Я собираюсь с духом, чтобы коснуться его руки, когда над толпой выныривает кудрявая голова.
Брендан пробирается через двор, аккуратно раздвигая одноклассников, но не уделяя им ни капли внимания. Ни один человек не подзывает его к себе. Он – одиночка, пустое место в форме человека, которое движется среди групп жизнерадостно смеющихся десятиклассниц и парней, обменивающихся результатами спортивных программ. С его лица пропал энтузиазм, который я видела в разговоре с представителем МИТ, и остается только гадать, почему он всегда один, если обладает такой харизмой. Гадать, не я ли в этом виновата.
– Я думал, тебя не заботит внешнее, – говорит Эндрю, и его голос режет как бритва. Я снова поворачиваюсь к нему, не понимая. Он кивает на Брендана, и я осознаю, что хмурилась, пока на него смотрела.
– Знаешь, – огрызаюсь я, – своими словами ты ясно показал, что сам думаешь о Брендане. А я совсем не об этом думала.
Это застает Эндрю врасплох, и он делает паузу.
– Теперь он – Брендан? – наконец спрашивает парень. – А как же «Би-Би»?
– Теперь он – Брендан, – твердо повторяю я, осознав, что уже давно не думала о нем как о Би-Би. И это подает мне идею. Эндрю не имеет права диктовать, кем мне быть, но я хочу, чтобы он знал, кем я становлюсь. Бросив на него быстрый взгляд, я машу Брендану и привлекаю его внимание. Очевидно, он в недоумении, но я подзываю его к себе. Кажется, он не очень хочет, но все же пробирается к нам через толпу. Я подталкиваю в спину человека, стоящего передо мной, чтобы освободить вместо; в ответ звучит ворчание, но я его игнорирую. Краем глаза продолжая наблюдать за Эндрю, я поворачиваюсь к Брендану и вкладываю в голос весь свой энтузиазм до капли.
– Как разговор с МИТ? Похоже, ты завоевал сердце представителя, – говорю я. Брендан смотрит настороженно, но не без юмора.
– Ты за мной шпионишь?
– Размечтался, – я закатываю глаза, – это комплимент.
– Что-то новенькое, – отвечает он. – С МИТ все… хорошо. Отец решил, что я буду там учиться независимо от того, чего хочется мне. Просто жаль, что у них нет программы для… – он поспешно косится на Эндрю, – для того, что мне интересно.
– Компьютерные игры? – спрашиваю я. Он кивает.
– Разработка игр, – поправляет он. – Это звучит более профессионально.
– Ты хочешь изучать компьютерные игры в колледже? – полным сомнения тоном вставляет Эндрю.
Брендан затихает, а лицо становится настороженным. Я отвечаю за него.
– Брендан разрабатывает собственную игру. Получается очень круто. – Брендан краснеет, но, полагаю, не от стыда. – Не могу представить, сколько инициативы, сколько усилий… – Я посылаю Эндрю выразительный взгляд, зная, что тот его заметит.
– Все совсем не так… – начинает Брендан.
– Что ты собираешься делать с игрой, когда закончишь? – перебиваю я, пока он не успел принизить свой проект.
– Эм, есть такой, ну, конкурс в УКЛА[26], – сбивчиво говорит он. – Победитель получает стажировку в «Озорной собаке».
На этот раз недоумеваю я. А вот на Эндрю это производит впечатление.
– Ого, чувак, это круто.
– Что такое «Озорная собака»? – встреваю я. – Пожалуйста, скажите, что это не порно.
Брендан наконец улыбается.
– Это не порно, – подтверждает он куда более расслабленно. – Это разработчик игр. Их игры совершенно новаторские, но в то же время интересные в традиционном смысле. Они первыми ввели глубинные нарративы, выигрывают все премии… Работа там – это буквально работа мечты. – Его немного несет. Это довольно мило. Но потом он замыкается, словно только что вспомнил, где находится. – Для вас это, наверное, гиковская чушь, – бормочет он.
– Нет, – торопливо говорю я, – звучит невероятно. – Я правда так думаю. Неделю назад я и не знала, что Брендан разрабатывает компьютерные игры. А сейчас узнаю́, что это серьезное дело.
Только договорив, я понимаю, что вообще забыла о стоящем рядом Эндрю. Неожиданно толпа толкает нас, и рука Эндрю оказывается прижата к моей. Я жду, что он отодвинется. Но он остается рядом, и довольный жар приливает к моим щекам.
– Как дела у Гранта и Ханны? – спрашивает Брендан, выдергивая меня из блаженного тумана, в который я погрузилась от ощущения прикосновения кожи Эндрю к моей.
– Эм, – говорю я, собираясь, – пока без прогресса. – Я кошусь на Эндрю, лицо которого оказывается так близко, что трудно устоять. – Я собираюсь снова свести Гранта и Ханну, – сообщаю я ему. – И ничто меня не остановит. – Это уже Брендану. – Может, ты и не знал, но я очень упорная.
– О, я знал, – иронично говорит Брендан.
Эндрю резко поворачивается к нему, как будто удивленный приятельской интонацией. На мгновение мне кажется, что Брендан упомянет мои неоднократные попытки извиниться перед ним.
Вместо этого он продолжает:
– Помню, когда я был в восьмом классе, ты добилась того, чтобы для всей школы отменили обязательные занятия плаванием.
