Тем не менее, принимая во внимание все обстоятельства, я нахожу, что нам предстоит познакомиться с весьма разнообразной и стимулирующей воображение программой – не сомневаюсь, что смогу присудить первый приз по заслугам».
Герцог Орбаль развернул список: «Мы пронаблюдаем за представлениями „Лихих дивизионов“ Зарафлама и „Невероятных музыкантов“ Баззарда, а затем проверим полноту и безошибочность „Универсального компендиума знаний“ Ксаллопса. Айоло продемонстрирует нам свои „Грезы в мешке“ и, наконец, Кугель представит, к нашему изумлению, таинственный экспонат, называемый им „Взглядом в никуда“. В высшей степени интригующая повестка дня! Так что перейдем без лишних слов к критическому ознакомлению с „Лихими дивизионами“ Зарафлама».
Толпа плотно окружила первый павильон, и Зарафлам вывел на сцену «Лихие дивизионы» – отрялы тараканов, одетых в аккуратные красные, белые и черные униформы. Сержанты поблескивали саблями, пехотинцы несли мушкеты. Дивизионы маршировали в ногу то друг за другом, то навстречу друг другу, совершая сложные маневры.
«Стой!» – скомандовал Зарафлам.
Тараканы сразу остановились
«На караул!»
Тараканы подчинились.
«Салют в честь герцога Орбаля!»
Сержанты подняли сабли, пехотинцы – мушкеты. Сабли опустились: из мушкетов с хлопками вырвались маленькие облачка белого дыма.
«Превосходно! – заявил герцог. – Зарафлам, не могу не отдать должное вашей безукоризненной дрессировке!»
«Премного благодарен, ваше высочество! Завоевал ли я первый приз?»
«Не могу сказать – мы еще не видели другие представления. Теперь выступит Баззард со своими „Невероятными музыкантами“!»
Зрители перешли ко второму павильону. На сцену вышел Баззард – бледный, с вытянутым лицом: «Ваше высочество! Многоуважаемые граждане Квирнифа! Моими „Невероятными музыкантами“ были рыбы из Кантического моря. Когда я привез их в Квирниф, я был совершенно уверен в том, что получу первый приз. Ночью, однако, вода вытекла из аквариума. Все рыбы сдохли – их музыка потеряна безвозвратно! Я все еще желаю участвовать в конкурсе, в связи с чем намерен имитировать песнопения моих чешуйчатых подопечных. Пожалуйста, судите об их музыке по этому примеру…»
Герцог Орбаль остановил Баззарда суровым жестом: «Невозможно! Представление Баззарда объявляется несостоявшимся. Перейдем теперь к Ксаллопсу и его достопримечательному „Компендиуму“».
Ксаллопс выступил из глубины своего павильона: «Ваше высочество! Леди и джентльмены Квирнифа! Мой экспонат поистине достопримечателен. Тем не менее, в отличие от Зарафлама и Баззарда, я не приписываю себе лавры создателя этого чуда. По профессии я – гробокопатель; я изучаю содержимое древних могил. Это опасное и, как правило, неблагодарное занятие. Но удача мне улыбнулась: я заглянул в тот склеп, где много тысячелетий тому назад был похоронен маг Зинцзин. Из этого подземелья я добыл том, каковой теперь позволю себе представить вашим изумленным взорам».
Ксаллопс сорвал с постамента кусок красной материи, под которым лежала книга в черном кожаном переплете: «По моему приказу эта энциклопедия раскроет любую информацию – ей известны все возможные данные, даже о самых незначительных событиях и явлениях, начиная с тех времен, когда зажглись звезды, и вплоть до сегодняшнего дня. Спрашивайте! И вам ответят!»
«Удивительно! – воскликнул герцог Орбаль. – В таком случае продемонстрируйте нам „Затерянную оду Псирме!“»
«Пожалуйста!» – дребезжащим голосом ответила книга и раскрылась. Ее страницы были испещрены переплетенными узловатыми закорючками.
Герцог Орбаль в замешательстве спросил: «Эти письмена мне незнакомы. Не могли бы вы их перевести?»
«В удовлетворении запроса отказано! – отрезала книга. – Эта поэзия слишком прекрасна для обычных смертных».
Герцог Орбаль недовольно взглянул на Ксаллопса – тот поспешил приказать книге: «Покажи нам сцены далекого прошлого!»
«Как вам будет угодно. Возвращаюсь к пятьдесят второму циклу девятнадцатого эона. Перед вами вид на долину Линксфейда, обращенный в сторону Башни из Замороженной Крови, воздвигнутой Кольгхутом».
«Замечательная детальность изображения, исключительно интересный пейзаж! – похвалил герцог. – Любопытно было бы взглянуть на самого Кольгхута».
«Нет ничего проще. Вот терраса храма в Танутре. Кольгхут стоит у цветущего причитающего куста. Рядом, в кресле, императрица Ноксон – в тот день, когда был сделан этот снимок, ей было сто четыре года. Она за всю жизнь не выпила ни глотка воды и ела только лепестки горькоцвета, иногда с кусочком вареного угря».
«Брр! – содрогнулся герцог Орбаль. – До чего безобразная уродина! А кто эти обступившие ее господа?»
«Это свита ее любовников. Ежемесячно одного из них казнили, и его место занимал другой. Привлечь к себе нежное внимание императрицы стремились многие, преобладала жесткая конкуренция».
«Брр! – повторно содрогнулся герцог. – Покажите нам лучше каких-нибудь красивых придворных Желтой эпохи».
