У леди Крулькс отвисла челюсть: «Уже? Беспардонные выскочки! В таком случае мне тоже придется заказать двадцать первый блок – и вы должны установить его в первую очередь!»
Нисбет удрученно застонал и запустил пальцы в седую бороду: «Леди Крулькс, имейте сострадание! Мои натруженные руки не творят чудеса, я не могу работать одновременно в трех местах, как это бывало во времена моей молодости! Сделаю все возможное – больше ничего не могу обещать».
Леди Крулькс продолжала спорить еще минут пять, после чего оскорбленно развернулась на месте и направилась в поселок, но Нисбет задержал ее: «Леди Крулькс, вы могли бы сделать мне небольшое одолжение. Моему приятелю, Кугелю, не повезло и пришлось пробираться по отмели. Его костюм нужно тщательно выстирать, почистить, выгладить и вернуть в превосходном состоянии. Не могли я возложить на вас эту обязанность?»
«Конечно, можете! Вам стоит только попросить! Где эта одежда?»
Кугель принес свою грязную одежду, и леди Крулькс вернулась с ней в селение.
«Вот так здесь делаются дела, – с печальной улыбкой произнес Нисбет. – Мне нужен сильный помощник – иначе я не справлюсь. Что вы думаете по этому поводу?»
«Ваш род занятий отличается рядом преимуществ, – сказал Кугель. – Позвольте задать вопрос. Леди Крулькс упомянула о своей дочери, Турголе. Можно ли допустить, что Тургола выглядит гораздо привлекательнее своей матери? Кроме того, стремятся ли дочери местных жителей угодить каменолому так же, как их матери?»
Нисбет ответил авторитетным басом: «По поводу вашего первого вопроса: жители поселка Таствольд происходят от керамианцев, бежавших из Рраб-Фаага, и никто из них не отличается особенно привлекательной внешностью. Тургола, в частности – приземистая девушка с низко расположенным центром тяжести и выступающими изо рта зубами. В связи с вашим вторым вопросом должен заметить, что, возможно, я иногда неправильно истолковываю намерения здешних женщин. Леди Петиш нередко предлагала сделать мне массаж спины, хотя я никогда не жаловался на боли в спине. Леди Гезкс иногда ведет себя странно – так, словно мы с ней закадычные приятели… Хо-хм. Впрочем, все это неважно. Если, как я надеюсь, вы согласитесь стать „помощником каменолома“, вам придется самостоятельно интерпретировать такие спорадические проявления дружелюбия, хотя я надеюсь, что ваше поведение не приведет к какому-нибудь скандалу, который нежелательно отразится на репутации моего предприятия, до сих пор остававшейся безукоризненной».
Кугель со смехом отверг всякую возможность скандала: «В целом, я расположен принять ваше предложение, так как у меня, по сути дела, нет средств для того, чтобы продолжать путь. Поэтому я по меньшей мере временно предоставлю себя в ваше распоряжение, получая за это такую плату, какую вы сочтете разумной».
«Замечательно! – отозвался Нисбет. – Детали мы обсудим позже. А сейчас – за работу! Нужно поднять двадцатый блок Крулькса».
Нисбет отвел Кугеля в мастерскую, устроенную в каменоломне, где на деревянном поддоне стоял готовый «двадцатый блок» – доломитовый цилиндр трехметрового диаметра, высотой метра полтора.
Каменолом обвязал этот блок несколькими веревками. Глядя по сторонам, Кугель озадаченно спросил: «Не вижу здесь никаких шкивов, лебедок или кранов. Как вам удается одному перемещать такие каменные громады?»
«Вы забыли об амулете? Смотрите! Я прикасаюсь к блоку амулетом, и он заряжается силой, противодействующей его естественному весу. Я слегка пинаю его носком сапога – вот так, не более чем легким толчком! Если прилагается небольшое усилие, магия недолговечна, ее хватает только на то, чтобы передвинуть блок к столпу и поднять его на вершину. Если бы я пнул посильнее, отталкивающая притяжение сила продолжала бы действовать целый месяц или даже дольше».
Кугель с уважением рассмотрел амулет: «Каким образом вы приобрели такое чудодейственное устройство?»
Нисбет вывел Кугеля наружу и указал на утес, нависший над равниной: «Видите, там деревья наклонились над обрывом? В этом месте великий волшебник по имени Макке Могифер построил себе усадьбу и правил всей страной, подчинив ее своей могиферической магии. Его магия распространялась на все четыре стороны света; человек мог взглянуть Макке в лицо однажды, второй раз – с большим трудом, но третий раз – никогда! Такова была его могиферическая власть.
Макке устроил квадратный сад с четырьмя волшебными деревьями по углам. Одно из них, древнее «оссипово дерево», растет до сих пор, и в мире нет лучшей сапожной ваксы, чем вакса из оссиповых ягод. Я смазываю сапоги оссиповой ваксой, и она защищает мои ноги от ударов камней, осыпающихся в каменоломне. Этому меня научил отец, а его научил дед – и так далее, из поколения в поколение. Первым из моих предков, кто забрался в сад Макке и открыл это свойство оссиповых ягод, был некто Нисвонт; он же нашел амулет и определил его магическое действие.
Сначала Нисвонт занялся перевозкой грузов и с легкостью перемещал товары на огромные расстояния. Но ему надоели дальние поездки – это пыльная и опасная работа. Он поселился здесь и стал каменоломом; я – его последний потомок».
