— А еще говорила бабка что? — интересуется гном.
— А что если договоримся, то голыми от тебя уйдем! Потому как торговаться с тобой можно, только гороху объевшись! А у нас гороху и нет совсем! — искренне сообщает синяя. — А может, ты всех раздевать не будешь? А кем-нибудь одним обойдешься? Я без одежды обойтись могу! Все равно больше собакой бегаю! Ну, будешь раздевать?
— Нет уж, милая, — заявляет Михал. — Ты до смерти заговоришь, разденешься пока. И не отвлекайся, синюшка, а то и парня упустишь своего! Он вон не только из-под платья руку вытащил, но и вторую с талии убрал!
Оборотня, мгновенно забыв о госте, приникает к Куану и деловито пытается восстановить утраченные позиции.
— Гном, значит, — глубокомысленно замечает Ветка. — А мне всегда казалось, что гномы невысокие и с бородой…
— А тебе, крошка, бородатые нравятся и маленькие мужчины? — усмехаясь, спрашивает Михал.
Эльфийка возмущенно фыркает:
— Я тебе не крошка! А мужчины мне нравятся мертвые, — просвещает она гостя. — От таких не приходится ждать неприятных сюрпризов…
— Не спорю… — глубокомысленно замечает гном. — Но и приятных тоже… Вот разве замуж мертвец, крошка, пригласит тебя?
Он одной рукой подхватывает эльфийку и усаживает к себе на колени. Ничего не боится и явно чувствует себя хозяином ситуации. А это значит, страховка у него очень неслабая. Десяток таких же мужичков с арбалетами? Не меньше, точно. Но с Веточкой он погорячился. Эльфийка прильнула к широкой груди так, что со стороны и не видно, как острие кинжала упирается в горло под кадыком.
— Как тебе моя ласка, малыш? — спрашивает она томным воркующим голоском. — Или лучше другое место приголубить?
— Ох, хороша крошка! — крякает Михал, отпуская девушку. — И любовь твоя горяча без меры. За что ж мне счастье такое?
— А ты запомни, малыш, — Ветка перетекает на свое место и убирает нож. — Я сама решаю на кого лазить. И не протягивай ручки загребущие раньше времени…
— Радует, крошка, фраза твоя последняя, — сообщает гном. — Надежду дает.
— Какую надежду? — спрашивает Пал.
— Что придет время то, когда согласится подруга твоя, — сообщает Михал.
Эльфийки дружно фыркают.
— Вот ведь не терпится кому-то на тот свет!
— А ты что молчишь, воин? — обращается ко мне Рагим. — Друг твой делом важным занят. Крошки, дело понятное, только языками да кинжалами махать могут, — эльфийки снова фыркают. — А твоего слова не слышал я.
— Да вот жду, пока ты дурью намаешься, — отвечаю в тон ему, — и перейдешь к делу.
Гном усмехается.
— И то верно. Синюшка правду ваша сказала. Договориться с нами можно, хотя торговаться трудно. А добрым и ласковым я и бываю, хоть, но не всегда и не со всеми. Однако для вас готов исключение сделать.
— За что такая милость? — опять вмешивается Ветка.
— А за ради глаз, красавица, твоих, — парирует Михал. — Дюже нравятся они мне. Даже колючки не останавливают.
— И чем ты можешь нам помочь? — серьезно спрашиваю я.
— Вы ведь в Город идете? — теперь и гном серьезен. — Есть туда пути два. Одна дорога по горам идет, через четыре перевала. Ей ходят караваны обычно. Недели за две пройти можно.
Михал делает паузу. Я молчу, ожидая продолжения. Девчонки тоже притихли. Наконец гном продолжает.
— А есть другая дорога. Короче будет и легче. И безопасней. Хоть и не ходит по ней никто почти.
— И ты предлагаешь пойти по ней.
Гном кивает.
— На ней один перевал только. Из четырех легкий самый и последний. И времени на намного меньше потратите.
— А почему не ходят?
Михал усмехнулся.
— Я не пускаю. Под землей та дорога идет, где гномы живут.
Заманчиво. Очень. Ловушка? Несерьезно. Какой смысл заманивать нас в ловушку, когда можно просто убить или взять в плен. Там, внизу, мы будем даже в большей готовности.
— А что взамен?
Михал неестественно делает вид, что задумывается.
— Взял бы крошку эту, — гном кивает на Ветку. — Но люблю, когда по желанию женщина своему приходит, не долга ради, а удовольствия для. Так что ничего не возьму. Пусть будет Михал Рагим добрый сегодня и ласковый.
Иронически смотрю на него.
— Вот так ни с того, ни с сего добрый и ласковый?
Гном мнется. Потом кивает своим мыслям и отвечает:
— Мешал мне Рашид-хан. Очень сильно мешал. Но поймать орка в степи… Если б заманили только в горы его, и то бы должник был я. А уж о том, что перебить банду, то совсем долг большой. Особенно тебе, да синюшке малой, что так лихо задом вертит. Не люблю обязанным быть.
Гном обещает охрану на ночь, а утром вернуться за ответом («После рассвета, чтобы милая крошка с перепугу не кидала в меня свои колючки») и уходит, напутствуемый Веткиным: «В такого малявку и днем-то не попадешь».
Укладываемся и через пять минут слышится только дружное сопение. Денек был не легкий. Держусь изо всех сил, стараясь не уснуть. Если я правильно поняла, что означали скрещенные пальцы Дунга…
— Пал, ты спишь?
