– Они идут. С вилами и факелами. А ведь я предупреждал!
Сердце Лары застучало так громко, что отзывалось в ушах.
– Не волнуйся, киса. Это ещё проверить надо, – сказал Андреас, бросаясь к лестнице.
– Вы… Вы мне не верите?! – оскорбился ворон.
– Мы пока не решили. – Кот взбежал на второй этаж и вскоре зарычал: – Лара, он не врёт – я вижу вдалеке огни!
Та вгрызлась в книгу, почти насквозь проткнув клыками переплёт, и быстро попятилась в сторону кухни.
– Ты что задумала? – Крэх полетел за ней.
Только дойдя до печи, Лара опустила свою ношу на пол.
– Ты хочешь сжечь книгу? – ликовал ворон.
– Вот ещё! Я её в печке спрячу.
– Лара, сюда идут люди! Я слышал их разговоры – они думают, что ведьма пыталась сделать Мерле своей ученицей. Надо сию же минуту сжечь книгу!
– Нет!
Ворон грозно закряхтел.
– Буду откровенен, я не всё тебе сказал. Ты говорила, что хочешь колдовать по книге шесть лет, но душу свою не продашь. Нет никаких шести лет! Пользоваться книгой так долго, не отдав за неё душу, нельзя. Книга заклинаний – это своего рода паспорт ведьмы или колдуна. Зачем она тебе, если ты не будешь ведьмой? Неужели тебе так жаль эту проклятую книгу?
Лара завертела головой.
– Не книгу мне жаль. Мне жаль Андреаса. Я не хочу, чтобы он всю жизнь прозябал котом.
– Если не хочешь – жги!
– Но он останется таким навсегда! Он чуть не исчез, когда бабушка пыталась бросить его в огонь. Тогда я поняла: я не хочу, чтобы он исчезал, ни за что на свете не хочу.
– И ради него ты принесла в жертву женщину, которая тебя воспитала?
– Нет! – запротестовала Лара. – В ту секунду я не думала, что, спасая Андреаса, я ставлю бабушку под удар. Я не хотела её гибели. Но я до сих пор не понимаю, почему из всех живых существ она выбрала моего кота!
– Она была слишком стара, чтобы искать другую жертву.
– Взяла бы крысу из подвала!
– Крысу? – опешил ворон. – Лара, ты что, не знала? На роль жертвы годится лишь тот, кто рождён человеком. Ведьмы не приносят в жертву зверей, это было бы слишком просто!
Глава 18Пепел прошлого
Лара открыла рот, но язык не слушался.
– Значит, Андреас…
– Жги книгу! Жги, пока не поздно!
– А чего ты сам её не сожжёшь?
– У меня… лапы на такое не поднимутся. – Крэх пристыженно затряс головой.
– Надо вытащить её во двор!
– Времени нет! Поторопись!
Лара вскочила на стол, на котором горела свеча, и сбросила её, целясь в книгу. Воск растёкся по чёрной обложке вместе с пламенем. Толстый фолиант долго сопротивлялся, прежде чем уступить огню и запылать.
Однако, кроме книги, запылала и кухня. Лара собиралась опрокинуть на пол бадью с водой, когда ворон больно клюнул её в спину.
– Книга должна сгореть дотла! – загудел он.
– Мы не успеем потушить огонь!
– Ты хочешь, чтобы вы с Андреасом остались кошками навечно?
Лара сдалась. Она как заворожённая смотрела на пламя, пожиравшее ломкие страницы, и шептала:
– Скорей, скорей…
– Берегись! – сипло каркнул Крэх.
Рядом загорелась штора, Лара едва сумела отпрыгнуть. Самого ворона в дыму было не разглядеть.
«Тушить пожар уже бесполезно».
Лара кинулась через столовую, чтобы предупредить Андреаса. Но столовая двинулась на неё, как выдвигается из шкафа ящик, а взлетевшие в воздух стол и двадцать стульев на её глазах рассыпались в прах.
