В войсках были такие же подразделения: на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч; последними начальствовали темники, а подчиненный темнику отряд назывался тьмою; сторожевые же отряды назывались караулами.
Для распределения войск в походе, указания им пути следования и становищ, как во время войны, так и на охоте, для которой собиралось огромное число войск, а также для расположения летних и зимних кочевок и для сбора сведений о местности, по которой предстояло двигаться, имелись особо назначенные лица. Особые же лица были для передвижения запасов продовольствия, снятия станов, хранения военной добычи и правильного раздела ее, для разбора ссор и споров между воинскими чинами и для многих других надобностей.
Повеления хана передавались через чинов, состоящих при нем, сперва – десятитысячникам, а от них уже тысячникам и так далее.
Все чины войска, не исключая самых высших, подвергались за ослушание строжайшим наказаниям.
Беглецы с поля сражения, если только бегство не было общим, немедленно же все умерщвлялись; если из десятка один или несколько человек попадались в плен, а другие их не выручали, то последние умерщвлялись также. Смертная казнь полагалась и за грабеж неприятеля без разрешения на это.
Военная добыча служила главным средством к вознаграждению воинов и заменяла жалованье, которого войска Чингисхана вовсе не получали, причем еще сами со своими семействами должны были платить подати лошадьми, скотом и войлоками. Продовольствовались войска во время похода всем забираемым у жителей или стадами, которые гнали за собой; в случае же недостатка припасов питались кореньями и зернами, отыскиваемыми в ямах, в которых они хранились; наконец, устраивались в больших размерах охоты, которые служили и военным упражнением, потому что во время охот соблюдались все военные правила и предосторожности. Ели татары решительно все, так как Чингисхан запретил считать что-либо нечистым, говоря, что в природе все чисто. Покоренные ими народы сохранили предание, что при нужде монголы не гнушались и мясом своих пленных, а будучи осажденными, ели в случае крайности и своих же татар, по жребию.
Вооружение монголов состояло из луков и стрел, секир, копий с крючьями для стаскивания неприятеля с седел, кривых сабель, кожаных или железных шлемов, лат и щитов. Каждый воин обязан был иметь пилку для острения стрел и копий, шило, иглы, нитки из жил животных, кожаные мешки, или турсуки, для возки вещей и веревки для таскания осадных орудий.
Этими орудиями были пороки, или тараны, для разбития стен, подвижные башни, или гуляй-города, в которых находились воины, различные метательные орудия – камнеметы и громадные луки-самострелы, лестницы для взлезания на стены и всевозможные другие приспособления, употреблявшиеся при взятии городов, в чем татары были весьма искусны[17]. При надобности они заготовляли по несколько тысяч таких приспособлений и орудий.
Умели татары также производить наводнения, отводить воду и устраивать большие подкопы под землею; знали они и употребление зажигательных составов и особых горшков с нефтью – «греческого огня», которым закидывались, с целью вызвать пожары, осажденные города; при этом имеются сведения, что для того, чтобы греческий огонь распространял свое действие сильнее, татары иногда предварительно метали в огромном количестве жир с убитых врагов, а затем на него уже горшки с нефтью.
Войско состояло из конницы – легкой и тяжелой.
Первая назначалась для охраны, разведывания неприятеля и преследования, а вторая – для нанесения решительных ударов. Каждый татарин с детства приучался ездить верхом и в походе должен был иметь по несколько лошадей в заводу.
Для боя монголы строились в несколько линий, имея всегда позади особую часть, так называемый резерв, для нанесения окончательного удара. В передних линиях ставились войска союзников или покоренных народов, а в последующих – свои. Бой начинали издали – сильной и меткой стрельбой из луков, а сблизившись с противником, татары стремительно кидались на него, стараясь охватить с обоих крыльев, для чего растягивали свои линии вправо и влево. Если татары встречали сильный отпор, то притворно отступали, производя при этом сильную стрельбу, а коль скоро замечали, что привели неприятеля в расстройство, то внезапно переходили в наступление, старались его окружить со всех сторон и сильным и дружным ударом наносили ему окончательное поражение. Вообще, они старались сначала обманывать противника разными хитростями, а потом уже одолевать силою оружия. После победы они немедленно пускались преследовать разбитого врага легкой конницей и избивали всех до единого.
В бою войска управлялись при посредстве труб или разного рода флагов и производили боевые движения с необыкновенною легкостью и быстротой. Начальники же войск следили за ходом боя издали и управляли им большею частью при посредстве особых посыльных; при этом они следили также, чтобы воины, отдельно бежавшие с поля сражения, тут же предавались смерти.
