Кугель закрылся в спальне на замок, после чего тщательно осмотрел помещение при свете потолочной лампы. Постель на койке выглядела чистой, из окон открывался вид на небольшой огород, из трактира доносились приглушенные восклицания и песни веселящихся постояльцев. Удовлетворенно вздохнув, Кугель потушил лампу и улегся на койку.
Когда Кугель уже почти задремал, ему показалось, что раздался какой-то необычный звук. Приподняв голову, он прислушался, но звук не повторился. Кугель снова положил голову на подушку. Звук раздался снова – на этот раз громче, и откуда-то из теней вылетела дюжина больших, шуршащих крыльями в воздухе существ, похожих на летучих мышей. Они облепили Кугелю лицо, вцепившись когтями ему в шею, чтобы отвлечь его внимание, в то время как другое существо, с телом извивающегося черного угря, схватило длинными дрожащими руками зеленую кепку Кугеля.
Кугель оторвал от шеи летучих мышей и прикоснулся к угревидной твари «брызгосветом», что привело к ее мгновенному исчезновению, тогда как летучие мыши, с писком метавшиеся по комнате, хлопая крыльями, улетели сквозь потолок и стены.
Кугель зажег лампу. На первый взгляд все было в порядке. Немного поразмышляв, Кугель вышел в коридор и заглянул в соседнюю комнату, оказавшуюся пустой. Кугель тут же туда переселился.
Через час его покой был снова нарушен, на этот раз пьяным Лорганом, с трудом державшимся на ногах. Увидев Кугеля, он удивленно моргнул: «Кугель? Почему вы спите в моей постели?»
«Вы ошиблись, – поднял голову Кугель. – Ваша комната – следующая по коридору».
«Ага! Все понятно! Примите мои глубочайшие извинения!»
«Ничего страшного, – сказал Кугель. – Спокойной ночи».
«Спасибо!» – пошатываясь и держась за стены, Лорган пошел спать. Кугель закрыл дверь на замок, снова бросился на кровать и спокойно провел остаток ночи, не обращая внимания на странные звуки и приглушенные вопли, доносившиеся из соседней комнаты.
Утром, когда Кугель уже завтракал, Логан спустился, прихрамывая, по лестнице, и рассказал Кугелю о ночных событиях: «Я уже устроился поудобнее и закрыл глаза, и тут – вы представить себе такое не можете! – ко мне в окно забрались два психотавра с толстенными руками, зелеными глазищами и без шеи! Они принялись меня колотить – я напрасно звал на помощь и просил пощады. Потом они схватили мою шляпу и выскочили в окно. Я думал, что они ушли, но они вернулись и снова стали меня колотить, приговаривая: „А это тебе за то, что из-за тебя нам влепили выговор!“ И только после этого они на самом деле от меня отстали. Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь подобном?»
«Нет, никогда не слышал! – откликнулся Кугель. – Это просто возмутительно!»
«Странные вещи случаются в здешних краях, – пробормотал Лорган. – Больше не буду ночевать в этой деревне».
«Разумное решение, – согласился Кугель. – А теперь прошу меня извинить – мне пора».
Кугель уплатил по счету и вышел на дорогу; дальнейших происшествий этим утром не было.
Ближе к полудню Кугель заметил на зеленом лугу у дороги розовый шелковый шатер. В шатре за столом, ломившимся от аппетитных блюд и напитков, сидел Юкоуну. Увидев Кугеля, Смешливый Волшебник подскочил от удивления: «Кугель! Какая приятная неожиданность! Присоединяйтесь ко мне – закусим и поболтаем!»
Кугель измерил взглядом расстояние между Юкоуну и тем местом, которое волшебник предложил ему занять; оттуда он не смог бы дотянуться до Юкоуну «брызгосветом», спрятанным в перчатке.
Кугель покачал головой: «Я сегодня плотно позавтракал и недавно закусил орехами с изюмом. Должен заметить, вы выбрали удачное место для пикника. Желаю вам хорошо закусить – до свидания!»
«Подождите, Кугель! Еще одну минутку! Выпейте со мной бокал этой коллекционной „Фазолы“! Она вас взбодрит, вам будет веселее идти».
«Подозреваю, что от этого вина я усну в канаве. Прощайте, Юкоуну».
Рот Смешливого Волшебника покривился гримасой. Но к нему тут же вернулось великодушное дружелюбие: «Кугель, позвольте пригласить вас в мою усадьбу, в Перголо. Надеюсь, вы не забыли, как там удобно и сколько там интереснейших вещей? Каждый вечер мы будем устраивать роскошный пир. Кроме того, я открыл новую область магии, позволяющую вызывать выдающихся деятелей далекого прошлого. Мы славно развлечемся в Перголо!»
Кугель недовольно отмахнулся: «Вы распеваете соблазнительные песенки, как сирена! Посещение вашей усадьбы может снова пробудить во мне вкус к чревоугодию и прочим пресыщениям! Но я уже не тот сорвиголова Кугель, каким был прежде – я стремлюсь к умеренности и простоте».
Юкоуну с трудом сдерживался от гнева: «Это более чем очевидно». Откинувшись на спинку стула, он мрачно сосредоточил взгляд на зеленой кепке Кугеля. Внезапно встрепенувшись, он нетерпеливо махнул рукой и пробормотал заклинание из одиннадцати слогов – воздух между ним и Кугелем сгустился и закрутился множеством вихрей. Магические потоки энергии ринулись к Кугелю, но обогнули его и с треском разлетелись во все стороны, оставляя на лугу дымящиеся полосы выжженной травы.
