— Они все ушли! — прошептала Сесеракх. — Ушли по Пути Драконов! — И она сделала шаг вперед, вглядываясь во тьму. — Что же нам теперь делать, Тенар?
— Ничего. Нам осталось только следить за домом, — ответила Тенар.
— Ах! — прошептала Сесеракх, падая на колени. Она заметила Лебаннена, который, вытянувшись, лежал ничком возле крыльца. — Он ведь не умер, а?.. Я надеюсь?.. О, мой дорогой король, не уходи! Не умирай!
— Он сейчас вместе с ними. А ты останься с ним рядом и постарайся его согреть. Следи за домом, Сесеракх! — сказала ей Тенар и прошла к тому месту, где лежал Олдер. Его невидящие глаза были устремлены к звездам. Тенар села с ним рядом, накрыла своей рукой его руку и стала ждать.
Олдер вряд ли смог бы сдвинуть тот большой камень, на который положил сейчас руки, но вдруг рядом с ним оказался Мастер Заклинатель, который приналег плечом и сказал: «Давай!» Вместе они, хотя и с трудом, все же столкнули и этот камень, и он глухо загрохотал где-то во тьме.
Теперь Олдер увидел и других, и все они старались помочь ему, все толкали камни, раскачивали их, сбрасывали вниз за стену. На мгновение Олдеру показалось, что руки его опять отбрасывают тень: рядом был источник какого-то красноватого света. Орм Ириан! Такой он видел ее впервые. Огромный дракон во всей своей красе, дыша пламенем, попытался вытолкнуть каменную глыбу из самого нижнего ряда. Глыба глубоко ушла в землю, и сперва когти Орм Ириан тщетно скребли по ней, высекая искры, а украшенная огромными острыми шипами спина изгибалась дугой. Но усилия дракона были не напрасны: каменная глыба все-таки вылетела с грохотом из своего гнезда, и в стене образовалась широкая брешь!
По толпе мертвых, стоявших по ту сторону, пролетел едва слышный вопль — точно морская волна набежала на пологий берег и схлынула. Олдеру показалось, что теперь в образовавшийся проем хлынет скопившаяся за стеной тьма, но, подняв глаза, он увидел, что и за стеной теперь не так уж темно. Странный свет горел и двигался в тех небесах, где никогда ничто не двигалось, даже звезды. Огненные искры вспыхивали и гасли далеко над темным западным краем неба.
— Калессин!
Это был голос Техану. Олдер посмотрел на нее. Она не сводила глаз с небес. На землю она не посмотрела ни разу.
И вдруг Техану вскинула руки вверх, и по ним пробежал огонь — по вытянутым пальцам, по плечам, по волосам, по лицу и телу Техану бежали искры, потом снова полыхнул огонь, и два огромных крыла раскрылись у нее за спиной и подняли ее в воздух. Это было совершенно огненное существо, ослепительное, прекрасное. Казалось, она вся сейчас состоит из огня.
Техану что-то громко крикнула ясным, но лишенным привычного звучания голосом и взмыла высоко в небо, где все ярче разливался свет и где неведомый белый ветер словно смел с поверхности небес бессмысленные, ничего не значащие, неподвижные звезды.
И в толпе призрачных мертвых существ тоже творилось нечто невообразимое: то тут, то там кто-то, подобно Техану, взмывал в небеса, превращаясь в дракона и сверкая огнем и чешуей, а потом улетал на крыльях иного ветра.
Но большая часть мертвых приближалась к ним на своих ногах. Они теперь не спешили, не толкались, не плакали, а просто шли с неторопливой уверенностью к образовавшемуся провалу в стене — огромная толпа мужчин, женщин и детей, которые, ни секунды не колеблясь, перешагивали через стену и тут же исчезали, и после них оставалось лишь крошечное облачко пыли — точно прощальный вздох. А небеса над головой все больше и больше светлели.
Олдер внимательно следил за ними, по-прежнему сжимая в руке тот заостренный камень, который вытащил из стены, чтобы, действуя им как рычагом, расшатать более крупную глыбу. Он смотрел, как мертвые уходят на свободу, и не мог оторвать от этого зрелища глаз. Наконец он увидел среди них ЕЕ. Отшвырнув камень в сторону, он шагнул к ней с криком: «Лили!» — и она увидела его, улыбнулась и протянула к нему руки. Он взял ее за руку, и они вместе переступили через стену навстречу солнечному свету.
Лебаннен стоял у разрушенной стены и смотрел, как на востоке разгорается заря. Ибо в темной стране теперь были восток и запад — там, где когда-то вообще не было направлений! Где невозможно было определить свой путь! Да, там теперь были восток и запад, свет и движение. Сама земля, казалось, двигается, дрожит, словно огромный неповоротливый зверь, и от этой дрожи каменная стена чуть дальше того места, где они пробили брешь, вдруг качнулась и рассыпалась. Столбы огня взметнулись над вершинами далеких черных гор, которые люди называли Горами Горя. Это был тот огонь, что горит в самом сердце земли, тот огонь, что питает драконов.
Лебаннен посмотрел в небо, раскинувшееся над этими горами, и увидел драконов, парящих на утреннем ветру. И вспомнил, что когда-то они с Гедом видели, как драконы танцуют в небесах над западными островами…
Три дракона на полной скорости мчались к тому месту, где он стоял, — к вершине холма близ разрушенной каменной стены. Двух он узнал сразу — Орм Ириан и Калессина. У третьего была совершенно золотая, сияющая чешуя и золотистые крылья. Этот летел выше других и не спускался так низко, как они. Орм Ириан покружила вокруг золотистого дракона, словно играя с ним, и они взмыли ввысь, поднимаясь кругами все выше и выше, и, когда первые лучи встающего солнца осветили золотистого дракона и он весь вспыхнул, подобно своему имени, подобно яркой большой звезде, Лебаннен понял наконец, что это Техану.
