Она изучает меня.
– Ты права, – признает она. – Они ужасные.
Обычно меня не беспокоят несдержанные замечания Эль. Я к ним привыкла. Мне нравятся ее замечания, и я отвечаю тем же с той же частотой. Не знаю, в чем дело – в беспокойстве или в истощении – но сегодня ее слова немного задевают.
Я отвечаю пустой улыбкой, чувствуя себя неприятно неуверенно.
– Не обязательно со мной ждать, если не хотите, – говорю я, не допуская осуждения в голосе.
– В таком случае, – без колебаний говорит Эль, доставая телефон, – я пойду найду Джейсона.
Я ничего не говорю.
Эль ждет, пока не завибрирует телефон в руке, и ее рот вздрагивает в намеке на усмешку. Она вскидывает глаза на меня:
– Эй, но мы же сегодня все равно идем пить молочные коктейли? – спрашивает она. Это наша традиция, вечером в среду – коктейли и жареная картошка в форме животных из «Ин-Н-Аут». – Отлично. Тогда увидимся.
Она поспешно сбегает из очереди на встречу с Джейсоном. Уверена, что они проведут остаток обеда в пустом кабинете. Я вздыхаю.
– С одной стороны – Эндрю, с другой – эта история с Джейсоном и Эль, – говорю я Морган. – На фоне этого я думаю, не отказаться ли от романтики вовсе. Разве она того стоит?
Я не упоминаю по-настоящему очевидный пример пустых и нездоровых отношений в моей жизни – моих родителей.
– Эль и Джейсон не считаются за романтику, – отвечает Морган.
Я смеюсь и подхожу к стойке, где заказываю самое большое количество шотов эспрессо, которое они готовы налить в один стакан. Морган ловко протягивает руку и вручает баристе свою карточку, заказывая себе одно эспрессо и платя за нас обоих, прежде чем я успеваю достать кошелек. Я давно уже не сопротивляюсь такой щедрости. Мои друзья знают, что у меня намного меньше денег на расходы, чем у них.
– Но да, – говорит Морган, пока мы ждем в толпе, – романтика того стоит. Если человек подходящий, – ее лицо приобретает тот счастливый и отсутствующий вид, который возникает каждый раз, когда рядом оказывается Брэд. Я чувствую укол зависти.
Бариста, в котором я узнаю одноклассника из школьного парламента, поднимает стакан с кофе.
– Би-Би, – объявляет она.
Брендан протискивается мимо меня вперед. Я не заметила его в толпе.
– Меня зовут Брендан, – мрачно говорит он баристе.
– Конечно, Би-Би, – смеется она. Ей вторят пара других старшеклассников из студенческого парламента.
Я чувствую, как непривычно тянет в животе, и пришпиливаю баристу взглядом.
– Ты его слышала, – говорю я жестким тоном. – Его зовут Брендан.
Бариста моргает, удивленная моей строгостью.
– О, ум, ага, – бормочет она, увядая. – Да, Кэмерон, ты права.
Она вручает мой тройной капучино, словно пытаясь меня задобрить.
Я не могу сдержаться и оборачиваюсь, надеясь, что Брендан услышал, как я ее поправила. Но вместо него я вижу только стену учеников Бомонта с нехваткой кофеина в крови, которые ждут своих заказов. Наконец, посмотрев поверх их голов, я замечаю удаляющуюся спину Брендана на полпути через двор. Я сникаю.
– Ты хорошо поступила, Кэм, – говорит Морган у меня за спиной.
– Что? – я отвлеклась на высматривание Брендана.
– То, что ты помогла Брендану, – поясняет она. – Это хорошо.
Мы выбираемся из толпы.
– Как будто тебя это удивляет, – говорю я, поспешно прихлебывая кофе и не обращая внимания на то, как слишком горячая жидкость обжигает мне губы.
– Я-то знаю, что ты хорошая. Но ты редко показываешь эту свою сторону другим, – Морган посылает мне сухой взгляд. – Увидимся вечером, – бросает она через плечо после звонка.
Я иду в класс информатики. Слова Морган разворачиваются у меня в голове в идею. Я знаю, как помочь Брендану и заработать его прощение. Он ненавидит меня за прозвище, которое я ему дала; но у меня достаточно влияния в школе, чтобы избавиться от него. Если я смогу избавить его от «Би-Би» на кампусе, то исправлю его репутацию и заслужу прощение Пейдж.
Когда я вхожу в класс информатики, все начинают раскладывать вещи и работать над сегодняшним проектом, а мистер Вест занимается группой в конце класса. Это идеальная возможность. Полная решимости, я марширую прямиком к столу Брендана. Он работает за компьютером; полупустой стакан кофе со льдом стоит рядом с клавиатурой. На нем красуются обвиняющие небрежно написанные буквы «биби».
– Брендан, – начинаю я, – ты не мог бы мне помочь с домашним заданием? У меня не получилось последнее.
Не уделяя мне и взгляда, он молча идет за мной к моему компьютеру. Я подавляю небольшой прилив раздражения из-за того, что он даже не признает, что я для него сделала возле кофейного киоска. Загрузив мою программу на компьютер, он начинает проверять сценарии.
– Ты получил мой имейл? – спрашиваю я, сердясь на его непрерывное молчание.
– Ага, – он не отрывает взгляда от экрана и продолжает кликать по моим программам.
– Было полезно? – надавливаю я. Он пожимает плечами.
