Ильдефонсу первому представилась возможность продемонстрировать свои навыки. Подойдя к леди Шонике, он отвесил низкий приветственный поклон, совершив круговое движение широкополой шляпы с развевающимися перьями, и предложил сопровождать ее в предстоящем исполнении паваны. «Никто не умеет лучше меня танцевать павану, – заверил он красавицу. – Мои безукоризненные па и непревзойденное изящество вашей красоты сделают нас замечательной парой: к нам все будут оборачиваться, на нас сосредоточатся все взгляды! А затем, когда танец закончится, я возьму на себя смелость отвести вас к буфету – мы выпьем по паре бокалов вина, и вы убедитесь в том, что я – личность достопримечательная во всех отношениях! Более того, могу без колебаний заявить, что готов уделить вам самое почтительное внимание!»
«Это просто замечательно с вашей стороны, – откликнулась леди Шоника. – Я глубоко впечатлена. Тем не менее, в данный момент мне не хочется танцевать, а чрезмерное употребление вина может побудить меня к непристойным выходкам, что, конечно же, не заслужит ваше одобрение».
Ильдефонс снова отвесил поклон по всем правилам этикета и приготовился демонстрировать свое очарование еще более впечатляющими способами, но, выпрямившись, заметил, что леди Шоника уже удалилась.
Раздраженно хмыкнув, Ильдефонс дернул себя за ус и отправился искать какую-нибудь юную особу более податливого темперамента.
Так уж случилось, что вскоре после разговора с Ильдефонсом леди Шоника повстречалась с Бизантом. Для того, чтобы привлечь ее внимание и, возможно, вызвать ее восхищение, Бизант обратился к ней, цитируя четверостишие на архаическом наречии древнего Наоса, но это привело в замешательство и даже немного испугало леди Шонику.
Бизант с улыбкой перевел стихи на современный диалект и разъяснил, в общих чертах, некоторые необычные характеристики наосской филологии. «Но в конечном счете, – спохватился Бизант, – эти концепции не должны никоим образом препятствовать нашему полному взаимопониманию. Чувствую, что вы уже не меньше меня ощущаете томную теплоту этого взаимопонимания».
«Возможно, все-таки меньше, чем вы, – отозвалась леди Шоника. – Возможно, это мой недостаток, и я недостаточно чувствительна к таким воздействиям, но должна признаться, что не ощущаю никакой теплоты, тем более томной».
«Подождите немного, и это чувство возникнет! – заверил ее Бизант. – Мне свойственна особая, редкая способность к восприятию душ, во всем их радужном сиянии. Благородные излучения вашей души и моей души резонируют! Пойдемте, прогуляемся на террасе! Я сообщу вам удивительный секрет», – он попытался взять ее за руку.
Леди Шоника, несколько ошеломленная пылкостью Бизанта, отстранилась: «Поверьте мне, я не желаю выслушивать секреты, даже не познакомившись с вами как следует».
«Это скорее не секрет, а признание! И какое значение, в конце концов, имеет продолжительность знакомства? Прошло меньше получаса, но я уже сочинил два стихотворения и оду, посвященные вашей красоте! Пойдемте! На террасу! Уйдем от всех, уйдем в чарующие дали! Туда, где светят звезды, под древесную сень! Мы сбросим стеснительные одежды и будем ступать босыми ногами по мягкой траве, полные первобытной невинности, как сильваны-полубоги!»
Леди Шоника отступила еще на шаг: «Благодарю вас, но я испытываю некоторые опасения. Что, если мы убежим слишком далеко и не найдем дорогу назад в Кванорк, а после восхода Солнца крестьяне увидят нас, бегущих голышом по дороге? Что мы им скажем? Ваше предложение меня нисколько не привлекает».
Бизант воздел руки к потолку и, вращая глазами, схватился за медно-красные кудри, надеясь, что леди Шоника снизойдет к его духовным мукам и проникнется жалостью, но она уже ускользнула. Бизант раздраженно направился к буфету и выпил несколько бокалов крепленого вина.
Уже через несколько секунд леди Шоника, проходя через фойе, встретила свою знакомую, леди Дуалиметту. Вступив с ней в разговор, она бросила взгляд в сторону и заметила Риальто, молча сидевшего в алькове на скамье, обитой парчой каштанового оттенка. Шоника прошептала на ухо Дуалиметте: «Кто сидит в этой нише, в полном одиночестве?»
Леди Дуалиметта обернулась: «Я про него слышала – это Риальто, его иногда называют Риальто Изумительным. Вы считаете, что он элегантно выглядит? Мне он кажется суровым и даже слегка устрашающим!»
«Неужели? Чего тут бояться, по сути дела? Разве он не мужчина?»
«Мужчина, разумеется! Но почему он сидит отдельно, словно презирает всех во дворце?»
«Всех ли?» – задумчиво пробормотала Шоника, словно разговаривая сама с собой.
Леди Дуалиметта встревожилась: «Дорогая моя, прошу меня извинить, мне нужно спешить – мне отвели важную роль в праздничной процессии!» Она ушла.
Поколебавшись, леди Шоника улыбнулась какой-то невысказанной мысли и медленно подошла к алькову: «Сударь, могу ли я к вам присоединиться и посидеть здесь, в тени и тишине?»
Риальто поднялся на ноги: «Леди Шоника, вы прекрасно знаете, что можете присоединиться ко мне в любое время и в любом месте».
