Обитатели пещеры столкнули его на землю и убежали. При этом Кугель увидел длинные чешуйчатые хвосты, волочившиеся за их остроконечными задами, нелепо выпиравшими из прорезей в черных комбинезонах.
Дверь захлопнулась – три человека остались одни в подземелье.
Кугель гневно повернулся к Фабельну: «Ты меня обманул! Заманил в западню! Это преступление! Тебе это даром не пройдет!»
Фабельн горько рассмеялся: «Ты меня обманул первый – и это не меньшее преступление! Меня схватили из-за твоей подлой уловки – само собой, я постарался сделать так, чтобы ты тоже попался».
«Бесчеловечное предательство! – бушевал Кугель. – Подожди, ты у меня получишь по заслугам!»
«Чепуха! – отмахнулся Фабельн. – Не надоедай своим нытьем. Так или иначе, я тебя заманил не только потому, что хотел отомстить».
«Не только? У тебя были какие-то другие мерзкие побуждения?»
«Все очень просто. Эти крысиные отродья – лукавый народец. Они обещают отпустить того, кто заманит в пещеру двух других. Ты – первый у меня на счету. Мне осталось заманить еще одного, и я пойду домой. Разве не так, Зараидес?»
«Только на первый взгляд, – возразил старец. – Ты не можешь полностью приписывать себе заслугу привлечения этого человека в пещеру. По всей справедливости и тебя, и его следует занести на мой счет. Разве не мои объявления привели сюда вас обоих?»
«Ко входу в пещеру, но не внутрь! – заявил Фабельн. – И здесь следует провести четкую границу! Причем хвостатые ублюдки ее проводят – ведь тебя же не выпустили?»
«В таком случае, – вмешался Кугель, – тебя, Фабельн, надлежит засчитать в мою пользу, так как я побудил тебя зайти в пещеру и проверить, что тут делается».
Фабельн пожал плечами: «Тебе придется обсудить этот вопрос с хвостатыми вонючками». Нахмурившись, собиратель трав моргнул маленькими глазками: «Почему бы мне не засчитать себя самого в свою пользу? Это было бы вполне логично».
«Не получится! – пропищал противный голос из-за решетки, вставленной в смотровую прорезь двери. – Мы учитываем только тех, кто попадается благодаря стараниям уже задержанных пленников. Таким образом, захват Фабельна не считается чьей-либо заслугой, но захват Кугеля засчитывается в пользу Фабельна. А на счету Зараидеса никого нет».
Кугель нащупал ошейник: «Чтó, если мне не удастся заманить двух других? Что тогда?»
«Мы даем тебе месяц, не больше. Если за месяц ты не заманишь двух других, тебя сожрут».
Фабельн произнес деловитым, расчетливым тоном: «Насколько я понимаю, можно считать, что я уже на свободе. Неподалеку меня ожидает дочь. Ей, видите ли, неохота собирать дикий лук – в связи с чем ей больше не место у меня в доме. Будет только справедливо, если меня выпустят благодаря ее самопожертвованию». Фабельн напыжился и удовлетворенно кивнул.
«Было бы любопытно узнать, каким образом ты намерен добиться такого результата, – поинтересовался Кугель. – Где найти твою дочь, и как ее сюда вызвать?»
Лицо Фабельна исказилось лукавой, злобной гримасой: «Ничего не скажу! Хочешь набрать два очка – сам придумывай, как это сделать!»
Зараидес указал на доску с разбросанными по ней полосками пергамента: «Я привязываю самые убедительные объявления к семенам-крылаткам, а их выпускают на ветер в лесу. Для меня это практически бесполезно, потому что интересующиеся моими консультациями приближаются ко входу в пещеру, но опасаются заглянуть внутрь. Боюсь, мне осталось жить только три дня. О, если бы со мной были мои либрамы, мои справочники, мои записи! Каких только заклинаний там нет! Я бы не оставил камня на камне от всего этого холма! Я испепелил бы каждую двуногую крысу зеленым пламенем! А Фабельна, за его подлые расчеты, я наказал бы… хммм… Фазовращателем? Неутолимой чесоткой Лугвайлера?»
«Пригодилось бы заклинание безысходной инкапсуляции», – посоветовал Кугель.
Зараидес кивнул: «Во многих отношениях удачная идея… Но все это несбыточные мечты. У меня отняли все книги и спрятали их в каком-то тайнике».
Фабельн хрюкнул и отвернулся. Из-за решетки послышались пискливые наставления: «Сожаления и оправдания не помогут вам завлечь других и выйти на волю. Берите пример с Фабельна! Он может похвалиться одной добычей и планирует завтра же заманить вторую! Нам нужны такие люди! Они – наше самое доходное приобретение».
«Я его заманил! – заявил Кугель. – У вас нет ни стыда, ни совести! Я послал его в пещеру, его следует занести на мой счет».
Зараидес тут же начал яростно протестовать: «Ничего подобного! Кугель искажает факты! По всей справедливости и Кугеля, и Фабельна следует считать захваченными благодаря мне!»
«Счет не изменится и обжалованию не подлежит!» – пискнул голос за решеткой.
Зараидес всплеснул руками и с лихорадочным прилежанием вернулся к изготовлению объявлений на пергаменте. Фабельн сгорбился, сидя на табурете, и молчаливо о чем-то размышлял. Кугель подкрался к нему сзади и пинком вышиб из-под него табурет – Фабельн растянулся на земле. Вскочив, Собиратель трав бросился на Кугеля, но тот швырнул в него табуретом.
«Прекратите драку! – приказал пискливый голос. – Или вас накажут!»
