- До вечера.
- С каких это пор караваны стали ночью уходить?
- Пушистый, я не с караваном ухожу. Я на корабле поплыву.
- На корабле? Почему?
- Потому, что мне далеко надо. Туда караваны не ходят.
- Туда корабли плавают…
Пошутилось вдруг мне.
- Туда не все корабли плавают - только самые лучшие.
- Это, какие же?
В кораблях я ни бум-бум, но надо же выяснить, что здесь считается самым лучшим. Вдруг и мне сплавать куда-то понадобится. Можно, конечно, у Мазая спросить. Или у Барга. Но каждый капитан свое корыто хвалит, а чужое хает. С Мазая станется и свою лодку круизным лайнером обозвать. И в кругосветку меня на ней отправить.
- Такие, как «Летучая кошка».
Я чуть с кровати не свалился.
- Лапушка, ты слышала о «Крылатой кошке»?
- Я видела ее, Пушистый. И с капитаном говорила.
- Когда?!
Это что, ревность? Или повышенное любопытство во мне зашевелилось?
- Вчера вечером. Он в порт вернулся, а я про корабль спрашивала. Самый лучший и с лучшим капитаном. Вот мне и указали на него.
Марла задумчиво улыбнулась.
- И что? Как поговорили?
- Хорошо поговорили. Барг готов был вчера отплыть. Но я сказала, что у меня дело есть в Верхнем городе. Тогда и он про какое-то дело вспомнил.
Блин, еще немного и уплыли бы мои денежки вместе с золотыми рыбками. Вот и доверяй этим озабоченным капитанам.
- Договорились сегодня вечером уплыть.
- Лапушка, к чему такая спешка. Побудь еще, мы ведь столько не виделись! На другом корабле уплывешь.
И совсем это не ревность! Просто будет лучше, если Марла будет подальше от этого капитана. Все коротышки почему-то западают на крупных женщин. Будто инстинкт самосохранения этим мелким ампутируют еще во младенчестве.
- Пушистый, сезоны быстро убегают. скоро я не смогу прятать их в своей тени.
- Кого прятать? Сезоны?
- Нет, не сезоны.
Ничего больше Марла рассказывать не стала. Только поставила между нами столик с остатками завтрака. И опять одной рукой! Надо будет все-таки попробовать: смогу я так или нет. И чтоб все миски и кувшины остались на столе.
- Ешь, Пушистый. Только не долго. У меня найдется, что тебе показать.
Надеюсь, не новую позу, которой нет в Камасутре.
Но говорить такое вслух я не стал. Из банальной осторожности.
Позавтракал я быстро. Долго жевать там нечего было. Да и проклятое любопытство подгоняло
А потом Марла притащила на кровать свои сигути. Она их у двери оставила, вместе с плащом. Незаменимая вещь эти сигути. Они у каждого путника имеются. По виду - как двойной мешок, только удобнее. Укоротил ремни, и оба мешка можно через плечо перебросить. Если они не булыжниками набиты, то вполне транспортабельно получается. А уж сколько влазит в них, мама дорогая! А если распустить ремни на всю длину, то сигути на поала навьючить можно. Ближе к шее, там, где он тоньше. У меня тоже такая дорожная торбочка где-то валяется. Если Малек не загнал ее по спекулятивной цене. Кому-нибудь из моих фанов.
Марла отвязала один мешок и подвинула ко мне.
- Бери. Ты обещал забрать.
Пустым мешок не выглядел.
- И когда это я обещал?
- Три сезона минуло.
Чего я обещал тогда, теперь уже и не вспомнить. У меня не такая память, как у местных. Я не помню свою жизнь со дня рождения и до дня сегодняшнего. И прошлые свои жизни не помню. И не страдаю от этого. А некоторые помнят и… Жаль, что с обещаниями здесь строго - лучше совсем не обещать, чем не выполнить обещанное. Дешевле обойдется.
- Мужик сказал - мужик сделал. И, если я чего-то обещал…
Придвигаю мешок к себе.
А он легче, чем кажется. Интересно, чего такого в него напихали?
Начинаю распутывать завязки, и тут Марла говорит:
- Удача любит тебя, Пушистый. Ты лучше сможешь защищать и прятать.
Прятать и защищать?! Только не это!
Если в мешке еще один свиток, то я сегодня же мигрирую с континента!
- Марла, а как ты меня нашла?
Заглядывать в мешок мне было страшновато.
- Когда мы расстались, ты сказал, что вернешься домой. А всю дорогу рассказывал, какой замечательный дом у тебя теперь есть. Здесь, в Верхнем городе. А до этого показывал. Пока мы еще из Города не ушли. Тебя легко было найти, Пушистый.
Короче, «элементарно, Ватсон! Ваш след только слепой не заметил бы».
А если Марла меня нашла, то и другие найти смогут. Похоже, придется таки отправиться на сезон-другой куда подальше. Вот только Марлу провожу, подарок этот ее заныкаю и…
Быстро расширил горловину мешка, смело заглянул в него. Пока смелость тоже не мигрировала куда подальше.
Свитка в мешке не было.
А было в мешке что-то черное и пушистое. Потрогал пальцем - мех. Мягкий и теплый.
Гадать, шкуру мне притащили или меховую одежду, я не стал. Просто взял и вытряхнул содержимое на кровать.
Хорошо хоть над полом не додумался вытряхнуть!
