Ведьма, получив по подбородку, громко клацнула зубами и ожгла злобным взглядом своего «сизокрылого».
– Подумай, Марина, да мне ответ дай, – приказал Ворон, не глядя в мою сторону. – Хотя и с ним поговори. Я пришлю его.
«Не надо!» – хотела было ответить я, но, вовремя вспомнив про песенку Волка из «Ну погоди», прикусила язык. Только опозориться своими песнопениями еще и перед Луизкой не хватало. Пришлось молча кивнуть.
Ворон сдвинул брови, но, так ничего и не сказав, направился к двери, таща на буксире потирающую ушибленный подбородок ведьму. Не прошло и нескольких секунд, как я снова осталась в спальне невест в гордом одиночестве.
– Ну спасибо тебе, подруженька! Спасибо, Василисушка! – в сердцах воскликнула я, глядя на закрывшуюся за парочкой дверь.
Собственный голос без признаков дурацкого оперного сопрано подействовал на меня как ушат холодной воды.
– Так… – протянула я, ежесекундно ожидая очередной песенки. – Говорю? Василиса – криворукая ведьма!
Голос повиновался беспрекословно.
– Ф-ух! Ну, слава Богу, – я выдохнула. – А Василиска болтала: «до завтра, до завтра…» Осторожнее надо будет с ее колдовством, а то оно что-то постоянно заканчивается раньше обещанного.
Сообразив, что на радостях принялась разговаривать сама с собой, я воровато огляделась и снова взялась за книжку: «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам!»
Все мысли о Вороне я сознательно гнала прочь. Слишком больно было осознавать, что вообразила себе черт знает что, а он всего лишь присматривал жену своему драгоценному братцу. Вот только меняющие цвет глаза все никак не удавалось выбросить из головы. Васька не ошиблась хотя бы в этом: какую-то власть заморская ведьма над нашим гостеприимным хозяином имела.
Прямо перед глазами вспыхнула искристая говорилка. Сглотнув, я, не дожидаясь молний, толкнула ее в сторону.
– Только прикоснись к нему еще хоть пальцем, и я тебя в порошок сотру! – прошипел шарик голосом Луизки. – Утоплю! Повешу! Растопчу!
– Угу, а еще четвертуешь и казнишь! – огрызнулась я.
Разумеется, говорилка не ответила. Я зло ткнула кулаком подушку. Никогда еще не приходилось вмешиваться в чужие отношения. Ни разу не засматривалась на чужих парней, и уж тем более на чужих мужей. Но вот сейчас мне прямо до зубовного скрежета захотелось отбить у ведьмы Ворона. И сначала объяснить с какой змеей он связался, а уж потом разбираться в наших с ним странных отношениях.
«Если они, конечно, есть, эти самые отношения», – тоскливо добавила я, невольно поежившись.
Но окончательно рухнуть в депрессивные размышления я не успела: передо мной снова вспух искристый шарик говорилки.
«Еще угрозы?» – неприятно удивилась я, но в говорилку все же ткнула.
– К северной башне выйди, девица, – приказал шарик хриплым, неприятным голосом
– Ага! Уже бегу, только сарафан накрахмалю, – обозлилась я. – Совсем за дуру меня держите? Еще бы предложили самой себе яду сварить!
Плюнув на Луизкины закидоны, я снова открыла многострадальную магическую книгу и принялась разбираться с замысловатыми объяснениями. Но хотя Василиса и утверждала, что книжка предназначена для самых что ни на есть начинающих, получалось плохо. Я не представляла, как должна почувствовать в себе эти магические потоки. Вены же люди не чувствуют, а по ним кровь, между прочим, постоянно бежит.
Так я и просидела, пока в спальню не начали возвращаться невесты. Они что-то оживленно обсуждали. Кто-то даже принялся копаться в сундуках с тряпками, но я упрямо смотрела исключительно в книгу. Учитывая отношение заморской ведьмы и то, что ей довелось сегодня увидеть, поладить с собственной магией становилось жизненно необходимым.
– Читаешь? – с этими словами книгу выдернули у меня из рук, на ноги навалилась тяжесть.
– Леля… – протянула я, даже не поднимая глаз.
– Ну а кто тебя еще спасет от порчи глаз да последние новости расскажет?! – ухмыльнулась подружка.
– Я, например, – на другой край кровати приземлилась Василиса. – От болезни глаз перцовое зелье хорошо помогает, я могу его сварить…
– Нет уж! – поспешно отказалась я. – Держи-ка ты свои зелья при себе! Тем более перцовые!
– О! Ты уже заговорила? – удивилась царевна. – А в книжке писали, что неделю петь будешь.
– Неделю?! – возмутилась я. – Ты же говорила, до завтра?!
– «До завтра» я не говорила, – поправила Василиса. – Я предупредила, что может быть «до завтра». Я это зелье в первый раз варила. Мало ли могла чего и напутать.
– Напутать?! – взвыла я.
– Ну а что? Я ведь сама… Все сама да по книжкам… Учителей у меня не имеется…
– Зато подопытные кролики есть. Точнее, были, – поморщилась я и демонстративно отвернулась. – Леля, если эта отравительница еще раз предложит что-то жидкое, напомни, что я собиралась вылить ей это варево за шиворот!
– Больно надо предлагать, – фыркнула Васька.
– Подливать втихаря тоже не надо, – на всякий случай уточнила я.
– И не думала, – вздернула нос царевна.
– Так что у вас там за новости? – перевела тему я.