«Кугель выбил из-под меня табурет, и я упал! – пожаловался Фабельн. – Почему его не накажут?»
«Я случайно задел табурет, проходя мимо, – заявил Кугель. – Если Фабельн так раздражается по пустякам, его следует посадить в одиночную камеру как минимум на две – лучше даже на три недели».
Задыхаясь от возмущения, Фабельн хотел было разразиться дальнейшими протестами, но крысиный голосок приказал всем молчать и больше не шуметь.
Через некоторое время принесли корм: дурно пахнущую кашу из неочищенного зерна. После еды узников заставили пролезть в еще более тесную нору, находившуюся ниже первой. Там их пристегнули цепями к крюкам в стене. Кугель забылся беспокойным сном, но его разбудил пискливый голос, говоривший Фабельну из-за двери: «Твое сообщение доставлено – она внимательно его прочла».
«Прекрасно! – откликнулся Фабельн. – Завтра я выйду на свободу!»
«Помолчи! – простонал из темноты Зараидес. – День-деньской я только и делаю, что строчу объявления, которые приносят пользу всем, кроме меня, и даже по ночам ты не даешь мне покоя своей мерзкой похвальбой!»
«Ха-ха! – злорадствовал Фабельн. – Тоже мне чародей, называется! Мог бы и сам себе помочь!»
«Увы! – вздохнул Зараидес. – Если б я не потерял либрамы, ты у меня запел бы по-другому!»
«Где их спрятали, ваши книги?» – осторожно поинтересовался Кугель.
«Об этом спрашивай вонючих мюридов, они застали меня врасплох…»
Фабельн приподнял голову, чтобы пожаловаться: «Вы всю ночь собираетесь обмениваться воспоминаниями? Я спать хочу».
Разъяренный Зараидес принялся бранить Фабельна с таким бешенством, что мюриды забежали в нору и вытащили из нее чародея, оставив Кугеля и Фабельна вдвоем.
Утром Фабельн торопливо поглотил свою порцию каши. «Теперь снимите с меня ошейник, – обратился он к решетке на двери, – чтобы я мог привести сюда вторую добычу. Кугель – первый на моем счету, моя дочь будет второй!»
«Только послушайте его! – пробурчал Кугель. – Какая низость!»
Не обращая внимания на протесты Фабельна, мюриды затянули его ошейник потуже, прицепили к ошейнику цепь и вытащили собирателя трав из норы на четвереньках, оставив Кугеля в одиночестве.
Кугель пытался выпрямиться в сидячем положении, но сырая земля давила ему на шею, и он снова сгорбился, опустив локти на колени. «Чертовы захребетники! Каким-то образом нужно от них избавиться! Я не Фабельн, у меня нет ни родственников, ни знакомых, которых можно было бы сюда заманить, а пергаментные объявления Зараидеса явно ему ничем не помогают… Тем не менее, вполне может быть, что кто-нибудь еще сюда забредет – так же, как Фабельн и я…» Повернувшись к решетке, за которой сидел остроухий надзиратель, он сказал: «Для того, чтобы заманить сюда еще двух человек, я хотел бы сидеть снаружи, у входа в пещеру».
«Это возможно, – ответил надзиратель. – При этом, конечно, ты должен находиться под постоянным контролем».
«Ваше желание меня удержать вполне понятно, – согласился Кугель. – Тем не менее, я хотел бы, чтобы с меня сняли ошейник с цепью. Настолько очевидные признаки порабощения отпугнут от пещеры даже самых доверчивых».
«В том, что ты говоришь, есть определенный смысл, – признал надзиратель. – Но что, в таком случае, удержит тебя от побега?»
Кугель принужденно рассмеялся: «Разве я похож на человека, способного не оправдать доверие? Кроме того, зачем бы я попытался бежать, если мне не составит труда завлечь сюда двух человек?»
«Мы внесем некоторые изменения». Уже через несколько секунд нора заполнилась скользкими хвостатыми телами. Ошейник с Кугеля сняли, но, схватив его за правую ногу, мюриды проткнули его лодыжку серебряным штырем, к которому, пока Кугель кричал от боли, прикрепили цепь.
«Теперь цепь не так заметна, – заявил один из тюремщиков. – Ты можешь стоять перед входом в пещеру и завлекать в нее прохожих в меру своих способностей».
Все еще постанывая от боли, Кугель выполз из норы и, прихрамывая, направился к выходу из пещеры. Фабельн, в ошейнике с цепью, сидел в пещере и ждал прибытия дочери.
«Куда ты направился?» – с подозрением спросил он Кугеля.
«Буду прогуливаться рядом, зазывать прохожих».
Фабельн угрюмо хмыкнул, вглядываясь в лесную чащу.
Кугель встал перед входом в пещеру. Глядя по сторонам, он позвал певучим голосом: «Есть тут кто-нибудь? Отзовитесь!»
Не получив ответа, Кугель стал расхаживать туда-сюда, волоча за собой дребезжащую цепь.
Среди древесных стволов возникло какое-то движение, мелькнула желтая и зеленая одежда – появилась дочь Фабельна, с корзиной и топором. Увидев Кугеля, она остановилась, после чего недоверчиво приблизилась: «Мне нужно видеть отца, он просил ему кое-что принести».
«Я это возьму», – сказал Кугель, протянув руку к топору, но бдительные обитатели «бугра» тут же втянули его обратно в пещеру. «Пусть она положит топор на камень, подальше от входа, – прошипел на ухо Кугелю крысиный голосок. – Выйди и скажи ей об этом».