Огромный Калессин, сделав еще круг, пролетел совсем низко и приземлился среди развалин стены.
— АГНИ ЛЕБАННЕН, — сказал дракон королю.
— Старейший, — поклонился в ответ король.
— АИССАДАН ВЕРВ НАДАННАН, — снова послышался могучий голос, звонкий и шипящий одновременно, словно ударили сразу в несколько десятков цимбал.
Рядом с Лебанненом стоял, крепко упершись в землю, Бранд, Мастер Заклинатель. Он сперва повторил слова дракона на Языке Созидания, а потом перевел сказанное им на ардический язык:
— То, что некогда было разделено, таким и останется.
Мастер Путеводитель стоял рядом с Брандом. Его светлые волосы светились в лучах разгоравшегося солнца. Он тихо сказал:
— То, что было построено, теперь разрушено.
То, что было разрушено, теперь вновь стало целым.
И с тоской посмотрел в небо на двух драконов — золотистого и красновато-бронзового, — которые уже почти скрылись вдали, широкими кругами уходя за бесконечный горизонт, где в ярких солнечных лучах опустевшие города-тени таяли, превращаясь в ничто.
— Скажи, о Старейший, — обратился Мастер Путеводитель к дракону, и огромная голова медленно качнулась в его сторону, — сможет ли она хоть иногда возвращаться обратно — через лес? — Азвер говорил на языке драконов, и узкий желтый глаз Калессина внимательно следил за каждым его движением. Гигантская пасть дракона, очень похожая на пасть любой мелкой ящерки, была закрыта так, что казалось, будто Калессин улыбается. Но в ответ он не произнес ни слова.
А затем, с силой ударив всем своим длинным телом по стене, так, что те камни, что еще стояли, с грохотом посыпались вниз по склону под тяжестью его закованного в железную броню брюха, Калессин резко дернулся, с шумом и грохотом раскрыл крылья, оттолкнулся и полетел низко над землей к тем горам, вершины которых теперь сверкали в облаках светлого дыма и пара, просвеченных солнцем.
— Идемте, друзья, — сказал Сеппель своим тихим, ласковым голосом. — Наше время быть свободными еще не наступило.
Солнечный свет лился с небес. Солнце поднялось уже выше макушек самых высоких деревьев, но поляна все еще хранила следы холодной серой утренней росы. Тенар по-прежнему сидела, положив свою руку на руку Олдера и низко склонив к нему голову. Она смотрела, как холодная росинка ползет по узкому длинному листку, как она повисает крошечной капелькой на самом конце и в этой капельке отражается весь окружающий ее, Тенар, мир.
Кто-то окликнул ее по имени, но она даже головы не подняла.
— Он ушел, — сказала она.
Мастер Путеводитель опустился рядом с ней на колени и нежно погладил Олдера по лицу.
Он еще некоторое время постоял на коленях, помолчал, а потом сказал Тенар по-каргадски:
— Госпожа моя, я видел Техану. Она летела, прекрасная и вся золотая, на крыльях иного ветра!
Тенар быстро и остро глянула на него: он был очень бледен, лицо измученное, но в глазах все же сиял огонь победы.
Она не сразу сумела заставить губы произносить слова, но, справившись с собой, хриплым, почти неслышным голосом спросила:
— А она… исцелилась?
Азвер кивнул.
Тенар погладила Олдера по руке; это были прекрасные руки, которые умели все так хорошо чинить и латать! Слезы выступили у нее на глазах.
— Позволь мне побыть с ним еще немного, — сказала она Азверу и заплакала, закрывая руками лицо. Плакала она горько, тяжело, но почти неслышно.
Азвер оставил ее и подошел к маленькой группке людей у входа в дом. Оникс, Гэмбл и Заклинатель, грузный и чем-то встревоженный, собрались возле каргадской принцессы. А принцесса лежала на земле, обхватив Лебаннена руками, защищая его ото всех на свете и не позволяя никому из волшебников даже прикоснуться к нему. Глаза ее так и сверкали, а в руке она отчаянно сжимала короткий стальной кинжал Лебаннена.
— Я вернулся с ним вместе, — сказал Бранд Азверу, — и хотел остаться с ним, ибо не был уверен, что мы шли правильным путем. Но теперь она меня к нему не подпускает!
— Ганаи! — громко окликнул девушку Азвер. По-каргадски это означало «принцесса».
Глаза Сесеракх снова свирепо сверкнули, и она наконец посмотрела на него.
— А, это ты! Да услышат мою благодарность Атва и Вулуа! Да восславится наша Мать-земля! — воскликнула она. — Господин мой Азвер! Пусть все эти проклятые колдуны немедленно убираются прочь! Убей их! Это они убили моего короля! — И она направила на Азвера свой короткий острый кинжал.
— Нет, принцесса. Лебаннен улетел с драконом Ириан, но вот этот волшебник привел его обратно в наш мир. Дай-ка я его осмотрю. — И Азвер опустился возле короля на колени и немного повернул его к себе. Приложив руку ему к сердцу, он сказал: — Ему просто холодно, принцесса. Путь назад очень труден, и он устал. Обними его. Согрей.