Я бросаю на него быстрый взгляд и вижу, что вместо этого он смотрит на толпу с изумлением или замешательством. Или с сочетанием того и другого.
– Это… безумие, – выдыхает он. По тону понятно, что это комплимент.
– Так и есть, – поспешно отвечаю я, с готовностью избегая обсуждения его костюма.
– Они вложили в свои костюмы невероятное количество усилий. И выглядят потрясающе. Не так хорошо, как мы, конечно, – добавляю я.
– Конечно, – повторяет Брендан. – Но правда, я поверить не могу, что сотни людей до сих пор делают такие костюмы и наряжаются, а ведь этот фильм вышел в семидесятых! Я бы умер счастливым, если бы хоть один человек сделал косплей по моей игре.
Я смотрю, как он с легкой завистью оглядывает толпу, и в уголках губ намечается улыбка. Он милый, когда делится гиковскими мечтами.
Я моргаю, прогоняя эту мысль. Эти плавки явно исказили мое сознание, которое выходит за грани рациональности.
– Спасибо, что позвала. – Брендан оборачивается ко мне с горящими глазами. – Я рад, что оказался здесь. И вижу это все. – Взмахом руки он описывает поле ярких цветных костюмов.
Я чувствую прилив смелости, и слова вырываются раньше, чем мне удается их сдержать.
– Лично я рада, что мне довелось увидеть тебя в этом костюме.
Брендан широко улыбается и откидывается на плед, демонстрируя длинный бледный торс до самого края плавок. Я закатываю глаза, но краснею под макияжем.
– Не думала, что ты их наденешь, – с вызовом говорю я.
– Знаю, – отвечает Брендан. – Вот почему я должен был это сделать. Но могу пойти переодеться, – торопливо добавляет он.
– Боже, нет! – Ой, мне правда нужно поработать над контролированием своей честности.
Брендан выгибает бровь. Я отвожу взгляд – а потом снова поворачиваюсь к нему, почему бы и нет? Я популярна, а Брендан – из одиннадцатого класса. Мое положение выгоднее.
Брендан опирается на локоть. И без единого слова окидывает взглядом мою фигуру, явно намеренно.
Брендан Розенфельд на меня пялится. Когда его взгляд возвращается к моему лицу, я чувствую, как заливаюсь румянцем.
– Слушай, – внезапно говорит он, – ты когда-нибудь была в «Гранд Сентрал Маркет»?
Я теряюсь с ответом.
– Эм, нет. Где?
– Мне кажется, это место должно тебе понравиться, – говорит он. – Можно я тебя свожу? В следующую пятницу?
– Давай, – без колебаний отвечаю я, прежде чем спохватиться. Брендан что, только что пригласил меня на свидание?
И я согласилась?
Прежде чем я успеваю уточнить этот момент, к нам прибегает Грант, за которым следует огромный парень, одетый как Колумбия.
– Вставайте, ребята, – возбужденно говорит Грант. – Пусть он посмотрит на наши костюмы.
Все торопятся выстроиться перед судьей, включая Брендана, и момент оказывается упущен. Я следую за остальными, поправляя парик.
Мы задерживаем дыхание. «Колумбия» изучает каждый сантиметр наших костюмов. Его глаза заметно задерживаются на плавках Брендана. Наконец, он одобрительно кивает.
– Ладно, можете выйти на сцену на Time Warp.
Все восторженно орут. Ханна просто сходит с ума, хватаясь за руку Пейдж и задыхаясь.
«Колумбия» продолжает:
– Будете выстраиваться, когда Брэд…
– Придурок! – кричит кто-то из толпы.
– …и Дженет…
– Шлюха! – кричит кто-то еще.
– …позвонят в дверь, – заканчивает судья. – Знаете, когда это будет?
Все, кроме меня и Брендана, с энтузиазмом кивают. Когда судья уходит, Ханна визжит и бросается обнимать Гранта, который посылает мне благодарный и радостный взгляд.
Минут десять мы сидим на пледах и ждем начала фильма. Аудитория разражается приветственными воплями, когда на сцену поднимается «Фрэнк-энд-Фертер», точная копия самого Тима Карри, и встает под красными губами «Рокки» с микрофоном в руках. Он приветствует зрителей и начинает рассказывать о технике безопасности.
Но мои мысли заняты Бренданом. Или его планом с «Гранд Сентрал Маркет», в чем бы тот ни заключался. Честно говоря, я не знаю, хочу ли идти на свидание с Бренданом. Не то чтобы я не хотела. Я помню, как он на меня смотрел, сколько раз смешил. Он непредсказуем – его сухой юмор, эсэмэски, склонность меня удивлять, то, как он явился сюда. Да еще в костюме.
Я украдкой на него смотрю. Он сидит рядом, не сводя глаз со сцены; лицо в тени. Интересно, о чем он думает. И думает ли о том же, что и я.
Между нами что-то есть?
Я не знаю, так ли это на самом деле, но изо всех сил стараюсь отрицать. Во-первых, это Брендан Розенфельд, который еще недавно был Блевотным Бренданом. Он младше меня и школьный изгой. Я два года обходилась без бойфренда, заработала определенную репутацию, отвергая каждого парня, приблизившегося на расстояние флирта, а теперь Брендан кружит мне голову? Кроме того, есть Эндрю. Это Эндрю нравится мне уже год. Если бы не он, меня бы вообще не было здесь, в компании костюмированных фетишистов. Для него найдется место в моей жизни, в каждом из моих планов.
