– Это Эрнестина, – ответил кот, спрыгивая на пол.
Андреас помчался в кухню. Лара поспешила за ним, но когда догнала, он уже перелезал через открытое окно.
«А вдруг он решит просить у них помощи? Этого допустить никак нельзя!»
Не придумав ничего лучше, она последовала за котом. Окна кухни находились на торцевой стороне. Лара увидела, как Андреас перебежками достиг золочёной кареты, перед которой стояли его знакомцы, и забрался внутрь. Отринув страх и стараясь быть незамеченной, она побежала тем же путём.
Когда Лара плюхнулась на сиденье рядом с ним, Андреас чуть не взвыл, но ограничился тем, что грозно оскалил пасть.
– До чего же восхитительный дом, – звенел, как колокольчик, голос девушки.
– А внутри он ещё роскошнее, – заверил её спутник. – Вот только мне казалось, что этажей четыре, а не три.
– Как бы я хотела здесь жить!
– Будешь, сестрица. Если проявишь усердие.
Лару обуревали чувства, каких она прежде никогда не испытывала. И дать этим чувствам волю она могла лишь одним доступным ей способом – вылезти из кареты, запрыгнуть нахалке на голову и…
– Давай попросим их нас расколдовать, – задышал ей в ухо Андреас.
Лара замотала головой.
– А если я им память подотру?
– Всё равно нет!
– Эрхарт, смотри, там кто-то есть! – боязливо воскликнула Эрнестина.
– Ты кто таков? – раздался зычный бас её брата.
– Прошу прощения, ваша милость… – послышалось издали.
Лара и Андреас, не сговариваясь, выглянули наружу – у отрытых ворот переминался с ноги на ногу молодой бородач с мешком за спиной.
– Входи, – разрешил Эрхарт.
Мужчина неуверенным шагом прошёл во двор.
– Меня прислал Хельмут…
– Никакого Хельмута не знаю.
– Он работал у вас конюхом, – пояснил бородач.
– У меня? Ах, ты, верно, пришёл к хозяину дома, – догадался юноша.
– А вы не хозяева?
– Увы, нет. Если ты ищешь господина Ботманна, то он, по всей видимости, уехал.
– Честно говоря, я ищу госпожу Ботманн.
Брат и сестра обменялись долгими недоумёнными взглядами. Таким же взглядом Андреас наградил умиравшую от отчаяния Лару. Наконец Эрнестина приложила платочек к вишнёвым губам и молвила:
– Это, надо полагать, я.
Оказалось, что за десять дней человеческой жизни кот успел разжиться невестой.
– Быть может, Андреас приготовил для тебя подарок, – тихо заметил Эрхарт.
Загорелое лицо бородача осветила улыбка облегчения.
– Очень рад, госпожа. Готов сегодня же начать урок.
Дрожь била Лару и не отпускала.
– Какой ещё урок? – растерялась девица.
– Я вот что спросить хотел. Хельмут сказал, вы изволите платить десять крейцеров…
– Десять чего-о?! – взвизгнул Эрхарт, мигом утратив свой бас. – Да за такие деньги… Чему же ты будешь учить?
– Плотничать.
– Плотничать?!
Бородач полез в свой дырявый мешок.
– Дерево строгать. Госпожа, вы же сами хотели, – обратился он к Эрнестине, потрясая рубанком. – Хельмут сказал, вы очень просили найти для вас плотника!
Девица холодно повернулась к брату.
– Это такая забава?
– Мне известно не больше твоего…
– Твой мануфактурщик надо мной насмехается? Думает, что, если он богат, а мы в долгах, ему позволено меня унижать и указывать, на деньги от каких именно доходов он меня покупает?
– Я почти убеждён, что виной всему стало недопонимание.
– А мне, напротив, всё ясно, – всхлипнула Эрнестина. – Мне было трудно смириться с тем, что Ботманн нам не ровня, но своё тщеславие я преодолела. Я отдаю себе отчёт в том, что моё единственное приданое – дворянский титул. Чем зарабатывает муж, не имеет важности, лишь бы мне не доводилось думать о деньгах, но это…
– Пока ты не замужем, делать будешь то, что я велю, – оборвал её Эрхарт. – Если Ботманн хочет, чтобы ты строгала, ты будешь строгать!
– Ни за что!
– Не время думать о гордости. Где ещё я найду тебе такого состоятельного мужа?
– Тогда сам за него выходи! – Девица приподняла юбки и, минуя плотника, побежала к экипажу.
Брат погнался за ней.
– Эрнестина!
– Ваша милость, а как же наше учение? – попробовал вмешаться бородач.
– Уйди, презренный.
Плотник задумчиво сунул рубанок в мешок и повернул назад.
– Стойте! – не вытерпела Лара, хотя её мяуканье было напрасным.
Ей хотелось кричать от досады, но всё, что она могла, – это упасть на сидение ничком.
– Плотник… мой плотник…
Рядом послышалось дыхание кота.
– Как тебе Эрнестина?
– Какое мне дело до твоей невесты, когда у меня тут плотник уходит?!
– Да не собирался я на ней жениться! – притворно возмутился Андреас. – Это Эрхарт, лягушонок тот, пристал: «Не желаешь ли жениться на моей сестре? Дворянским титулом обзаведёшься, в высший свет попадёшь». А на что мне их свет? Одни змеи да лягушки…
– И не стыдно тебе? Ты же кот! Чуть жизнь ей не испортил.
Андреаса ответ не устроил:
– Это всё, что ты имеешь сказать?
