Встала девушка у самого края и руки опустила. Больно бьют по лицу мокрые волосы. Но не чувствует она ничего, кроме злой воли, что перстом указывает путь. Сорвался коварный ветер, толкнул Марну в спину – скоро упадет в бездну морскую. А голос шаманий все шепчет, уговаривает: «Лишь шажок сделай, только раз ступи и познаешь свободу!».
А по берегу призраком бесплотным мечется Хмель. Ужас застыл в его янтарных глазах, ведь не в силах слуга Змиев остановить древнее проклятие. Не может даже окликнуть Змеевну, как бы ни силился. Мольбище это построили древние задолго до его рождения, и он не властен над здешними чарами.
– Марнушка, вернись! – шепчет в отчаянии молодец. – Поворотись назад, не губи жизнь невинную.
Но нет никого наяву, только ветер гуляет по узкому берегу. Не помнит Марна ни себя, ни Хмеля; спит ее сердце, убаюканное шаманьей волшбой.
Постояв немного, занесла девица ногу над пропастью… Но тут проснулась на ее руке медная Веретеница, согретая южным солнышком. Сжала сильнее змеиные кольца, да как укусит со всей мочи госпожу за запястье.
Вскрикнула девушка, встрепенулась. Закапала кровь на белые камни. И будто спала с глаз поволока. Оглянулась, а вокруг только руины и крутой обрыв. Что есть духу кинулась Марна вниз по ступеням, мимо идола каменного, что скалил зубы в злобной усмешке. Бежала, не оглядываясь, прочь так быстро, что и ветру не догнать. А когда не осталось сил и солнце село, упала на землю, едва переводя дыхание. Горло беглянки горело, а рука ныла нещадно. Но вместо того чтобы плакать да причитать, воскликнула невеста Полоза с облегчением:
– Ах ты спасительница моя! От верной гибели уберегла, – она ласково сжала в руках медную змейку
– Гос-спожа, рада видеть тебя невредимой, – прошипела в ответ Веретеница, склонив голову.
– А уж я как счастлива, что ты проснулась! Был бы рядом Баюн, давно б принялся распекать меня за беспечность.
И она оглянулась опасливо. Но оказалось, что совсем близко дубы, под которыми осталась ее одежда. Стало быть, и Кот недалеко. Не видать отсюда крепости окаянной. Похоже, сильно древнее проклятье, если даже волшебный зверь не учуял его.
Мало-помалу пришла в себя девушка, отпустил ее ужас смертельный.
– Век буду благодарна тебе, Веретеница, – пустив змейку на песок, молвила она.
– Как разбудишь владыку наш-шего – Великого Змия Златого, будем мы с-с тобою квиты, – мудро ответствовала змея.
– Твоя правда, – кивнула Марна.
Уж ночь накинула на взморье синее покрывало, и звезды золотились в вышине. Были они совсем не те, что видала путница в Заветном лесу. Казалось к тому же, будто случилась ее встреча с Хмелем на зачарованной поляне сотню лет назад, так долог был путь в Страну-Где-Восходит-Солнце.
Но тверда Змеевна в своих намерениях – не свернет с дороги. Ждет ее дома будущий муж, без которого не наступит весна, а может статься, высматривает издали и Хмель.
С такими думами задремала странница ненадолго. Проснулась, когда первые лучи золотили морские глубины. Из океанских пучин рождалось солнце и отсюда же начинало свой путь по небосводу.
Веретеница снова спала неподвижно, замерев медным браслетом на руке госпожи.
«Пожалуй, можно, – решила для себя девица и стала спускаться к морю. – Баюн, конечно, велел дождаться его позволения, да невмоготу терпеть!»
Тайком кралась невеста Полоза по пескам, ступая мягко, словно кошка. И услышала у воды голос Баюнский. Плел он свою историю складно, словно монисто на нить нанизывал. Слово к слову – и готов сказ: невозможно не слушать. Образы так и западают в душу – встают перед глазами земли далекие, о которых Котейка речь ведет.
Говорил он в тот рассветный час о земле, укрытой снегами, да о стуже вечной, рассказывал и про Змия Златого.
– Брат он вам, хоть и младший, – мурлыкал сказитель. – Так помогите край от погибели уберечь!
Заворковали невидимые птицы, переговариваясь о своем, а Марна замерла за камнем. Ой хотелось девушке выглянуть, да строго-настрого дал наказ Кот. А она и так уже его ослушалась.
Вот голос певучий трелью зазвенел, а в ней слова слышны:
– Правдива твоя сказка, Баюн. Да только уверял ты, будто без людей пришел сюда.
– Так и есть, – подтвердил Кот.
– Кто же тогда прячется на берегу, за валуном?
Заворчал Баюн неразборчиво, видно, поминая спутницу словом нелестным, а вслух ответствовал:
– А это Марна, что пришла вас просить вместе с нами отправиться. Не посмела она сама явиться, хоть и невеста Полозья!
– Пусть выйдет! – заклекотали нетерпеливо птицы.
И Змеевна, повинуясь их воле, вышла на берег. Прямо держала она плечи, гордо несла голову, а все ж не смогла скрыть изумления, как увидала птах ясных.
Были они огромны, больше Кота, и так величавы, что дух захватывало. Перья горели аквамариновым, оливковым и коралловым цветом, а хвосты развевались, как языки пламени. Из головы каждой высоко поднимался пестрый хохолок, сверкая, словно украшенный каменьями. И были они все словно сотканы из цветов или на холсте намалеваны…
Не сдерживая восторга, поклонилась девица низко до земли и заговорила:
– Приветствую вас, чудесные райские птицы! Все правда, что Баюн рассказал. Пришла я в этот благословенный край, чтобы просить вас о помощи.
