– Что же оно, слишком дешёвое?
– Скорее недостаточно выдержанное.
– Если вы его пить не станете, позвольте мне взять немного се…
– Нет, не позволю.
– Простите.
Шаги удалились. Но не успела Лара прийти в себя, как стук и звон, сопровождаемые бранью, повторились снова. И так семь раз.
Из проклятий, которыми бывший кот осыпал своего лакея, Лара узнала, что семь ящиков лучшего вина и коньяка были закуплены для грандиозного ужина, который Андреас устраивал в честь своих новых друзей, молодых аристократов.
У бабушки не было и не могло быть никаких друзей, о гостях и речи не шло. Малейшее подозрение – и в дверь постучат инквизиторы. Те шесть лет, что Лара владела бы книгой заклинаний, она собиралась провести уединённо, устраивая свою будущую безбедную жизнь, в которой магии уже не будет места. Временное одиночество – цена за колдовскую силу, и Лара была вполне готова её заплатить. Но Андреас будто намеренно ходил по краю пропасти.
«Зачем так бессмысленно испытывать судьбу? – негодовала она. – Это полнейшее безрассудство – приглашать людей в дом, в котором нет ни одного настоящего человека, а вся обстановка – результат колдовства, да и сам дом наколдован, включая ворота, ограду и конюшню! О чём он только думает, безумец?»
Несколько часов спустя в погреб влетел Крэх.
– Лара, что я сейчас расскажу…
– Я уже знаю. – Та лежала на бочонке в позе сфинкса.
– Коли знаешь, то чего лежишь? Тебе опасно здесь лежать, тебя надо срочно перепрятать!
– Я никуда отсюда не пойду, – ответила Лара и ещё крепче обняла удобный бочонок.
– Да что с тобой? – заволновался ворон. – Ты надышалась винными парами? Нализалась коньяка? Что с тобой творится?
– Я устала.
– Ты должна найти книгу! Для этого тебе по меньшей мере нужно быть живой, а лучше – свободной.
– Какая же это свобода, если я всё время прячусь?
– «Если я его не одолею, то кто?» – твои слова?
– Не помню.
– Неужели ты сдаёшься?!
Лара вытянулась всем телом и принялась точить о бочонок когти.
– Знаешь, что я поняла? Лучшая тактика – это выжидание. Для того чтобы одолеть Андреаса, можно совсем ничего не делать. Он сам себя погубит. Сначала званый ужин, потом балы, охоты, выезд в свет… Он настолько безрассуден и неосторожен, что час, когда его обвинят в колдовстве, – это лишь вопрос времени.
– А до той поры ты собралась отсиживаться в погребе?
– Возможно.
Ворон досадливо тряхнул головой.
– Значит так, сюда я больше не вернусь. Кажется, наш сибарит начал за мной следить. Я сумел от него скрыться только потому, что он занят приготовлениями к ужину.
– Весь особняк, кроме погреба, перевёрнут вверх дном. Неужто он самолично наводит порядок?
– Разумеется, нет. Андреас для этого слишком ленив.
– Бывших котов не бывает, – фыркнула Лара.
– Он заставил убираться своего лакея.
– Ну ещё бы… – Она равнодушно облизнула лапу. – Постой. Если лакей наводит в доме порядок, где же тогда книга заклинаний? Лакей может наткнуться на неё в любую минуту.
– Думаешь, книга настолько хорошо запрятана?
– Я думаю, что, пока проходит уборка, Андреас носит книгу с собой!
Вороньи глаза заблестели азартом.
– И как нам её отнять?
– Никак. Зато ты можешь проследить, куда котяра положит книгу после уборки.
– Как я могу следить за Андреасом, если он уже следит за мной?!
– Делай вид, что следишь за его лакеем, – посоветовала Лара.
– Вы меня с ума сведёте… – проворчал Крэх.
– Если во время ужина здесь станет опасно, я сбегу в лес. А ты наблюдай с крыши и лети за мной. Будет худо – встретимся в лесу.
– Господи, когда же уже будет хорошо?!
К вечеру Ларе опостылел бочонок, и она укрылась на длинной полке за бутылками коньяка, которые наколдовала для Андреаса. Теперь она едва сдерживалась, чтобы одним движением хвоста не стряхнуть все бутылки на пол.
«Грохот стоял бы оглушительный», – мечтательно думала Лара.
В погреб спустился лакей. Пока он уносил ящик с бесценным вином, Лара успела его разглядеть – на вид лет семнадцать, розовощёкий, с каштановыми кудрями.
«Не повезло тебе, парень. Хотел заработать, а попал к жадному коту-колдуну».
Вскоре на первом этаже зашумели. Несмотря на то, что погреб находился точно под столовой, сквозь топот ног и гул разговоров Лара сумела расслышать только фразы, сказанные высокими женскими голосами:
– Если бы вы знали, Андреас, как радостно мне было получить ваше письмо.
– Я в восхищении. Какой у вас чудесный дом! А сколько зеркал… Ведь это, верно, очень дорого?
– Обстановка в самом деле изумительна. Кто занимался вашим интерьером?
Она не уловила ответа Андреаса, однако её маленькое кошачье сердце, пусть и на миг, преисполнилось гордостью и благодарностью.
Но вот над столовой пронёсся обиженный бас Козетты:
– Я тебе не служанка. Сам иди!
