Папа! Снова закрываю жестянку и прижимаю ее к сердцу, чувствуя невероятное облегчение от того, что правильно разгадала папину наводку и он не исчез просто так, не сказав мне ни слова.
– Новембер? – зовет меня Эш, стоя у подножия дерева, на котором я сижу.
– Она здесь, – отвечаю я и спускаюсь.
Он замечает коробочку у меня в руке.
– А твой отец…
– Там внутри записка, – шепотом говорю я.
Эш с облегчением вздыхает.
– Хорошо. Пойдем отсюда. Потом прочитаем. Но сначала… – Он показывает мне ключ с подвеской в виде маленькой деревянной подковы. – Я нашел это в кармане убийцы. Кроме оружия, которое я тоже забрал, у него с собой больше ничего не было. Ты не знаешь, от чего может быть этот ключ?
Снова перед глазами всплывает окровавленная голова того человека, и я стискиваю в руках жестянку, как будто это единственное, на чем держится мой рассудок. Эш протягивает мне ключ.
Нехотя взяв его в руки, пытаюсь в свете луны рассмотреть подкову.
– Похоже, это ключ от навесного замка. Скорее всего, от какого-нибудь амбара или сарая, – говорю я, с трудом подавляя подступающую к горлу тошноту, ведь эта вещь взята с трупа, и не просто с какого-то трупа, а у убитого мною человека. – Здесь таких много, особенно на окраине города.
Эш кивает. Ему явно пришло в голову то же самое.
– Какой-нибудь из них можно арендовать? Есть тут амбар, за который можно заплатить наличными? Или такой, который можно использовать тайком, без ведома хозяина.
– Гм… Скорее всего, на одном из больших участков. Но я могу назвать четыре или пять ферм, достаточно больших, чтобы на территории имелись пустые амбары или сараи, – говорю я, мысленно восстанавливая в голове карту Пембрука. – Надо, чтобы отсюда до него можно было добраться пешком?
– Определенно. А еще нужен прямой путь через лес к твоему дому, чтобы не появляться в городе и избежать встреч с людьми.
– Понятно. Еще что-нибудь?
– Если я прав, постройка, от которой этот ключ, находится на большом открытом поле без посевов или деревьев.
Торопливо возвращаю Эшу ключ.
– Примерно в миле отсюда, по прямой через лес, есть ферма, и ее дальнее поле почти никогда не засевают.
Он с облегчением выдыхает, как будто надеялся услышать именно это.
– Пойдем заберем сумки и посмотрим, что сумеем найти.
– А как же… – Я указываю назад.
– Никак, – говорит Эш. – Он просто сорвался с дерева, упал на камень и разбился насмерть. Вот и все.
– А стрелы не вызовут подозрений? – Меня беспокоит, что подумает шериф Билли, когда обнаружится труп. Сумеет ли он как-то связать это с нашим с папой внезапным исчезновением?
– Я их собрал, – говорит Эш, указывая на горку стрел и сломанный лук, которые я не заметила в темноте. – Возьмем их с собой, а потом где-нибудь выбросим.
– Но мы не можем просто оставить его. То есть…
– Придется. Мы понятия не имеем, один он тут или нет, так что надо срочно уходить. – Напряжение в голосе Эша возрастает.
Я глубоко, шумно вдыхаю. Знаю, что он прав. Но все это кажется неправильным: покидать дом, не попрощавшись, покидать Эмили, не сказав ей правды, оставлять мертвого Стратега в лесу. Это не мой любимый Пембрук; это какой-то кошмар.
Глава десятая
Мы с Эшем выбираемся из леса на заднее поле фермы Муди. Стараемся держаться ближе к деревьям, растущим по периметру открытого поля. Издалека доносится вой целой стаи койволков. Старый мистер Муди как-то рассказывал мне, что в этой части Коннектикута обитают огромные койоты, появившиеся в результате многолетнего скрещивания с волками, и теперь от обычных койотов в них почти ничего не осталось. Кто знает, правду ли он говорил или байками про страшных зверей просто хотел напугать детей, которые постоянно забирались к нему на сеновал? Как бы там ни было, но после его рассказа с наступлением темноты я стала бояться приходить сюда. Хмурюсь, вспоминая, как меня пугали такие ничтожные вещи, и оплакиваю наивную девчонку, которой я была, прежде чем оказалась в Академии, прежде чем слишком многое узнала.
Я смотрю на Эша, который молча следует за мной. Изо рта у нас вырываются клубы пара. Мне так много хочется сказать ему, так много объяснить. Но пока мы не выберемся из Пембрука и не уберемся с дороги Стратегов, которые идут за нами по пятам, ни один из нас не сможет вздохнуть с облегчением.
Веду Эша к знакомому амбару, и мы крадучись, почти вплотную к стенам, обходим его по кругу. Эш останавливается у навесного замка, на который заперты широкие двойные ворота. Потом пальцем указывает на нож, висящий у меня на поясе, и я дрожащей рукой вытаскиваю его. Эш вставляет ключ в замок и слегка, фута на два, приоткрывает дверь. В амбаре темно, хоть глаз выколи, и мы, затаив дыхание, неподвижно стоим, пытаясь оценить обстановку. Кругом тишина, никаких признаков того, что внутри кто-то есть. Только ветер снаружи воет среди голых деревьев.
Эш шире открывает ворота, чиркает спичкой… и у меня от изумления глаза на лоб лезут.
Едва не подавившись, я разглядываю большую металлическую конструкцию, занимающую бо́льшую часть амбара.
