– Вот она – свобода! – Матвей был настроен философски.
Он вернулся к своей барышне, разбудил ее и, закрыв глаза, ощутил то, ради чего, собственно, Андрюха и пригласил этих милых дам в гости. Дама была настроена на серьезный лад, поэтому Мотя позволил ей сделать с собой все, чего она захочет. Она трудилась часа полтора, выбиваясь из сил, пока Матвей не сказал:
– Хватит, милая. Спасибо. Ты меня прописала.
– Чево? – удивленно спросила девка, оторвавшись от дела.
– Ничево, – передразнил Мотя. – Проваливай. Спасибо.
– Так бы и сказал. – Она деловито встала, ни капли не смущаясь своей наготы, и, тряся ягодицами, отправилась в душевую.
После ее ухода он снова вырубился и проспал до обеда.
– Биг Босс, Биг Босс, – услышал Мотя сквозь сон женские голоса. Он приоткрыл глаза и увидел почти такую же картину, что вчера, только девушки на сей раз были темноволосые. В руках две из них держали поднос с тортом, на котором горели именинные свечи.
– Happy birthday to you… – затянули девицы вразнобой. Мотя наслаждался, ему было наплевать, что сегодня вовсе не его день рождения, что ему вовсе не двадцать один, как стояло на торте, что девки поют совсем не в лад… Ему было просто радостно и хорошо. В конце концов, он заслужил небольшой отдых перед тем, как ворваться в новую, большую жизнь. Матвей пока что не догадывался, какой она будет, его новая жизнь. Но начало ему нравилось.
– Задувай свечи, Биг Босс, – велел Андрюха. Мотя привстал с кровати и послушно задул горящий торт.
– Где моя барышня? – поинтересовался Матвейка у Андрюхи.
– Что, понравилась?
– Не знаю. Сравнить не с чем.
– Да ладно! – искренне удивился Андрюха. – Впрочем, понятно, – быстро проанализировав Мотину жизнь, решил он. – Вот теперь будет с чем сравнить! Выбирай любую!
– Что, прям так? Как-то не по-людски, – засомневался Мотя.
– Нашел людей! – презрительно скривился Босс. – Они так работают. А без этого они, наоборот, отдыхают. Понял?
– Вроде понял, – неуверенно ответил Матвейка и сразу вспомнил Зойку. – Все понял, – твердо сказал он. – Вот эту попробую. – Он показал пальцем на самую подвижную и веселую девушку с красивыми длинными волосами и точеной фигурой.
– Ммм… Знаешь толк! – одобрил Андрюха. – Давай действуй. – Он направился к выходу, уводя за собой остальных профессионалок. – Кстати, может, возьмешь еще парочку? Пусть работают, мне двух достаточно.
– Нет уж, дорогой Босс! У меня ликбез, поэтому мне пока и одной достаточно. Надо будет – позову.
Мотя быстро понял, как в принципе нужно обращаться с бабами и сколько они стоят. Впрочем, он так и думал с детства. Мама Зойка научила на собственном примере.
Мотя был уверен, что с девушкой церемониться не нужно.
– Дорогая, – почему-то сказал он, – давай поговорим. Как тебя зовут и сколько тебе заплатили?
Девушка подошла к Моте и приложила пальчик к губам, требуя молчания.
– Зови меня крошкой, а о деньгах спрашивать неэтично. – Она кокетливо нагнула голову набок. – Тем более я еще их не получила.
– А тебе кайфово за это деньги получать? – спросил Матвей, отведя ее руку от лица.
Девушка посерьезнела и стала вдруг совсем некрасивой и даже злой:
– Да пошел ты со своими вопросами знаешь куда?! Может, ты моего ребенка за бесплатно будешь кормить, пока он не сможет работать?
У Матвея потемнело в глазах. Он вмиг вспомнил все свое детство, больничную палату, похотливую Зойку, Виктора… Он даже не понимал, что делает, когда ударил проститутку по лицу, потом еще раз, та завизжала. Крик еще больше раззадорил Матвея, он был готов убить девку, которая кормит своего ребенка таким способом.
На крики прибежал взволнованный Андрюха.
– Моть, ты соображай! Сейчас после таких историй у тебя дорога вполне определенная, второй раз дадут больше, и уже не в колонию.
Мотя сидел на огромной кровати с нелепым желтым балдахином и подпирал голову руками.
– Бабы все дешевки, не нужно копаться в них. Их нужно просто трахать и платить им за это. Ты пойми, они для этого рождаются. Надоела – пошла, следующая! Если тебе так понятней, это – как в тюремной бане. Получил удовольствие – передай шайку следующему. И это все равно, кто после тебя будет мыться в этом тазу!!! Усек? Еще переживать из-за них!
– Усек, – мрачно ответил Матвей. – Знал бы ты, Андрюха, когда я все это усек…
36. Георгий
После Пашкиного откровения активность поисков резко повысилась. Валюша не жалела ног, обшаривая кусты и тропинки, выискивая малейшие следы недавнего пребывания живой души в зоне поиска. Кирюха был еле жив от усталости и начинал немного ныть.
– Маленький, останься здесь, лежи, отдыхай, – предложила Валюша. – Мы тебя заберем на обратном пути, уже темнеет, нам все равно без света ее не найти…
Кирилл согласился после короткого раздумья.
– Я положу рядом с собой фонарь и буду его включать, чтобы вы меня не потеряли.
Он удобно примостился на корнях огромного дуба и накрылся припасенным на случай холода покрывалом.
– Это – наша база. Я ответственный за порядок.
