На этот раз я не поеду на матч. Хенрик, похоже, с облегчением воспринял новость, что я останусь дома. Я сказала, что мне надо отдохнуть. Буду просто валяться на диване и ничего не делать. Стоя в дверях, я махала им рукой, когда они отъезжали, и думала о том, что две недели назад говорила в точности то же самое. Разумеется, я ни слова не сказала мужу о поездке в «Страндгорден». И о посещении дома Керстин. И о звонках Изабелле и Свену Нильссону. Вот такая я стала скрытная и лживая.
Наверняка он что-то замечает. Мне не пристало обижаться на него за то, что он не хочет мне верить. Однако угрызений совести я не испытывала.
Человеку, который не терял ребенка, невозможно все это понять. Если бы я рассказала о своих чувствах, о своих планах, Хенрик попытался бы меня остановить. Старался бы помешать мне. Я не могла тратить время на его сомнения и недоверие. Все, что он, как ему казалось, делал из добрых побуждений, было всего лишь проявлением страха. Хенрик боялся, что у него возникнут со мной проблемы. Единственное, что он готов был защищать, – это самого себя. Это так по-человечески. Все мы такие. Именно поэтому я не рассказала ему, с кем намереваюсь сегодня встречаться.
Я съехала с шоссе Е-18. Судя по навигатору, мне оставалось недалеко. Накануне я не удержалась и заглянула на его страничку в «Фейсбуке». Но увидела только его аватарку, места, где он бывает, и какую он любит музыку. Остальное было скрыто от посторонних и доступно только друзьям.
Поначалу я совсем не планировала ехать сюда. Но в конце концов поняла, что не смогу без этого. Я хочу его видеть. Узнать, как он живет.
Больше мне не с кем поговорить. Никто другой меня не поймет.
Он ее отец.
И он имеет право знать, что Алиса жива, что я встретила ее и знаю, где она находится.
Даниэль жил в хорошеньком белом деревянном коттедже в Бру, в тридцати километрах от Стокгольма. Дом располагался на большом участке за частой живой изгородью. Рядом с участком находилась мастерская, и в ней я увидела мужчину, склонившегося над открытым капотом. На стене висела табличка «Мастерская Сундквиста». Бросив взгляд в зеркало, я проверила, как я выгляжу. Поправила белую блузку. Мои ногти были выкрашены в винно-красный цвет. Утром я завила волосы, и теперь они спадали локонами до плеч. Я улыбнулась своему отражению. Оно улыбнулось мне в ответ, но немного нервно и натянуто.
Подъехав к открытой двери гаража, я остановилась. Даниэль смотрел на меня, прищурившись и приложив руку козырьком ко лбу. Сделав глубокий вдох, я вышла из машины.
– Стелла?
Даниэль улыбнулся и пошел мне навстречу.
– Я сразу подумал, что это ты.
Он вытер ладони какой-то тряпкой, затем обхватил меня своими сильными руками, крепко прижал к себе, приподнял и закружился вокруг своей оси. Как он всегда делал раньше. Я уткнулась носом ему в шею, вдыхая его запах. Я уже и забыла, какой эффект он на меня производит. Я не была готова к этому страстному желанию, которое пробудилось во мне от его прикосновения. Или готова? Или даже мечтала снова его ощутить?
– Что тебя сюда привело? – спросил он, ставя меня на землю. – Добралась до самого Бру!
– Может, я просто проезжала мимо?
– Наверняка!
Он улыбнулся, но у меня возникло чувство, что он настороже. Мы принялись рассматривать друг друга. Даниэль был похож на себя прежнего – и все же не совсем. Он уже был не такой тощий и костлявый. Наверняка ходил в зал: плечи широкие, грудь и руки мускулистые. Таких длинных волос я у него никогда не видела. Они были собраны в узел на затылке. По-прежнему черные, как смоль, но на висках уже проступала седина. На руках стало больше татуировок, чем двенадцать лет назад. Потертые джинсы низко сидели на бедрах. Расстегнутая красная фланелевая рубашка, под ней черная майка. Брутальный сексапильный мужчина.
– Своя мастерская, – я сделала жест в сторону таблички. – В конце концов у тебя все получилось.
Он поднял на нее глаза.
– Да, это здорово, – кивнул он и снова перевел взгляд на меня. – А ты? По-прежнему роешься в чужих мозгах?
Я подошла к машине с открытым капотом.
– Какая красотка! – сказала я и провела ладонью по корпусу.
– Правда хороша?
Даниэль подошел следом за мной и случайно задел меня бедром. Он встал рядом со мной, совсем близко. От него пахло машинным маслом и одеколоном. Я слышала его дыхание.
– Мне сразу вспомнилась та красная блестящая тачка, в которой ты нас возил, – сказала я, глядя на него снизу вверх.
– Блестящая тачка? – переспрашивает он деланно недовольным тоном. – Это была «импала» 74-го года.
– У меня с этой машиной связано много воспоминаний.
Даниэль улыбнулся. Он тоже не забыл. И не прочь был вспомнить о том, чем мы занимались на заднем сиденье той машины. Я видела это. И ощутила сосание под ложечкой. Он прошел внутрь, в мастерскую.
– Хочешь пива или еще чего-нибудь? – крикнул он мне оттуда.
– Минералки, если у тебя есть.
– Ты все еще не научилась пить пиво?
Он вернулся, бросил мне бутылку, я подхватила ее на лету и засмеялась.