– Самолет?! Я думала, нам повезет, если удастся найти рюкзак или что-нибудь еще с полезной информацией, но самолет, черт возьми!
– Частный реактивный самолет, – говорит Эш, улыбаясь впервые за долгое время. – Хороший. Кем бы ни был тот убийца в лесу, это наверняка важная персона.
Эш задувает почти догоревшую спичку, передает мне коробок, и я, повесив нож обратно на пояс, зажигаю новую, а он начинает убирать деревянные блоки, стабилизирующие колеса.
– Постой… Ты что… Ты же не собираешься взять эту штуку себе? – ошарашенно спрашиваю я.
– Разумеется собираюсь, – говорит он, как будто это самое обычное дело. – Или ты предпочитаешь лететь коммерческими авиалиниями, где тебя могут заметить? Частный самолет – это наилучший вариант.
– Но кто его поведет? – Его план не укладывается у меня в голове, настолько далеко он выходит за пределы моего понимания.
– Придется импровизировать, – отвечает Эш, закидывая деревянные блоки в самолет и широко распахивая ворота амбара.
– Мы ни в коем случае не будем импровизировать!
– Расслабься, Новембер, – добродушно улыбается он, превращаясь в прежнего, уверенного в себе Эша, тогда как я становлюсь все более взвинченной. – Я пилотировал самолеты с восьми лет. А такая модель летит практически сама по себе.
Он поднимается по трапу и включает свет.
Иду за ним.
– Ух ты… – выдыхаю я, в восхищении разглядывая маленький самолет.
В салоне два кресла и большой телевизор с плоским экраном, маленький обеденный столик и кровать. Может, Эш и прав: это действительно наилучший вариант.
Эш направляется прямиком в кабину и с легкостью заводит двигатель. Нажимая кнопки, он вытаскивает из кармана навесной замок и передает его мне.
– Я выведу самолет из амбара, а ты запри ворота, ладно? Только обязательно сотри наши отпечатки пальцев.
Беру холодный железный замок и снова спускаюсь по трапу. Гляжу на тонущий во мраке старый сеновал, где когда-то играла, и вздыхаю, чувствуя неимоверную грусть. «Прощай, Эм. Прощай, Пембрук». Жаль, что в темноте не могу получше разглядеть каждую деталь, чтобы сохранить ее в памяти. Но хвост самолета уже минует ворота, и у меня не остается времени на обдумывание того, что этот момент будет когда-нибудь значить для меня. Быстро запираю ворота амбара и тщательно протираю замок, удаляя следы нашего здесь пребывания.
Бегу к самолету, все еще пытаясь примирить эту ситуацию с моим тихим родным городком. Поднимаюсь по трапу, закрываю за собой дверь и занимаю свободное место в кабине. Глядя на Эша, который уверенно управляется со сложной приборной панелью, не могу решить: стоит ли мне восхищаться или с меня уже хватит новых впечатлений.
– Ты нашел что-нибудь еще… – Судорожно глотаю, тут же вспомнив глухой удар при падении Стратега и то, как медленно стекала по камню кровь из его раны. – Ты нашел что-нибудь еще у Стратега в лесу? – Борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, застегиваю ремень безопасности. – Кроме ключа…
– Да, – отвечает Эш и на секунду замолкает, глядя в мою сторону. – У него на плече татуировка Льва.
Молча киваю. Нельзя сказать, что это известие привело меня в шок, но определенно встревожило. Если Львы смогли найти наш дом в Пембруке, что помешает им разыскать папу в Европе? Трогаю жестяную коробочку в кармане пальто.
– Тебя в воздухе не укачивает? – спрашивает Эш, возвращая меня к настоящему, нажимает еще несколько кнопок и отводит назад рычаг.
– Насколько я знаю, нет… О господи… – бормочу себе под нос, замечая, что мы уже разгоняемся по темному, бугристому полю в сторону леса.
Эш только улыбается, пока мы, набирая скорость, мчимся к деревьям, возвышающимся на краю поля. Вцепляюсь руками в подлокотники и зажмуриваюсь. «Господи, неужели я пережила все эти ужасы лишь для того, чтобы теперь разбиться на самолете на ферме Муди?» Когда я снова заставляю себя открыть глаза, мы уже в воздухе, над деревьями, а не врезались в какой-нибудь клен, как мне представлялось. Мой организм не сразу осознает, что угрожавшая нам опасность позади.
Шумно, с облегчением выдыхаю. И вот перед нами открывается небо, в котором занимается рассвет, на земле играют первые блики света. В кабине воцаряется тишина. Мысленно обращаюсь к жестянке у меня в кармане. Я так отчаянно хотела добраться до того дерева и узнать, оставил ли мне папа что-нибудь, но теперь, когда его записка у меня в кармане, я боюсь ее читать.
– Эш, что тебе известно о главе Львов? – спрашиваю я, пытаясь оттянуть неизбежное.
– О Джаге, – уточняет он, и я вспоминаю, как Эш рассказывал мне о тираническом правлении Джага. Это было в библиотеке Академии, когда я еще не знала, что сама являюсь Львом.
– Сама не понимаю, как мне раньше в голову не пришло об этом спросить, но ведь Джаг – это же сокращение от «Ягуар», правильно? – говорю я, хотя прекрасно знаю, почему не спрашивала об этом: вопреки всему я верила, что смогу оставить позади все эти испытания и мир Стратегов в целом, и не хотела уделять Джагу или другим своим злобным родственникам больше внимания, чем того требовали обстоятельства.