– Хорошо, хорошо, отдыхай, мой любимый. – Валюша нежно поцеловала сына и потрепала его по волосам.
У Пашки защемило сердце.
– Пойдем, Валь… Или, хочешь, отдохни. Я сам поищу! – Ему одинаково сильно хотелось чувствовать ее рядом и дать ей отдохнуть.
– Нет, – решительно ответила Валюша. – У нас слишком мало времени. Каждый наш шаг добавляет ей шансов выжить. Пойдем! – Она перекрестила Кирюху.
Пашка почти на физическом уровне чувствовал, как Вале неспокойно на сердце. Они шли по лесу еще двадцать бесполезных минут. Ни звука, ни шелеста, ни единого знака. Только вечерние птицы начинали свою долгую размеренную песню. А Павел начинал терять надежду. Вдруг Евгения добралась до шоссе и уехала на первой попутке?.. Вдруг она потеряла сознание и свалилась в кустах без дыхания?.. Вдруг она сломала ногу и не может подняться, истекая кровью?.. Вдруг, вдруг, вдруг… Стемнело. Пашка с Валей почувствовали усталось. С нарастанием этого чувства росло и другое – уверенность в том, что Женю они не найдут. Они молча брели по тропинке, с трудом нащупывая окраины, окаймленные высокой травой. Темнота в лесу наступила внезапно. Казалось, светлячки и те улеглись до утра. Лишь иногда на просеках можно было рассмотреть дорогу благодаря полной луне, ухмылявшейся с неба своей жутковатой далекой физиономией.
– Паш, – жалобно проныла Валюша. – Как же мы не догадались сами взять фонарь?
– Мы догадались, точнее, Кирюха взял. Но мы же его не можем оставить без фонаря! Ничего, справимся! – пытался ободрить Валентину Шило. – Я уверен, что мы ее найдем.
На самом деле это была чистая ложь. Женя так часто ускользала от него в последнее время, что он привык ее терять. Каждый раз он воспринимал как последний. И каждый раз, обретая ее вновь, он радовался, будто сам возродился из пепла. Когда-то должен был наступить последний раз…
Пашка, страдая от этой мысли, начинал привыкать к ней. Это, возможно, тот самый, последний, раз. У нее слишком мало шансов. Она слишком слаба, чтобы выдержать такую дорогу. Она слишком много пережила за свою жизнь. Она слишком хрупкая и ранимая, она вообще слишком для этого мира… Он вдруг подумал о маленьком Кирюхе, который, наверное, трясясь от страха, сжался в маленький комок ужаса и проглядел за эти полчаса все глаза, надеясь, что они вернутся.
– Валентина, – резко остановившись, сказал Шило. – Давай вернемся к Кирюхе. Это неправильно, что мы оставили его одного.
– А как же Евгения? – спросила Валя, очевидно испытав облегчение.
– Если что-то с ней случилось, то уже случилось. Ты останешься с Кирюхой, а я продолжу поиск.
– Наверно, это правильно. У меня сердце не на месте, – призналась Валюша. Пашка представил себе мальчишку, который сжался в маленький комочек страха, прислушиваясь к шорохам и скрипам и надеясь, что его спутники вот-вот вернутся.
– Пойдем. – Пашка взял Валентину за руку, и они двинулись в обратном направлении. Шило шел на корпус впереди, раздвигая ветки деревьев и кусты, преградившие дорогу.
При лунном свете природа обрела зловещие, холодящие душу очертания. Ветки казались искривленными лапами ночных чудовищ, которые тянулись к своим жертвам в надежде затащить их в другой мир, кусты царапали и колыхались, будто неведомые создания, просящие оживить их.
«Бедный пацан, – подумал Пашка. – Если даже я, здоровый мужик, чувствую себя некомфортно в этой темноте, как же ему должно быть хреново». Через полчаса они добрались до опушки, на которой оставили Кирюху. Огромный дуб в лунном свечении казался могучим сказочным гигантом, раскинувшим свою мощь по земле в виде переплетенных узловатых корней, запутанных словно морские канаты. Валюша вздохнула с облегчением:
– Слава Богу, одного нашли. Спит, наверное, фонарь не горит.
– Да что с ним могло случиться, – стараясь казаться равнодушным, прокомментировал Пашка. На самом деле ему было неспокойно. Издалека показалось, что под дубом никого нет.
Когда они приблизились на достаточное расстояние, Пашка убедился в своем предположении воочию. Кирюхи действительно не было на месте. Они не могли перепутать. Тропинка одна, опушка та же самая, дуб тот же, но Кирюхи под ним нет!!!
– О господи, – прошептала Валентина и прикрыла рот рукой. – Кирилл!!! – вдруг заорала она во весь голос. Он оказался неожиданно громким и звонким. – Кирюша!!!
В ответ на ее крик откликнулись проснувшиеся птицы, сорвавшись с веток, хлопая крыльями.
Вдруг из лесной чащи засиял желтый свет фонаря, и из кустов вышел сонный Кирюха. Даже со сна его голос звучал звонко и радостно:
– Мамочка, ну что ты шумишь? Я сплю!
Это выглядело тек нелепо и мило, что Пашка расхохотался, несмотря на все переживания. Закутанный в покрывало пацаненок с фонарем в руках выглядел комично, но его спокойствие и отсутствие страха казались настолько органичными в дикой природе, что опасения двух взрослых людей и их собственная боязнь мгновенно стали поводом для ироничного глумления. Валя, вероятно, испытала другие эмоции. Она бросилась к Кирюхе сломя голову и принялась обнимать и целовать парня, будто он только что вернулся живым с кровопролитной бойни.