Зашумела Жар-птичья стая, между собой советуясь. А затем вышла вперед одна из птиц и сказала:
– В наших землях не бывает зимы, и Зимава нам не страшна. Но прав Баюн в том, что надобно восстановить мирской порядок вещей и, коли спит Полоз, разбудить его. Только мы тебе в этом не помощники. А до чертога Зимавы добраться подсобим.
– Спасибо! – вздохнула с облегчением девушка. – Не знаю, как и благодарить…
– Отблагодаришь еще, – вела свою речь дальше царственная птица. – Нынче настают другие времена: забираются люди в горы и в земли дикие. И сюда так ли иначе придут. Так вот, девица, за помощь нашу поклянешься ты весь свой век стеречь взморье от рода людского. Коли явятся кочевники, разрушат они наши гнезда, и погибнет Страна-Где-Восходит-Солнце.
Задумалась Марна, нахмурила лоб. Сюда, конечно, непросто добрести, а все ж можно. Будет ее мужу на всю жизнь задачка – охранять пути южные от людских глаз. Да делать нечего. Согласилась она на требования пернатых.
Кивнули птицы, расправили широко дивные крылья и поднялись в небо – солнце встречать.
– Куда же они? – глядя ввысь, спросила Баюна Змеевна.
– Не волнуйся, вернутся. Коли пообещали, то слово сдержат.
– Хорошо бы, – и она села рядом с Котом, укрыв ноги его пушистым хвостом. – Думаешь, рассердится Полоз, узнав, что я его сторожем здешнего края назначила?
– Не все ли равно, – фыркнул Баюн. – Скажешь, не было выбора. А коли бесчинствовать начнет, предложишь в другой раз самому себя будить.
– Угу, так и скажу…
– Что-то ты больно тихая поутру. Случилось чего? – внимательно разглядывая Марну, спросил сказитель.
Но она лишь покачала головой и обняла его за шею:
– Хоть ты-то меня не оставляй, друг сердечный…
Поглядел на нее Баюн печально сверху вниз, но промолчал.
Тем временем вернулась одна из Жар-Птиц, уселась на ветке и звонко запела, прославляя утро. А натешившись вдоволь, молвила:
– Путь наш долог, пора собираться! У воды в пещере спрятана ладья. Отвяжите ее от причала и сюда приведите – на ней и поплывем.
– Неужто морем будем добираться? – переспросила Марна.
– Да, – отвечала степенно мудрая птица. – Нет у нас времени на длинный обратный путь. Поэтому отправимся более опасным.
– Разве вода опаснее, чем все дороги, что мы прошли? – бредя вдоль берега к пещере, выведывала у Кота Змеевна.
– Так ведь море это непростое, – пояснял Баюн. – Челн по воде пускаешь, а плывешь, будто по небу. И если заблудишься, выпадешь из лодки, то пропадешь навек.
– Все ты загадками болтаешь, – махнула рукой девица. – А по мне, хорошо, что не ногами топать.
– С птицей нам нечего бояться, – успокоил сказитель. – Да все равно осторожность не помешает.
Вот впереди показалась пещерка, ладно скрытая за камнями. А в ней на волнах колыхался белый плоскодонный челн. Был он без весел и паруса.
– Как же мы поплывем? – удивилась девушка.
– В этих водах не спасут снасти, только Жар-Птица, что дорогу ведает.
Отвязали веревку и повели ладью вдоль берега.
– Вот и вы, – заклекотала Жар-Птица. – Забирайтесь внутрь. Солнце разгорается, нужно к вечеру поспеть.
– Неужели так скоро прибудем? – не поверила своим ушам Марна.
– Не спеши судить, девица, – с усмешкой ответствовала пава. – День в море долгий. Можно неделю плыть, пока солнце не сядет.
И вот, запасшись едою и пресной водой, двинулись они в путь. Широка была ладья, да птица ухватила веревку, привязанную к корме, и взмыла в небеса. Натянулся канат, легко заскользила лодка по волнам.
Изумилась невеста Полоза тому, как быстро исчезает берег вдали. Как ни глядела, не смогла приметить проклятое капище с моря. Видно, скрывали его от глаз чары сильные.
Спустя время села птица на корму передохнуть.
– Не тяжело ли тебе будет тащить нас всю дорогу? – спросила Марна.
Рассмеялась в ответ крылатая заливисто, издала трель и снова взлетела.
– Жар-Птицы, пожалуй, самые сильные создания на земле, даром, что легкие как перышко, – молвил, посмеиваясь Кот.
Он лежал на дальнем краю лодки и глядел в воду.
– А тебе значит, все ведомо, – сердито проворчала Змеевна. – И что ты глядишь в море, словно чудо какое там видно?!
С этими словами девица перегнулась через борт и заглянула вниз, да так и опешила. Вместо воды пролетали в пучине леса да озера, стлались по земле туманы, вверх тянули железные пики горные вершины.
– Это что же? – не найдя слов, пробормотала девушка.
– Дива дивные, – молвил Кот, оттаскивая ее лапой от края. – Лучше не смотри, а то вмиг голова закружится.
Кабы знала Марна, сколько чудес ее в жизни ждет, то не дивилась бы попусту. Но неведома судьба, потому изумляется всякой небыли… Так и сидела в ладье, разглядывая земли подводные далекие. А чтоб не скучать по дороге, запела тонко, заплетая волосы в косу: