Как только мы оказываемся на улице, я поворачиваюсь к Эшу.
– Повседневная жизнь Стратегов – это очень странно.
Эш весело изгибает брови.
– Неужели?
– Просто они везде… притаились в библиотеках, отелях и кто знает, где еще.
Эш смеется.
– Хочешь сказать, мы везде, – поправляет он меня.
И я понимаю, что хоть я и Стратег, мне по-прежнему не хочется отождествлять себя с ними. Многие умения Стратегов вызывают искреннее восхищение, однако я видела примеры жестокости, от которой меня тошнит. И в памяти снова всплывает вид мертвого убийцы в лесу.
Трясу головой, как будто это поможет стереть мои воспоминания и сопровождающее их ощущение ужаса.
– Так эта книга… Семьи таким способом оставляют друг для друга сообщения?
– Это сложнее отследить, чем электронные письма или звонки. У каждой Семьи есть свои книги и шифры в библиотеках в крупных городах.
– А это надежно? – как можно тише спрашиваю я. – Разве другие Стратеги не могут таким образом перехватить сообщения?
– Да, это надежно, и да, могут, – признает Эш, надевая перчатки. – Но никто этого не делает. Это как личные комнаты для занятий в Академии – каждый уважает частную жизнь других людей, потому что иначе человека ждет возмездие. А если кого-то поймают на чтении чужой переписки, то наказание ждет не только этого человека. Вся Семья лишится доступа к библиотекам. Оно того не стоит.
Не знаю, пойму ли я когда-нибудь двойственную природу Стратегов – хаотичные и четко соблюдающие порядок, коварные, но уважающие частную жизнь других.
– А сообщение, которое ты только что прочел?.. – Вопрос повисает в воздухе.
– Пока не уверен, – коротко отвечает Эш и тут же меняет тему: – Давай выпьем кофе и поедим перед дорогой. Тут неподалеку есть кафе, где Джоан Роулинг писала «Гарри Поттера». И неплохой вид на Эдинбургский замок.
Эш улыбается, но глаза остаются серьезными. А значит, я не зря подозреваю, что его что-то тревожит.
– Так, Эш, что происходит?
Переходим на другую сторону улицы и останавливаемся перед ярко-красным фасадом кафе.
– Ты имеешь в виду кроме кофе и преследующего нас кузнеца-убийцы? – спрашивает он и открывает передо мной дверь, поставив наш разговор на паузу.
Доски, где мелом написано меню, увиты зимними гирляндами, а вокруг стеклянных витрин с выставленными в них пирожными, при виде которых текут слюнки, мерцают светлые огоньки. В воздухе пахнет корицей и мускатным орехом. В другое время я бы наслаждалась каждой секундой этого зимнего праздника, но сейчас могу думать лишь о том, что Эш чего-то недоговаривает.
Быстро делаю заказ, и мы садимся за столик у дальней стены.
Я снимаю пальто и наклоняюсь вперед, глядя Эшу прямо в глаза.
– Несмотря на то что за нами, скорее всего, следят, – тихо продолжаю я прерванный разговор, – ты все же отправился в библиотеку. И теперь пытаешься любым способом скрыть от меня, что ты там выяснил, разве что не танцуешь с тюленем на голове, чтобы меня отвлечь.
Услышав про тюленя, он поднимает брови, как будто не понимает, как мне такое в голову приходит.
– Мне все равно, умираешь ты от голода или нет, но не говори, что это неважно, если это на самом деле важно. А это явно важно.
Эш вздыхает.
– Я ничего от тебя не скрываю, – осторожно говорит он. – Просто я получил только часть сообщения и пока точно не знаю, что это означает.
Смотрю на него исподлобья.
– В каком смысле только часть?
Эш откидывается на спинку стула. Быстро осматривает других посетителей, но, судя по выражению лица, не замечает ничего подозрительного.
– Эти шифры работают так, что ты видишь только последнее сообщение, но мог пропустить предшествовавший этому длинный разговор. Без контекста сообщение иногда трудно интерпретировать.
– Так, теперь я действительно нервничаю, – нахмурившись, говорю я. – Ты никогда не пытаешься в чем-то разобраться.
Он колеблется, но не отрицает этого. Официант ставит перед нами еду и напитки.
Когда мы снова остаемся наедине, Эш потягивает кофе и рассматривает меня. Очевидно, выражение моего лица убеждает его, что я не отстану.
Он со вздохом наклоняется вперед.
– В сообщении говорилось: «Гарри мертв, грядет расплата».
Я ожидала какой-нибудь ошеломляющей информации, на обдумывание которой придется затратить немало усилий. Страх и нервозность уступают место недоумению. «Это именно то, чем он не хотел со мной поделиться?»
– Кто такой Гарри?
Эш откидывает волосы назад, хотя они и так лежат идеально, и снова оглядывает посетителей кафе.
– Кузен Брендана. Твой кузен. Не двоюродный брат, а то ли троюродный, то ли еще какой-то дальний родственник. Он был одним из любимцев Джага. Ученики в Академии всегда шутили, что именно из-за Гарри Брендан так лезет из кожи вон, доказывая свое превосходство во всем, поскольку боится, что дед вместо него назначит Гарри главой Семьи, – говорит он тихим голосом. Язык его тела ничего не выдает.