– Сволочь ты, – добавила Лара.
– Так зачем тебе плотничать, киса? Ты надеялась смастерить для меня клетку?
Лара почувствовала, как у неё увлажнились глаза.
«Какая злая ирония – кошки умеют плакать, но не умеют смеяться».
– У меня есть мечта, – надломленным голосом сказала она. – Я хочу делать мебель.
– О… Стало быть, вот о какой учёбе ты говорила?
Лара клацнула клыками.
– Да! И если бы не ты… – Она гневно посмотрела на сохранявшего спокойствие кота. – Стоит мне хоть на шаг приблизиться к исполнению своей мечты, как ты начинаешь мне препятствовать. Я почти договорилась с мастером об уроках, но ты превратил меня в кошку, а, когда я смогла до него добраться, мастер уже передумал! Его тупоумная жена, видите ли, боится, что я приду в её дом и всех совращу! Как будто для того, чтобы кого-то совратить, мне непременно нужно выдумывать повод и тратить баснословные деньги… Потом я поручила конюху найти мне плотника, и вот опять… – Не в силах продолжать, она выбралась из кареты.
– Лара.
– Чтоб ты знал, я тебя ненавижу!
Глава 17Сообщники и предатели
Лара сидела на комоде в гардеробной и смотрела на своё отражение в зеркале. Горящие глаза. Белые усы. Всклокоченная грязная шерсть – вылизывать себя языком она так и не привыкла.
«Красотка, что и говорить».
Впервые после страшного утра в бальном зале Лара осмелилась взглянуть на себя в кошачьем обличии. Особенно её забавляли усы – длинные и крепкие, словно леска, они придавали ей такой серьёзный вид, что удержаться от смеха помогала лишь неспособность кошек смеяться.
– А если я останусь кошкой навсегда?
Такое даже в мыслях допустить было нестерпимо.
– Лара, Андреас, где вы? – раздалось снизу.
Лара вздрогнула – она уже пять дней не слышала карканья Крэха, и сердце зашлось тревожным стуком. Когда она сбежала в гостиную, старый ворон нервно расхаживал по письменному столу.
– Где Андреас? – гаркнул он.
– Иду я, иду!
– Ты где был?
Чёрный кот печально отвернулся.
– Нюхал в погребе бутылки.
– Пьянчуга, – не смолчала Лара.
– Я подсчитывал наши запасы.
– Мерле послали в лес, – без предисловий каркнул ворон.
Теперь все взгляды были прикованы к нему.
– Когда?
– Ты хорошо расслышал?
– Примерно полчаса назад жена мельника велела ей набрать черники для пирога. Я полечу в лес, девчонка вот-вот должна там появиться.
– Погоди! – воскликнула Лара. – Ты отнесёшь меня к ней, так будет быстрее. А ты – за мной. – Она кивнула Андреасу и помчалась на третий этаж.
– Интересно посмотреть, где ты всё это время прятала книгу, – услышала Лара позади себя.
– Сейчас увидишь.
Она толкнула дверь библиотеки, что занимала пол-этажа, и, сдвинув носом порог, достала из-под него зубами кожаный фолиант.
– Ох ты ж… – ухмыльнулся Андреас. – Ты прятала книгу под порогом почти пустой библиотеки? Очень оригинально.
– Не так оригинально, как хранить её в ящике с коньяком.
Чтобы перенести вниз старинный талмуд, Лара вцепилась в него зубами с одной стороны, а Андреас – с другой. Так они и тащили, пока на втором этаже кот не разжал челюсти и не рявкнул:
– На кой чёрт ты наколдовала столько этажей?
– Будь благодарен, что их всего три!
На перетаскивание книги в переднюю ушло не меньше двадцати минут. Крэх сходил с ума от нетерпения.
– Сколько можно? Я вас заждался! – каркнул ворон, но, увидев вожделенную книгу, осёкся. – Друзья мои, прошёл почти час, как мельничиха наказала дочке идти в лес, поэтому, боюсь, она давно воротилась домой… Где у вас огниво?
Не тратя время на споры, Лара посмотрела на кота.
– Андреас, ты охраняешь книгу. Полагаюсь на твою совесть.
– Ты полагаешься на то, чего нет, – ощерился кот, показав клыки.
«А из кого ещё сообщников выбирать? Вокруг одни потенциальные предатели», – мысленно проворчала Лара, бросая на ворона строгий взгляд.
– Крэх, неси меня в лес.
– А может…
– Я сказала, в лес!
Самые крупные ягоды росли в глубине леса. Мерле не считала себя трусихой, но всё же забеспокоилась, когда кроны деревьев сделались гуще, а пение птиц – слабее. Она запнулась о корягу и чуть не подвернула лодыжку – деревянные башмаки сестры совсем не годились для прогулок по лесу.
За кустами пронеслось что-то чёрное. У Мерле перехватило дыхание – нечисти она боялась ещё пуще, чем солдат. Ей захотелось тотчас бежать домой, но полупустая корзина не оставляла надежд на скорое возвращение. Девочка знала, что не сможет вернуться в деревню раньше вечера, и страх окончательно сковал ей ноги. Дрожащими пальцами она сорвала тёмно-синюю ягоду, которая висела ближе других, и положила её в рот.
Деревенские жители редко заходили в восточную часть Цайзихвальда, опасаясь Сырной Ведьмы, что жила на опушке. Зато здесь можно было собрать самую вкусную чернику. Чтобы успокоиться, Мерле съела ещё одну ягоду.