«Только после вас», – поклонился в ответ Кугель.
Фосельм скорчил гримасу капризного удивления, но пожал плечами и прошел в гостиную первый: «Присаживайтесь, Кугель. Самое удобное кресло – обитое зеленым велюром».
«Я что-то беспокоюсь, не нахожу себе места, – сказал Кугель. – Мне лучше постоять».
«По меньшей мере снимите шляпу», – уже немного раздраженным тоном предложил Фосельм.
«Да-да, конечно», – откликнулся Кугель.
Фосельм пристально следил за ним, как птица за червячком: «Что вы делаете?»
«Снимаю украшение». Защитив руки сложенным вдвое шейным платком, Кугель опустил чешуйку в поясную сумку: «У этой безделушки твердые острые края – не хотел бы случайно поцарапать вашу мебель».
«Ваша благоразумная предусмотрительность заслуживает небольшого вознаграждения. Как вам нравится, например, эта веревка? По ней когда-то прошел Лажнасценте Лемуриан, она наделена магическими свойствами. В частности, она подчиняется приказам и растягивается, не теряя прочности, на любое требуемое расстояние. Не могу не заметить, что вы носите прекрасную старинную шпагу. Филигранная отделка эфеса позволяет предположить, что она была изготовлена в Харае, в восемнадцатом эоне – надо полагать, из стали высшего качества. Но хорошо ли она заточена?»
«Очень хорошо, – подтвердил Кугель. – Если бы мне захотелось, я мог бы бриться этим клинком».
«Тогда отрежьте себе кусок веревки удобной длины – скажем, три метра. Он легко поместится у вас в сумке, но по вашему приказу растянется хоть на пятнадцать километров».
«Щедрый подарок!» – отозвался Кугель и отмерил трехметровый отрезок веревки. Тем не менее, когда он попытался отрубить отрезок, взмахнув шпагой, клинок отскочил от веревки. «Странно!» – пробормотал Кугель.
«Ха! А вы-то думали, что у вас острая шпага! – Фосельм приложил два пальца ко рту, расплывшемуся в игривой ухмылке. – Но мы попробуем устранить этот недостаток». Волшебник вынул из шкафа длинный футляр и открыл его. Под крышкой оказался блестящий серебристый порошок.
«Проведите шпагой вдоль футляра, погрузив лезвие в глиммистер, – сказал Фосельм. – При этом ни в коем случае не прикасайтесь к порошку пальцами – иначе они превратятся в жесткие серебряные прутки».
Кугель осторожно выполнил инструкции. Когда он провел шпагой по углублению футляра, вслед за лезвием просыпалось небольшое облачко тончайшего порошка. «Хорошенько встряхните клинок, – посоветовал Фосельм. – Излишек глиммистера только повредит ножны».
Кугель встряхнул шпагу – лезвие очистилось. Теперь оно искрилось мельчайшими радужными отблесками, а весь клинок словно светился изнутри.
«А теперь отрежьте веревку!» – предложил Фосельм.
Шпага легко разрезала веревку – так, словно та была тонким стеблем водоросли.
Кугель осторожно смотал отрезок веревки: «А как ей приказывать?»
Фосельм поднял оставшуюся на полу часть магической веревки: «Если я хочу что-нибудь заарканить, я подбрасываю веревку повыше и пользуюсь заклинанием „Тцип!“ – вот таким образом…»
«Стойте! – вскрикнул Кугель, замахнувшись шпагой. – Никаких демонстраций!»
Фосельм усмехнулся: «Кугель, вы пугливее птички-нектарницы! Тем не менее, это скорее достоинство, нежели недостаток. В нашем больном и порочном мире опрометчивые храбрецы не доживают до старости. Не бойтесь веревки – я буду осторожен. Наблюдайте! Для того, чтобы веревка отпустила схваченный объект, прикажите „Тцат!“ – и она к вам вернется. Вот таким образом!». Фосельм отошел на шаг и развел руки жестом человека, которому нечего скрывать: «Ну скажите, разве я веду себя как „коварный, непредсказуемый злодей“?»
«Несомненно – в том случае, если вы, будучи злодеем, замыслили жестокий обман и хотите притвориться альтруистом».
«Тогда каким образом можно отличить злодея от альтруиста?»
Кугель пожал плечами: «Существенной разницы между ними нет».
Фосельм, казалось, не обратил внимания на последнее замечание: его подвижный ум уже интересовался новым вопросом: «Меня обучали знатоки древних традиций! Мы опирались на аксиоматические принципы – которых вы, как человек высшего сословия, несомненно придерживаетесь. Не правда ли?»
«Совершенно верно, во всех отношениях! – заявил Кугель. – Учитывая, конечно, тот факт, что в различных странах и даже различными отдельными людьми в качестве фундаментальных истин воспринимаются самые несовместимые утверждения».
