Он всегда целует меня так.
Выверенно и правильно. Совсем не так, как скотина Орлов. Орлов целует меня так, будто у него голод и жажда одновременно! Злясь на себя, обнимаю шею Марка руками и настойчиво раскрываю его твёрдые губы языком. Хочу, чтобы он поцеловал меня глубоко и “по-настоящему”, а не так, будто мы тридцать лет в браке.
Он позволяет. Пускает в свой рот, немного удивлённый этим напором. Замерев на секунду, шумно вдыхает через нос и сам впивается в мои губы, подавшись вперёд.
Это приятно. До боли зажмуриваю глаза. Не думая ни о чём, глажу его грудь. и его шею. Он начинает дышать чаще. Его рука ложится на моё бедро и сжимает. Обнимает мою коленку и гладит. По голой коже бегут мурашки. Мне знакомы его прикосновения. Это расслабляет.
Оторвавшись от моего рта, смотрит с прищуром.
- Это значит, что ты не хочешь в ресторан? - спрашивает хрипловато, прикусывая мои губы.
Отрицательно качаю головой, радуясь тому, что сегодня он не собирается давить.
Я не хочу в ресторан.
Я вообще не выношу все эти бесконечные ужины и его доморощенных успешных друзей, с которыми не знаю, о чём говорить. Как и с их женщинами. Но рестораны - это его жизнь. И если я хочу в ней присутствовать, мне придётся с этим смириться.
- Хорошо, тогда домой, - медленно кивает он, выпуская моё лицо и, задумчиво осмотрев его ещё раз, заводит машину.
Откинувшись на сиденье, делаю глубокий вдох.
Забрав в ресторане наш ужин, Марк возвращается в машину, бросив на меня быстрый взгляд.
- Там сзади подарки для тебя и дочери, - кивает головой.
- Ого! - округляю глаза.
Там гора брендированных пакетов из дюти-фри. Это целая гора всякой косметики.
- Спасибо, - смотрю на него ошарашено.
- Пожалуйста, - ровно отвечает, сжимая руль.
Не сопротивляюсь, когда целует меня в лифте. И в квартире, бросив пакеты на комод в прихожей. Его руки гуляют по моему телу. Сжимают грудь, расстёгивают юбку. В живот ударяет эрекция. Сбросив пиджак и жилетку, разворачивает лицом к стене и нетерпеливо стягивает моё бельё. Расстёгивает ширинку, проверяя меня пальцами и шумно дыша над моим ухом.
- Пиздец, ты горячая, Алевтина, - шепчет мне в затылок.
Прикрыв глаза и прогнувшись в спине, принимаю жесткие толчки, которые растягивают меня изнутри с легким трением. Внутренне сжимаюсь, когда уверенные пальцы ложатся между моих ног.
Вздрагиваю.
Никогда. Никогда мне это не было неприятно. С ним. А сейчас меня вдруг выворачивает. В отчаянии кусаю губу и жмурюсь.
- Расслабься, солнце...
Упершись руками в стену, чувствую, как подкатывают к глазам слёзы. Он никогда не трахал меня вот так. Несдержанно. Даже грубо. И когда он кончает с тихими скупыми стонами, вжав меня собой в стену, чувствую облегчение. И грязной. Я чувствую себя грязной.
- Мне нужно… привести себя в порядок, - сипло говорю, вылезая из под расслабившегося мужчины.
Целует моё плечо, отстраняясь.
- Ступай, - отвечает так же сипло.
Подобрав свои вещи, прячу лицо в расстрёпанных волосах. Застегивает ширинку и откидывает волосы со лба.
- Я пока на стол накрою, - заправляет в брюки рубашку. - Лангустов взял. А тебе шоколадный десерт.
- Класс… - сглотнув, смотрю на него.
Он наблюдает за мной внимательно и всё с тем же прищуром.
Тянет на себя и целует мои губы, обняв за талию. Целую его грудь через рубашку, молюсь о том, чтобы он не затевал серьёзных разговоров сегодня. Потому что я по-прежнему не знаю что ему ответить. Несмотря на то, что он дал мне для этого кучу времени. Теперь я это понимаю. Он уехал, чтобы дать мне время. А я потратила его на то, чтобы провести его с языком другого мужчины во рту.
Стараясь не разреветься при Марке, иду в ванную, опираясь одной рукой о стену.
Быстро сняв с себя остатки одежды, становлюсь под горячий душ и даю волю слезам.
Дура.
Идиотка.
Что со мной не так?!
Что в моей башке?
Это какой-то блок. Какой-то блок, который взялся непонятно откуда. Мне никогда не был противен секс с Марком. У меня были оргазмы. Не всегда, но это уже детали! Все было нормально! Как мне избавиться от этого дерьма? Как мне избавиться от шевелящейся в душе злости от того, что Марк… не заметил след он наглого рта на моей шее? Я сделала для этого все, что могла, но… чтоб оно все провалилось! Я точно знаю, что Орлов бы заметил его, даже если бы я истратила на него весь свой тональник.
Просто не сомневаюсь!
Эта мысль не даёт мне покоя с тех пор, как я села в машину. Я знаю, что Орлов заметил бы засос на моей шее, как только я вошла бы в комнату.
Со злостью намылив волосы, растираю по телу ароматную пену и, упершись лбом в плитку, скулю, зная ответы на все свои вопросы.
Глотая слёзы, опускаю руку, осторожно касаюсь себя между ног.
