Ханна восторженно пищит, когда Эбби выходит из туалета. На ней костюм французской горничной, и она кружится, демонстрируя, что сидит он идеально. Я замечаю, как хмурится Грант, явно завидуя энтузиазму Ханны.
– Пейдж, – взвизгивает Ханна, – ты потрясающая! Мы обязательно выиграем.
Пейдж отвешивает драматический поклон. Несмотря на преувеличенный жест, на ее лице читается искренняя гордость.
– Я предана своему делу, – говорит она Ханне, возвращается в наш угол и падает в кресло.
– Выиграете? – переспрашиваю я.
– Да, на «Рокки Хорроре», – отвечает Пейдж. – Будет конкурс костюмов. Победители выходят на сцену для «Time Warp[28]», – добавляет она, как будто у меня есть хотя бы малейшее представление о том, что это такое. – Ханна этим очень увлечена.
– Все одеваются как персонажи?
– Нет, не совсем. Иногда люди просто надевают любые скандальные сексуальные шмотки, которые найдут. Все, что достойно «Рокки». – Пейдж делает паузу и ловит мой взгляд. – Постой. Почему ты спрашиваешь?
Я смотрю на Ханну, которая восторгается костюмом Эбби, и чувствую, как на лице появляется ухмылка.
Глава 21
Утром понедельника я вытаскиваю учебник по этике из шкафчика, когда замечаю под ним два слова на куске бумаги. «НЕ ИНТЕРЕСУЕТ». Я моргаю. Я и забыла, что сохранила записку, в которой приглашала Брендана на ланч.
Я медлю перед открытой дверцей. Люди проходят мимо, направляясь на уроки; разговоры заканчиваются в дверях кабинетов. У меня есть несколько минут. Прикусив губу, я поддаюсь порыву, достаю записку из-под книг и вынимаю из сумки ручку.
Под словами «НЕ ИНТЕРЕСУЕТ» я пишу: «А теперь?»
Захлопнув шкафчик, я быстро иду в другой конец кампуса. Кабинет робототехники еще пуст, когда я открываю дверь и бегу к рабочему столу Брендана, где аккуратно кладу записку ему на клавиатуру.
Первая половина дня проходит в предвкушении. Это не такое предвкушение, как когда я оставляла ему записку в прошлый раз. Я не просто жду выполнения задания, чтобы вычеркнуть строчку в списке дел. Честно говоря, мне нравится общаться с Бренданом. И надеюсь, что ему это тоже нравится, настолько, чтобы мысль об обеде со мной и моими друзьями не кажется ему ненавистной. Мне надоело, что он скрывает свои немалые таланты в общительности в кабинете робототехники.
Этика, экономика, литература – утро тянется медленно, и я все размышляю, о чем смогу говорить с ним и как объясню такой поворот Эль. Когда звонит звонок на перерыв, я поспешно хватаю обед из шкафчика и выхожу к нашему столику на патио; всю дорогу во мне бурлит нелогичное возбуждение.
Эль описывает концепцию нового видео. Брэд пытается завербовать ее и Морган на роли судебных приставов в его соревновании по инсценировкам суда. Я жду с растущим нетерпением, наблюдая на часах в телефоне, как проходит пять, десять, пятнадцать минут.
Он меня продинамил. Опять.
Знаю, это не должно меня задевать. Мы с Бренданом едва знакомы. Но в следующую секунду я возмущенно хватаю сумку и вскакиваю на ноги, торопливо объясняя друзьям:
– Извините, мне надо сходить вправить одному идиоту мозги.
Эль оживляется:
– Помощь нужна? – сочувственно спрашивает она.
– Справлюсь, – бормочу я, уходя.
Я спускаюсь по лестнице, пробираюсь между обеденных столов во дворе и целеустремленно пересекаю научный корпус, пока не оказываюсь у класса робототехники. Где без колебаний распахиваю дверь. Брендан сутулится перед компьютером, спиной ко мне. Больше тут никого нет, и он работает в полутьме.
– Брендан, – окликаю я. – Серьезно?
Он оборачивается с испуганным видом, но убедившись, что это всего лишь я, расслабляется. Это не та реакция, которую я привыкла вызывать, ну да ладно.
– О, привет, Кэмерон, – говорит он.
– Это все? – Я стремительно подхожу к его столу. – Ты не получил мою записку? Я оставила ее прямо на твоей дурацкой клавиатуре.
– Получил, – озадаченно говорит он и хлопает по журналу рядом с компьютером, на котором теперь лежит бумажка.
Я с минуту смотрю на него в ожидании дальнейших объяснений.
– И? – требовательно спрашиваю я, когда их не поступает. – Ты что, слишком крутой, чтобы обедать со мной и моими друзьями?
Невероятно, но Брендан ухмыляется. Он наслаждается ситуацией.
– Я понятия не имел, что для тебя это так важно.
– О, заткнись. – Он насмешливо приподнимает брови. – Мы общались на ярмарке колледжей. Мы обменивались эсэмэсками, – настаиваю я. – Очевидно, что ты меня уже НЕ ненавидишь. Почему бы тебе просто со мной не пообедать?
Его лицо мрачнеет.
– Ты зовешь меня только из-за того, что это, по твоему мнению, сделает меня популярнее?
Я ожидала этого вопроса.
– Может быть, – отвечаю я. – А еще, может быть, вопреки моим ожиданиям, мне на самом деле нравится с тобой разговаривать, чудо в перьях.