Книга раздраженно произнесла какое-то односложное слово на неизвестном языке. Страница перевернулась: на ней появилась белая известняковая набережная медлительной реки.
«Перед вами типичный образец садово-паркового стиля того времени. Взгляните сюда – и сюда! – книга указала светящейся стрелкой на вереницу массивных деревьев с шарообразными, аккуратно подстриженными кронами. – Это ириксы, древесный сок которых использовали в качестве сильнодействующего глистогонного средства. В наше время этот вид уже вымер. Вы можете видеть, что по набережной прогуливается множество людей. Люди в черных чулках с длинными белыми бородами – алулийские рабы, предки которых вернулись из далекой системы Канопуса. Они тоже вымерли. Чуть подальше – красавица по имени Джиао Джаро. Ее голова отмечена красной точкой – она повернулась лицом к реке».
«Подобные комментарии вряд ли можно назвать удовлетворительными, – проворчал герцог Орбаль. – Ксаллопс, неужели вы не можете контролировать извращенные капризы своей энциклопедии?»
«Боюсь, что не могу, ваше высочество».
Герцог высокомерно фыркнул: «Последний вопрос! Кто из нынешних жителей Квирнифа представляет собой наибольшую угрозу благополучию нашего государства?»
«Я – хранилище информации, а не оракул, – ответила книга. – Тем не менее, могу заметить, что в числе присутствующих находится бродяга с лукавой, напоминающей лисью морду физиономией, привычки которого заставили бы покрыться румянцем щеки самой императрицы Ноксон. Его зовут…»
Кугель выскочил на сцену, указывая рукой на другую сторону площади: «Разбойник! Вот он! Зовите полицию! Звоните в набат! Держите его!»
Пока практически вся толпа повернулась в другую сторону, Кугель захлопнул книгу, крепко прижимая крышку переплета костяшками пальцев. Энциклопедия раздраженно крякнула.
Герцог Орбаль недоуменно повернулся к сцене: «Не вижу никакого разбойника».
«В таком случае, я ошибся – прошу прощения. Но вот уже вышел Айоло – он продемонстрирует нам свои знаменитые „Грезы в мешке“!»
Герцог, сопровождаемый толпой любопытствующих соглядатаев, перешел к павильону Айоло. «Сборщик грез Айоло! – обратился к нему герцог. – Ваша слава опередила вас, хотя вы прибыли из далекого Дай-Пассанта! Позвольте мне приветствовать вас от имени всего Квирнифа!»
Айоло разразился тирадой человека, испытывающего невыносимые муки: «Ваше высочество! Вынужден сообщить плохие вести! В течение целого года я готовился к этому дню, надеясь выиграть первый приз. Порывы полночных ветров, ярость домовладельцев, приводящие в ужас преследования призраков, домовых, шриков, покрышников и ферминов – все это причиняло мне бесконечные неудобства! Но я упорно бродил во мраке ночи в поиске грез! Я таился за дверями спален, я ползал по чердакам, я прятался под кроватями – царапины и ушибы не останавливали меня, я готов был уплатить любую цену, если отвага позволяла мне добыть редкостный экземпляр!
Каждую грезу, попавшуюся в мою сеть, я тщательно изучал. В расчете на каждую драгоценную грезу, принятую в мою коллекцию, я отпускал на волю дюжину других, и в конце концов из сборников лучших грез я формировал чудесные кристаллы, которые я привез в Квирниф, проделав долгий путь из Дай-Пассанта. И после всего этого, предыдущей ночью, в совершенно необъяснимых обстоятельствах мои драгоценные экспонаты были похищены грабителем, которого видел, по его словам, только Кугель.
Хотел бы указать на тот факт, что грезы, как приближенные к действительности, так и далекие от нее, представляют собой чудеса поистине непревзойденного качества, и я считаю, что их подробное описание…»
Герцог Орбаль поднял руку: «Мне придется вынести то же решение, что и в случае Баззарда. Строгие правила конкурса запрещают выдвижение вымыслов или воспоминаний вместо фактических экспонатов. Возможно, нам представится возможность полюбоваться вашими кристаллическими грезами в другой раз. Но в настоящее время мы перейдем к павильону Кугеля и посмотрим, в чем заключается его провокационный „Взгляд в никуда“».
Кугель взошел на возвышение и встал рядом со своим экспонатом: «Ваше высочество, предлагаю вашему вниманию настоящее чудо – не упражнения дрессированных насекомых и не педантичный альманах, а поистине чудесное явление». Кугель сдернул с покрывало с участка почвы: «Смотрите!»
Герцог недоуменно кашлянул: «Куча земли? Пень? И что это за странный отросток, вытянувшийся из ямы?»
«Ваше высочество! Здесь находится вход в неизвестное пространство, а этот отросток – щупальце одного из обитателей демонического подземного мира. Взгляните на него! Оно пульсирует потусторонней энергией! Заметьте золотистый продольный налет, зеленый и лавандовый оттенки этих наростов. А с нижней стороны вы обнаружите расцветку трех доселе неизвестных оттенков!»
Герцог Орбаль разочарованно погладил подбородок: «Все это очень замечательно, но где же остальная тварь? Вы показываете мне не чудо, а только кончик чуда, если можно так выразиться. Я не могу выносить решения на основе хвостов, задов или хоботов, какова бы ни была демонстрируемая часть тела. Кроме того, вы утверждаете, что эта яма ведет в потустороннее пространство. Тем не менее, я не вижу ничего, кроме дыры в земле, напоминающей не более чем нору крупного дикобеса».