— Предположим, что вы за это возьметесь, — сказал Вебер, — но поднимется такая пальба, что весь город встанет на дыбы. Это уже пахнет террором.
Я только улыбнулся в ответ и повернулся к Мэндону.
— Пожалуй, надо ознакомить джентльменов с нашим планом, и все сразу станет на свои места.
— Вот и сделай это, — буркнул Чероки.
— Ничего подобного не будет, никакой перестрелки и затяжной пальбы на улице. Я это гарантирую.
— И как вам это удастся? Не собираетесь же вы прибегнуть к помощи гипноза? — поинтересовался Вебер.
— Вот для этого-то нам и потребуется ваша помощь, инспектор.
— В чем же она будет заключаться? — спросил Рис.
— Нам потребуется полицейская форма, полицейская машина и патрульная машина дорожной службы.
Вебер стряхнул пепел со своей сигареты прямо на пол.
— Хочешь сказать, что вы будете действовать под видом полицейских?
— Именно.
Он переглянулся с Мэндоном.
— Забавный мальчик, — резюмировал инспектор.
— Я вам гарантирую, никакой пальбы не будет. Мы захватим их врасплох и без борьбы.
— Да, сэр. Он просто комик, — сказал Вебер Чероки.
— Нам просто необходима машина патрульной службы, полицейская форма и пара настоящих полицейских, — твердо настаивал я.
— О, Господи, Чероки, объясни ему, что у меня с Роумером соглашение, рассердился Вебер.
— Если посмотреть на дело с этой точки зрения, то нам нельзя трогать ни банки, ни федеральные службы, ни всех, с кем у вас заключено соглашение. И что же нам останется?
— С Роумером у меня соглашение, — настаивал Вебер. — Что будет, если инкассаторы расскажут ему, что их выпотрошили сотрудники полиции? Как ты думаешь? Он не успокоится, пока я не представлю ему на опознание всех сотрудников управления. Послушай, Чероки, можно было ожидать, что этот парень совсем не хочет пошевелить мозгами, но у тебя-то есть голова на плечах…
— Инспектор, — перебил я его. — Почему вы считаете, что инкассаторы смогут ему что-нибудь рассказать?
Похоже, он все ещё не понял, к чему мы клоним.
— Расскажут, ещё как расскажут. надо же им будет как-то оправдаться. Можно подкупить одного, ну двух, но не четверых…
— Вся четверка будет молчать как рыбы, и даже подкупа не потребуется.
Теперь до них наконец дошло. В наступившей тишине Вебер и Рис посмотрели друг на друга.
— Каким образом вы хотите провернуть это дело? — наконец нарушил молчание инспектор.
— Все очень просто. Самое сложное — это замести следы. Ни машина, ни тела инкассаторов не должны быть обнаружены. Этот вопрос ещё надо проработать, но к завтрашнему дню у меня будет ответ и на это, — я услышал, как тяжело вздохнул Рис, но все внимание я сосредоточил на Вебере. У того даже губы побелели. — Поверьте, инспектор, если бы я не был уверен в успехе, то не взялся бы за это дело. Все пройдет очень тихо, и никаких следов не останется.
— Четверо здоровых парней исчезают неизвестно куда… Пойдут слухи…
— Слухи — это ещё не доказательство, — поддержал меня Мэндон.
— Если все пройдет гладко, никто ничего не докажет, — неожиданно встал на мою сторону Рис.
Я бросил на него удивленный взгляд и даже кивнул в знак одобрения. Почему-то мне раньше казалось, что у него не было собственного мнения.
Вебер продолжал сидеть за столом, уставившись в одну точку. Я знал, о чем он сейчас думает.
— Понимаю, инспектор, что подозрение так же опасно для вас, как и свидетельство против вас. Но никто ничего не заподозрит. Они просто исчезнут. Роумер будет считать, что ребята смылись, прихватив выручку.
— Он в это никогда не поверит…
— А почему бы и нет? Такое уже не раз случалось, а возможно и он сам сталкивался с такими вещами. Эти ребята молиться на него должны, что ли? Он же не святой Франциск.
— Как ты считаешь, какая у них выручка?
— Об этом надо спросить у Мэндона.
— Минимум пятнадцать кусков.
— О, Господи! — выдохнул Вебер. — Четыре трупа из-за пятнадцати кусков…
— Если быть точным, то и «бьюик» тоже должен исчезнуть. А он стоит больше, чем эти четыре ублюдка вместе взятые.
Вебер только пожал плечами.
— А что вы хотели от нас? Чтобы мы ограбили соседнюю аптеку, ближайшую бензоколонку или же отняли у старушки кошелек?
— Это скорее по вашей части, — огрызнулся он, — а то у вас одни убийства на уме…
— С каких это пор вы стали таким щепетильным?
— Не будем ссориться, — подал голос Джинкс.
— Ладно, ребята, не время выяснять отношения, — согласился с ним Чероки.
— Заткнитесь вы все! — взорвался я. — Хватит делать из меня идиота! В этом-то и состоит твоя основная ошибка. Именно поэтому ты и влез по уши в это дерьмо. Я такой же профессионал как и ты. Думаешь, я буду убиваться по этим рожам? Не больше, чем ты, когда вытрясешь из кого-нибудь все до последнего цента, да ещё пустишь ему в спину пулю, чтобы меньше трепался…
Рис заметил, что обстановка накаляется, отступил назад, и его правая рука скользнула в карман за оружием.
