– Какого черта, что с тобой такое? – спросил Хенрик, крепко держа меня.
Я укусила его за руку и рывком повернулась, когда он ослабил хватку. Выругавшись, он принялся разглядывать след от моего укуса. Я подняла кулак, чтобы снова его ударить. Он схватил меня за руку, зафиксировал ее у меня над головой, прижимая меня к стене.
По его обнаженной груди стекала капля воды. Он наклонился ко мне. Свободной рукой я притянула его голову к себе. Поцеловала его, укусив за губу.
– Что на тебя вдруг нашло? – прошипел он мне в ухо.
Я не отвечала. Он отпустил меня, сделал шаг назад. Я рывком содрала с себя блузку, так что пуговицы полетели во все стороны. Хенрик молча наблюдал за мной. Я обхватила его за бедра, прижалась к нему. Мы слились в долгом глубоком поцелуе. Запустив руки под полотенце, я принялась ласкать его, чтобы вызвать эрекцию.
Он подхватил меня и усадил на тумбочку рядом с раковиной. Я сбросила с него полотенце и увидела, что он уже готов. Ногами я обвила его талию, и он прижал меня к себе.
Он стал целовать меня в шею, в затылок, крепко держа в руке мои волосы. Его язык был у меня во рту. Он расстегнул на мне лифчик, кинул его на пол и принялся ласкать мою грудь. Его язык описывал круги вокруг сосков, и я прошептала, прижавшись губами к его уху, чтобы он взял меня.
Хенрик отнес меня в спальню, кинул на кровать, сорвал с меня брюки и трусы. Я попыталась сесть, но он опрокинул меня на спину. Стоя на коленях, он стал целовать меня между ног, а я схватила его за волосы и плотнее прижалась к его лицу.
Его язык двигался вокруг самых чувствительных мест – медленно, словно дразня меня. Я извивалась, просила еще. И уже почти кончила, когда он вдруг остановился и, склонившись надо мной, сказал, что на сегодня достаточно. Я потянула его на себя, мы перекатились и упали с кровати на пол.
Я села на него верхом, стала тереться о его член своей мокрой плотью. Его руки скользили по моей груди, гладили по попе. Я целовала его плечи и шею, мои губы спустились ниже, на его плоский живот. Он застонал, когда я взяла его в рот. Я наслаждалась, видя его наслаждение, слыша его стоны, чувствуя напряжение его сильного тела, приближающегося к оргазму. Он попросил меня перестать – он хотел войти в меня.
Я провела волосами по его груди. Он снова схватил меня за волосы и потянул в сторону. Мы покатились по полу. Одной рукой держа мои руки у меня за головой, он ласкал меня другой рукой. Плавно вошел меня, заполняя меня всю. Наши тела бились друг о друга, об пол. Я кончила с громким криком, чувствуя, как из глаз текут слезы.
Он все еще лежал на мне, мои ноги обвивали его торс. Я ощущала в груди свое сердцебиение и стук его сердца.
– Ну здравствуй, дорогая, – произнес он через некоторое время. Скатился с меня и посмотрел мне в лицо. – Где ты была так долго?
Я не отвечала. Мне хотелось лишь одного – продлить этот момент. Забыть обо всем на свете. Прижаться к нему, утонуть в его объятиях, чувствовать его жаркое тело рядом. Я хотела его снова. Склонившись над ним, я поцеловала его в губы.
У него зазвонил телефон. Хенрик вздохнул, пробормотал, что должен посмотреть, кто это. Он сел на край кровати и ответил на вызов. Я забралась в постель и закрыла глаза. Хенрик похлопал меня по попе, и я с трудом разлепила веки. Губами он беззвучно произнес: «Не спи!» Но я слишком устала. Энергии не оставалось ни капли. Мозг отключался после долгого тяжелого дня. Тело казалось тяжелым и вялым. Я натянула на себя одеяло, почувствовала, как Хенрик ущипнул меня за ляжку. «Не спи!»
Закончив разговор, Хенрик долго сидел рядом со мной. Даже не открывая глаз, я знала, что он смотрит на меня. Я делала вид, что сплю, и слышала, как он одевается. Прежде чем уйти, он поцеловал меня в лоб. Потом вышел из спальни и спустился по лестнице.
Когда я проснулась, Хенрик лежал позади меня. Я повернулась к нему, и он открыл глаза.
– Извини, не хотела тебя будить, – пробормотала я. – Сколько времени? Уже ночь?
– Я не спал, – ответил он.
– Давненько мы не занимались любовью, – сказала я, провела пальцем по его груди, поцеловала в губы, стараясь снова его завести. Он погладил меня по щеке, глядя мне в глаза.
Я прижалась к нему.
– Хочешь еще?
– Я хочу поговорить, – ответил он.
– Уверен? – пробормотала я, целуя его в шею.
– Что произошло вчера? Рано или поздно тебе придется рассказать.
Я вылезла из постели. Натянула футболку, собрала волосы в хвост.
– Если я правильно помню, мы возбудились. Занялись сексом на полу и…
– Стелла, перестань, – прервал меня Хенрик. Он сел, прислонившись к изголовью кровати. – Ты была разъярена, когда приехала домой. Ударила меня. За что?
Гнев вернулся ко мне с прежней силой.
– А как ты думаешь? Ты что, настолько ничего не соображаешь? Или пытаешься изобразить оскорбленную невинность?
– Я понятия не имею, о чем речь. Да и откуда мне знать? Я обо всем узнаю последним. Как и в прошлый раз.