Брендан издает смешок, невольный и искренний.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – фыркаю я.
Он делает секундную паузу, словно подбирает слова.
– Ты… тоже не худший собеседник, – говорит он наконец.
– Разумеется, – отвечаю я, скрывая то, как мне приятно его признание. Вытащив стул из-под парты, я сажусь рядом с Бренданом. И расслабленно, словно все так и должно быть, разворачиваю свой сэндвич.
– Что ты делаешь? – Он непонимающе смотрит на меня.
– Обедаю, – отвечаю я. – Ты не оставил мне выбора. – Я опускаю руку в коричневый бумажный пакет, стоящий на коленях. – Морковку хочешь?
– Нет… спасибо. – Он колеблется, возвращаясь взглядом к компьютеру, открывает рот, и я понимаю, что Брендан хочет попросить меня уйти.
Но делать этого я не собираюсь. Не после того, как мы приступили к четвертому более-менее нормальному разговору в нашей истории.
Я его опережаю:
– Покажи, над чем ты работаешь, – киваю я на игру.
Явно застигнутый врасплох, он смотрит на меня со смесью эмоций, которые я не могу разобрать.
– У меня идея получше, – заявляет он наконец. – Хочешь поиграть?
Я удивлена этим предложением.
– Компьютерные игры вообще-то не в моем стиле. – В следующее мгновение я понимаю, что это прозвучало не очень вежливо. – Ничего личного, – торопливо добавляю я.
Но Брендан подтягивает мой стул поближе. Наши колени на мгновение соприкасаются; потертый деним его джинсов задевает мою кожу. Прежде чем я успеваю задуматься, был ли этот контакт намеренным, он подталкивает меня к клавиатуре.
– Вот. – Голос звучит низко.
Он накрывает мою ладонь своей. Я не замечала, насколько холодные у меня пальцы, пока не почувствовала тепло его прикосновения. Он мягко опускает мою правую руку на мышку, а левую – на клавиатуру. Я так поражена, что не сопротивляюсь. Он медлит одну секунду, и я замечаю, что задержала дыхание.
Ладно, возможно, компьютерные игры не совсем не в моем стиле.
– Теперь постарайся не умереть, – говорит мне Брендан.
– Стой! Что? – едва вопрос срывается у меня с губ, как экран компьютера оживает. Мой персонаж оказывается в школьном коридоре, на нем черная бейсболка, а в руках – абсурдно большой меч. Я беспомощно смотрю, как какие-то… учителя-зомби?.. выходят из комнаты с надписью «Учительская». Они кружат вокруг моего персонажа, который мигает красным, когда его кусают. Не проходит и минуты, как я умираю.
– Это совершенно нечестно, – жалуюсь я, разворачиваясь к Брендану, который едва сдерживает смех.
– Нажимай на клавиши, чтобы двигаться. Кликай, чтобы использовать меч, – мягко говорит он. – Вот, попробуй еще раз.
Я пробую. На этот раз мне удается с минуту убегать от них, прежде чем меня убивают. С пятой попытки я убиваю одного зомби и невольно издаю торжествующий вопль, который эхом отдается в пустой комнате. Брендан свистит вместе со мной. Передо мной выскакивает мумия баскетболиста, и я с легкостью с ней разделываюсь.
– Окей, начинаю понимать, в чем суть, – говорю я. – Странно, но виртуальные убийства приносят удовольствие.
– Не знаю, осознаешь ли ты, насколько угрожающе это звучит, – отвечает он.
Я снова достаю сэндвич, а Брендан возвращается на свое место перед клавиатурой. Он открывает панель инструментов, и я наблюдаю, как он возится с настройками. Несколько минут царит молчание, умиротворяющее и комфортное.
– Видишь? – говорю я. – Это не так уж и ужасно, правда?
– Что? – оборачивается он.
– Обедать с другим человеком.
Его улыбка гаснет.
– Нет, не ужасно, – говорит он.
– Тогда пойдем посидим со мной, – прошу я.
– Я бы хотел. Просто… – Его взгляд возвращается к компьютеру. – Мне правда нужно работать над игрой. Дома нельзя.
– В каком смысле?
– Моим родителям – на самом деле моему отцу – очень не нравится мой интерес к разработке игр. С этими навыками я не попаду в колледж с хорошим финансированием студентов. Игры не принесут мне стипендию, – продолжает он. Я вспоминаю, что и здесь, в Бомонте, он на стипендии. – Дома я должен заниматься. Если меня застукают за игрой… ну не знаю, отец очень рассердится. Поэтому проще работать тут. К тому же получать стипендию – и правда важно.
– Но не тогда, когда ты не можешь учиться тому, что тебе интересно, – невольно отвечаю я и начинаю рассказывать, что стипендия не стоит того, чтобы отказываться от любимого дела, но останавливаюсь. Иногда выбирать финансовую безопасность – это разумно, как я выбираю Уортон. Даже если у тебя есть другие интересы. Другие мечты.
Он пожимает плечами. Не с легкостью, а с тяжелым смирением.
– Приходится выкраивать время, – просто говорит он.
Я ничего не отвечаю, впервые обнаруживая, что понимаю Брендана. Понимаю, почему он запирается здесь, хотя с легкостью мог бы найти друзей. Как и говорила Пейдж, это его выбор. Выбор вынужденный, но сделанный ради того, чтобы заниматься любимым делом.
– Что ж, ты наверняка развлекаешься как-нибудь хотя бы иногда. – Я шутливо толкаю его в плечо.