Понимаю, что смерть Гарри должна иметь какое-то отношение к нашей нынешней ситуации, но в голову ничего не приходит. Смутная мысль вертится где-то на грани сознания, но мне никак не удается ее ухватить.
Эш неуверенно трет затылок.
– Я не узнал его в лесу. Было темно, а до этого я видел его всего раз в жизни, и тогда у него не было бороды.
Мне как будто дали пощечину. Теперь все стало ясно. Не в силах пошевелиться, неподвижно смотрю Эшу в лицо.
– Сначала я решил, что ошибся, – продолжает Эш, – что это не мог быть Гарри, потому что Джаг не стал бы посылать его в Америку, чтобы он просто сидел там и ждал… но потом мы нашли дорогой реактивный самолет, указывающий на важного члена Семьи. Опять же если Джаг знает о тебе, он мог предположить, что ты вернешься в Пембрук, и сделал это задание приоритетным.
– О боже, Эш, – шепотом говорю я, с трудом выдавливая из себя слова. – Хочешь сказать… я убила своего кузена? – Пытаюсь бороться с тошнотой, которая накатывает при воспоминании о бездыханном теле, лежащем в луже крови.
– Ты защищалась, Новембер, вот и все, – настойчиво говорит Эш, убеждая меня, что только так нужно воспринимать произошедшее.
Качаю головой, как будто это каким-то образом поможет мне все забыть.
– Может, я и не нарочно его убила, но он все равно мертв… И в этом виновата я.
– Между самообороной и хладнокровным убийством огромная разница, – говорит Эш, но я не могу с ним согласиться, как бы мне этого ни хотелось. – Поверь, Гарри в тот момент делал все возможное, чтобы убить тебя.
Теперь у меня на совести не только смерть Коннера, но еще и Гарри. И что самое ужасное – оба они были моими родственниками.
…Я сижу на заднем крыльце дома и бросаю камушек в банку, которая стоит футах в двадцати от меня. Он задевает ее край и отскакивает обратно на дощатый пол. На улице льет такой сильный дождь, что лес у меня на заднем дворе расплывается в потоках воды, а футболка от влажности липнет к телу.
– Ты уже час этим занимаешься, – говорит папа, открывая фанерную дверь и выходя ко мне на крыльцо. – Что ты делаешь?
– Да вот решила, что стоит заняться чем-нибудь полезным, пока не кончится дождь и я не смогу пойти к Эмили. – Бросаю следующий камушек. Этот метко попадает в банку.
– И ты находишь это занятие полезным? – спрашивает папа.
– Ну да, если собираешься во время обеда в школе запустить кое-кому в суп комок жвачки.
Папа неодобрительно смотрит на меня.
– А что? – говорю я с самым невинным выражением лица, на какое только способна.
– Ты тренируешься, чтобы обрызгать кого-то супом?
– Мэтт Дорси вчера приляпал свою изжеванную жвачку на обложку моего учебника по математике! Гадость!
– Все твои действия имеют определенные последствия, Нова, – говорит папа, а я недовольно вздыхаю, потому что он явно пропустил мимо ушей тот факт, что Мэтт испортил мне учебник. – То, как поступают другие люди, – это их дело, но ты несешь ответственность за каждый свой шаг.
– Ну па-а-ап! Это же просто шутка.
– Хорошо, – отвечает он. – Ну а если я скажу тебе, что при следующем попадании в банку я дам тебе двадцать баксов?
– Правда? – Я сияю от радости.
– Но если промахнешься, – продолжает он, – то не сможешь провести эти выходные с друзьями.
Я не знаю, что на это сказать, и просто сверлю его взглядом.
– Ну что, будешь пробовать? – настаивает он.
Я сомневаюсь, пытаясь оценить, каковы мои шансы. Пока что я попала в цель раз шесть из десяти. Неплохие шансы, но и не самые лучшие.
– Нет, – фыркаю я.
– Почему?
– Потому что это того не стоит…
– Вот именно, – говорит папа, и я смотрю на него, пытаясь понять, какое отношение это имеет к Мэтту и его дурацкой жвачке. – Подумай: как бы ты себя чувствовала, если бы облила его супом и все посмеялись бы над ним?
– Не знаю, – говорю я, потому что действительно уже ни в чем не уверена.
– Ну а как бы ты себя чувствовала, если бы все посмеялись, а он ушел бы домой в слезах? – спрашивает папа, и я округляю глаза.
– Ужасно! Просто ужасно, – смущенно оправдываюсь я. – Это должна была быть всего лишь шутка. Я вовсе не собиралась доводить его до слез…
– Я знаю, что не собиралась, – говорит папа более мягким голосом. – Но когда у человека столько умений, сколько у тебя, Нова, важно применять их мудро и очень осторожно. Неправильное применение может привести к непредвиденным последствиям – последствиям, виновницей которых будешь только ты сама…
Я сжимаю чашку какао, грея о нее руки, и вдруг до меня доходит, что я не обратила внимания на вторую часть полученного Эшем сообщения.
Разглядываю Эша и говорю серьезным тоном:
– Ты сказал, что в сообщении говорилось: «Гарри мертв, грядет расплата». Что значит «расплата» в подобной ситуации? Кто будет расплачиваться?