Моррейон приветствовал собравшихся вежливым наклоном головы и сразу обратил внимание на интерьер салона: «Величественный, роскошный зал! Но мне придется использовать кварц вместо белоснежного мрамора, и в моем мире редко встречается серебро – сахáры истощили поверхностные рудники. Когда мне нужен металл, приходится бурить глубокие шахты».
«Вы нашли для себя множество занятий, – заметил Ильдефонс. – А кто были сахáры?»
«Развалины их городов все еще рассыпаны по всей планете. Легкомысленная, безответственная раса – хотя не могу не признать, что их поэтические головоломки меня забавляют».
«Значит, сахáры еще существуют?»
«О нет! С тех пор, как они вымерли, прошли тысячелетия. Но от них осталось множество записей, гравированных на бронзе, и я мало-помалу их переводил».
«Длительный и неблагодарный труд, надо полагать! – воскликнул Зилифант. – Как вам удалось решить такую сложную задачу?»
«Методом исключения, – объяснил Моррейон. – Я последовательно проверял возможность осмысления надписей посредством замены элементов надписей словами различных вымышленных языков, и через некоторое время выявил соответствие. Как вы справедливо заметили, на это потребовалось много времени. Тем не менее, меня часто развлекали хроники сахáров. Я хотел бы также устроить исполнение их праздничных музыкальных какофоний, но этот проект придется отложить до тех пор, пока я не построю запланированный новый дворец».
Ильдефонс серьезно сказал: «Моррейон, необходимо разъяснить вам несколько важных вопросов. Вы упомянули о том, что не занимались изучением небес?»
«Не особенно, – признал Моррейон. – В небе практически ничего не видно, кроме солнца. Кроме того, иногда, в особо благоприятных условиях, можно различить огромную, непроницаемую черную стену».
«Эта черная стена – „Ничто“, к которому ваш мир бесповоротно приближается. Вести какие-либо дальнейшие работы на этой планете бесполезно».
В черных глазах Моррейона блеснули искорки сомнения и подозрения: «Вы можете обосновать это заключение?»
«Разумеется. По сути дела, мы прибыли с Земли, чтобы вас спасти».
Моррейон нахмурился. Несколько зеленых звездоцветов за его спиной внезапно потускнели: «Почему же вас не было так долго?»
Ао Опалоносец не сдержал нервный смешок, но тут же прикрыл рот ладонью. Ильдефонс обжег его яростным взглядом.
«Мы лишь недавно получили известия о вашей судьбе, – объяснил Риальто, – после чего тут же убедили Вермулиана привезти нас сюда в его странствующем дворце».
Безмятежная физиономия Вермулиана раздраженно поморщилась: «Ни в каком убеждении не было необходимости! Я уже отправлялся в экспедицию, когда ко мне присоединились другие. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы обменяться с Моррейоном парой слов наедине».
«Подождите-ка! – вмешался Гильгад. – Я тоже хотел бы знать, откуда берутся звездоцветы».
«Позвольте мне задать этот вопрос во всеуслышание, – решил Ильдефонс. – Моррейон, где вы взяли звездоцветы?»
Моррейон обернулся, чтобы взглянуть на роящиеся пламенеющие камни: «Честно говоря, у меня на этот счет довольно-таки расплывчатые воспоминания. Кажется, меня окружало огромное сияющее пространство… Но почему вы спрашиваете? Они не приносят никакой особенной пользы. В голове теснятся давно забытые мысли. Кажется, у меня когда-то были враги, а также друзья – друзья, которые меня предали. Как-нибудь придется все это вспомнить».
Ильдефонс заверил его: «В данный момент вы находитесь среди преданных друзей, чародеев древней Земли. И, если не ошибаюсь, благородный Вермулиан собирается устроить самый роскошный пир из всех, на каких нам удалось побывать!»
Моррейон печально улыбнулся: «Вы, наверное, представляете себе, что я тут жил, как дикарь. Но это не так! Я изучил кухню сахáров и усовершенствовал ее! Лишайник, покрывающий здешние равнины, можно приготовить как минимум ста семьюдесятью способами. В торфяной подстилке водятся питательные черви. При всем ее унылом однообразии, эта планета богата дарами природы. Если вашим предсказаниям суждено сбыться, мне будет очень жаль ее покинуть».
«Невозможно игнорировать факты, – откликнулся Ильдефонс. – Значит, судя по всему, звездоцветы происходят из северных просторов этого мира?»
«Насколько мне известно, это не так».
«Значит, их источник – где-то на юге?»
«Я редко посещал южные края – слой лишайника утончается по мере продвижения на юг, и там водятся только жесткие глисты».
Прозвенел гонг; Вермулиан провел всю компанию в трапезный зал, где на длинном столе сверкали серебряные столовые приборы и хрустальные бокалы. Чародеи расселись под пятью люстрами – в знак почтения к гостю, прожившему в одиночестве несколько эонов, Вермулиан пока что воздержался от приглашения красавиц древности.