Грянул смех. Потом слово взял какой-то мужчина, чьё саркастичное замечание вызвало новый взрыв хохота.
«Одна неделя жизни моего кота насыщеннее, чем у меня за все девятнадцать лет».
Впервые за вечер Лара ощутила, как в ней нарастает раздражение. Ей было жаль Козетту, но себя было жаль ещё больше. Она никогда не знала, каково это – слышать чужое громогласное веселье, находясь в стороне и безмолвно страдая от своего одиночества. Теперь Лара познала это неприятное чувство сполна.
«Вы пируете в моём доме, а я прячусь в погребе! Почему я терплю? Почему скрываюсь, как преступница, как воровка? Ведь вор не я, не я!»
Вторя её мыслям, наверху раздался крик:
– Да он вообще не человек! Вы что, не видите?!
Потом всё смолкло.
«Козетта обречена, – подумала Лара. – Если кот не обратит её в козу, то убьёт».
Она услышала голос Андреаса, и, хотя слов было не разобрать, его тон не казался ни сердитым, ни оскорблённым. А судя по тому, что в столовую вернулся смех, бывшему коту удалось обернуть опрометчивый выпад Козетты в шутку.
Лара испытала такое жгучее разочарование, что чуть не зарычала. Когда, точно издеваясь, кто-то громко произнёс тост во славу хозяина дома, это стало последней каплей – одна из бутылок, за которыми сидела Лара, полетела на пол.
Глядя на осколки при тусклом свете подсвечника, она услышала, как наверху поднимается шум. Страшно не было. Напротив, такого морального удовлетворения Лара не получала уже давно, однако… Разбитая бутылка – это, конечно, приятно, но явно недостаточно.
Лестница, ведущая к погребу, отозвалась гулом знакомых шагов.
«Ну иди, иди сюда скорей, котяра чёртов. Пусть умру, но душу отведу – всю рожу тебе в кровь исполосую».
Дверь заскрипела, пропуская ненавистного врага. Лара притаилась, сгорая от нетерпения, и следила за Андреасом через щель между бутылками. Камзол, штаны, ботфорты – всё на нём было чёрным, в тон распущенных волос. Бывший кот не спеша подошёл к тому месту, где покоились осколки.
– Гм…
Наконец он отвернулся, чтобы взять подсвечник, и Лара с боевым кличем бросилась сверху.
Её лапы уже оттолкнулись от полки, когда Андреас обернулся и выставил руку вперёд. Но вовсе не для того, чтобы защититься от рассвирепевшей кошки.
– Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях.
Боль не пронзила – разрывала. Лара горько пожалела о том, что не могла ни сжаться, ни скрючиться, дабы облегчить свои страдания, потому что как раз летела по воздуху. Потом удивилась, почему её тело не лопается, как пузырь, а напротив – повинуется боли и растягивается с такой готовностью, словно только этого и ожидало. В следующий миг она, тяжело дыша, свалила Андреаса на пол и упала на него уже человеком.
Глава 12Наказание
Андреас без промедления обнял Лару за талию.
– Что? Больно? – Он не мигая смотрел ей в глаза. – Ощущение, будто распирает изнутри, да? Длится всего пару секунд, но боль такая противная, что кажется, словно проходит минута.
– С-с-с-сволочь! – с надрывом шипела она.
– Ты, я погляжу, ещё не вполне отошла от кошачьего образа.
Лара, как из воды, вынырнула из состояния заторможенной растерянности и что было сил хлестнула врага по лицу.
Андреас дёрнулся, но трогать щёку не стал. Вместо этого он ещё крепче сжал Лару и опрокинул на пол, переменив своё невыгодное положение. Та осознала это не сразу: её больше заботило вернувшееся человеческое тело и неудобная сорочка – от одежды она успела порядком отвыкнуть.
– Из-за тебя… я больше недели… была кошкой.
– Подумаешь! А я – шесть лет.
– Подлый, бессердечный предатель… Отпусти меня! – Лара попыталась вырваться, но Андреас прижал её запястья к полу. – Пусти!
– Нашла дурака, – улыбнулся враг.
«Он боится, что я применю заклинание», – озарило её.
– Ты хотела на меня напасть?
– Я девять дней мечтала расцарапать тебе рожу!
– Жаль, что я испортил такую выразительную атаку. Зато без когтей ты, по крайней мере, не столь опасна.
– Ты обратил меня только для того, чтобы спастись от моих когтей? Или чтобы посмеяться?
– Ни для того, ни для другого, – торжествовал Андреас.
– А для чего?
– Наверное, для этого. – Он нагнулся совсем близко и, прежде чем Лара поняла его манёвр, накрыл её рот своим.
От врага пахло табаком и мятой. Вне себя от злости Лара завертела головой:
– Не смей меня трогать после того, что ты сделал!
– Я сделал с тобой лишь то, что ты привыкла делать по утрам со мной, – уже без улыбки молвил Андреас. – Каждый день после того, как выучила заклинание. Всякий раз, когда я был тебе нужен, и всякий раз, когда не был. Просто так, забавы ради. Теперь ты узнала, каково это. Теперь ты знаешь, что это больно.
– И что? – холодно отозвалась Лара. – Хочешь, чтобы я просила прощения?
Андреас с отрешённым видом покачал головой.
– Не стоит, Лара. Никакое «прости» не заменит наглядного урока. – Он снова стал её целовать.
Лара стиснула губы, но не отвернулась.