Брендан Розенфельд не вписывается ни в один из них. Нет причин на него отвлекаться.
Однако я сижу здесь и отвлекаюсь.
Голос ведущего вырывает меня из мыслей.
– Итак, девственники и девственницы, где вы? – ревет он. Грант и Эбби немедленно указывают на меня, широко ухмыляясь. Я слишком занята своими мыслями и слишком взволнована сидящим рядом Бренданом, чтобы отреагировать. Ведущий продолжает голосом, источающим сладострастие.
– Долгое ожидание завершилось. Я рад, что вы берегли себя для этой ночи. Для всех нас. – Он театрально подмигивает и получает вопли и свист толпы. – Не волнуйтесь, я не стану заставлять вас выходить сюда и подвергаться позору и унижениям, – говорит он.
Аудитория стонет. Я выдыхаю от облегчения.
– Нет, я задумал кое-что получше.
Нервозность возвращается с неприятным покалыванием. «Фрэнк-энд-Фертер» расхаживает от одного конца сцены к другому.
– В первый раз все будет как положено. Есть какой-то особенный или просто достаточно сексуальный человек, ради которого вы согласились, лишиться своей невинности? Я прошу вас найти его, – продолжает он. Кажется, я замечаю, что Брендан бросает взгляд в мою сторону. – И если все согласны, разумеется, – говорит ведущий, – то прошу, чтобы вы поблагодарили этого человека за то, что он избавил вас от «Рокки»-девственности… поцелуем.
Толпа воет от восторга, но я едва их слышу. Я нахожу глаза Брендана; мы оба застыли от неуверенности. Технически это я его сюда привела. Я не могу понять, собирается ли он меня поцеловать, – и в этот момент осознаю, что хочу этого. Хочу узнать, реально ли то, что происходит между нами.
Я начинаю наклоняться к нему, сокращая разделяющее нас расстояние.
– Ну что, Брайт, – раздается у меня за плечом. Пейдж плюхается на плед между мной и Бренданом и с ухмылкой поворачивается ко мне. Я моргаю.
– Это же я тебя привела. – Она хитро улыбается, а я хочу одного – чтобы она ушла. Но окно между мной и Бренданом закрылось. Если я попытаюсь открыть его снова, то потеряю легкость и прикрытие ритуала «Рокки». Я поцелую его по-настоящему.
Придя в себя, я говорю:
– Если ты готова – то и я тоже.
Пейдж пожимает плечами.
– Почему бы и нет?
Не тратя ни секунды, я подаюсь вперед. Пейдж наклоняется, и я прижимаюсь к ее губам в масштабном, драматичном поцелуе. Я чувствую, как она подавляет смешок, что, разумеется, заставляет меня прикусить щеку изнутри, чтобы сдержаться самой. Поцелуй нельзя назвать неприятным. Просто это Пейдж, так что он не мог бы быть еще более платоническим. Эбби свистит, Грант аплодирует, а Чарли падает наземь от хохота. Наконец мы с Пейдж отодвигаемся друг от друга, потому что больше не можем сдерживать смех.
Я замечаю позади Пейдж Брендана, который прикрывает глаза, и не могу понять, что он чувствует, избежав ритуала жертвы-девственника, – облегчение или разочарование.
– Ну спасибо, ребята, – стонет он. – Я видел, как Кэмерон Брайт целуется с девушкой, – но это моя сестра.
Вскоре после начала фильма я понимаю, что все следуют какому-то неписанному сценарию. Каждый раз, когда на экране появляется персонаж по имени Брэд, все кричат: «Придурок!» Они бросаются рисом во время сцены свадьбы и достают водяные пистолеты и газеты, когда Дженет и Брэд попадают под ливень.
Ритуалы меня затягивают. Я кричу ругательства вместе с Ханной и Пейдж, уворачиваюсь от водяного пистолета Гранта. Представления не имею, что происходит, – я едва могу уследить за сюжетом, – но мне все равно.
Мы выбегаем на сцену для Time Warp. Танец такой простой, что я разучиваю его прямо на месте, глядя на своих… друзей. Потому что сейчас я воспринимаю их именно так. Прыжок налево. Шаг направо[32]. Я смеюсь до боли в боках, когда Брендан крутит бедрами под музыку. Он ловит мой взгляд и ухмыляется, а его жесты становятся откровеннее с каждым моим приступом смеха.
Когда песня заканчивается, мы сбегаем со сцены, придерживая парики и потея в нарядах с блестками, несмотря на прохладный ночной воздух. Грант падает на пледы, сбрасывая десятисантиметровые каблуки как раз вовремя, чтобы поймать Ханну, которая со смехом падает сверху. Пейдж и Чарли наваливаются на них, а я плюхаюсь рядом. Я запыхалась, но больше от восторга, чем от усталости. Как будто только что заняла первое место в забеге и могу бежать еще много миль.
Эбби вручает мне пакет шоколадных конфет. Я беру три и передаю его Брендану, который читает состав, прежде чем высыпать на ладонь пару штук. Я оставляю попытки посмотреть фильм, потому что аудитория намного интереснее. Группы танцуют в проходах; мимо пробегает «Дженет» и бросает нам горсть светящихся палочек; выступающие на подмостках в точности повторяют каждую сцену фильма. И это восхитительная, странная магия. Пейдж и Ханна были правы.
К середине фильма я замечаю, что Брендан дрожит. Он подтянул колени к груди и стучит зубами.