– Это правда, – кивнул старик. – То же самое я говорил своей семье.
– А вот твои соседи уверяли нас, что ты был пиратом.
Крэх тихо засмеялся в бороду.
– И это правда, ваша честь. Я в самом деле обманул своих соседей, чтобы не вызывать кривотолков. Сами понимаете, признаться в том, что я пал жертвой ведьмы, было бы довольно унизительно для моего достоинства.
– Почему же ты назвался пиратом?
– Потому что в молодости я мечтал стать моряком и даже ездил в герцогство Мекленбург, но, увы, морская болезнь и нерешительность характера не позволили мне осуществить задуманное.
– Кто может подтвердить, что ты был вороном?
Крэх театрально развёл руками.
– Все местные воро€ны.
Зрители загоготали.
– А из людей? – хмыкнул дознаватель.
– Только Лара Лихт.
Судья воззрился на Лару.
– Ты подтверждаешь, что Крэх Мецгер был вороном?
– Да, подтверждаю.
– Ты видела, как он превращался из ворона в человека?
– Нет, но…
– Как же ты можешь подтверждать то, чего не видела?
Лара сделала вдох, пытаясь сохранять терпение.
– Когда в нашем доме начался пожар, ворон вылетел в окно, чтобы не погибнуть. Едва пожар удалось потушить, он вернулся уже человеком. Сказал, что ему трудно ходить и он искал себе палку. – Лара осеклась и медленно повернулась к старику. Лишь теперь ей стало ясно, что с момента ареста она не видела у Крэха палки – её отобрали.
Дознаватель вернул её мысли в зал суда:
– Каким образом ты поняла, что это тот самый ворон?
– Он знал всё, что мог знать только наш ворон. Но до того момента я и мысли не допускала, что Крэх был заколдованным человеком.
Судья переглянулся с дознавателем и объявил:
– Вызывается первый свидетель, Пауль Мецгер.
Даже не видя лица Крэха, Лара почувствовала, как он заволновался. Стражник привёл харчевника. Теперь он казался Ларе ещё неприятнее, чем при первой встрече. Хотя их отделяло всего четыре фута, сын Крэха избегал смотреть на отца и не смотрел бы на него до конца допроса, если бы судья его не спросил:
– Признаёте ли вы в подсудимом своего отца?
Пауль быстро глянул на старика и снова вернулся к изучению пола.
– Я не знаю, ваша честь.
Лара слышала, как Крэх сглотнул.
– Как это не знаете? В своём доносе вы нарекали подсудимого отцом.
– Старик похож на моего отца, но я не вполне уверен, что это он. Его история о том, что он был заколдованным вороном, вызвала у меня немало сомнений. Я подумал: «Что, если передо мной не отец, а искусный колдун, принявший его вид?» После того, что я узнал, я лишь убедился в справедливости своих подозрений. Как человек, пострадавший от рук одной ведьмы, может быть в дружественных отношениях с другой?
– Вы имеете в виду Лару Лихт? – осведомился дознаватель.
Пауль кивнул.
– Я услышал, что по округе разыскивают молодую ведьму. Её описание полностью подходило девице, которую отец назвал своей спасительницей. Тогда я понял, что этот человек – колдун, и тем же вечером отправился к канцлеру.
С последнего ряда встала девушка в накрахмаленном чепце, из-под которого спускались две русые косы.
– Отец хотел избавиться от дедушки, потому что у нас места мало!
– Дура, что ты несёшь? – зашипел на неё Пауль.
– Я слышала, как вы жаловались матери, – твёрдо сказала Лизелотта. – Вы искали любой повод, лишь бы дедушка не остался с нами.
«Спасибо, Лизелотта!» – Лара с искренней благодарностью посмотрела на смелую девушку. На Крэха она смотреть не могла – боялась, что от слов внучки ему стало ещё горше.
– Кроме тёплого отношения дедушки к Ларе, других доказательств того, что он колдун, больше нет! – продолжала Лизелотта. – Что касается Лары, ей, конечно, далеко до воспитанницы монахинь, но она не колдунья. Мы с сестрой видели её голой и не заметили у неё на теле никакой печати дьявола.
Лара удивилась, что Лизелотту не выгнали из зала. Более того, судье, кажется, понравилось её страстное выступление.
– Как зовут тебя, нахальная девица? – полюбопытствовал он.
– Элизабет-Шарлотта Мецгер.
– Моя неблагодарная дочь, – сухо отрекомендовал Пауль. – Засиделась в девках, вот и выдумывает. Не стоит воспринимать её слова всерьёз. Я бы не выгнал родного отца, не имея на то достаточных оснований.
Судья закивал, но Лара чувствовала, что свидетелю он не поверил.
– Господин Мецгер, видели ли вы кого-нибудь из подсудимых вместе с дьяволом?
– Нет, – ответил тот.
– А как, по-вашему, выглядит дьявол? – Лара с интересом посмотрела на судей. – Задавая подобный вопрос, вы ведь не предполагаете, что он расхаживает по улицам в своём истинном обличии?
Она сама не поняла, как решилась на эту дерзость.
– Подсудимая, ещё одна такая выходка, и мы продолжим заседание без тебя, – грозно пообещал судья. – Можете быть свободны, господин Мецгер. Суд вызывает следующего свидетеля.
Когда в зал ввели её деревенского ухажёра Юргена, Лара едва не застонала.
«О господи… Его-то зачем?»
– Узнаёшь ли ты подсудимую? – спросил дознаватель.
Юрген печально вытаращился на Лару.
– Как не узнать? Это Лара, приёмная внучка Сырной Ведьмы.
