Что-то дикое мелькнуло в серых глазах. В следующий миг Филипп схватил её за горло и опрокинул на камни. Спина загудела от боли, но Лара всё равно уткнула связанные руки ему под дых и принялась молотить ими что было сил, добившись того, что озверевший противник одной рукой завёл их ей за голову.
– Сорок дней ужаса… – рычал он ей в ухо. – Ежесекундного страха быть убитым… ощущения собственной слабости и ничтожности… Ты хоть знаешь, каково это, чёртова ведьма?
– Знаю, – прохрипела Лара. – Я десять дней была кошкой… и пряталась от бывшего любовника.
Граф ещё сильнее сжал пальцы на её шее. Дышать стало почти невозможно, хоть Лара и пыталась жадно втягивать ноздрями воздух.
– Говори заклинание, не то придушу.
«Он меня убьёт!» – вспыхнуло в мозгу.
– Пусти…
– Ваше сиятельство, – заволновался кучер.
– Молчать! А ты отвечай, ведьма, живо! – Лицо её мучителя страшно исказилось, красавцем он больше не был.
Лара замотала головой – и чтобы показать своё неведение, и чтобы вырваться из грубых рук.
– Не знаю…
Ей почудилось, что не только над ней, но и по всей площади разнёсся рык, отражаясь от стен:
– Какое заклинание призывает сатану?!
– Я… не знаю! – выдавила Лара.
Филипп ослабил пальцы, но руку с шеи не убрал.
– Что значит «не знаю»? Не помнишь, потому что память дырявая?
– Нет, потому что при мне это заклинание никто и никогда не произносил! – Лара закашлялась. – А если бы и произносили, я бы не запомнила. Говорят, оно длинное. Я семь строк беспросветного бреда всю ночь учила, и то из головы всё выветрилось. Что уж про такое говорить?
Граф с подозрением нахмурился. Он взял Лару за запястья и потянул к себе, принуждая сесть.
– Ты хоть дьявола видела?
– Видела. Но мы называли его Библиотекарем.
Луна в глазах Филиппа засияла чуть ярче.
– Как ты его вызвала?
– Никак. Он сам к нам в гости пожаловал, мы его даже не приглашали.
– Почему не приглашали?
– У нас не убрано было.
Дворянчик раздражённо затряс головой.
– Кто такие «мы»? Тот старик и твой бывший любовник?
Лара кивнула. Когда изувер отпустил её руки, она прижала их к горлу.
– Кто может знать заклинание? – рявкнул граф.
Лара взглянула в его глаза и едва сдержалась, чтобы не плюнуть.
– Крэх говорил, что не помнит. Ещё бы, сорок лет прошло.
– А тот, что был котом?
– Его Библиотекарь должен самолично навестить через три недели.
– Где сейчас твой любовник? – оживился Филипп.
– Не знаю и знать не хочу.
– Отвечай! – Он с угрозой навис над Ларой.
«Я хочу, чтоб ты умер. Я хочу, чтоб ты умер!»
– Его семья живёт в деревне в часе ходьбы от нашего леса. Это всё, что я знаю! – огрызнулась Лара.
– Как же ты ведьмой стала? – насупился граф.
– Так я никогда ею и не была. Что я, дура – душу свою продавать?
– Ты не ведьма?!
– Разумеется, нет! Я тебе с самого начала об этом толкую. Будь я настоящей ведьмой, тебя бы это, – она поднесла к его носу связанные руки, – не спасло!
– Тогда как ты нас в мышей превратила? Это же ты была, ты!
Лара набрала в лёгкие побольше воздуха.
– Если коснуться книги заклинаний, колдовать можно при жизни её владельца и месяц после его смерти, не будучи ведьмой.
Часы оглушительно пробили полночь. Филипп посмотрел Ларе в лицо и почти с отвращением произнёс:
– Выходит, ты совершенно бесполезна.
– Выходит, так.
Говоря это, Лара поднялась и осторожно сделала шаг. Потом – другой. Потом на её плечо обрушилась тяжёлая рука.
– Куда пошла?
– Домой, – выдохнула она.
– Отныне у тебя будет новый дом. – Обняв Лару за плечи, Филипп снова поволок её к экипажу и затолкал внутрь.
Лара ощутила тоскливую безысходность.
– Почему ты не меня не отпустишь? – устало спросила она. – Мы ведь выяснили, что я при всём желании не могу тебе помочь.
Угрюмый граф устроился рядом и дважды постучал в крышу, чтобы кучер трогался. Вопрос Лары остался без ответа.
– Теперь ты знаешь, что я не ведьма. Прошу, отпусти меня, – сказала она, злясь на себя за то, что гордость не позволит ей умолять.
Филипп вновь окинул Лару оценивающим взглядом, после чего, к её ужасу, стал развязывать красный шарф из тафты, которым был подпоясан его камзол.
– Я завяжу тебе глаза.
– Это ещё зачем?
– Чтобы ты не запомнила дорогу.
– Что?! – Она выставила ладони перед собой.
– Убери руки, иначе я тебя убью. – В полутьме экипажа угрожающе сверкнул эфес шпаги.
«Если бы я могла, я бы сама тебя убила».
– Ответь, куда ты меня везёшь?
Не трудясь что-либо объяснять, Филипп придвинулся ближе и обвязал голову Лары своим шарфом, полностью закрывая обзор. Когда она непроизвольно подняла руки, чтобы снять повязку, её схватили за запястья.
