– Конечно. – Таш грустно размазывала еду по тарелке.
– Таш выступила потрясающе, – весело зачирикала Индия. – Даже Хьюго сказал: «Страстно и чертовски рискованно»!
– Ну, раз Хьюго так сказал… – засмеялась Зои.
– Он был в восторге, – подмигнула Индия. Таш, притворяясь равнодушной, занялась рагу.
– Звонил Найл, – сказала Зои.
– Правда? – Таш посмотрела на часы, пытаясь сообразить, сколько времени сейчас в Штатах. – Я ему перезвоню. Какой номер? – Острый соус вдруг заполыхал у нее во рту.
– Он… не оставил. – Зои прикусила губу. – Найл переезжает с места на место, звонил из аэропорта, даже толком не объяснил, из какого. Говорит, что каждый день отвечает на одни и те же вопросы журналистов. Мне кажется, он очень устал.
– Он просил мне что-нибудь передать? – От жгучего соуса на глазах у Таш выступили слезы, а в горле занялся пожар. Она широко открыла рот. Сохранить достойный вид было невозможно.
Зои обеспокоенно смотрела на подругу.
– Сказал, что любит тебя. Да, и еще просил передать, что сможет поехать с тобой в мае во Францию. – Вторая часть ответа Зои прозвучала более убедительно, чем первая.
– Но это же накануне соревнований в Бадминтоне, – покачала головой Таш.
– Можешь не волноваться, – бросил Гас, поднимаясь. – Ты же звезда, победа у тебя в руках. – Он вышел из кухни, прихватив с собой бутылку.
Таш спрятала лицо в ладонях, пожар в горле никак не утихал. Она могла бы напомнить Гасу, что ее победа – результат долгих тренировок. Через два месяца должна состояться ее свадьба, но Таш видела своих лошадей чаще, чем Найла. И что самое ужасное – она все меньше и меньше скучала по нему.
Глава двадцать четвертая
Утром Хьюго встретил ее на пороге своего дома с кружкой отвратительного растворимого кофе и широкой улыбкой. Ей было невыносимо сознавать, что эта улыбка заставляет сердце трепетать, как прежде. Таш не терпелось проведать Микки, который тут же от восторга поджал уши и потянулся к ней розовым влажным носом.
Хьюго придерживал за уздцы ревнивого Сноба. Теперь он уже был не так добр с Таш. Он указал на ее самые слабые места, раскритиковав, как она во время езды держит ноги, руки, спину и голову. Но говорилось это из необходимости помочь, а не из жестокости.
– Держи поводья, поезжай прямо! Так, куда его заносит?
– Влево. – Таш чувствовала, как Сноб наклоняется влево.
– Почему он так делает?
– Наверное, потому, что ему так удобно.
– Нет. – Хьюго подошел к наезднице и взял в руки поводья. – Это тебе так удобно. Возможно, ты сама этого и не осознаешь, но ты переносишь свой вес на левую ягодицу, вот сюда. – Он просунул теплую руку между ней и седлом. – Поэтому конь тоже идет неровно.
Таш отодвинулась, пытаясь избежать его прикосновений.
– Так лучше, – Хьюго убрал руку. – У Сноба уже вошло в привычку склоняться влево, я видел это сотни раз на соревнованиях. Попробуй теперь равномерно распределить свой вес.
Таш попыталась, но Сноб по-прежнему делал упор на левую ногу.
– Давай снова! Сосредоточься.
Сноб не сдавался.
– Пробуй, пробуй!
Так продолжалось целый час, пока Сноб не пошел прямо.
– Боже мой, ты, очевидно, из тех, кто бросает детей в бассейн, чтобы научить их плавать, – пробормотала Таш.
– Только некоторых детей, – улыбнулся он и посмотрел ей прямо в глаза. Таш внезапно вспомнила, как еще во Франции, во время одной из таких же тренировок с Хьюго, она упала в бассейн.
– Так ты говоришь, я натягиваю при прыжках поводья? – Девушка постаралась выбросить из головы свою детскую влюбленность.
– Да, и это естественная реакция. Но ты должна избавиться от нее: Сноб чувствует твою неуверенность и боится брать барьер.
– Ты думаешь… – Таш поймала себя на мысли, что не слушает наставлений. Она смотрела на его красиво очерченный рот, изогнутые губы, белоснежные зубы. Интересно, каков на вкус его поцелуй?..
– А с Горбунком почему-то все иначе… – Таш произнесла это для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, но сама думала о том, бывает ли на свете такой чистый голубой цвет, каким лучились его глаза.
– Это потому, что ты не боишься его, – спокойно объяснял Хьюго. – Вы доверяете друг другу. А со Снобом вам пора сходить к семейному психотерапевту. Ладно, давай еще один круг, и все на сегодня.
Хьюго скакал рядом на Брокере, молодом, подающем надежды жеребце. Они останавливались после каждого барьера, чтобы обсудить допущенные ошибки. Когда тренировка закончилась, на небе сгустилась тьма.
– Это Стефан? – Таш посмотрела на приближавшуюся к дому фигуру.
– Похоже на то. – Хьюго потер нос. – Он весь день провел в кузнице. А ты сегодня празднуешь день рождения вместе с Найлом?
Удивившись, что Хьюго помнит об этой дате, Таш покачала головой:
– Он еще в Штатах.
– Ах так… – Хьюго смотрел на алеющий закат: солнце медленно исчезало за высоким холмом.
Таш разглядывала его профиль: прямой нос, упрямый подбородок, длинные ресницы… Она быстро отвернулась.