«Благодарю вас! – она присела на скамью, и Риальто занял прежнее положение. Все еще улыбаясь так, словно ее развлекало какое-то воспоминание, Шоника спросила: «Вас интересует, почему я решила разделить ваше одиночество?»
«Мне еще не приходил в голову этот вопрос, – признался Риальто и задумчиво помолчал. – Могу только предположить, что вы кому-то назначили свидание в фойе, и этот альков – удобное место для ожидания».
«Вы сумели найти благовоспитанный ответ, – кивнула Шоника. – Честно говоря, однако, меня снедает любопытство. Почему такой человек, как вы, сидит в тени поодаль от всех? Вас ошеломили какие-то трагические известия? Или вы настолько презираете жалкие попытки гостей, собравшихся в Кванорке, производить впечатление своей внешностью?»
На лице Риальто появилась характерная для него ироническая усмешка: «Нет, меня не шокировали трагические новости. А в том, что касается привлекательной внешности леди Шоники, ее выгодно дополняет столь же очаровательный ум».
«Значит, вы сами кому-то назначили здесь свидание?»
«Нет, я ни с кем ни о чем не договаривался».
«И тем не менее, вы сидите в одиночестве и ни с кем не разговариваете».
«Я руководствуюсь сложными побуждениями. Как насчет вас? Вы тоже сидите здесь, в тени, в стороне от всех».
Леди Шоника рассмеялась: «Я летаю, как перышко под капризными дуновениями ветра. Возможно, у меня вызвала любопытство ваша необычная сдержанность – или ваше отчуждение, или безразличие, называйте это как хотите. В бальном зале ухажеры налетали на меня, как стервятники на падаль». Она покосилась на собеседника: «Поэтому ваше поведение показалось мне провокационным – и теперь вы знаете, почему я к вам подошла».
Риальто снова помолчал, после чего заметил: «Если наше знакомство продолжится, мы могли бы о многом поговорить».
Леди Шоника беззаботно махнула рукой: «У меня нет особых возражений».
Риальто смотрел на гостей, снующих между фойе и бальным залом: «Тогда было бы неплохо найти какое-нибудь место, где мы могли бы говорить, не опасаясь того, что за нами будут наблюдать. Здесь мы у всех на виду, как птички на заборе».
«Нет ничего проще, – откликнулась Шоника. – Герцог предоставил мне апартаменты, и я могу ими пользоваться до окончания торжеств. Я прикажу принести туда закуски и пару бутылок игристой „Эссенции мая“ – мы сможем продолжить беседу в уединении, не поступаясь достоинством».
«Идеальное предложение! – Риальто встал и, взяв леди Шонику за руки, помог ей подняться. – Я все еще выгляжу, как человек, ошеломленный трагическими новостями?»
«Нет, но позвольте спросить: почему вас прозвали „Риальто Изумительным“?»
«Это чья-то старая шутка, – уклонился Риальто. – Мне не удалось установить ее первоисточник».
Они прошли рука об руку по главной галерее и таким образом попались на глаза Ильдефонсу и Бизанту, сокрушенно стоявшим около мраморной статуи. Риальто приветствовал двух чародеев вежливым кивком и подал им тайный знак, тем самым пояснив, что они могли не дожидаться его возвращения.
Прижавшись к Риальто, леди Шоника хихикнула: «Какая забавная парочка! Один распустил усы длиной с локоть и красуется, как петух перед курами, второй – поэт с глазами ошалевшей ящерицы. Вы их знаете?»
«Мы встречались раньше. Так или иначе, в данный момент меня интересуете только вы и те вызывающие восхищение и радостную дрожь преимущества, которыми вы согласитесь со мной поделиться».
Шоника прижалась к нему еще теснее: «Начинаю догадываться, чем было вызвано ваше стремление держаться в стороне».
Раздраженно покусывая губы, Ильдефонс и Бизант вернулись в фойе, где Ильдефонсу удалось наконец заслужить благосклонное внимание надушенной мускусом дородной матроны в ажурном чепце. Она отвела Ильдефонса в бальный зал, где они протанцевали три галопа, тройную польку и нечто вроде чопорного кекуока – чтобы правильно исполнять последний танец, Ильдефонсу пришлось задирать ногу высоко в воздух, приподнимая локти и откидывая голову назад, после чего немедленно повторять ту же последовательность движений, начиная с другой ноги.
Тем временем герцог Тамбаско познакомил Бизанта с высокой поэтессой, беспорядочно распустившей длинные локоны жестких желтоватых волос. Поэтессе показалось, что она распознала в Бизанте родственный темперамент – она увела его в сад, где, посреди клумб благоухающих гортензий, прочла ему оду из двадцати двух строф.
В конце концов Ильдефонсу и Бизанту удалось освободиться от своих избранниц; к тому времени, однако, уже светало, и бал заканчивался. Удрученные, они вернулись в свои жилища, причем каждый из них, посредством лишенного всякой логики вымещения эмоций, внутренне обвинял Риальто в том, что не сумел добиться успеха.
2
Риальто наконец потерял терпение перед лицом окружившего его вихря незаслуженных обид и подозрений – он уединился в Фалý.
Мало-помалу, однако, одиночество становилось невыносимым. Риальто вызвал нового мажордома: «Фроль, я покину усадьбу на некоторое время, она останется на твоем попечении. Вот список инструкций, – он передал Фролю бумагу. – Проследи за тем, чтобы они выполнялись неукоснительно. Поддерживай порядок – по возвращении я хотел бы найти все на своих местах. В частности, я строго запрещаю устраивать вечеринки, принимая гостей в пом