– «Шерлок» клевый, – отвечает он, даже не взглянув на меня. Я снова чувствую, как в груди нарастает раздражение. Что он хочет услышать? Почему все, чем ему интересно делиться с Пейдж, в моем исполнении не вызывает энтузиазма? – А можем просто потусоваться на очередной вечеринке, – предлагает он.
Я сбиваюсь с темпа.
– Ты бы этого хотел?
Эндрю замедляется.
– Пока просто как друзья, – осторожно говорит он. – Но… я начинаю думать, что недооценил тебя, Кэмерон. Я не говорю, что готов к чему-то большему. Пока нет. Но… возможно, когда-нибудь.
Он улыбается мне, и я невольно отвечаю тем же.
Мы бежим молча, по левой стороне проносятся пальмы. Проходит несколько секунд, прежде чем я замечаю, что он снова бежит позади, как раньше.
Но раздражение не уходит до конца. Я должна быть счастливой, удовлетворенной, получившей все, что заслуживаю. Он почти готов дать мне второй шанс. Именно этого я и хотела. Именно так и планировала. Только мои мысли все время возвращаются к вопросам, оставшимся без ответа. Если наши отношения – настоящие или хоть когда-нибудь станут таковыми, разве ему не хочется делиться со мной своими тревогами, сомнениями и интересами, как он делает с Пейдж? Почему он не хочет знать, что интересует или беспокоит меня? И если мы собираемся стать чем-то большим, чем просто друзья, почему только я всегда работаю изо всех сил, чтобы заслужить его?
«Настоящая любовь никогда не дается легко», – напоминаю я себе мамины слова.
Сейчас они утешают меньше, чем в день, когда я их услышала.
Я с трудом возвращаюсь к прежнему темпу; дыхание сбивается, ноги тяжелеют. Мы пробегаем только половину обычного маршрута, прежде чем я говорю Эндрю, что хочу вернуться. Мы направляемся домой под уходящее в сумрак солнце.
Глава 23
В среду я первой пересекаю финишную прямую в забеге по пересеченной местности. Впервые на моей памяти меня никто не ждет на трибунах.
Я стираю пот с лица, чувствуя, как оно липнет в противной октябрьской жаре. Заканчивая растяжку на школьной беговой дорожке, я борюсь с желанием увидеть здесь друзей. Это детский каприз, и я знаю, что у них веские причины. Морган уехала из города на неделю сниматься в Ванкувере. Эль сказала, что ей нужно работать над следующим видео – должна признать, это необычное оправдание. Она не пропускала моих забегов, даже тогда, когда заболела мононуклеозом. В глубине души я напряжена, гадая, не обижена ли Эль за то, что я провожу столько времени с группой Пейдж, а не с ней и остальными. Придется найти способ познакомить их друг с другом.
Не стану притворяться – без Эль и Морган мне несколько одиноко. Я стягиваю серую повязку для головы, подарок от Эндрю на день рождения пару лет назад, а потом – напрочь заношенные «найки» с ноющих ног. Рассеянно выжимая повязку, я смотрю, как товарищи по команде встречаются с семьей и друзьями и получают поздравительные объятия. Подавляя обиду, я иду в сторону шкафчиков, не в силах удержаться от рассматривания трибун, словно в иррациональном ожидании, что найду на них друзей. Я узнаю́ младшую сестру Лейлы, которая учится в десятом классе, и… Брендана?
Он сидит в нижнем ряду, прямо за низким зеленым сетчатым забором, который отделяет бетон стадиона от беговой дорожки. Наши взгляды встречаются, и он усмехается. Он не смотрит в телефон или на других бегунов. Он сидит один и как будто ждет. Как будто… ждет меня.
Я подхожу к нему.
– Ты здесь ради меня? – вырывается вопрос, более прямой, чем я думала, и меня охватывает неуверенность. Если он здесь не ради меня, то это будет выглядеть не очень.
– Конечно нет, – Брендан запускает пальцы в свои кудри. – Я большой любитель бега. Поразительно, что ты этого не знала.
У меня вырывается сбивчивый смешок.
– Ты не перестаешь меня удивлять.
Это шутка, но как только слова срываются с моих губ, я понимаю, насколько они верны. Сначала сдержанная, но непоколебимая уверенность, с которой он отвергал мои извинения; затем чувство юмора; потом легкость и харизма в общении с представителем МИТ.
– Я оставался после уроков, чтобы поработать над «Школьной колдуньей», – поясняет он, поднимаясь с трибун. Мы вместе идем к шкафчикам. – У меня было время, прежде чем за мной заедет отец, так что я решил прийти посмотреть. Ты быстро бегаешь, – говорит он, покосившись на меня. – Я пытаюсь не пасть ниц перед твоим атлетизмом.
– Надо же девушке что-то делать, чтобы произвести впечатление на парней, которые засиживаются допоздна, работая над компьютерными играми, – не задумываясь, отвечаю я.
Брендан выгибает бровь. Я смело встречаю его взгляд. Флирт с Бренданом просто… случается сам по себе, и бороться с ним нет нужды. Это же безвредно. Я знаю, что мне нравится Эндрю. Этот флирт я рассматриваю как практику для самого Брендана, потому что однажды он перестанет быть непопулярным – благодаря мне, – ему нужно знать, как себя вести в ситуации, когда девушки заметят его высокую фигуру и мужественный подбородок.