– Нет, я безнадежный случай.
Он спросил про Гудрун. До него дошли слухи, что мы с Хенриком несколько лет назад купили маме квартиру. Сказал, что скучает по ее фрикаделькам – и просит ей это передать. Я спросила про Мод, его маму. Прошлым летом она ушла на пенсию, теперь целыми днями стоит под кухонной вытяжкой и курит «Бленд».
Наши слова не содержали никакого смысла. Каждый из нас поддерживал светскую беседу, чтобы другой не уходил. Все мое существо было переполнено желанием. Даниэль скользнул взглядом по моему телу – по его глазам я видела, что он чувствует то же самое. Нелепо, но я была польщена тем, что он по-прежнему хочет меня.
– Какая у тебя тут роскошная берлога! – воскликнула я, оглядываясь. – Полный холодильник пива, музыкальный автомат и все такое.
– Правда уютненько? – улыбнулся он.
Я села на диванчик, стоящий возле холодильника.
– Не могу гарантировать, что твои роскошные шмотки не пострадают от сидения здесь, – усмехнулся он, показывая банкой пива на диванчик.
– Иди сюда, сядь со мной, – произнесла я и похлопала по сиденью рядом с собой. Он подошел и сел. Положил руку на спинку позади меня, а я придвинулась ближе. Я не могу не задуматься о том, что было бы, останься мы вместе. Жили бы вот так же, за городом? Завели бы еще детей?
То, что произошло с нами, вызывает у меня отчаяние. Мы все потеряли. Мне так не хватает его. Не хватает тепла, которое было между нами. Не хватает страсти. И я хочу пережить все это снова.
– Как трагично, когда люди, которые так много для тебя значили и были частью твоей жизни, уже не рядом, – произнесла я в задумчивости. – Тебе не кажется?
Даниэль похлопал меня по плечу.
– Ты всегда размышляла и философствовала куда больше, чем я.
Некоторое время он молчал.
– Ты по-прежнему ведешь дневник? – спросил он чуть погодя.
– Сейчас уже нет.
– Ты счастлива? – спросил Даниэль, глядя мне в глаза.
Я отвела взгляд.
– У нас все хорошо, – ответила я, показывая, что не хочу об этом говорить.
– Хенрик – инженер-строитель или что-то в этом роде?
– Что-то в этом роде.
– Ты живешь хорошей жизнью, – заметил он. – Разъезжаешь на «ауди ТТ». Дорогая и статусная машина. Неужели это та девочка, которая боялась сдавать на мотоциклетные права?
– Та же девочка.
Я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать мою теперешнюю жизнь. Не хочу больше об этом слышать. Мне хотелось быть здесь и сейчас, вместе с Даниэлем.
– Мне кажется, он тебе подходит, – сказал Даниэль. – Мы с тобой были слишком горячими и нетерпеливыми.
– Может быть.
– А твой сын, Эмиль – так ведь? Он уже, наверное, большой.
– Ему тринадцать.
– Как быстро летит время.
Даниэль глотнул пива.
– Алисе было бы двадцать два, – произнесла я.
Даниэль посмотрел на меня. Убрал руку, выпрямился, долго обдумывал, что сказать. Я уже и забыла, что он так обычно поступает в трудных ситуациях. У него такая тактика – отмалчиваться. Меня это еще тогда приводило в бешенство. Как и сейчас.
– Ты тоже думаешь о ней? – спросила я.
Даниэль повертел в руках банку.
– Иногда, – ответил он после паузы. – Временами. В ее день рождения. Жизнь идет дальше.
Он снова умолк.
– Я много думала о ней. О нас.
Я положила руку ему на колено.
– Нам было вместе хорошо, Даниэль.
– А я помню наши ссоры, – ответил он. – Как мы действовали друг другу на нервы в той тесной квартирке в Юрдбру. Не всегда все было так уж романтично.
Он снял резинку с хвоста и провел рукой по волосам. Я убрала руку с его колена.
– Если бы Алиса не пропала…
– То мы жили бы долго и счастливо? – Он покачал головой и посмотрел на меня. – Ты веришь в это? Мы были очень молоды, Стелла. К тому же ты практически сразу залетела. Думаю, ты помнишь все это несколько иначе, чем я.
Он отбросил всю нашу совместную жизнь. Так легко, одним жестом. Выкинул прочь, словно все это ничего не стоило. Я встала и направилась к дверям. Выглянула на улицу. Возможно, я зря приехала сюда. Я обернулась и взглянула на него.
– Ты хочешь сказать, что мои воспоминания – это всего лишь фантазии?
– Ты предпочитаешь смотреть на мир через розовые очки – ты всегда так делала.
Даниэль встал с дивана, подошел к машине и наклонился над ней. Достал разводной ключ и снова принялся за работу. Такое поведение мне тоже было хорошо знакомо. Он скрывал неуверенность, растерянность. Неужели это я так на него повлияла? Или он боялся того, что может случиться? Да, боялся. Он был до смерти напуган. Что-то такое я в нем пробудила. Это чувство не остыло с годами, оно такое же сильное, что и тогда. И это его пугало.
– Мне помнится, что ты нас любил, – сказала я. – Ты был так рад Алисе – просто на седьмом небе от счастья. Значит, эти мои воспоминания не соответствуют действительности? Мы были для тебя только препятствием? Мешали твоим планам? Скажи как есть, я готова это услышать.