Джинкс мгновенно укрылся за столом, а на лице Мэндона отразилось искреннее удивление. Я рассмеялся Рису в лицо.
— Хватит дурака валять. Шеф и так видит, какой ты герой…
— Убери этого сумасшедшего отсюда, Чероки, и постарайся внушить ему хоть каплю здравого смысла, — заговорил Вебер.
— Пошли, Ральф, — нервно попросил меня Мэндон.
— Поль, — поправил я его.
— Хорошо, Поль. Черт побери, пошли…
— Одну минуту, — я повернулся к столу. — Теперь уже можно выходить, Джозеф.
Джинкс медленно взгромоздился на свой стул.
— Послушай, Чероки, успокойся. попробуем договориться ещё раз. Почему каждый раз, когда мы собираемся вместе, поднимается столько шума? А тут ещё и оскорбления пошли в ход…
— Ты сам в этом виноват, — заметил инспектор.
— Что делать, я тоже не питаю к вам дружеских чувств, — самодовольно изрек я, — но от этого ничего не изменится. Вряд ли мы когда-нибудь подружимся. У нас друг к другу чисто профессиональный интерес, и пока наше сотрудничество будет приносить прибыль, нам надо ладить друг с другом. Хотя для меня оно значит гораздо больше, чем для вас. Если вы поймете это, то вам будет понятнее и мое поведение, за которое я приношу свои извинения.
Вебер уставился на меня немигающим взглядом, а Рис вынул руку из кармана.
— У меня и в мыслях не было подвергать опасности ваше сотрудничество с Роумером. Всем известно, что не стоит резать курицу, несущую золотые яйца. Это дело основано на полном отсутствии улик и зацепок…
— У нас здесь тихо, и все счастливы, — отозвался инспектор, — и я, и все ребята вокруг прекрасно ладим, газеты нас не беспокоят, и никто не хочет перемен. Нам не надо никаких подозрений и недомолвок, а тем более никто не хочет резни…
— Ну, ладно, инспектор, ваша лояльность очень трогательна, но что вас действительно волнует, так это отсутствие следов, когда инкассаторы исчезнут вместе с машиной, разве не так?
— Рано или поздно их обнаружат и начнут разнюхивать, сопоставлять…
— Ни малейшего шанса, иначе я не взялся бы за это дело. Выслушайте меня сначала, а потом уже делайте выводы.
— И что же вы собираетесь предпринять? — спросил Рис.
— Вопрос остается открытым, но уже завтра я смогу на него ответить. По-моему это справедливо, — обратился я к Веберу.
— Хорошо, — согласился инспектор, — но прежде всего вы посоветуетесь со мной.
— Обязательно, — заверил я его.
— Ты мне отвечаешь за это, Чероки, — сказал он Мэндону.
— Да.
— Тогда до скорого… — я встал и зажег сигарету.
Рис проводил нас до двери.
— Ты неплохо провел время с Холидей прошлой ночью? — поинтересовался я на прощание.
Он ничего не ответил.
— Тебе следует хотя бы позвонить ей. У неё появилась масса новой информации: адреса, фамилии и все такое…
Мы спустились вниз, Мэндон пару раз порывался заговорить со мной, но раздумал. Так молча мы и вышли на улицу.
Хайнес поджидал нас, не выходя из машины, и даже не пошевелился, чтобы открыть дверь изнутри.
— Почему ты не научишь его вести себя как полагается, ему что, лень дверь открыть, что ли? — сказал я Мэндону.
— Ради бога, хватит нравоучений.
Он открыл дверь и вся троица на этот раз уселась на заднем сидении. Хайнес с безразличным видом ждал указаний.
— Куда отправимся, — спросил меня Мэндон.
— На квартиру. Надо забрать Холидей.
— Холидей? С какой стати?
— Вознаградим её преданность. Немного музыки и танцев. Сегодня у нас праздник…
— Вернемся на то место, где мы подобрали их сегодня, — сказал Мэндон Хайнесу.
Негр завел мотор и мы тронулись.
— Нам некогда тратить время на вечеринки, — саркастически изрек Мэндон. — Нам ещё надо кое-что обдумать.
— Я и так об этом думаю, аж холодный пот прошиб.
— Послушай меня, дружок. Вебер не тот человек, которым можно помыкать…
— Кастрированный гигант.
— Однажды ты убедишься, что это совсем не так.
— Неужели? — я повернулся к Джинксу. — Встряхнись и успокойся. Этот парень и не собирался стрелять.
— Сукин сын… — пробормотал он в ответ.
Я рассмеялся.
— Рано или поздно ты поймешь, что это совсем не так.
— Неужели? — бросил он, отворачиваясь.
Играл оркестр Генри Хальстеда. Музыка была приятной, хотя и не по моему вкусу, но ритм вполне подходил для танцев. Это был ресторанный танцевальный оркестр, и мне хватило первых восьми тактов, чтобы понять: эта команда лучшая из тех, что мне приходилось слышать за последнее время. Они играли неплохие мелодии, а ритм соответствовал движениям человеческого тела. Когда мы вошли, звучало "Я танцую со слезами на глазах", танцевальная площадка была переполнена, а свет притушен.
Метрдотель подвел нас к столику рядом с эстрадой. Пожалуй, даже слишком близко.
— А у вас нет ничего подальше от оркестра?
— Нет, сэр, — он был сама любезность. — Мне очень жаль, но пока ничего другого предложить не могу. Возможно позднее…