- Нет, нет! мужик отпрыгнул от стола, не дав мне договорить.
Даже руки на груди сложил. Типа, я отдал и обратно не возьму. Даже пальцем не прикоснусь к этой страшной вещи!
Почему я решил, что вещь страшная, а не дурацкая или еще какая-нибудь, не знаю. Потом до меня дошло Алми боится! И боится не Кранта. Меня! До дрожи, до обморока боится, что я могу уйти, и оставить свитки на столе. А у него нет силы, чтобы заставить меня забрать их.
Вот посмотрел в глаза хозяину дома и понял. Ощущения, правда, остались после такого очень неприятные.
- Ладно, Алми, расскажи все, что знаешь про свиток. А я… я подумаю, что с ним делать.
- Я расскажу, Многодобрый, но…
Похоже, мужику очень хотелось поставить и свое условие. Типа, ты возьми, а я расскажу. Но посмотрел он на меня, на Кранта, и решил обойтись без условий. Во избежание возможных проблем.
- …но знаю я мало.
- Вот и расскажи то, что знаешь, - вежливо попросил я.
И улыбнулся, чтобы подбодрить рассказчика.
Не знаю, почему мужик вдруг посерел и задрожал. Он и так испуганный был, а тут…
- Господин, ты ведь не убьешь меня потом?
И такая тоска в глазах!
- И не думал даже. С чего ты взял? Алми не ответил, только всхлипнул. Тогда не испытывай мое терпение.
- Да-да, господин! Я уже рассказываю! Я уже говорю! Мужика таки прорвало и он торопливо, глотая слова и вздрагивая, начал рассказывать: - Господин, я уже говорил тебе про ильта. Еще тогда, когда ты покупал улжар. Помнишь?
Я кивнул. Задумчиво. И честно попытался вспомнить.
- Кажется, ты купить у него что-то хотел… или продать? Давно это было…
- Всего лишь четыре сезона прошло.
Блин, почти два года! А ведь точно. Два. Года. Или четыре сезона.
Сезон я бродил в компании одного рыжего коротышки. Второй сезон возвращался из какой-то глухомани. Уже без коротышки. И хорошо, что было куда возвращаться. Для этого и строят или покупают дом. Чтобы он стоял и ждал, когда хозяин вернется. Ну, и два сезона я уже здесь. Живу себе спокойно, никого не трогаю, свитки странные коллекционирую. Все сходится, но время-то как бежит! А я ни разу про свой день рождения не вспомнил. Что с днем прибытия в этот мир совпал.
- Да у меня столько всего за эти сезоны случилось! Всего и не упомнишь.
- Ты прав, Многодобрый. Но бедного Алми ты не забыл.
- Тебя трудно забыть.
- А бедному Алми трудно забыть умирающего ильта. Когда я пришел к нему, говорить о торговле было уже поздно. Все, что я мог для него сделать это выполнить последнюю просьбу.
Ага, после того, как этот ильт чуть не вспорол тебе брюхо. За грабеж умирающего.
Я ведь вспомнил рассказ Алми. Пусть не дословно, но вспомнил! И решил промолчать. Зачем сбивать мужика с мысли?
- Он поручил мне свой улжар, вместе со всем, что в нем было. И сказал, чтобы я нашел для этих вещей нового хозяина. И цену назвал, за какую мне все это продавать надо. Я ничего лишнего не попросил! Все выполнил, как он велел! Клянусь!
- Верю, верю! Кажется, еще немного и мужик скатится до истерики. Дальше что было?
- Когда я поклялся, что сделаю так, как он хочет, ильт достал этот свиток, - и Алми подбородком повел в сторону стола. Руки мужик как сложил на груди так, похоже, и забыл про них. Из шкатулки достал. Она возле него стояла, но пока ильт не открыл ее, я эту шкатулку и не замечал.
- Я понял, о какой шкатулке ты говоришь. Я тоже себе такую купил.
- Нет, Многодобрый, не такую! Я знаю те шкатулки. А у ильта она была из травинок сплетена. Из желтых и зеленых. С узором. Очень красивая. И дорогая. А он ее локтем раздавил! Когда свиток из шкатулки вытащил. Сказал, что она мне не понадобится, что если я закрою ее, то потом не найду. Что эту шкатулку ни продать, ни подарить нельзя. Что она служит только тому, кто ее сделал. Такое вот колдовство у ильтов, а я в него не верил, - вздохнул Алми.
Не знаю, чего больше было в этом вздохе, обиды или удивления.
- Это все?
- Нет, - хозяин дома медленно покачал головой. Не все. Ильт говорить начал. Другим голосом. Когда свиток мне отдал.
- И о чем он говорил? решил я поторопить рассказчика. А то он засмотрелся поверх моей головы, и минуту уже молчал.
- Он говорил о тебе, Многодобрый, - изрек тот, когда я хотел его еще раз поторопить.
- Так уж и обо мне?.. Сколько сезонов этот улжар провалялся в твоей лавке? Два? Три? Или больше?
- Почти три, Многодобрый.
- Ну, вот. А ты говоришь, что обо мне…
- О тебе, Многодобрый, - упрямо повторил Алми. Он сказал про мужа со светлой кожей. И про свиток, что этот муж принесет ко мне. Еще он сказал, про печати и про разрезанные шнуры. Если ильт сказал не про тебя, то про кого он тогда говорил?
Спорить с таким было трудно.
- Что он еще сказал?
- Чтобы я хранил свиток до твоего прихода, а потом отдал его тебе.
- Отдал или продал?