Встречая по пути сильно укрепленный город, татары опустошали прежде всего его окрестности, чтобы лишить жителей продовольствия; затем старались выманить войско, в нем находившееся, в чистое поле и разбить его там. Если же этого не удавалось, то весь город окружался изгородями или даже валами со рвами, чтобы отрезать ему всякое сообщение с остальным миром. Затем приступали к осадным работам, причем их производили окрестные жители или военнопленные. Этих же людей пускали в первую голову и на приступ; сами же татары шли позади, как бы подталкивая их и беспощадно предавая смерти всех бегущих. Таким образом они брали города, так сказать, покоренными ими народами; свои же войска они щадили.
При этом они прибегали ко всякого рода военным хитростям, обманам, угрозам и не скупились на щедрые обещания. Завладев же городом приступом, нечаянным нападением, лестью или предательством, у татар положено было непреложным правилом: отобрав себе нужное количество сильных и здоровых мужчин в рабы, а также искусных мастеров и ремесленников, остальных жителей, не разбирая ни пола, ни возраста, истреблять всех до единого. Этим они достигали того, что в своем тылу не имели городов с недовольным населением, для усмирения которого необходимо было бы оставлять свои войска.
Перед началом войны Чингисхан всегда обстоятельно узнавал о свойствах местности, количестве жителей, составе войск, величине имеющихся продовольственных припасов и о внутреннем состоянии тех стран, на которые собирался напасть; он заводил в них тайные связи и склонял, путем подкупа, недовольных вступать в свою службу; необходимые же ему сведения он собирал посредством посольств, торговых сношений и лазутчиков.
Война решалась на курилтае, или торжественном собрании всех важнейших лиц государства; здесь определялся как состав войск, нужных для похода, так и места их сбора, пути следования и прочее. Затем все распоряжения быстро передавались по стране посредством почты, устроенной Чингисханом во всех значительных местах своих владений.
Когда все было готово к походу, то Чингисхан предлагал государю неприятельской страны, коротко, но ясно и грозно, либо покориться ему безусловно, либо лишиться всего без исключения. В первом случае покорившийся был обязан дать заложников, допустить исчисление своего народа, принять монгольских правителей и давать десятую часть с произведений земли, десятую голову со скота каждого наименования и десятого отрока и девицу со своего населения. Если же согласия на покорение не изъявлялось, то Чингисхан немедленно открывал войну – вторжением в неприятельский край с нескольких сторон сразу, чем приводил противника в недоумение, где ему следует встретиться с главными силами монголов, тем более что легкие татарские отряды шли далеко впереди своих главных сил и, широко расходясь по стране, составляли как бы завесу для своих войск, двигавшихся позади.
Широкие реки нимало не останавливали монголов; они переплывали их вплавь, держась за хвосты лошадей и привязав себе вокруг тела оружие и турсуки.
Поход свой начинал Чингисхан обыкновенно осенью, когда лошади и верблюды его после летней пастьбы были в хорошем теле.
Опустошение неприятельской страны и истребление ее жителей, носивших оружие, составляло одно из главных военных правил Чингисхана; в захваченных же городах, как мы уже говорили, умерщвлялись поголовно все, кроме лиц, необходимых для службы самим же татарам; кроме того, Чингисхан щадил и духовенство, рассчитывая этим иметь его на своей стороне для влияния на оставшееся в живых население; все же знатные пленники, так называемые лучшие люди, избивались обыкновенно без малейшей пощады. Вообще, о пощаде Чингисхан выражался, что она имеет только одно неизменное следствие: вызывать сожаление о том, что была оказана.
Таково было военное устройство и военное дело у монголов, обязанных этим исключительно одному только человеку – Чингисхану.
Правда, сами монголы как нельзя более соответствовали всем порядкам, заведенным у них Чингисханом, и не было ни одного народа в мире, который отличался бы таким послушанием и уважением к начальникам своим, как татары, говорили все видевшие их современники. Воздержание и терпение их были чрезвычайны; случится день, два не поесть – ничего; поют и играют, как будто сытно пообедали; легко переносили они также холод и жару. Кроме того, будучи от природы крайне нечистоплотными, они легко же мирились и со всей обстановкой войны, порой весьма неприглядной. Татары были ласковы и приветливы друг к другу, но зато необычайно свирепы, гневливы, лживы и коварны по отношению к другим; все они были, конечно, врожденные убийцы. Татарские женщины и девушки пользовались уважением и влиянием; на них лежали все хозяйственные заботы, но вместе с тем все они отлично ездили верхом и носили лук и стрелы; при этом многие из них отличались большим сквернословием. Жен татарин мог иметь столько, сколько был в состоянии прокормить, причем женились, не разбирая родства, не беря за себя только собственную мать, дочь и сестру от родной матери. Жили татары в круглых юртах, сделанных из хвороста и тонких жердей и покрытых войлоком; юрты эти обыкновенно легко разбирались для похода или же возились на телегах как есть. Юрты были всегда открыты и не запирались, так как между своими татары не воровали.