– Ещё раз так сделаешь, и я проткну тебе ладонь, – пообещал дворянчик.
Лара измученно выдохнула, складывая руки на коленях. Остаток пути они ехали молча.
«Занавески бы лучше задёрнул… Да и какую дорогу я запомню в такую темень?»
Когда экипаж остановился, Филипп, ни слова не говоря, взял её за талию и спустил на землю. Лара слегка закачалась, не сразу нащупав ногами камни мостовой. Глаза ничего не видели, зато нос улавливал свежий воздух ночи.
Что-то скрипнуло.
«Похоже, дверь».
Племянник епископа толкнул её вперёд, после чего взял за руку и долго вёл по лестнице вверх. Лара насчитала восемьдесят четыре ступеньки.
– Куда мы идём?
– Увидишь.
Неизвестность сводила с ума. То, что бывшая жертва не собирается её убивать, немного ободряло. Но и без убийства существует уйма способов отомстить женщине, растоптав её достоинство, и Филипп был явно человеком того склада, который не погнушается к ним прибегнуть.
Её окружил затхлый запах, снова послышался скрип, сменившийся лязгом. Лару ввели в какое-то холодное помещение. На миг повисла тишина, а потом на плечи легли знакомые руки – Лара поняла, что Филипп стоит у неё за спиной. Она покрылась мурашками, когда он задышал над её ухом и прошептал:
– Я даже целовать тебя не стану на прощание, чтобы не скрашивать твои последние часы хотя бы минутой удовольствия.
Дрожа всем телом, Лара сдёрнула повязку с глаз. Крохотное решётчатое окно, грязный тюфяк…
– Ты привёл меня обратно в тюрьму! – заорала она.
Граф как раз запирал дверь – и стоял он по другую её сторону.
– Прощай, бесполезная дрянь.
Лара вцепилась в прутья решётки.
– Ты позволишь меня повесить, зная, что я не ведьма?!
– О да.
– Выпусти меня, Филипп!
Тот, довольный своей местью, покачал головой и поднял на Лару глаза. Они горели зловещим блеском.
– Кто знает, может, ещё свидимся, барышня, – улыбнулся Филипп, а перестав улыбаться, добавил: – Если воскреснешь.
Глава 28Гнев и ярость бывшей гуманистки
– Чтоб ты сдох! – Лара зубами разорвала красный шарф. – Больше никогда я не доверюсь ни одному мужчине на свете! – пообещала она, возбуждённо расхаживая по камере. – Всегда буду стойкой и неумолимой!
«Как будто у меня есть время испытать свою стойкость…»
Бросившись на тюфяк, она прислонилась к холодной стене. Спина начала медленно, но неотвратимо коченеть.
«Какая разница, всё равно умирать».
Лара переменила положение и выругалась, когда синяки на пояснице отозвались ноющей болью. Вспомнив, как больно было падать на булыжники, она стиснула зубы.
– Только попадись мне, рожа аристократская.
«Я так и не увидела своих родителей», – эта мысль пронзила мозг так остро, что после неё не могло быть уже ничего. Ни боли, ни воспоминаний.
Лара просидела около часа. Потом раздался лязг.
Она тряхнула головой, уверенная, что ей послышалось. Отчётливый звук шагов заставил передумать. В тиши прорезался голос:
– Вы… – И сразу умолк.
«Это был стражник», – подумала Лара, замирая на своём тюфяке.
Шаги приближались.
Лара знала, что она здесь единственная заключённая, и, если тот, кому принадлежат шаги, пришёл не к стражнику, он мог прийти только к ней.
Она выжидающе уставилась на решётчатую дверь. Кроме факела на стене коридора, решётку освещала луна, глядевшая прямо в окно. За дверью выросла тень.
«Не приведи господь…»
К железным прутьям прижалось лицо Андреаса. Найдя глазами Лару, он раздвинул губы в широкой улыбке, после чего требовательно и членораздельно спросил:
– Где моя лошадь?
Если прежде Лара была лишь растеряна, то теперь ещё и разъярена.
– Ты для этого сюда пришёл?
– Ты украла мою лошадь.
– Ты знаешь, что меня завтра повесят?
– Знаю. Я пришёл тебя спасать. Но сперва скажи, где Тьма.
– Меня не надо спасать. – Лара вскинула подбородок. – Я сама кого хочешь спасу.
Андреас с улыбкой закивал, после чего всерьёз поинтересовался:
– И каков твой замысел?
Та пожала плечами.
– Я пока не решила. Может быть, сбегу. А может, притворюсь мёртвой.
– Когда? Когда за тобой придут?
– Нет, когда будут вешать.
– Как ты притворишься мёртвой, если и так будешь мертва?
– Я постараюсь притвориться мёртвой до того, как умру, – настаивала Лара.
Андреас закатил глаза и, покачав головой, отошёл назад.
– Тебе сейчас будет очень больно…
– Нет, только не снова!
– …Зато потом ты сможешь спастись. – Он протянул руку.
– Гнусный котяра, не смей!
– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.
Даже зная, что её ждёт, Лара чуть не потеряла сознание. В сравнении с этой болью боль в спине была что нежная ласка. А в голове, перекрывая бешеный пульс, билась мысль: «Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ».
Наконец она задышала. Огляделась. Сердце застучало ровнее. Мир опять сделался огромным и тусклым. Вокруг белых лап свернувшейся змейкой лежала верёвка.
«Одно удовольствие – можно выцарапать Андреасу глаза!»
Острые, словно наточенные когти так и просились впиться в кожу предателя…