Я пытаюсь устроиться поудобнее, но для этого нет места, и может показаться, что я просто нервничаю больше, чем несколько секунд назад.
– Такое мне бы даже в голову не пришло, не говоря уж…
– Довольно, – обрывает меня Блэквуд, и это слово напоминает пощечину, но по крайней мере доказывает, что моя наивность достаточно убедительна, чтобы раздражать ее. – Зачем ты покинула комнату прошлой ночью?
У меня бешено колотится сердце. Этого никак не избежать.
– Я встречалась с Эшем, – отвечаю я.
– Где?
– Во дворе с лианами.
Она замолкает на секунду.
– Зачем?
Я рефлекторно вздрагиваю. Сейчас я иду по чертовски тонкому льду.
– Чтобы побольше узнать о школе.
– Тебе уже говорили, что, если тебе нужно что-то узнать о школе, ты можешь спросить у Лейлы.
– Я… ну…
– Разве что ты имеешь в виду, что хотела побольше узнать об учениках, хотя я уже говорила тебе, что это строго запрещено. – Ее тон становится более жестким, и она наклоняется вперед.
– Ну… просто… Я хотела побольше узнать, каково в этой школе на самом деле. Вот и все.
– Нарушив правила.
– Нет, – осторожно говорю я. – Я не имею в виду, что нарушать правила хорошо. Но если я должна жить здесь с людьми, которые знали друг друга годами и понимают, как устроено это место, мне нужно усвоить кучу новой информации. К тому же я единственный новичок среди учеников продвинутого уровня. На пятьдесят процентов это было простое любопытство.
– А другие пятьдесят процентов?
– Я не имела в виду буквально.
– Но ты имела в виду, что у тебя была и другая причина.
Замечательно! Наступаю то на одни грабли, то на другие.
– Эш такой интересный. Я… ну… И он симпатичный. – Это правда, но совершенно не имеет значения. И сразу дает понять, что я ничего не знаю.
Блэквуд откидывается на спинку кресла, как будто раздумывает, насколько глубокую яму я себе вырою. Мне и самой это интересно.
– Заводить романы здесь запрещено, – монотонным голосом говорит она.
– Но смотреть-то на него можно? – Я знаю, что нарываюсь, но если эта причина не покажется ей достаточно убедительной, она начнет искать другую.
Целую минуту она сидит неподвижно, затем произносит:
– Я постараюсь максимально упростить это для тебя, Новембер, потому что боюсь, что иначе ты продолжишь болтать чепуху, а у меня нет времени заниматься ерундой. Прошлой ночью ты выходила из комнаты. Прошлой ночью один из наших учеников был убит. Если существуют доказательства твоей невиновности или причина, по которой я не должна подозревать тебя, ты должна назвать их сейчас же.
– Я… – Теперь я окончательно теряюсь. – Простите, что вышла из комнаты и нарушила правила. Конечно, мне не стоило этого делать. Но я совершенно точно никого не убивала. Я не стала бы этого делать. Просто не стала бы.
– Лейла знала, что ты выходила?
Едва сдерживаюсь, чтобы не потереть лоб, но я не могу дать им увидеть, как сильно нервничаю. Все плохо. Очень плохо.
– Нет. Но она слышала, как я вернулась.
– Вы разговаривали? – спрашивает Блэквуд.
Я киваю.
– Я сказала ей, что гуляла с Эшем, и она рассердилась.
– Она доложила об этом?
– Я сказала ей, что необязательно это делать, поскольку охранник уже видел меня.
– Какими коридорами ты шла прошлой ночью?
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы усидеть спокойно на месте.
– Я пошла по ближайшей к моей комнате лестнице.
«Она знает, что я вру? Может ли она это увидеть по моему лицу?»
– А Ашай?
Делаю паузу.
– Я не знаю.
– Но ты была с ним.
– Я слишком внимательно следила за тем, чтобы самой не попасться, так что честно не могу сказать, куда он пошел.
– Но он пришел и ушел тогда же, когда и ты?
– Думаю, да.
– Но ты не знаешь.
Я бы хотела сказать что-нибудь, что не бросит подозрение на Эша. Еще не хватало, чтобы в этой опасной ситуации он стал моим врагом. Но ничего дельного не приходит в голову.
– Нет, не знаю.
– Кто из вас предложил пойти во двор с лианами?
Я замираю.
– Эш. Ну, вернее, мы оба. Это мое любимое место на кампусе.
– И Эш благородно решил нарушить правила, чтобы показать его тебе? – В ее тоне звучит настойчивость, и я понимаю, что каким-то образом еще больше ухудшила ситуацию, вместо того чтобы исправить ее.
– Мы просто думали, что будет весело.
– А что получил от этого Эш?
Она явно хорошо его знает. Пожимаю плечами настолько небрежно, насколько могу в этой напряженной обстановке.
– Я, конечно, не уверена, но подозреваю, что он хотел быть первым, кто получше узнает новенькую.
Блэквуд бросает взгляд на Коннера, но по ее лицу совершенно не понятно, о чем она думает.
Коннер смотрит на меня.
– Ашай сказал тебе, куда идти?
У меня перед глазами встает образ Стефано, который лежит на холодном полу в коридоре. «Чего Коннер пытается добиться таким вопросом?»
