Пять минут спустя королева лежала в постели, обложенная со всех сторон подушками.
Если бы только найти способ заставить ее снова вспомнить о тетради…
— Если хотите, я вам почитаю, — предложила Дженис. — Здесь так много книг! Мы пока поищем что‑нибудь подходящее, пока вы не захотите увидеть тетрадь.
Королева вскинула на нее подозрительный взгляд:
— Что за чушь вы несете! Достаньте карты. Будем играть.
Страшно разочарованная, Дженис послушно открыла секретер.
— Я не вижу карт, ваше величество. Миссис Пул, вы, случайно, не знаете, где карты?
— Не думаю, что у нас вообще здес‑сь есть. Ее величес‑ство никогда не интерес‑совали подобные забавы.
Это потому, что в верхней комнате, больше похожей на мрачную темницу, нельзя было ни играть, ни читать, ни писать.
Вдовствующая герцогиня снова возвращалась к жизни, и это было очень приятно видеть. Дженис решила сосредоточиться на этом и оставить мысли о дневнике.
— Я скоро вернусь. У меня в комнате есть колода: я держу ее в шляпной коробке. Мы часто играем со служанкой.
— В шляпной коробке? — Ее величество мгновенно выпрямилась в своих подушках. — Так моя шляпная коробка у вас?
— Нет, ваше величество. — Дженис в недоумении посмотрела на миссис Пул, но та сдержанно подняла ладони вверх и пожала плечами. — Это моя собственная.
— Я так и знала: вы что‑то замышляете. — Королева прищурила глаза. — Умные подданные порой слишком любопытны.
— Я сейчас принесу свою шляпную коробку, и вы увидите, что это не ваша.
Дженис торопливо направилась к двери, но королева, лукаво посмеиваясь, ее остановила:
— Не беспокойтесь. Вы опоздали. Я ее перепрятала.
— Перепрятали мою шляпную коробку? — решила прикинуться дурочкой Дженис.
— Нет. Тетрадь.
«О, слава богу! Она снова вспомнила о тетради!»
Дженис напряглась всем телом, но чтобы не выдать своей заинтересованности, оперлась о дверной косяк.
— Что это за тетрадь? Вы знаете, что в ней?
— Она положила ее в шляпную коробку, — произнесла королева назидательно, так, словно Дженис маленький ребенок. — И я нашла ее в этой самой комнате спустя годы, когда уже переехала во вдовий дом, а она ушла.
— Кто ушел? — уточнила миссис Пул.
— Эта девушка. Эмили.
«Эмили!»
У Дженис пересохло во рту, когда она подошла к кровати и тщательно укутала престарелую леди одеялом.
— Так что там насчет Эмили, ваше величество?
Королева оттолкнула ее руку.
— Я пробралась сюда однажды, когда Рассела не было дома. Никто не говорил, что я не могу навещать своего внука. Чтобы позабавить Грейсона, я решила надеть смешную шляпку, такую, что давно вышли из моды. Полезла в одну из шляпных коробок, хранившихся в этой комнате, и обнаружила эту тетрадь — вместе с моей любимой шляпкой из изумрудного шелка.
— И каким образом, на ваш взгляд, она там оказалась? — От возбуждения Дженис едва не пустилась в пляс.
— Полагаю, Эмили хотела, чтобы ее нашла именно я. Но на следующий день после исчезновения девушки мне пришлось спешно переселиться во вдовий дом. Я не успела даже собрать вещи и взяла с собой лишь небольшую сумку. Рассел был страшно возмущен, но мне не хотелось там оставаться, в особенности когда он…
— Он — что, ваше величество?
— Он был жесток… И единственная причина, почему я не отправила его в Тауэр, это жалость к нему, убогому. Хотя, наверное, и следовало. — Она подняла вверх палец. — Напомните мне в следующий раз не быть настолько милосердной.
— Хорошо, ваше величество, — сказала Дженис. — Значит… тетрадь лежала там, забытая, все эти годы?
— Да. — Старушка пожала плечами. — Пропадала без пользы со всеми этими старыми шляпками.
— А где она теперь, ваше величество? — Дженис затаила дыхание. Вот он наконец, тот момент, которого она так долго ждала.
— Уничтожена, — гордо заявила королева.
«Нет!»
От горького разочарования Дженис ощутила в груди пустоту.
— Я попросила моего садовника бросить ее в печь в теплице для орхидей. — Престарелая леди рассмеялась. — Это был самый жаркий огонь, который мне довелось видеть. Я знала, что она в считаные секунды обратится в пепел.
— Значит, ее больше нет, — протянула миссис Пул.
Королева удовлетворенно кивнула:
— И слава богу.
Глаза Дженис жгло от подступивших слез. Она и предположить не могла, что это известие так ее расстроит.
— Что случилось с Эмили Марч, ваше величество?
Королева сердито уставилась на нее.
— Что произошло? — упорствовала Дженис. — Кто‑то здесь дурно обошелся с ней? Почему она уехала? Если уж на то пошло, почему вы уехали на следующий же день?
— Леди Дженис‑с! — раздался предостерегающий возглас миссис Пул.
Королева открыла было рот, словно хотела ответить, но внезапно в глазах ее промелькнуло… Что? Смущение? Страх!
— Нет. Это государственная тайна. Вы не посвящены. Вся ответственность лежит на мне. Только на мне. Я должна была вызвать стражу. Должна была противостоять ему.