«Тем не менее, некоторые истины универсальны, – возразил Фосельм. – Например, старинный обычай, согласно которому гость и тот, кто его принимает, обмениваются дарами. Будучи альтруистом, я приготовил для вас здоровую и питательную трапезу, подарил отрезок волшебной веревки и предложил магический состав, навсегда заостривший и закаливший вашу шпагу. Вы можете требовать на полном основании, чтобы я принял от вас равноценный дар, хотя не могу ожидать от вас ничего большего, чем ваше уважение и доверие…»
Кугель великодушно развел руками и тут же откликнулся: «И они ваши – безвозмездно и вкупе с искренней благодарностью! А теперь, Фосельм, так как я устал в пути…»
«Кугель, ваша щедрость неизмерима! Время от времени на одиноком извилистом пути быстротечного бытия нам встречается незнакомец, и он практически мгновенно – по меньшей мере возникает такое впечатление – становится нашим ближайшим, надежнейшим другом. Мне будет очень жаль, когда вы уйдете! Вы просто обязаны оставить мне какой-нибудь сувенир – по сути дела, я откажусь от любого подарка, кроме той побрякушки, которую вы носили на шляпе. Я понимаю, что она практически ничего не стóит, но это был бы символический жест – сувенир позволил бы мне вспоминать о вашем посещении так, как будто все это было вчера, вплоть до счастливого дня вашего возвращения! Будьте добры, передайте мне украшение».
«С удовольствием!» – ответил Кугель. С величайшей осторожностью засунув руку в поясную сумку, он вынул дешевую кокарду, первоначально украшавшую его шляпу: «Пожалуйста, примите этот сувенир вместе с моими наилучшими пожеланиями».
Фосельм взглянул на украшение, после чего поднял выпуклые мутно-золотистые глаза, сосредоточив их на лице Кугеля. Оттолкнув кокарду, он воскликнул: «Нет, Кугель! Вы жертвуете слишком многим! Это драгоценность – нет, не возражайте! Все, чего я хотел – другая, довольно-таки пошлая безделушка с фальшивым красным камнем посередине, я успел ее заметить раньше. Нет-нет! Я настаиваю! Я выставлю ее на почетном месте в гостиной!»
Кугель кисло улыбнулся: «В Альмерии живет Юкоуну, Смешливый Волшебник».
Фосельм невольно поморщился.
Кугель продолжал: «Когда я встречусь с ним опять, он спросит: «Кугель, где мой пекторальный неборазрывный брызгосвет, доверенный вам на хранение? Что я ему скажу? Что не смог отказать некоему Фосельму с холмов за степью Рухнувшей Стены?»
«Над этим следует подумать, – пробормотал Фосельм. – Мне в голову приходит одно возможное решение проблемы. Допустим, вы решили бы не возвращаться в Альмерию. В таком случае Юкоуну никогда не узнáет, что вы отдали мне брызгосвет. Или, например…» Фосельм внезапно замолчал.
Прошло несколько секунд. Фосельм произнес самым дружелюбным тоном: «Надо полагать, вы порядком устали и хотели бы отдохнуть. Но сперва давайте попробуем мою горькую ароматическую настойку – она способствует пищеварению и укрепляет нервы!»
Кугель пытался отказаться, но Фосельм ничего не хотел слышать. Он принес небольшую черную фляжку и два хрустальных стаканчика. В стаканчик Кугеля он налил намного бледной жидкости – чуть-чуть, на самое донышко: «Я сам дистиллировал эту настойку! Попробуйте – уверен, она вам понравится».
Рядом со стаканчиком Кугеля пролетел мотылек – и тут же замертво упал на стол.
Кугель поднялся на ноги: «Сегодня вечером мне не нужны никакие тонизирующие напитки. Где я смогу выспаться?»
«Пойдемте». Фосельм провел Кугеля вверх по лестнице и открыл дверь, ведущую в комнату: «Здесь тихо и спокойно – вы сможете выспаться на славу, уверяю вас».
Кугель отступил на шаг: «Но в этой спальне нет окон! Мне будет душно».
«Даже так? Что ж, заглянем в другую… Как вам понравится эта? Здесь мягкая кровать с чистой постелью».
«В чем назначение тяжелой чугунной решетки над кроватью? Чтó, если ночью она на меня упадет?»
«Кугель, вы настоящий пессимист! Нужно обращать внимание и на светлые стороны жизни! Например, вы заметили эту вазу с цветами у кровати?»
«Она очаровательна! Давайте взглянем на другую комнату».
«Неужели так трудно лечь в постель и выспаться? – раздраженно спросил Фосельм. – Вы всегда так капризничаете? Давайте поднимемся еще на этаж… Эта спальня вам тоже не понравится? Здесь прекрасная постель и широкие окна. Могу только надеяться, что вы не страдаете головокружением – здесь довольно высоко».
«Эта комната мне вполне подойдет, – сказал Кугель. – Фосельм, позвольте пожелать вам спокойной ночи».
Фосельм спустился по лестнице. Кугель закрыл дверь и широко открыл окно. На фоне звездного неба он мог различить силуэты высоких дымовых труб и одинокий старый кипарис, возвышавшийся над крышей усадьбы.
Привязав конец магической веревки к ножке кровати, Кугель пнул кровать сапогом – та мгновенно стала невесомой и приподнялась над полом. Кугель подвел кровать к окну и вытолкнул ее наружу, под ночное небо. Потушив светильник, он перебрался на повисшую в воздухе кровать и оттолкнулся от стены усадьбы так, чтобы лететь в направлении старого кипариса. Привязав другой конец веревки к дереву, он приказал: «Веревка, растянись!»
Веревка подчинилась, и Кугель воспарил на кровати высоко в стороне над усадьбой, казавшейся сверху силуэтом неправильной формы, чернее ночного мрака – и только там, где в комнатах еще горел свет, виднелись маленькие желтые прямоугольники.
Кугель позволил веревке растянуться метров на тридцать, после чего приказал: «Веревка, больше не растягивайся!»
Кугель ощутил мягкий толчок: кровать остановилась в воздухе. Кугель устроился поудобнее и лежал, глядя на усадьбу.