– Ты ждешь его?
– Нет, уже и не надеюсь, – горько ответила Таш и тут же пожалела, встретив его грустный взгляд.
Несколько минут они ехали молча. Тишину нарушало только одинокое кукование, долетавшее из леса, и фырчанье Брокера.
Когда они въехали на Двенадцать Акров, все звуки смолкли. Таш почувствовала, как ее пробирает дрожь. «Я не хочу выходить замуж за Найла…» – внезапно подумала она.
Таш еле удержалась в седле, осознав, какая опасная мысль пришла ей сейчас в голову. Ладонь машинально подлетела к губам.
Неизвестно, заметил ли ее замешательство Хьюго, но он ничего не сказал, только свистнул чуть отставшему от них терьеру.
Сердце Таш забилось сильнее.
Она посмотрела на чернеющее небо и сказала:
– Страшно возвращаться верхом в такой темноте. Одолжишь мне фонарь?
– Нет. – Хьюго поднял на нее глаза. – Уезжать еще рано – ты же не получила свой подарок.
– Подарок?
– У тебя ведь сегодня день рождения, – рассмеялся он.
– Да, конечно! – Таш определенно нравился новый, милый и приятный, Хьюго.
– В таком случае тебе положен подарок, – сказал он. – Никто не должен остаться без подарка в свой день рождения.
Таш потупилась, вспомнив, что подарок для Хьюго исчез в желудке у Найла.
– Ты не обязан делать мне подарки, – сказала она, – особенно если…
– Если что?
– Если ты узнал про мой день рождения лишь вчера, от Индии.
– Я отлично помню эту дату, – возразил он, взял Брокера под уздцы и направился к конюшне.
И почти сразу в воротах конюшни показался неуклюжий силуэт Микки. У Таш перехватило дыхание.
Серый жеребец спешил ей навстречу, а за ним, улыбаясь, шел Хьюго. Микки споткнулся и наступил хозяину на ногу тяжелым копытом.
– О-о, ты идиот! – взвыл Хьюго.
Микки замер и уставился на него, так и не убрав копыта. На правый глаз ему падала золотистая надпись «С днем рождения!».
Таш испустила радостный вопль. Микки хрипло заржал в ответ и, наконец освободив Хьюго, рванул ей навстречу, опрокинув по пути два ведра и автомобильную шину.
Заметив, что Сноб ревниво поглядывает на Микки и тому может сейчас достаться на орехи, Стефан увел строптивого коня в стойло. Таш не видела перед собой ничего, кроме поздравительной надписи на морде Микки.
– С днем рождения! – Хьюго подошел ближе. Прижимаясь щекой к серой морде коня, Таш пыталась не расплакаться. Прощание с влюбленностью откладывалось на неопределенный срок.
– Ты не можешь просто так отдать мне его, Хьюго, – сказала она, когда Микки наклонился к перевернутому ведру. – Ты заплатил за него десятки тысяч.
– Эта неуклюжая бездарная лошадь – самое неудачное мое приобретение, – признался Хьюго. Микки поднял ведро за ручку и с гордостью повернулся к Таш. – Не понимаю, что ты в нем нашла. Можешь забирать свое сокровище.
– Боже, спасибо! – Таш бросилась к Хьюго.
Он торопливо отступил и поймал ее за руку.
– Это не значит, что я отдаю его просто так, – продолжил он. – Юридически я останусь его хозяином, но ты можешь тренировать Микки и выступать с ним на соревнованиях. Надеюсь, «Мого» будут спонсировать этого чудика. Я рассказывал им про Микки, не упоминая, естественно, про его тупость, и они очень заинтересовались.
– Спасибо тебе большое! – Таш неловко обняла Хьюго. Он закашлялся и отошел в сторону.
– Дженни отведет его в стойло, а я позвоню на скачки, поговорю с секретаршей.
– Черт, я об этом совсем забыл! – Стефан в ужасе уставился на часы.
– Знаю, – Хьюго смерил его взглядом. – Надеюсь, что еще застану ее. А потом пойдем в ресторан. Уже слишком поздно, Таш не может сейчас возвращаться домой. Сноб останется на ночь здесь, поставь его рядом с Микки, Дженни.
Таш закрыла лицо руками, стараясь быть разумной и объективной. Ей казалось, что вся ее жизнь сегодня перевернулась с ног на голову. Раньше свои чувства к Хьюго она объясняла лишь игрой гормонов и воспоминаниями юности, но сейчас, когда пожар в душе разгорелся с новой силой, девушка не могла представить, как сможет дружить с мужчиной, к которому испытывает более глубокие чувства.
Когда Хьюго вернулся, он, казалось, не заметил ее состояния и спросил:
– Ты собираешься в Локингтон-Даун?
Не в силах взглянуть на него, Таш покачала головой:
– Я отказалась от участия. Мы с Найлом в это время будем во Франции.
Наступило молчание. Когда Хьюго снова заговорил, в его голосе появились прежние холодность и надменность:
– Собираетесь в гости к Александре?
– Да.
– София и Бен, кажется, тоже едут.
– Впервые об этом слышу, – рассеянно ответила Таш. Она чувствовала, что хрупкий мир ее радости вот-вот разлетится на кусочки. Ей хотелось, словно напуганной кошке, броситься прочь и забиться под шкаф.
– Бен упомянул об этом вскользь, когда рассказывал, в какую сумму обошлось платье, которое купила тебе на свадьбу София. Бен полагает, что оно дороговато для наряда невесты.