– Прекрати! – зло прошипела я. – Не смей кидаться мне в лицо этим дерьмом.
Я подтянула к себе корзину для белья, сбросила его тренировочный костюм и начала складывать полотенца.
– Прости, – негромко произнес Хенрик. – Это было глупо сказано.
Отбросив полотенца на пол, я встала у окна и выглянула наружу.
– Дорогая, так что же я натворил?
Голос его звучал искренне, и вопрос был вполне правомерен. Осталось только решить, как я на него отвечу. Мне не очень хотелось признаваться, что я делала вчера, – рассказывать, что я была у Даниэля.
Какие его слова заставили меня так рассердиться на Хенрика? Из чего я заключила, что Хенрик разговаривал с ним, что он предал меня? Что именно он сказал? Внезапно меня охватывает неприятное чувство, что я, возможно, вложила в слова Даниэля слишком много собственной интерпретации.
Наша дочь мертва.
Нам ничего не нужно знать.
Мы пошли дальше.
У тебя замечательный муж, он заботится о тебе.
Он волнуется за тебя.
Или как там было – он, наверное, волнуется за тебя? Разве он не волнуется за тебя? Он конечно же волнуется за тебя.
Когда Хенрик чувствует себя виноватым, он не умеет этого скрывать. Обычно он честен и умеет ответить за свои поступки. Я тоже такая. В этом суть наших отношений.
Вернее, такой я была раньше. Не Хенрик нечестен со мной, я нечестна с ним. Именно муки совести по этому поводу заставляют меня обвинять кого угодно, кроме самой себя.
Хенрик встал, натянул серые спортивные брюки.
– Хорошо, дай я угадаю, – сказал он. – Ты сердишься на меня потому, что я не верю, будто Алиса жива? Не принимаю твоих заявлений, что ты нашла ее?
– Мне неприятно ощущать, что ты считаешь меня сумасшедшей. Когда ты думаешь, что мне все привиделось. Когда ты говоришь обо мне что-то маме, Пернилле, кому-то еще – у меня за спиной.
– Во-первых, я не разговаривал с Перниллой. И с твоей мамой тоже. Не знаю, что заставляет тебя так думать, но ничего такого не было.
Я попыталась что-то сказать, но он поднял ладонь, словно полицейский на дороге.
– Во-вторых, ты рассказываешь мне, что я думаю, что я считаю, что, как тебе кажется, я говорю другим. Из нас двоих вроде бы ты у нас психотерапевт, не так ли? Если ты хочешь узнать, что я думаю, спроси меня в следующий раз.
Муж был прав. Я поняла, что он не звонил Даниэлю.
Хенрик продолжал:
– Кроме того, меня интересует, слышала ли ты когда-нибудь, чтобы я называл тебя сумасшедшей? Бывало такое?
– Нет, – нехотя признала я. – Ты этого никогда не говорил.
– Тогда прекрати приписывать мне то, чего я не говорил.
– Прости, – прошептала я.
– Только потому, что я сразу же не кричу «ура!», не стоит делать выводов, что я считаю тебя сумасшедшей. Ты ничего мне не рассказываешь, избегаешь меня, а потом набрасываешься на меня. Наверное, ты и сама догадываешься, что у меня возникают вопросы?
– Я просто хочу, чтобы ты верил мне, – сказала я.
– А я хочу, чтобы ты разговаривала со мной. Мне будет куда легче верить тебе, если ты будешь рассказывать мне, что происходит.
Он снова сел на край кровати.
– Ты самая умная женщина из всех, кого я знаю. Обычно ты мыслишь так логично и рационально. Но в этом случае я слышу только истерики и голословные утверждения. Это так на тебя не похоже.
– А как бы ты сам отреагировал? Что бы ты почувствовал, как ты думаешь? Если бы встретил Эмиля после двадцати одного года разлуки?
– Ты повстречала девушку, которая внешне очень похожа на тетку Алисы. И это все. У Изабеллы есть биологическая мать, которая к тому же весьма встревожена. Тем не менее, ты уверена, что это Алиса. По-твоему, все специально сговорились, чтобы скрыть от тебя правду. Все против тебя. А как обстоят дела с врачами, со школой, в которой училась Изабелла? Все лгут или как? Ты всерьез думаешь, что можно украсть чужого ребенка и сделать вид, что это твой собственный, – и никто ничего не заподозрит?
– Я предупреждала тебя, Хенрик. Не раз и не два. Я говорила тебе, что со мной что-то не так.
– Ты меня предупреждала? О чем ты?
– С самого начала.
Жестом отчаяния Хенрик развел руки.
– Сдаюсь. Я за тобой не успеваю.
– Черт тебя подери, Хенрик! У тебя это звучит так, словно я…
Хенрик жестом остановил меня, указывая на дверь.
– Эмиль? – окликнул он.
– Папа! – отозвался сын тоненьким голоском.
– Заходи, малыш.
Дверь открылась, Эмиль заглянул в спальню. Он посмотрел на Хенрика, перевел взгляд на меня. В глазах у него такой страх, что мне становится больно.
– Что же ты еще не спишь? – спросила я мягким голосом, чтобы показать: я сержусь не на него.
– Я просто искал зарядку для телефона.
– Возьми ту, что вставлена в розетку, – посоветовал Хенрик. – Возле комода.
– Иди сюда, мой дорогой! – сказала я. Эмиль неуверенным шагом приблизился ко мне. Я обняла его.