Они вернулись в мастерскую. Выполняя указания Нисбета, Кугель взялся за веревки и потащил каменный блок по воздуху к столпам.
Нисбет остановился у столпа, отмеченного табличкой с надписью:
«ВОЗВЫШЕННЫЙ МОНУМЕНТ
КРУЛЬКСА
МЫ НА ВЫСОТЕ, КОГДА МЫ ВЫШЕ ВСЕХ!»
Задрав голову, Нисбет прокричал: «Крулькс! Спускайся! Пора установить твой блок!»
На фоне неба появился силуэт головы Крулькса, выглянувшего с вершины столпа. Убедившись в том, что звали именно его, он спустился на землю. «Вы не торопились выполнять заказ! – ворчливо обратился он к Нисбету. – Слишком долго мне пришлось довольствоваться неполноценной эманацией».
Нисбет не принимал критику близко к сердцу: «Что было, то было, а что будет, то будет – в данный момент ваш блок готов к подъему, и вы сможете наслаждаться излучением, находясь ближе всех к Солнцу».
«В данный момент, в данный момент… Вам бы только рассуждать! – брюзжал Крулькс. – Вас нисколько не беспокоит мое здоровье, а оно ухудшается с каждым днем!»
«Я делаю все, что могу, – возразил Нисбет. – В связи с чем позвольте представить вам моего нового помощника, Кугеля. Будем надеяться, что теперь, благодаря его опыту и энергии, дела в каменоломне пойдут как по маслу».
«В таком случае я хотел бы сейчас же заказать еще пять блоков. Леди Крулькс внесет залог, чтобы в оплате не было сомнений».
«В настоящее время никак не могу подтвердить, что выполню заказ, – возразил Нисбет. – Тем не менее, я учту ваши потребности. Кугель, вы готовы? В таком случае поднимитесь на столп Ксиппина и потихоньку подтяните блок как можно выше, а мы с Крульксом переместим его веревками отсюда».
Как только его блок был надежно установлен, Крулькс взобрался на свой столп и устроился на нем поудобнее, озаренный красными лучами Солнца. Нисбет и Кугель вернулись в мастерскую, где каменолом стал обучать помощника методам обтесывания, округления и шлифования белого камня.
Кугель скоро понял, почему Нисбет отставал с выполнением заказов. Прежде всего, каменолом настолько состарился, что привычные навыки уже не компенсировали замедленность и неуверенность его движений. Во-вторых, Нисбета часто отвлекали посетители: женщины из поселка приходили заказывать блоки, требовать и жаловаться, приносили подарки и предлагали всевозможные услуги.
На третий день трудоустройства Кугеля неподалеку от жилища Нисбета остановилась группа странствующих торговцев – представителей темнокожей расы, отличавшейся янтарно-желтыми глазами, горбатыми длинными носами и гордой прямой осанкой. Их одежда была не менее достопримечательна: опоясанные кушаками шаровары, рубахи с отогнутыми воротниками-стойками, жилеты-безрукавки и камзолы с глубокими вырезами – черные, желтовато-коричневые, сумрачно-серые и темно-коричневые. Они носили черные шляпы с широкими опущенными полями – Кугелю очень понравились эти шляпы. Торговцы привезли с собой огромный фургон на высоких колесах, доверху нагруженный чем-то под чехлом. После того, как старшина купцов посовещался с Нисбетом, другие сняли чехол с фургона – под ним оказалась, судя по всему, груда сложенных штабелем трупов.
Нисбет и старшина договорились, после чего четыре маота – так Нисбет назвал Кугелю этих людей – начали разгружать фургон. Старый каменолом отвел Кугеля в сторону и указал на видневшийся вдалеке курган: «Там некогда был древний Кахр – самый влиятельный город в наших краях, от Рухнувшей Стены до Силькальских Шлюзов. В эпоху своего могущества жители Кахра исповедовали единственное в своем роде вероучение – на мой взгляд, не более и не менее абсурдное, чем любое другое. Они считали, что после смерти человек – мужчина или женщина – попадал в загробный мир в том телесном состоянии, в каком он умер, после чего мог проводить вечность в пиршествах, попойках и прочих удовольствиях, о которых не принято упоминать в приличном обществе. В связи с чем они делали вполне разумный в своем роде вывод: лучше всего было умереть в расцвете лет, потому что, например, рахитичный беззубый старик, страдающий одышкой и несварением желудка, никогда не смог бы насладиться в полной мере райскими банкетами, песнопениями и нимфами. Поэтому обитатели Кахра делали все необходимое для того, чтобы умирать достаточно молодыми, причем их бальзамировали настолько искусно, что их тела по сей день кажутся спящими, а не мертвыми. Маоты добывают эти тела в мавзолее Кахра и везут их по Диким Пустошам в Туниакскую консерваторию в Новале, где, насколько я понимаю, их используют в каких-то церемониальных целях».
Пока они говорили, торговцы-маоты разгрузили мумии, уложили их в ряд и связали вместе веревками. Старшина подал знак Нисбету; тот прошелся вдоль ряда набальзамированных тел, прикасаясь к каждому амулетом. Затем он прошел вдоль того же ряда в обратном направлении, с размаху пиная каждый из трупов. Старшина маотов уплатил каменолому причитающуюся сумму, после чего они обменялись несколькими ничего не значащими любезностями. Наконец маоты направились на северо-восток, бросив лишний пустой фургон, а вереница мертвецов летела за ними на высоте пятнадцати м