Молча приподнимаю край одеяла и старший ныряет ко мне. Придвигаюсь поближе и кладу голову на мужское плечо. Его руки обнимают меня. Губы у самого уха. А мои — у его. Со стороны выглядит… На самом деле нам надо поговорить, а уши могут быть даже у камней. А в такой позе можно разговаривать настолько тихо, что ни один камень не услышит. Еще бы на эльфийском или марквашском… Увы, моё детское увлечение кланами не зашло так далеко. А эльфийский вообще никто не может выучить. Чтобы понять, почему, достаточно услышать любое «краткое» имя. Моё, например. Приходится обходиться галактическим…
— Что думаешь?
Горячее дыхание обдает щеку. Ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Ты о чем думаешь, дура?!
— Странно это, — отвечаю ему. — Внешне не придерешься. Но очень странно.
— Тебя напрягает этот Михал?
— Нет, он скорее Ветку напрягает.
— Зачем она его провоцировала?
— Отвлекала, пока я прощупывала местность. Вокруг было не меньше десяти человек. Очень близко. Но я их с трудом ощущала. А Ррыгша вообще не чуяла. Они как-то закрываются.
— Это неважно. Нас могли положить в любой момент. Так?
— Да!
Устраиваюсь поудобней. Рука сама ложится к нему на талию. Повторяю:
— Да. Могли. Но не хотели. Только страховали.
— И он не врал. Всё, что нам известно о верхней дороге совпадает с его словами.
— Ну, знаем мы мало. В лакуны можно вплести немало лжи. Но тоже думаю, что он не врал. Примем его предложение?
— У нас почти нет выхода, — отвечает Дунг. — Четыре перевала, не меньше десяти ночевок в зоне снега. Два сложных. У вас с Вет нет альпинистского опыта. Боюсь, у Ррыгши — тоже. И снаряжение плохое. Можно попросить у гномов, но продемонстрировав недоверие…
— Со снегом мы знакомы.
— Ночевать приходилось?
— Один раз. Не понравилось.
— Понимаешь, — Ду гладит меня по спине. Приятно. — Один раз и десять подряд — очень большая разница.
— Догадываюсь, — ловлю его руку и мешаю ей двигаться. Ни к чему пробуждать никчемные надежды. — И кроме того, не вижу ни малейшего смысла в ловушке. Хотели бы иметь трупы или пленных, взяли бы сегодня.
— И это верно. Получается, надо идти под землю под честное слово Михала.
— Получается так. Тебе что-то не нравится?
— Не нравится, — даже в темноте ощущаю, что Ду хмурится. — Не могу понять, что именно. Это не связано с сегодняшним визитом. Точнее, связано, но не напрямую. Такое ощущение, что я что-то упускаю. Элементарное. Лежащее под самым носом. А что — не пойму!
— Это может повлиять на решение?
— Вряд ли.
— Тогда не парься. Есть время подумать.
— Ладно. Пошел.
Сильно прижимаю его к себе, не давая подняться.
— Куда?!
— К своим одеялам.
— И не думай даже! Мы неделю будем идти с гномами. Это единственный способ говорить. Если ты будешь приползать ко мне на полчаса, только полный идиот не догадается, зачем. Так что будешь спать с эльфийкой!
Легкий смешок.
— А ты с вонючей полуобезьяной!
Отвешиваю ему подзатыльник. В ответ он снова гладит меня по спине.
— А полуобезьяна, кстати, не против! — в голосе не только шутка.
— Даже не думай, — шепчу ему прямо в ухо. — Для твоего же блага.
Отодвигаю голову назад, чтобы не лежать у Дунга на щеке, и ощущаю на губах жаркое дыхание. Жутко хочется его поцеловать. С трудом, но удерживаюсь. Это просто откат от дневных переживаний…
Глава 5
— Ой! А что это вы делаете?
На нас с радостной заинтересованностью уставилась синяя мордашка. Счастью оборотни нет предела. Палочка высвобождается из моих объятий, садится, откинув одеяло, и хмуро бурчит:
— Детей!
— А…
— А тебе третьей нельзя! — прерывает легко угадываемый вопрос эльфийка. — У тебя Куан есть.
От меня не укрываются мимолетно сложившиеся в странную фигуру пальцы. Но только потому, что сам только что послал брату аналогичный знак. Совершенно другой по форме, но идентичный по смыслу.
Вставать совершенно не хочется! Вечно бы так лежал! Теплое одеяло, гибкое тело в моих руках, легкое дыхание на лице… Но… Всё хорошее рано или поздно кончается. Кончилась и эта ночь. Скоро придут гномы и мы углубимся в их владения.
В общем, встаем, собираемся и марш-марш.
Еле успеваем добить остатки вечернего зверька, как появляется Михал.
— Не одиноко ли, крошка, спалось тебе в отсутствие моё?
Всех остальных гном не то, чтобы игнорирует. Просто обошелся приветственным взмахом руки.
— Твоими молитвами, малыш, мне было хорошо, — отвечает Ветка. — Куда лучше, чем с грубой невоспитанной животиной под боком…
Рагим щурится от яркого утреннего света и довольно усмехается.
— Это тебя настоящие не обнимали гномы. Разве может другой кто крошку такую счастливой сделать?!
Следом за ним подходим к камням метрах в ста от нашей ночевки и видим зев огромной пещеры. Руку на отсечение: вчера его не было. И Михал приходил с совершенно другой стороны. Впрочем, отношения гномов с подземельями — не нашего ума дело. У каждого свои секреты, и не стоит лезть в те, которые тебя не касаются.