– Под Сырной Ведьмой ты подразумеваешь Изольду Лихт?
– Я не знаю имени старухи. За глаза все в деревне звали её не иначе как Сырной Ведьмой.
– Почему?
– Да потому что она вылитая ведьма! Волосы седые, глаза колючие, впалые, нос хищный, подбородок острый. – Юрген показал на себе. – Один раз увидал, потом неделю спать боишься.
Судья с подозрением взглянул на старика:
– Он в самом деле говорит о красавице, которая обольстила тебя сорок лет назад?
– У Изольды была такая наружность, что в молодости кажется очень яркой, а в старости – несколько пугающей, – объяснил Крэх.
Судья снова обратился к Юргену:
– По имеющимся у нас показаниям, ведьма могла принимать облик своей приёмной внучки и соблазнять в таком виде деревенских юношей. Вспомни, Лара тебя когда-нибудь соблазняла?
Юрген задумчиво посмотрел в потолок.
– Соблазняла.
Зрители бурно зашептались. Лара прикрыла глаза рукой – разумеется, сказанное Юргеном было ей выгодно, но помочь он ей вряд ли пытался.
– Ты уверен в своих словах? – погрустнел судья.
– Уверен.
– А не может ли такое быть, – начал общественный обвинитель, глядя на Лару с лукавым прищуром, – что никакой Лары Лихт не существует? Что, если это и есть та страшная ведьма, которая обернулась девушкой, чтобы ввести нас всех в заблуждение?
Лара ахнула вместе с залом. Даже красноречивый Крэх, и тот изумлённо выдохнул.
– Кто-нибудь видел, как умерла Изольда Лихт? – громко спросил епископ.
– Я, – с пересохшим горлом отозвалась Лара.
– Вот! – воскликнул обвинитель, торжествующе тыча в неё пальцем. – Кто может поручиться, что ты не Изольда Лихт, которая всех убедила в своей смерти, чтобы беспрепятственно соблазнять юнцов?
– Ну знаете! – не выдержала Лара. – Одно дело – обвинять меня в колдовстве моей приёмной бабушки, и совсем другое – обвинять меня в том, что меня нет! Хотите знать, как погибла Изольда Лихт? Извольте. Она собиралась принести жертву, посадила в мешок моего кота и понесла его на рыночную площадь. Ночью. Я тогда ещё не знала про её колдовство и жертвоприношения, но тайком пошла за ней – поглядеть, куда и зачем она тащит моего кота. На площади бабушка пролила какое-то зелье, открыла жертвенную бездну и попыталась бросить бедное животное в огонь. Я этого допустить не могла и… – Она замялась.
– И?
– Вырвала кота из рук бабушки, нечаянно толкнув её в бездну, – произнесла наконец Лара.
– Кто может это подтвердить? – поинтересовался дознаватель.
Она, совсем как Крэх, развела руками.
– Только мой кот.
Зал опять разразился смехом. Неожиданно для Лары посреди всеобщего веселья прозвучал высокомерный голос:
– Подтверждаю – с ведьмой на лугу был кот, здоровый, чёрный и злой. Такой кот, что никакой собаки не надо.
Все посмотрели на сидевшего в первом ряду Филиппа.
– Он пытался поймать меня и моих товарищей, когда мы превратились в мышей. Но мы разделились, и он нас не догнал.
«А лучше бы догнал», – с досадой подумала Лара.
Судья тем временем обратился к Юргену:
– Видел ли ты когда-нибудь Лару и Сырную Ведьму вдвоём?
– Конечно, видал. И не только я. Вы думаете, что ведьма и Лара – это один человек? Чепуха какая. От старухи у меня внутри всё сжималось, а от Лары – наоборот.
– А если предположить, что Изольда Лихт нарочно убила свою внучку и приняла её вид? – теоретизировал обвинитель, с надеждой глядя на коллег.
– Это ж как надо любить молоденьких мальчиков, чтобы ради них умертвить свою внучку! – возмутился судья.
– Почему бы и нет? По-моему, очень правдоподобно, – заметил обвинитель с такой убеждённостью, что Лара не сомневалась – на месте ведьмы он бы именно так и поступил.
– Господин общественный обвинитель, – вмешался дознаватель, – я прошу вас остановиться на том, что перед нами настоящая Лара Лихт, иначе суд над ней теряет всякий смысл.
– Да Лара это, зуб даю, – буркнул Юрген. – У неё даже взгляд такой же, как обычно, – ко всему презрительный.
Лара на всякий случай отвела глаза в сторону.
– Видел ли ты подсудимую вместе с дьяволом? – без малейшего интереса спросил судья.
– Да вроде нет, – подумав, ответил Юрген.
– А бывало ли в её поведении что-нибудь странное?
– Спросите лучше, что в её поведении было не странным, – с горечью сказал тот. – Живёт в лесу, читает книжки, замуж не хочет…
– Нам всё ясно, можешь идти.
Но юноша не унимался:
– Все беды мира от того, что женщины стали слишком учёные!
– Свободен! – гаркнул судья. – Уведите его наконец.
Стражник живо выпроводил Юргена вон.
Затем в качестве свидетелей одного за другим вызывали троих потерпевших – барона Бернхарда фон Грюнберга, барона Морица фон дер Шуленбурга и графа Филиппа фон Айхельштарка. Лара подумала, что для порядка было бы неплохо запомнить имена своих жертв, но быстро отказалась от этой самонадеянной мысли. В памяти отложилось лишь то, что красавчика-графа зовут Филипп и он мечтает её убить.