Желтые глаза Юкоуну изумленно выпучились; Кугель, однако, сделал вид, что не придает никакого значения этому инциденту. Вежливо поклонившись Смешливому Волшебнику, он пошел своей дорогой.
Целый час Кугель шел своей размашистой походкой на полусогнутых ногах, позволившей ему преодолеть невероятные расстояния. Справа на пологих склонах начинался великий лес Даа, выглядевший светлее и приветливее далекого северного Долгого Эрма. Река и дорога погрузились в тень, все звуки стали приглушенными. Вдоль обочин красовались цветы на длинных стеблях: делиции, колокольчики, розетты, камышовые блестки. Грибы-кораллы висели на трухлявых пнях, как обрывки ажурного шелка. Коричневато-красные косые солнечные лучи пронизывали лесные прогалины, образуя нечто вроде светящейся полутьмы, насыщенной десятками темных оттенков. Здесь ничто не шевелилось и все молчало – за исключением далекой птицы, время от времени заливавшейся трелью.
Несмотря на то, что, по всей видимости, его никто не преследовал, Кугель шел мягко и бесшумно, придерживая рукой эфес шпаги – великий лес Даа нередко открывал свои ужасные тайны неопытным и слишком самоуверенным путникам.
Мало-помалу лес поредел, отступая на север. Кугель вышел на развилку; здесь его поджидал прекрасный экипаж на двойных рессорах, с четырьмя белыми вериотами в упряжке. Высоко на козлах сидели две девы с длинными оранжевыми волосами, изумрудными глазами и дымчато-загорелой кожей. На них были темно-коричневые ливреи с желтовато-белыми узорами. Покосившись на Кугеля, девы тут же отвели глаза, уставившись прямо перед собой.
Юкоуну распахнул дверь экипажа: «Привет, Кугель! Я случайно проезжал в этих местах – и надо же! Мимо спешит старина Кугель! Не ожидал, что вы успеете уйти так далеко».
«Мне нравится ходить и видеть мир, я привык к дальним странствиям, – отозвался Кугель. – Спешу я только потому, что надеюсь добраться до Тон-Тасселя до наступления темноты. Прошу меня извинить, но мне больше не хочется продолжать этот разговор».
«А зря! Я как раз направляюсь в Тон-Тассель. Садитесь в карету, поедем вместе!»
Кугель колебался, глядя то в одну, то в другую сторону. Юкоуну наконец потерял терпение: «Так что же? – рявкнул он. – Что вам опять мешает?»
Кугель попытался изобразить извиняющуюся улыбку: «С некоторых пор я никогда не пользуюсь услугами, ничего не предлагая взамен. Такое правило позволяет предотвращать недоразумения».
Юкоуну укоризненно опустил влажные веки: «Зачем беспокоиться о мелочах? Садитесь в экипаж, Кугель – по дороге вы сможете подробнее рассказать мне о ваших новых нравственных принципах».
«Хорошо! – согласился наконец Кугель. – Я доеду с вами до Тон-Тасселя, но прежде вы должны принять от меня эти три терция в качестве полной, точной, окончательной, всесторонней и бесспорной оплаты поездки и любых других связанных с этой поездкой дополнительных и сопровождающих обстоятельств, результатов и последствий, непосредственных и опосредованных, безотзывно отказываясь от любых прочих претензий, ныне и вовеки веков, в том числе в прошлом и в будущем, без каких-либо исключений, освобождая меня, в целом и в частности, от любых и всех дальнейших обязательств».
Скрежеща зубами, Юкоуну потряс в воздухе маленькими кулаками: «Презираю занудное крючкотворство! Мне нравится делать подарки! Я предлагаю вам свободное от каких-либо обязательств право собственности на этот превосходный экипаж, вместе со всеми его колесами, рессорами и внутренней обивкой, с четырьмя вериотами, с их упряжью из золотых цепочек и с парой девиц-близнецов. Все это ваше! Езжайте, куда хотите!»
«Меня потрясает ваша щедрость! – развел руками Кугель. – Могу ли я поинтересоваться, чтó вы хотели бы получить взамен?»
«Ну вот еще! Какую-нибудь безделушку, символизирующую обмен. Этой кокарды на вашей кепке было бы вполне достаточно».
Кугель с сожалением отказался: «Вы просите меня о единственной вещи, с которой я не могу расстаться. Это талисман, я нашел его неподалеку от Голечной косы. Он оберегал меня в дни бесконечных невзгод и лишений, и теперь я его никому не отдам. Возможно, от него исходит магическое влияние».
«Чепуха! – воскликнул Юкоуну. – У меня превосходное чутье ко всему, что пахнет магией. Это украшение не чудеснее кружки выдохшегося пива».
«Его сверкающие грани утешали меня в долгие часы уныния. Нет, я не могу с ним расстаться».
Уголки губ Юкоуну опустились ниже подбородка: «Вы стареете и становитесь сентиментальным чудаком!» Взглянув за спину Кугеля, волшебник испуганно вскрикнул: «Осторожно! Стая таспов!»
Обернувшись, Кугель обнаружил быстро приближавшуюся к экипажу орду скачущих зеленых скорпионов, каждый размером с кошку.
«Скорее! – кричал Юкоуну. – В карету! Погонщицы, вперед!»
Поколебавшись еще мгновение, Кугель запрыгнул в экипаж. Юкоуну вздохнул с огромным облегчением: «Наша жизнь висела на волоске! Кугель, я вас только что спас».