«Это всё… книга?!»
Задыхаясь от дыма, Лара скрючилась над полом, но разрывающая боль заставила взметнуться на задние лапы и потянула вверх с безжалостностью мясника. В горле першило, Лара попыталась прочистить его кашлем, на который у неё больше не было сил, и безвольно сомкнула веки.
Она лежала на полу, как тряпичная кукла, чувствуя себя маленькой, истерзанной и обессиленной. Сначала запахло дымом. Потом вернувшийся слух уловил звук, похожий на треск костра.
«Нельзя умирать. Надо подняться».
Где-то на краю её тела стало горячо и больно. Лара не сразу поняла, что это пятки. У неё снова были пятки, и они горели! Как в забытом сне, где её сжигали заживо.
Она быстро согнула ноги в коленях и открыла глаза, обнаружив себя посреди старой кухни, охваченной огнём.
– Лара! – В кухню вбежал черноволосый юноша. – Нашла время спать. Вставай скорей, мне одному не справиться!
Их красивый каменный особняк превратился в старый деревянный дом, но пожар из него никуда не делся. По счастью, огонь не добрался до чердака, откуда Андреас притащил одеяло.
Лара выскочила за дверь. Ей пришлось раз пять бегать к колодцу, чтобы принести воды. На дворе давно стемнело, но никакой толпы народа с факелами за забором не было.
– Куда же люди подевались? – спросила она, плеснув на огонь очередное ведро с водой.
Огонь зашипел, и Андреас закашлял, отгоняя дым.
– Наверное, ушли, заметив пожар. А если вместо трёхэтажного особняка они застали ведьмин домишко, то больше словам Мерле никто в деревне не поверит.
– Гадкая девчонка, – проворчала Лара. – Все усилия насмарку.
– Нет, не все, – с безумной улыбкой сказал Андреас, добивая одеялом оставшиеся очаги пламени. – У нас в подвале три ящика коньяка! Всё-таки покупать алкоголь и шить одежду у портного было намного дальновиднее, чем наколдовывать.
В отличие от неё, он был одет так же, как и в дни роскошной жизни, – белая рубашка, чёрные штаны, красная куртка с вышивкой и ботфорты, как у дворянина. Лара одёрнула старую коротковатую юбку и, поставив на пол ведро, строго посмотрела на бывшего кота.
– Ты почему не сказал, что ты человек?
– Ох… – с досадой выдохнул Андреас. – Помнишь, в первый раз, когда ты меня обратила, я тебя спросил: «А если представить, что я человек?» Что ты мне ответила?
– Издеваешься?
– А ты ответила: «Тогда бы я тем более не подпустила тебя к себе. Потому что если смотреть на тебя только как на человека, то я вижу какого-то… странного незнакомца».
– Хорошо иметь абсолютную память, да? – с завистью процедила Лара.
– Ужасно. Помнишь всё, что хочется забыть, – признался Андреас и, увидев её злорадную ухмылку, добавил: – Однако есть моменты, вспоминать которые – одно удовольствие. Например, когда ты повалила меня на кровать… Я обречён помнить это всю жизнь.
Больше Лара не ухмылялась. Отвернулась, покраснела, задумалась об убийстве.
– Андреас, но ведь то, что ты не кот, а человек, меняло совершенно всё!
– Сначала я не признавался, чтобы тебя не пугать. Коту ты верила, а человеком видела меня впервые. Потом ты сказала, что хотела бы превращать животных в людей, чтобы даровать им свободу от хозяев. Узнав, кто я, ты могла вернуть мне человеческий облик и выставить из дома, а я этого не хотел.
– Почему?
– Я ведь уже говорил. Ты что, забыла? – Андреас легонько стукнул её по макушке.
– Я ничего не помню.
– Вспоминай!
От терзания памяти Лару отвлёк скрип двери. Она обернулась – в дом входил седобородый старик, одетый в пурпуэн[7] по моде полувековой давности. Узловатые руки опирались на палку. Под густыми бровями блестели тёмно-карие глаза, которые из-за морщин в уголках выглядели прищуренными.