Из мешка вывалился большой комок меха. За ним - еще один.
- Это что за хренотень?
- Это Тимус, - Марла показала на первый комок. - А это вот Эрмус.
Второй комок начал разворачиваться, потягиваться. Четыре когтистые лапы, короткий хвост. Как обрубленный. Круглые пушистые уши. И большая пасть! А в ней полно мелких острых зубов.
Если бы я так вдохновенно зевал, то вывихнул бы челюсть.
Когда пасть захлопнулась, раскрылись глазищи. Два больших, зеленых и любопытных.
- Марла, а-а?..
Я начал осторожно отползать к краю кровати.
- Пушистый, ты говорил, что если у меня будут детеныши, то их отцом будешь ты. Говорил?
- Говорил, - в полном обалдении повторил я. - А это твои детеныши?
- Мои.
Большой черный котенок зацепился когтем за покрывало и начал тянуть лапу к себе. Вместе с покрывалом и тем засоней, что первым выкатился из мешка.
- А я, значится, их отец?
- Теперь ты. До их настоящего отца я не смогу добраться.
Еще один черный комок развернулся и начал потягиваться. Пасть у него тоже оказалась большой и зубастой. А в глазах зелень в перемешку с любопытством.
- Это сколько же им?
Ростом котята были со взрослую рысь, но на взрослых совсем не похожи. Даже на подростков тянули не очень. Зато сил и энергии у них было до хрена и больше! Звереныши затеяли такую возню с рычанием и фырканьем, что подо мной кровать ходуном ходила.
Марла смотрела на них с умилением.
- Два сезона скоро. Уже большие. Всё едят.
- Лапушка, но они же котята, а ты…
- А что я?
Марла потянулась, широко зевнула. Пока я смотрел на ее зубы, что-то произошло. Вместо женщины на покрывал лежала большая черная кошка. Очень большая. Почти пантера. С мощными лапами и коротким, толстым хвостом. Уши у пантеры тоже были круглые. Она глянула на меня и тихонько рыкнула. Как засмеялась. А я…
Я таки упал сегодня с кровати.
Я пола я поднимался так осторожно, будто всё вокруг меня могло рассыпаться или взорваться.
А может, я сплю, и мне это снится? И не было Марлы, и зверенышей этих не было?
На моей кровати лежака большая черная кошка. Два больших котенка копошились возле ее живота. Кто-то громко чавкал, кто-то довольно урчал. Кошка жмурилась и то втягивала, то выпускала когти.
Маникюр на этих коготках смотрелся бы потрясающе.
Долго любоваться этой идиллией я не смог. И опять устроился возле кровати. А на фига у меня там ковер лежит? Пусть пользу приносит. Не все ж ему пыль собирать.
Я сидел, пялился в окно и ни хрена не видел. Меня зациклило на двух, совершенно дурацких, вопросах.
Первый: «Как это меня угораздило?»
Второй: «Кого из этих хвостатых оставят со мной?»
До третьего вопроса: «Чего я буду делать с малым?» я дошел, когда услышал тихий монотонный стук.
Похоже, мотор в моей башке основательно застучал. Пора остановиться и вызвать техпомощь.
Привычно потянулся за мобилой. Так же привычно не нашел ее. Выругался. Привычно и беззлобно. Только потом начал немного соображать.
Какой-то частью мозгов я понимал, что они не только звереныши, если у них такая мамаша. Но оставшаяся часть мозгов стояла насмерть: всё, что с шерстью и когтями - зверь.
Закрыл глаза, медитативно подышал. Для успокоения нервов и взбудораженного организма.
Стук не прекратился.
Пришлось открывать глаза и выяснять, какой хрен здесь стучит.
Маленькая желтопузая птичка прыгала по подоконнику.
Это к хорошим известиям и переменам к лучшему. Так местные провидцы этот знак провидят. А уж если птичка с утра пораньше трам-тара-рам устроила, то всё будет зашибись и еще лучше.
Ладно, допустим поверю, что скоро мне обломится столько счастья, сколько ни матом рассказать, ни с паланкидером отослать.
А Марла здесь при чем? И зубастики эти ее? Или они и есть самое большое счастье моей жизни? И как бы поточнее это выяснить? К прорицателю, что ли сходить? Пока меня тут на фиг не съели!
Вот только Марлу предупрежу и потопаю.
- Лапушка, ты там очень занята?
Спрашиваю тихо и, поднимаясь с ковра.
В ответ то ли вздох, то ли негромкий рык и большая кошка стекает на пол. А как еще назвать не прыжок даже, а медленный спуск. Когда всё тело будто струится под шкурой. А мех мерцает и переливается в утреннем свете.
Красиво! Аж дыхание в зобу спирает.
- Лапушка, а как бы нам с тобой поговорить?
Не сразу, но все-таки вспомнил, для чего я позвал эту красавицу.
Кошка отступила на шаг назад. Будто в туманную щель вошла. И тут же из этой щели вышла Марла. Привычная и знакомая.
А где же те страшные корчи, где жуткий вой, где хлюпанье раздираемой плоти, где всё то, что так любят показывать в фильмах ужасов?
- Лапушка, а-а… - и я спросил первое, что вертелось на языке. - Почему у тебя так легко и просто, а у Малька… не так.
- Он недавно менялся?
- Менялся.
- А он был ранен?
- Был.
- Пушистый, когда мне надо залечить раны, я тоже меняюсь не так быстро и красиво.