Чтобы торговец отдал что-то просто так…
- Отдал, Многодобрый, отдал!
Алми еще крепче вцепился в себя руками. И опять стал серого цвета.
Честно говоря, мне это уже надоело.
- Мужик, ну чего ты так боишься?
- Он сказал, чтобы я никому не говорил об этом свитке. Спрятал и забыл до твоего прихода. А теперь… я подумал… если ильта из-за него убили… то и меня…
Мужик закрыл глаза и заплакал. Тихо, дрожа губами и глотая слезы, что бежали и бежали по щекам. Видеть такую слабость было неприятно.
- Алми, а почему ты поверил ему?
- Господин, все знают, что ильты могут зрить будущее. Всегда перед смертью, и всегда чужое. Он сказал, что меня убьют, если я не выполню… И меня, и моих жен, и моих детей… и лавку сожгут…
И торгаш затрясся и заплакал еще многослезнее. Все так же беззвучно, и с закрытыми глазами.
Видел ильт смерти и пожар или наговорил всяких ужасов, чтобы Алми припугнуть, этого я не знаю. Озвучивать свои сомнения я не стал. Вряд ли мужик обрадуется, если узнает, что его могли обмануть.
- Алми, хватит рыдать! Я забираю эти свитки! Сказал и спрятал их в карман рукавов. Знать бы еще, что делать с ними? Крант, может, подскажешь?..
Сказал я, вроде бы, в шутку, но для Кранта юмором здесь и не пахло.
Весь разговор он простоял возле стола, и глаз не сводил со свитков. Не знаю, кого он больше охранял их или меня. Но, похоже, знал он про них что-то такое, про что я ни сном, ни духом. Не хотелось бы сдуру вляпаться невесть во что. Хватит уже и того, что Малек пострадал. Кто следующим будет?..
- Нутер, я подскажу. Когда домой вернемся.
- Принимается. Только быстренько допьем, доедим и вернемся. Алми, ты помнишь, что у тебя и другие гости где-то есть? Мужик открыл глаза и кивнул. Помнишь? Вот и хорошо. Тогда давай к ним веди. А то без нас все выпьют и съедят!
Хозяин лавки еще раз кивнул и направился куда-то в обход стола. Под ноги он не смотрел, но ни на одну из вещиц, что валялись на полу, так и не наступил. Вот что значит привычка. Я, и глядя под ноги, здесь спотыкаюсь.
- Подожди, Алми! Оружейный шкаф с другой стороны.
- Я знаю, Многодобрый. Но через шкаф нельзя войти, только выйти.
И мы направились вглубь лавки, между стеллажом и стеной. В тупике, над массивным сундуком висел совсем уж неподъемный щит. Я бы не рискнул искать что-нибудь в этом сундуке. Кто знает, когда и насколько надежно закрепили щит? И не ослабли крепления за это время?
Алми без долгих размышлений влез на сундук, повернул часть стены вместе со щитом, и вошел в открывшийся проем.
Блин, да это не лавка, а средневековый замок какой-то!
Обратно мы шли по коридору, где немного пахло едой. Поднялись по широкой удобной лестнице. Еще один коридор, уже на втором этаже. Дверные проемы закрыты плотными шторами. Из одной комнаты слышался тихий детский плач и такой же тихий женский голос. Мимо этой комнаты Алми прошел особенно быстро. Коридор закончился. Я уже хотел возмутиться, что нас опять завели в тупик. Только без щита на стене. Но тут часть стены вдруг повернулась, и появилась третья жена Алми.
- Господин, - поклонилась она, прижав руки к груди. Твой гость приготовил рыбу и просил позвать тебя.
- Не мешай, глупая. Видишь, я уже сам иду.
- Да, господин. Прости, господин.
Женщина кланялась, сгибаясь все ниже.
- Жди здесь. Может, понадобишься еще.
- Да, господин.
Алми прошел на вторую половину дома, а женщина села на пол, сложила руки на коленях и закрыла глаза. Кажется, она даже заснула, такой умиротворенный вид у нее стал.
Мы вернулись в гостевую комнату как раз вовремя. Веселье там только начиналось. Мазай учил Орси рыбацкой пляске. Девушки хихикали и старались изо всех сил. Но специально ошибались, чтобы новоявленному учителю было чем заняться. Три Орси с Большой Земли так активно махали руками, что все ткани на стенах шевелились. А две толстушки из Луама исполняли то, чего в рыбацкой пляске никогда не было танец живота. Все Луамские танцовщицы делают это замечательно. Мазай посмотрел и сказал, что нашел Орси своей мечты. Вот только какую из них выбрать, не смог определиться. В конце концов, он заявил, что ему нравятся обе. И все остальные девушки, что приехали со мной.
Блин, какой любвеобильный мужик попался! На знакомого он моего похож. Того, что говорил: «Всех девушек, каких я вижу, я и люблю».
- Многоуважаемый, а сил хватит? спросил я Мазая, как когда-то спрашивал Леву.
- У меня на все сил хватит, на всех!
Наверно, они родственники Лева отвечал точно также.
- На всех не надо. Ты мне, конечно, нравишься, но не настолько же.
Девушки засмеялись. Мазай тоже. Понял он шутку или смеялся за компанию, не знаю, но смеялся он так долго, что я устал ждать, когда ему надоест.
Пока я общался с рыбаком, бравый капитан допрашивал Алми. Интересно ему почему-то стало, куда это хозяин дома подевался. Алми выкручивался как-то неубедительно. Типа, дом гостям показывал.
- А остальным почему не показал? наседал капитан.