– Что ж, слава богу, ты хорошо бегаешь, – говорит он. – Потому что пока я этого не увидел, то очень тебя жалел. В остальном ты совершенно неприметная.
Я в шутку толкаю его. Мы сворачиваем за угол, и мой взгляд привлекает хаос красок. На доске объявлений рядом с мужской раздевалкой листовки взрывных расцветок, наклеенные друг на друга, образуют неожиданный коллаж линий и букв. Заинтригованная, я вытаскиваю телефон из повязки на руке и делаю фото.
Брендан идет следом за мной в сторону женской раздевалки.
– Если я такая неприметная, объясни, почему ты уже в третий раз со мной тусуешься, – с вызовом смотрю я на него.
– Постой, что это было? – спрашивает Брендан, заинтересованно сведя брови. – Зачем ты фотографировала доску объявлений?
– А, да так, просто – сбивчиво говорю я. Не ожидала, что его это заинтересует. – Просто подумала, что эти цвета и текстуры классно выглядят. Иногда я использую такие штуки для вдохновения, когда занимаюсь дизайном сайтов.
– Дизайн сайтов? – У Брендана загораются глаза. Мы уже стоим перед раздевалкой, но я не захожу.
– Честно говоря, это скучно, – бормочу я. – Просто у меня такое хобби.
Брендан смотрит на меня с новым интересом.
– Покажешь какой-нибудь?
Я неуверенно ковыряю носком пол, щеки горят. Я не привыкла показывать свою дизайнерскую сторону кому-то, кроме ближайших друзей.
– Правда, ничего особенного.
– Боже, Кэмерон, – удивляется он, качая головой. – Как я и говорил, совершенно неприметная.
Я смеюсь, и дискомфорт мгновенно рассеивается.
– Эй, – окликаю я, крутя повязку в руках. – Спасибо, что пришел на забег.
Конечно, ему неоткуда было узнать, как это важно для меня, учитывая что моих друзей там не было. Но он решил потратить на это свободное время, даже не зная, смогу ли я с ним пообщаться. Это что-то значит. Правда, не знаю, что именно.
Он пожимает плечами.
– Ты играла в мою игру.
– Да, но это было весело. А тут просто скучный забег.
– Поверь мне, – говорит Брендан, – я не скучал.
Он направляется обратно к кампусу, оставляя меня жевать губу и пытаться не дать глупой улыбке расползтись по лицу.
Глава 24
В пятницу звонок раздается на середине урока литературы. Ковальски обрывает захватывающую лекцию о постановке задачи в эссе и неохотно велит нам идти вниз, в спортзал, на мотивационный сбор.
Я немедленно срываюсь с места. Эль улетела на день в Сан-Франциско, снимать совместное видео с ютубершей, которую описывает как «популярную до бешенства». Пока остальные начинают собирать вещи и тянутся на выход, я жду Пейдж у двери. Мимо проходит Эндрю, в школьной футболке-поло, раздуваясь от гордости и даже не скрывая этого.
– Не позволяй тому факту, что вся школа обязана вас восхвалять, вскружить тебе голову, – говорю ему я. Это должно было прозвучать игриво, но слова получились какими-то пустыми. Не знаю, заметил ли это Эндрю.
С виду – нет.
– Не позволю, – улыбается он через плечо и выходит из комнаты под редкие аплодисменты класса.
В спорте Бомонт преимущественно ужасен. У нас две сотни учеников и нет спортивных стипендий. Мы не на передовой. Единственное исключение – мужской футбол. В прошлом году команда вышла в калифорнийский чемпионат, и хоть они и не выиграли, но все носились с ними как с победителями. Это единственная команда в школе, которая пробуждает школьный дух. Чтобы отпраздновать начало их сезона в этом году, директор объявил мотивационный сбор для всей школы.
Пейдж встречает меня в дверях. Мы вместе выходим в коридор, присоединяясь к толпе, выливающейся из классов.
– «Рокки» будет в эту субботу, – напоминает она. – Тебе точно не нужна помощь с костюмом? – Она придерживает дверь коридора.
Я качаю головой.
– Справлюсь. Ты… сказала остальным, что я приду?
Мы по очереди просачиваемся в спортзал. Внутри царит хаос – две сотни учеников втиснуты в зал с высоким потолком и гулким эхом.
– Ты им нравишься, – уверяет она меня. – Все будет хорошо.
Я посылаю ей выразительный взгляд.
– Ладно, Ханна тебя ненавидит, – исправляется Пейдж. – Но все улажено.
Мы протискиваемся к двум пустым местам ближе к переднему краю трибун. Вся школа рассаживается, и звуки сотен разговоров о колледже, Хеллоуине и сплетнях сливаются в гул. Чирлидеры выстраиваются в линию на площадке, где сидят учителя и футбольная команда. Эндрю смотрит на толпу горящими глазами. Он никогда не выглядел так хорошо. Мой взгляд блуждает по трибунам, по ученикам, сражающимся за сиденья, пока не останавливается на высокой фигуре в противоположном конце зала.
Брендан смотрит на свой телефон, игнорируя все происходящее вокруг, или, по крайней мере, пытаясь. Убрав телефон в карман, он поворачивается и скучающе осматривает толпу. Я жду, гадая, кого он ищет.
Его взгляд встречается с моим, и легкая улыбка приподнимает уголки губ. Он смотрит вниз, и мгновение спустя я чувствую вибрацию своего телефона.