Дженис села к ней поближе и постаралась успокоить:
— Стражи не оказалось поблизости. И в этом нет вашей вины. И в чем бы ни состояла та тайна, все давным‑давно закончилось.
— Да что вы понимаете! — с презрением воскликнула ее величество. — Это никогда не закончится. Боль не утихает.
— Простите меня. — Дженис взяла ее за руку. — Если вы не хотите говорить об этом сейчас, я пойму, но если измените свое мнение, то готова вас выслушать. Хранить тайны нелегко. У нас в семье тоже были. И как только все открылись, жить стало гораздо лучше и проще.
Глаза миссис Пул наполнились тревогой.
— Давайте немного пос‑спим, ес‑сли не возражаете.
Королева глубоко вздохнула и, покачав головой, хрипло пробормотала:
— Он не помог… — Ее пальцы крепче вцепились в руку Дженис. — Этот предатель… его бросил.
Наступило непродолжительное молчание.
— Кто, ваше величество? — как можно спокойнее спросила Дженис в надежде узнать что‑нибудь об Эмили, но мысли вдовы порхали с места на место, как бабочки. — Кто кого оставил?
В печальных голубых глазах старушки блеснули слезы, но губы сжались в горькую линию:
— Рассел не помог Эверетту, и тот утонул в пруду. Родной брат…
Глава 27
Дженис и миссис Пул в страхе переглянулись.
Последние слова, произнесенные ее величеством — или это была вдовствующая герцогиня Холси? — навевали такой леденящий ужас, что, казалось, температура в комнате упала самое меньшее на десять градусов.
Престарелую леди начала бить дрожь.
— Попрошу‑ка я принес‑сти ей чаю, — тихо сказала миссис Пул. — Да и нам тоже не помешает выпить по чашечке…
Но к моменту, когда сиделка дернула за шнурок, вызывая прислугу, вдовствующая герцогиня задремала. Или это был обморок? Дженис точно не знала. Но поскольку цвет лица у нее был вполне приемлемым, девушка почувствовала облегчение.
— Мне так жаль! — Дженис отошла от кровати и посмотрела на миссис Пул. — Наверное, не стоило ее расспрашивать.
Миссис Пул печально вздохнула и, помолчав, заметила:
— Пус‑сть немного пос‑спит. Может, для нее даже лучше — рассказать наконец об этом страшном секрете.
Хоть комната была уютной и солнечной, атмосфера в ней словно бы изменилась. Казалось, в углах ее скрывались темные тайны. Несвязные высказывания лежавшей в постели женщины больше уже не позволяли так легко от них отмахнуться.
Ее боль была совершенно очевидной.
— Думаете, так и было? — повернулась Дженис к миссис Пул. — Ведь это наитягчайшее бремя, которое может выпасть на долю несчастной матери.
И равно тяжелое для ребенка. Дженис оставалось только гадать, слышал ли что‑нибудь об этом Грейсон, ведь Рассел его отец.
— Понятия не имею. — Сиделка заметно помрачнела. — Да и вообще лучше забыть об этой ис‑стории, раз оба брата уже умерли. Давайте больше не будем расс‑спрашивать ее с‑светлость ни о чем.
— Хорошо, — согласилась Дженис. — Хотя…
— Хотя что? — Миссис Пул, похоже, была настроена скептически.
— Если она снова заговорит об этом, я ее выслушать не откажусь. Вы сами сказали, что, может быть, для нее лучше высказаться.
— Ладно, — рассудительно произнесла миссис Пул. — Но мы не с‑станем изображать Скотленд‑Ярд.
Затем Дженис ушла, и когда проходила по коридору, ей казалось, будто все ее тело гудит, как после тяжелейшего напряжения.
Какие еще тайны скрывает этот дом?
И кому о них известно?
Пятнадцать минут спустя Дженис вместе с Изобел отправилась выгуливать Эсмеральду на лужок позади огорода. Собака втянула носом воздух и весело засеменила по тающему снегу, касаясь наполненными молоком сосками на обвисшем животе земли.
— Видишь, как она рада, что может хоть немного отдохнуть от щенков, — заметила Изобел.
— Ты не знаешь, где находится пруд? — спросила Дженис невпопад, все еще пребывая в растерянности: слова вдовствующей герцогини не шли из головы.
— Вон там. — Изобел указала на отдаленную группу деревьев позади дома. — По другую сторону. Что‑то случилось, миледи? Я знаю, что неизбежность брака с герцогом приводит вас в ужас, но ведь это еще не все, да?
— Да, ты права. Я уже тебе говорила, что давным‑давно дядя герцога утонул, но только что узнала, что брат Эверетта, Рассел, даже не попытался его спасти.
— Какой кошмар! — содрогнулась Изобел. — Я… лучше бы мне не знать этого.
— Мне бы тоже, — согласилась Дженис. — Не думаю, что о случившемся известно в Лондоне. Кажется, ходили слухи — и я вроде бы слышала от отца, — будто он умер от лихорадки.
— Это потому, что из‑за нее умерло много людей.
— К сожалению, ты права. Однако если бы стало известно, что он утонул, об этом вряд ли бы забыли. В особенности если бы знали, что один брат даже не попытался спасти другого.
— Почему же тогда молчат домочадцы? — изумилась Изобел. — И как могла эта тайна оставаться нераскрытой все эти годы? Наверняка жители Брамблвуда что‑нибудь знают.