Моррейон ел осторожно, пробуя все, что ему подавали, и сравнивая блюда с различными вариантами приготовления лишайника, как правило служившего ему пропитанием. «Я почти забыл о существовании такой еды, – сказал он наконец. – Смутно припоминаю другие подобные пиршества – это было так давно, так давно… Куда пропали все эти годы? Что было сном, что не было?» По мере того, как он размышлял, некоторые розово-зеленые звездоцветы за его спиной заметно потеряли яркость. Моррейон вздохнул: «Мне предстоит многому научиться заново, многое вспомнить. Кое-какие лица вокруг вызывают мимолетные проблески памяти – я когда-то знал этих людей?»
«В свое время вы все вспомните, – заверил его дьяволист Шрю. – А теперь, так как мы убедились в том, что на этой планете невозможно найти звездоцветы…»
«Но мы в этом вовсе не убедились! – резко возразил Гильгад. – Их нужно искать, их нужно найти, прилагая все возможные усилия!»
«И, если мы их найдем, прежде всего должны быть удовлетворены мои требования, – заявил Риальто. – Никому не следует об этом забывать».
Гильгад выдвинул вперед хищное лицо: «О чем вы говорите? Чепуха! Ваши требования удовлетворили, когда вам предоставили выбор при распределении имущества архивёльта Ксексамедеса!»
Моррейон встрепенулся и обернулся: «Архивёльт Ксексамедес! Мне знакомо это имя… Где я его слышал? Каким образом? Когда-то я знавал архивёльта Ксексамедеса – кажется, он был мои врагом… А, мысли, мысли! Сколько мыслей копошится в уме!» Все розово-зеленые звездоцветы Моррейона потускнели. Он застонал, схватившись за голову руками: «Прежде, чем вы прилетели, я вел безмятежную жизнь. Вы принесли мне сомнения и неуверенность».
«Сомнения и неуверенность – судьба большинства людей, – изрек Ильдефонс. – Но не чародеев. Вы готовы покинуть планету сахáров?»
Моррейон сидел, опустив взор в бокал вина: «Мне нужно собрать книги. Это все, что я хочу взять с собой»
11
Моррейон показал чародеям свои помещения. Здания, казалось, каким-то чудом пережившие бесконечные века, на самом деле были возведены Моррейоном в стиле архитектуры сахáров. Он продемонстрировал три ткацких станка: первый – для изготовления тонких тканей из льна и шелка, другой, позволявший вышивать сложные орнаменты, и третий, с помощью которого он ткал толстые ковры. В том же сооружении размещались чаны с красильными, выбеливающими и травильными составами. В другом здании находились стеклянный котел и обжигательные печи – в них Моррейон изготовлял керамическую посуду, лампады и плитку. В соседней кузнице Моррейона можно было заметить, что она использовалась редко: «Сахáры практически истощили все рудники планеты. Я добываю металл только тогда, когда он абсолютно необходим».
Моррейон привел группу чародеев в библиотеку, где хранились бронзовые оригиналы письменного наследия сахáров, а также книги, написанные и проиллюстрированные Моррейоном от руки: энциклопедия естественной истории, сборники размышлений и гипотез, а также описание географии планеты с детальными картами в приложении. Вермулиан приказал своему персоналу перенести эти древности и манускрипты в странствующий дворец.
Моррейон бросил последний взгляд на привычный унылый пейзаж, который он успел полюбить. Затем, не говоря ни слова, он направился к дворцу и поднялся по мраморным ступеням. Притихшие и слегка подавленные, чародеи последовали за ним. Вермулиан сразу взошел в бельведер управления и совершил обряды, придававшие дворцу невесомость и ускорение. Дворец воспарил над последней планетой Вселенной.
Ильдефонс испуганно вскрикнул: «Ничто уже близко – гораздо ближе, чем мы подозревали!»
Действительно, черная стена почти надвинулась на последнюю звезду и ее одинокую планету.
«Дальнейшее трудно определить с какой-либо степенью точности, – сказал Ильдефонс. – Нет никаких ориентиров, позволяющих оценить перспективу, но возникает впечатление, что мы улетели как раз вовремя».
«Подождем и посмотрим, – предложил Эрарк. – Моррейон сможет убедиться в судьбе своего мира собственными глазами».
Дворец висел в пространстве – бледный свет обреченного солнца отражался от пяти хрустальных шпилей, отбрасывая длинные тени чародеев, выстроившихся вдоль балюстрады.
Первой встретила «Ничто» планета сахáров. Она скользнула по краю загадочной границы всего сущего, после чего, движимая инерцией орбитального движения, примерно четверть планеты отлетела в сторону – напоминающий курган объект с совершенно ровным плоским основанием, позволявшим видеть скрытые ранее в толще слои, области, складки, включения и часть ядра. Одинокое солнце вплотную приблизилось к черной стене, прикоснулось к ней, превратилось в нечто вроде половины пылающего апельсина на черном зеркале и утонуло в небытии. Странствующий дворец погрузился во мрак.
Стоявший в бельведере Вермулиан нанес символы на обод навигационного колеса, раскрутил колесо, запустив символы в межпространственный поток, после чего поднес пламя двух свеч к кадильнице ускорителя. Дворец поплыл в пространстве обратно к скоплениям звезд.
Моррейон отошел от балюстрады, направился в большой салон, сел и погрузился в глубокие думы.
Через некоторое время к нему приблизился Гильгад: «Может быть, вы вспомнили, где находится источник звездоцветов?»