исконной Русской землею – Галичем завладели иноплеменники.
Что же делали русские князья во время описанных запутанных и кровавых событий, разыгрывавшихся в Галиче?
На севере великий князь Суздальский Всеволод Юрьевич, преданный исключительным заботам о нуждах и выгодах своего края, был постоянно занят сложными делами с Господином Великим Новгородом и беспокойными рязанскими князьями, а на юге Мономаховичи и Ольговичи вели свою обычную борьбу.
В 1206 году, обрадовавшись, что их родственники Игоревичи сели в Галиче, Ольговичи решили захватить Киев, и Рюрик скоро должен был уступить его Всеволоду Чермному и опять уехать в свой Овруч. Еще более ободренные этим успехом, Ольговичи решили отбить у Мономаховичей и Переяславль и дерзнули изгнать из него сына Всеволода Суздальского Ярослава. Все это, разумеется, вызвало большую усобицу, во время которой Рюрик дважды изгонял Всеволода Чермного из Киева и был в свою очередь им сам изгоняем, причем половцы, по всегдашнему своему обычаю, стали опять сильно разорять Киевскую область.
Наконец, в дело вмешался великий князь Всеволод Суздальский, пожалев Русскую землю, разоряемую погаными, и в 1210 году Чермный и все Ольговичи покорились ему, после чего, по общему уговору, применительно к правилам давно забытого очередного порядка, Всеволод Чермный, будучи старшим между пятиюродными братьями во всем роде Ярослава Мудрого, сел в Киеве, а Рюрику был отдан Чернигов, где он и оставался до смерти. Этот мир Всеволода Юрьевича с Ольговичами был закреплен браком второго сына великого князя Суздальского Юрия с дочерью Чермного.
Так уладил великий Всеволод дела на юге. Отношения же его к Рязани завершились иначе. Чрезвычайно размножившаяся семья рязанских князей во все время великого княжения Всеволода не переставала ему чинить всевозможные неприятности и крамолы. После ряда увещаний и частых походов Всеволод решился, наконец, на крайнюю меру: он самолично вторгся в Рязанские земли, овладел после трехнедельной осады городом Пронском, затем сжег до основания Рязань, а всех князей ее с княгинями взял в плен и заточил во Владимире на Клязьме; в Рязанской же земле посадил сына своего Ярослава. Это было в 1209 году.
Отношения к Новгороду составляли постоянно одну из важнейших забот Всеволода Юрьевича. Мы видели, что для пользы Суздальского края ему было совершенно необходимо, чтобы князь, сидевший в Новгороде, был его сторонником. И вот Всеволод настойчиво идет к этой цели за все время своего великого княжения; для этого же он два раза брал и Торжок, имевший огромное значение в новгородской жизни, так как к Торжку сходились все пути с юга, по которым шел хлеб в неплодородную Новгородскую область, главным образом из Поволжья, или низовых земель; поэтому, как только неприятель занимал Торжок и прерыва