– Я уже говорила, мы оба торопились вернуться в комнаты, когда вошли в здание. Поэтому особо не разговаривали.
Судя по тому, как Коннер смотрит на меня, ясно, что он знает, что я чего-то недоговариваю. Я также знаю, что он не отвяжется, если я не возьму разговор под свой контроль.
Я снова обращаюсь к Блэквуд:
– Главный вопрос, которого почему-то никто не задает, это почему ученик вообще погиб. Ведь судя по тому, что вы сказали мне в день моего приезда, это не первый смертельный случай. Я знаю, что вы установите мою невиновность. В этом я не сомневаюсь. И как только вы меня оправдаете, я хочу, чтобы вы связались с моим отцом. Я не намерена оставаться в каком-то изолированном замке, где люди нападают друг на друга и убивают друг друга. – Я и не представляла, как сильно мне хотелось сказать это, пока слова сами не сорвались у меня с губ.
Коннер смотрит на Блэквуд. Ее взгляд по-прежнему суров.
– Это не тебе решать, – говорит она.
– Еще как мне, черт возьми… – Я повышаю голос.
– Нет, – отрезает она. – Твои родственники, как и всех остальных учеников, подписали документ, когда тебя приняли в школу, который оставляет за Академией право решать, что происходит с тобой на этой территории. Я сама решу, кто виновен. Точно так же, как определю степень свободы, предоставляемой тебе во время расследования. И уж точно я сама решу, когда ты сможешь уехать. Так что на твоем месте я бы замолчала, пока я также не решила, что ты проявляешь неуважение и что тебе следует провести ночь в темнице, чтобы обдумать свое поведение.
Я вздрагиваю. От мысли о том, что я оказалась в ловушке в обществе смертельно опасных ребят из тайного общества и все зависит от решений Блэквуд, у меня перехватывает дыхание.
Блэквуд строго смотрит на меня.
– Можешь возвращаться на занятия, Новембер. Но этот разговор вовсе не окончен. Тебе также придется некоторое время ходить на уроки без Лейлы.
Я замираю, охваченная беспокойством о судьбе Лейлы и о том, что планирует Блэквуд. Хотелось бы спросить, но уверена, что не получу ответа.
– И прими мои поздравления, – продолжает Блэквуд. – Ты первая ученица за всю современную историю школы, которая в первую же неделю получила три метки. Будь готова к наказанию.
Меня мутит, поэтому я быстро поднимаюсь на ноги. Жду не дождусь, когда смогу покинуть этот кабинет.
Блэквуд делает паузу.
– Впрочем, если ты виновна в смерти Стефано, твое наказание уже определено.
Глава двенадцатая
Лейлы по-прежнему нигде нет, а уже поздний вечер. С каждым часом во мне нарастает беспокойство. Я размазываю остатки ужина по тарелке и ерзаю на стуле за круглым столом в нашей гостиной. Куда бы я сегодня ни ходила, охранники зорко следили за мной. Кроме того, я так нервничала, что никак не могла обдумать то, что видела и что происходит вокруг.
Дверь в апартаменты распахивается, и я резко вскидываю голову. Вот только это не Лейла, а Эш. Мгновенно вскакиваю, едва не опрокинув стул.
– Ты сошел с ума? – шиплю я. – Тебе не кажется, что прийти сюда сейчас – худшее из всего, что ты мог придумать, особенно без Лейлы, да еще в день, когда всех допрашивают? – Его появление настолько ошеломило меня, что это явно слышно по моему голосу.
– Возможно. Только если бы я был из тех, кого легко поймать. Но, к счастью, я не из их числа, – отвечает Эш. Я вся на нервах, а он спокоен. – По крайней мере, так было до тех пор, пока кое-кто не поговорил с директором, после чего я получил три метки. – Он минует диван и камин и останавливается в нескольких футах от меня.
Я потираю лоб. Вспоминаю, как Коннер спросил, говорил ли мне Эш, куда идти, и спрашиваю себя, не имеет ли Эш отношения к убийству. Мог ли Эш подставить меня?
– Ты же знаешь, я не умею врать, у меня на лице все написано.
– Значит, ты не лгала во время допроса?
– Ну…
Он смотрит на меня, как будто я открытая книга.
– Ты лгала о себе, но не обо мне?
Я беспомощно мнусь.
– Все было не совсем так…
Эш приближается на шаг, и я вдруг остро осознаю, что за спиной у меня стол и окно и мне некуда бежать, если возникнет такая необходимость.
– Насколько я понимаю, ты не оказала мне любезность и не сказала Блэквуд, что я пошел в мужское общежитие, а никак не в сторону коридора, где ты нашла труп Стефано.
Чувствую, как кровь отливает у меня от лица.
– О боже, ты ведь не сказал ей, что…
Раздается легкий стук в дверь, и мы оба поворачиваемся.
– Можно войти, мисс? – доносится из-за двери голос Пиппы, и когда щеколда начинает приподниматься, в голове у меня только одна мысль: «Не дай бог она слышала, как Эш только что сказал, что я видела труп».
Эш скрывается у меня в спальне, а я сажусь за стол и пытаюсь выглядеть как можно более естественно, снова ковыряя еду в тарелке, как делала до его прихода.
– Ах, вы еще не закончили, – замечает Пиппа. – Я только расстелю кровать и налью вам свежей воды…