После секса я чувствительная. И когда я делаю это, представляю смеющиеся голубые глаза и его руки на месте своих. Его твёрдый член, зажатый между нами. Его сбившееся дыхание и звуки, которые он издавал, когда я… сосала его пальцы. Я никогда не думала, что мне такое понравится. Но с ним мне нравится всё!
От возбуждения в животе сжимается. По бёдрам стелется мгновенное напряжение. Со стоном двигаю пальцами. Вторую руку кладу на грудь и потягиваю за сосок, представляя как это делает его умелый рот. И трясусь в оргазме, кусая кулак и плача. Потому что после всего этого мне хочется, чтобы его руки обняли меня и прижали к себе. Чтобы он сказал какую-нибудь чушь хриплым, низким голосом. Чтобы в спальне, когда я выйду отсюда, меня ждал он. Во всем своем долбаном “великолепии”.
Со стоном ударяю кулаком о стену.
Где он сейчас? Где?! И с кем?!
Глава 21. Аля
- На место Валентины девочка приходила, видели?
- Ага, такая форматная…
- Зачетная...
Пытаясь развеять гнетущее чувство подавленности, проваливаюсь в фотоархивы своего телефона. Остановив ленту, смотрю на утреннюю Тыковку, идущую в детский сад. На ней лакированная розовая косуха, в которую та была влюблена без памяти и ревела, когда не смогла в неё залезть следующим сезоном.
Это было прошлой осенью, и я сфотографировала её, потому что вела в сад сама. Я помню этот день, и тогда она была на четыре сантиметра ниже.
Когда я залетела, мне было страшно. Прежде всего потому, что я была одна, несмотря на поддержку матери. Тоня росла во мне и не была нужна никому, кроме нас. Мне было обидно за неё и я злилась, но с годами это прошло. Тогда я пообещала себе, что больше со мной такого никогда не случится. Если у меня будет ещё один ребёнок, то от настоящего мужчины, который знает: куда, зачем и кому сует свой член.
А если я его не встречу… ну и пошёл он.
Оказалось, что все ещё сложнее, чем я думала.
Сглотнув стоящий в горле ком, поднимаю глаза.
- Ммм? - спрашиваю, смотря на Гену.
Раз в неделю мы обедаем всей командой, чтобы не терять “командного” духа. Это методики нашего руководителя, которых он нахватался на своих бесконечных обучениях по управлению персоналом.
Самого его с нами нет. Я не знаю где он. Я его вообще сегодня не видела, потому что с утра целый час проторчала в отделе кадров, собирая информацию о тонкостях увольнения из нашей компании.
- Я спросил: ты себе проект выбрала? Я так-то джентльмен, даму вперёд пропускаю, - вещает Гена со своего места напротив, возвращая мои мысли на землю.
Смотрит на меня благодушно, терпеливо ожидая ответа.
Мне хочется сказать ему о том, что мировые ценности давно изменились, и “джентльменство” на просвещенном западе женщина может счесть за оскорбление. Но этот чёртов ком отчаянно мешает говорить, поэтому с трудом его сглотнув, отвечаю:
- Нет. Не выбрала. Сегодня посмотрю.
Это очень вряд ли. Сегодня во мне мало рвения к работе. Во мне как будто погас какой-то фитиль, который подпитывал и не давал тормозить все это время. А сейчас я просто хочу собрать свои мысли и чувства, потому что они в полном бардаке, как и моя причёска.
- Советую взять “Тех.Строй”, - рассуждает Геннадий. - Средней сложности и бонусы хорошие, если в срок все сдать, разумеется.
- Ну так сам его и возьми, - отвечаю рассеянно.
- Ты сегодня не с той ноги что ли встала? - обижается он.
Я не хочу вспоминать о том, с какой ноги я вставала.
Я сбежала из квартиры Марка, как вор.
Он был в душе, а я… просто сбежала, бросив ему сообщение: “Опаздываю”. Он ничего не ответил, и я чувствую две вещи. Я чувствую его обиду и свою опустошенность.
Я трусливая. Я сбежала, потому что мне нужно было подумать. Всё, до чего я додумалась - это то, что не могу быть с ним. Я не смогу перебороть это. Не смогу быть с ним, как бы ни старалась. Я дура. Да. Идиотка. Но я никогда не думала, что это так сложно. Быть с одним мужчиной, когда влюблена в другого. Это как быть эмоционально замороженной. Как разучиться получать радость от простых вещей. Вроде совместного ужина или… совместного сна. Теперь, когда я узнала, что бывает по-другому, больше не в состоянии принимать это как должное.
Скажи я Марку “прощай”, больше никогда его не увижу. Он не из тех, кому нужно повторять дважды. Поэтому я сбежала. Потому что я трусливая, и не готова к разговору. Я не знаю, как это сказать! И что нужно говорить.
- Определились с заказом? - у стола появляется официант, нетерпеливо постукивая ручкой о блокнот.
Сейчас обеденный час-пик, и здесь людей больше, чем малекул в стакане воды.
- Салат с рукколой и ваши фирменные булочки, - озвучиваю, глядя в стол.
Хлеб мне противопоказан, но выпечка этого кафе произведение искусства, а не хлеб.
Пока ребята делают заказ, бездумно смотрю в окно, провожая глазами толкающиеся в пробке машины.
Я понятия не имею, что делать дальше. С Тоней. С матерью. Она никогда не могла поддержать меня просто и безусловно, параллельно ей всегда было необходимо выносить мне мозг.