– Я его не открывал. Кстати, с твоей работой все в порядке, – он наконец поднимает голову и сверкает на меня глазами. – Но ты и так это знала.
– Мне нужна помощь с сегодняшним заданием, – непоколебимо продолжаю я.
– С какой именно частью? – ровным тоном спрашивает он.
– Эм, – я бросаю короткий взгляд на доску. – С… первой?
Жесткая линия его губ изгибается в хмурой гримасе.
– Почему бы тебе не начать, – говорит он, – а если не получится, поднимешь руку. Я пришлю к тебе мистера Веста.
Он отходит, и все, что накопилось у меня внутри за прошлую неделю, заставляет меня сказать:
– Да ладно. И все? Я сегодня за тебя заступилась. И собираюсь это делать и дальше. К концу недели ты будешь Бренданом, а не Би-Би.
Брендан возвращается ко мне, и меня на мгновение завораживает командная сила в его выражении, когда он надо мной нависает:
– Мне не нужно, чтобы ты воевала за меня вместо меня. Я этого не хочу. Я могу постоять за себя. Вот, смотри: Кэмерон Брайт, делай задание и не доставай меня.
Он возвращается за свой стол, оставив меня стоять посреди прохода в некотором шоке. Я знаю, что должна быть раздражена, обижена, деморализована.
Ничего подобного. Я впечатлена.
Я сажусь за свой компьютер с одобрительной улыбкой на губах.
Глава 13
На следующий день я брожу по району Фэйрфакс, фотографируя на телефон. После бега у меня осталось время – я закончила домашнюю работу по экономике еще вчера, прочитала будущие задания в учебнике этики и написала сочинение на эту неделю на выходных, и конечно, я обгоняю класс по «Укрощению строптивой». Я не хочу идти домой. Не тогда, когда мы с матерью притворяемся, что не замечаем друг друга. Несколько часов наедине с собой и камерой – именно то, что мне нужно.
Мне не нравится Фэйрфакс. Тут грязно и шумно. Как будто музыка в каждом ресторане и модном магазине включена на десять рисок выше необходимого. Тут толпы людей – иногда они ждут перед магазинами, буквально разбив лагерь, готовые ночевать там в надежде ухватить куртку или пару кроссовок. Хотя найти место для парковки в Лос-Анжелесе никогда не бывает легко и всегда бесит, только до разных степеней, но парковка в Фэйрфаксе – преступление против человечества.
Меня бы здесь не было, если бы это место не было бы лучшим в городе для поисков вдохновения. Сюда я прихожу каждый раз, когда мне нужны идеи для веб-дизайна, и никогда не ухожу разочарованной. Части района Искусств могут посоревноваться, но с точки зрения дизайна Фэйрфакс ни с чем не сравним.
Я делаю быстрый снимок противопоставления между четким индустриальным шрифтом на спортзале на углу и рваном, нечитаемом розовом граффити на внешней стене. Отличная комбинация. Если я когда-нибудь буду делать дизайн сайта для музыканта, или клуба, или чего-то подобного, это будет идеально.
Не то чтобы мне когда-нибудь доведется это делать. Не в Пенне, не после экономики на предпринимательском рынке. Веб-дизайн – всего лишь хобби, я не собираюсь заниматься им профессионально. Он не приведет меня к такой жизни, как у моего отца…
Я оборвала эту цепочку размышлений. Я могу позволить себе уделить один день хобби. Завтра я вернусь к экономике, к почти законченной заявке в Уортон и к волнениям по поводу стажировки.
Сегодня я на полдня сбрасываю толстые веревки жизни, которые тянут меня вниз – разрывают на части. Беспомощное положение, в которое ставит меня мать. Достижения, которые нужны, чтобы доказать, что я заслуживаю гордость отца. Непригодность всего моего характера для друга, которого я уважаю – проблема, решение которой я сейчас не могу найти. На полдня я хочу уйти от всего этого.
Я бреду по кварталу, проходя афиши концертов и фильмов – одинаковые постеры, которые повторяются снова и снова в бессмысленной последовательности. Сладкий и пряный аромат доносится от киоска с чурросами. Я собираюсь подойти и взять их себе, но нас с камерой притягивает вывеска над кофейней. Надпись на ней сделана наклонным старомодным шрифтом на синем фоне. Красивый оттенок синего, гуще, чем цвет неба, но сложнее, чем синий на американском флаге.
Честно, здесь можно фотографировать все. Рекламные плакаты, которые больше похожи на произведение искусства, чем на рекламу. Граффити на тротуаре. Кофейни рядом с торговыми палатками из тридцатых годов.
Я собираюсь перейти дорогу, чтобы посмотреть на кафе, когда слышу свое имя:
– Брайт!
Никто меня так не называет. То есть практически никто.
Я неохотно оборачиваюсь и вижу, как Пейдж Розенфельд выбирается из такой же паршивой машины, как у меня. Она нелегально припарковалась перед тротуаром, покрашенным в красный цвет, и пожарным гидрантом.
– Ты же хочешь от меня откупиться, да? – говорит она, выгружая из багажника на тротуар картонную коробку.
– Эм, – недоуменно говорю я. – Да?
Пейдж ухмыляется.
– Отнеси это за меня в глубины Мордора.
– Что? – хмурюсь я.
Она кивает на витрину у меня за спиной. Проследив за ее взглядом, я обнаруживаю надпись «Глубины Мордора» над витриной, полной пыльных книг в мягких обложках с зам