– Ворон на ужин не пришел! – выдохнула Леля, сверкая глазами. – А потом…
– Ты уж если рассказываешь, так рассказывай по порядку, – поморщилась Василиса. – Пришли мы на ужин. Глядь, а Ворона за столом-то и нету. Только Луизка сидит да братец его.
– А уж как курица заморская вертелась! – мечтательно закатила глаза степная княжна. – Любо-дорого посмотреть. Когда Горислав знак подал трапезу начинать, ее и вовсе перекосило!
– Повертелась, вскочила и унеслась неведомо куда, – перебила Васька. – Только под конец явились, злые оба, так и шипели друг на друга. Парочка: судак да сударочка. Тьфу! Никакого уважения. И где только бродили на пару?
– Известно где, – проворчала я, подавив радость по поводу размолвки Ворона и ведьмы. – Мне спать не давали.
– Ох! И ты молчишь?! – в один голос возмутились подружки.
Скрывать я ничего не собиралась, но думала заняться разговорами ближе к ночи, когда будет поменьше лишних ушей. Но девицы смотрели на меня так требовательно, что пришлось рассказывать, как было дело, постоянно поглядывая по сторонам, не подслушивает ли кто.
– Ишь ты! – восхитилась Леля. – Здорово ты курицу в пыль окунула.
– Еще кто кого окунул, – буркнула я, подарив Ваське далеко не самый благодарный взгляд. – Я-то, спасибо некоторым, слова сказать не могла. Зато Луизка прямо соловьем заливалась.
– И ты бы спела, – пожала плечами Васька.
– Щаз спою… – прошипела я.
– Ну все, все, – замахала руками царевна. – Так бы и сказала, что песни не любишь.
– Да ну вас с вашими песнями! – вмешалась Леля. – Тут такие новости, а вы!
– Ах, да… Новости же, – спохватилась Васька. – Совсем из головы вылетело. А все ты, Маринка, виновата. Зелье не подсовывай, зелье не подсовывай. За такие зелья, между прочим, люди деньги дают!
– За такие зелья разве что в нос дадут, – перебила я. – Ты мне про новости, давай, рассказывай. Что там еще, кроме того, что Луизка с Вороном без ужина остались?
– Есть они не стали, – кивнула Василиса. – Только Горислав наворачивал за обе щеки. Вот уж утроба ненасытная. И куда столько лезет.
– Тьфу ты! – не выдержала Лелька. – У нас будет бул!
– Чего будет? – переспросила я.
– Тоже не знаешь, чего это за диво? – довольно усмехнулась княжна. – А нам хозяин объяснил. Это, значит, все придут в большой зал, столы и лавки долой, и будут плясать.
– Французская забава, – добавила Василиса. – Я о такой читала.
– Чего это хранцузская? – возмутилась Леля. – У нас на день солнцеворота, знаешь, как отплясывают. И через костер скачут, и вообще… Интересно, где они тут костер разведут?
– Костра не будет, Леля, – веско уронила Василиса.
– Это как не будет?! – удивилась княжна. – Померзнем же все голышом-то.
– Почему голышом?! – я схватилась за голову.
– Я же сказала, – с превосходством уточнила Василиса. – Забава – французская. В одежде пляшут! И ручки целуют.
– Ручки целуют?! Ах, бал будет?! – дошло до меня. – Ворон вздумал бал устроить?
Бал и местная реальность никак не вязались у меня в голове в одно целое. Чтобы эти вот бугаи, которые даже поесть приходят в доспехах, расшаркивались с девицами на паркете под звуки скрипки? Невозможно! Не говоря уже о том, что я до сих пор не видела здесь ни паркетов, ни скрипок.
– Ну да. Бул. А что такого? У меня папенька тоже, когда послов принимает, танцы устраивает. Правда, пляшут скоморохи, а не цари. Ну да ладно. Хоровод повести и царевне не зазорно.
– И как ему это в голову взбрело? – скривилась я, вообразив многоярусный хоровод вокруг замка в снегу по колено.
– Луизка, наверное, постаралась, – пожала плечами Леля. – Слово еще такое ненашенское придумала. Я слышала, как она, выходя, Ворону говорила, что для этого була обучит его вальсе какой-то.
– Вальсе? А может, вальсу? – начала догадываться я.
– Ну, может. Слово такое противное. Тьфу, срам!
– Так она же нас всех дурами выставить задумала! – воскликнула я.
В нашу сторону тут же повернулись все головы.
– И как она это сотворит? – у дверей стоял давешний волхв и недобро щурился на меня из-под припорошенного снегом капюшона.
– Э-э…
– Не бойся, – хмыкнул, будто каркнул, старик. – Зла не держу.
– Ну… Это хорошо, – произнесла я и, спохватившись, добавила: – Только за что на меня злиться?
– Так за все хорошее, – волхв откинул капюшон, и все присутствующие уставились на здоровенную шишку почти по центру морщинистого лба.
– А чего это вы с таким украшением? – ляпнула Василиса. – Вы же колдун.
– Колдун, – усмехнулся волхв. – Да только всяк в чем-то силен, а в чем-то слаб. Коли будешь за все подряд хвататься, ни в чем не преуспеешь. Али тебе твои наставники того не говорили, девица?
Судя по тому, как покраснела Василиса, если наставники и говорили ей нечто подобное, то царевна пропустила мимо ушей.
– Вот то-то же, – с удовлетворением подытожил волхв и снова посмотрел на меня. – Так что там Луизка задумала?