«Это ещё кто?» – насторожилась Лара.
– Простите, друзья мои, я искал себе палку. – Гость улыбнулся, и даже за бородой было видно, какая обаятельная у него улыбка. – Оказалось, что теперь мне немного трудно ходить.
– Здравствуй, Крэх, – кивнул Андреас.
– Крэх?! – поразилась Лара. – Ты тоже человек?
– Я не просто человек. Я муж твоей бабушки.
– Ох ты ж, – отозвался Андреас.
– Но ведьмы не выходят замуж! – воскликнула Лара. – Тем более за обычного человека.
– Кто сказал, что я обычный? – лукаво сощурился Крэх. – Я колдун.
– Заколдованный колдун? – Она с сомнением оглядела старика, который ростом едва достигал её виска. – Выходит, ты умеешь колдовать? Можешь убрать весь этот бардак? А то сил нет смотреть на это пепелище.
Старый колдун развёл руками и сел на лавку рядом с Андреасом.
– Твоя бабка бросила мою книгу в жертвенный огонь – я теперь ничего не могу.
– Жаль, – приуныла Лара, а потом опомнилась: – Что же ты молчал, гадкий ворон, что ты человек?
– Чтобы ты продолжала мне доверять. Но отныне можешь считать меня своим приёмным дедушкой.
– Про сущность Андреаса ты давно знал?
– С самого начала. Надо же было бедному котёнку с кем-то поделиться.
– А мне почему не говорил? – холодно спросила Лара.
– Я думал, тебе всё известно. Ведь вы… – Старик быстро глянул на бывшего кота. – Иначе как бы ты с ним возлежала, не зная, что он человек?
Лара вспыхнула, всем сердцем желая переменить тему разговора, и повернулась к Андреасу:
– Ты тоже знал, что Крэх не совсем ворон?
– Догадывался. Во-первых, он слишком хорошо знал человеческую жизнь. А во-вторых, легко предположить, что я был далеко не первым, кого заколдовала ведьма.
Лара сдавила пальцами виски.
– Или вы мне сейчас всё расскажете, или я сойду с ума.
– Было мне четырнадцать лет… – бодро начал Андреас.
– Только не говори, что ты какой-нибудь похищенный принц, – перебила Лара.
– Спешу тебя разочаровать – я такой же пастух, как и ты. Но пас я не коз, а коров. Отсюда до моей деревни шагать не больше двух часов. Был душный летний день. Я полез в озеро, а одёжку сложил на берегу. Искупался, решил вернуться, смотрю – а у воды стоит старуха, страшная, как семь смертных грехов. Я сразу подумал, что она похожа на ведьму. Но вечно сидеть в воде я не мог, и так все пальцы сморщились. Вещей своих я не приметил и спросил: «Скажите, пожалуйста, вы не видали мою одежду?» Бабка твоя улыбнулась: «Нет, мальчик, но я могу помочь тебе её найти». Я не выходил. Она спросила, как меня зовут. Я ответил, и тогда старуха заговорила елейным голосом: «Не бойся, Андреас, выходи. Я дам тебе накинуть свою шаль, а потом мы вместе поищем твою одежду». Я двинулся в сторону берега, и когда расстояние между нами сократилось до семи локтей, старуха вытянула руку и произнесла то самое заклинание. Мало того, что я превратился в котёнка, так ещё и чуть не утонул. Пока я барахтался в воде, ведьма приблизилась ко мне, завернула в свою шаль и унесла. Я орал всю дорогу. То есть я думал, что ору, на самом деле я мяукал. Ведьма несколько раз била меня по ушам, но это не помогало. Дома она закрыла меня в своей комнате, и я стал вопить ещё громче. Потом вбежала ты и принялась успокаивать. Как сейчас помню, ты пахла полынью. Видно, бабка тебя очень любила, раз позволила меня оставить.