Я смеюсь – приятно, что Брендан это помнит, – пока не слышу холодный смешок Эндрю над ухом:
– Да, потому что не хотела портить свою идеальную прическу и макияж.
– Нет, – разворачиваюсь я к нему, – это Эль не хотела портить прическу и макияж. Она тогда только начинала делать свой канал, и родители не разрешали ей краситься дома. Ей приходилось все снимать на перемене. Думаешь, она бы набрала пятнадцать миллионов подписчиков, если бы на первых видео у нее была хлорка в волосах? – Эндрю замолкает, и я догадываюсь, что, возможно, слишком на него набросилась. Мне просто надоело, что он осуждает меня за каждое слово. – Конечно, должна признать, что сделала это не из чистого альтруизма, – добавляю я. – Просто тоже не хотела портить свою идеальную прическу и макияж.
Оба парня оборачиваются ко мне с веселым укором на лицах.
– Что? – шутливо возмущаюсь я. – Можно подумать, стремиться к красоте – это преступление.
– Кстати, – вставляет Брендан, – я учел твои комментарии. Теперь у колдуньи в моей игре пропорции, эм, поприличнее.
– Постой, – усмехаюсь я, – это моя красота напомнила тебе о твоей сексуальной колдунье?
Брендан закатывает глаза, но краснеет так, словно я поймала его.
– Не твоя, а абстрактная концепция красоты, – торопливо оправдывается он. – Мне казалось, мы выяснили, что… – он прокашливается, – … «сексуальные колдуньи» не в моем вкусе.
– И это касается всех, кто ее сколько-нибудь напоминает? – задаю наводящий вопрос я.
– Естественно.
– Врешь мне в лицо.
– Вовсе нет.
Эндрю с любопытством наблюдает за нами.
Из толпы выныривает Пейдж с ворохом листовок в руках. Когда она замечает рядом со мной и Эндрю Брэндана, у нее загораются глаза.
– Кэмерон, – говорит она, протягивая мне программку, – это я взяла для тебя.
Я беру брошюру и переворачиваю лицом вверх. «Дизайн и медиа-искусство в УКЛА». Текст наложен на фотографию великолепного большого современного здания.
– Знаю, ты собираешься в Ю-Пенн. Но посмотри на их программу, – продолжает Пейдж. – На тот случай, если захочешь заниматься в колледже веб-дизайном.
У меня открывается рот, но сказать нечего. Честно говоря, я тронута совершенно неожиданным вниманием Пейдж. Веб-дизайн в колледже… я даже не знала, что в колледже можно учиться веб-дизайну. На кратчайшее мгновение у меня в голове проносится мысль о том, что можно проводить дни перед слоями графики и цветовыми палитрами, а не бухгалтерскими отчетами и алгоритмами.
И исчезает. Пейдж, несомненно заметив мой шок, дарит мне быструю усмешку.
– Мы собирались к стенду Беркли, да? – спрашивает она у Эндрю, который согласно кивает. – Нужно встать в очередь. Ярмарка скоро закончится.
Я проверяю телефон – она права. Без десяти девять.
«Черт», – говорю я про себя. Сейчас или никогда.
– Мне нужно поговорить с Пенн, – сообщаю я остальным. И ловлю взгляд Пейдж. – Эм… Спасибо. За УКЛА.
– Не за что, – кивает Пейдж.
Я пытаюсь пробраться мимо остальных в сторону Ю-Пенн. Толпа сжимается, и на мгновение меня прижимает к груди Брендана. Я поднимаю взгляд вверх. Он отводит глаза, но я практически уверена, что у него перехватило дыхание. Я протискиваюсь мимо него, не вполне понимая, почему снова залилась румянцем.
Наконец я в очереди, и к тому времени, как оборачиваюсь, чтобы помахать оставленным ребятам, между нами оказывается очередь к УЮК[27]. Я подхожу к столу Пенн, когда чувствую вибрацию телефона. Достав его, я обнаруживаю сообщение от Эндрю.
Слышал, что наши мамы на этой неделе опять вместе ужинают. Пробежимся?
Я немедленно отвечаю, ощущая восторженное покалывание в кончиках пальцев.
С удовольствием!!
Пока стоявший передо мной человек разговаривает с представителем университета, я не могу сдержать улыбки. Разговор с Ю-Пенн уже не так пугает. Пока стою в очереди, я неожиданно для себя пишу Брендану:
Ты ужасный врун.
Появляется облачко, означающее, что он пишет ответ, и я жду.
Вовсе нет.
Ладно, может быть.
Совсем чуть-чуть.
Я отвечаю краснеющим смайликом.
И подхожу к представителю Ю-Пенн, мужчине с седыми волосами в темно-синем блейзере.
– Я Кэмерон Брайт. Старший класс, – говорю я.
– Приятно познакомиться, Кэмерон. – Он пожимает мне руку. Выражение его лица теплое, приятное, располагающее к себе. Это немного успокаивает холодное покалывание нервов у меня в груди и пальцах. – Вы уже знаете, что планируете изучать в колледже?
– Меня интересует школа Уортон, – заявляю я, потянувшись за их брошюрой.
– Как вы знаете, Уортон – это программа высшего уровня для бизнеса, – говорит он. – Надеюсь, вы готовы к тому, что ваше расписание будет заполнено курсами по бизнесу. Учебная нагрузка студентов Уортона требует много усилий. Я предупреждаю потенциальных абитуриентов, что им следует быть уверенными в своем интересе к программе, прежде чем посвящать себя ей.