снести с лица земли даже ее несокрушимый Чертог.
– Пусть никто боле не увидит белого света. А я буду править вечно! И для этого не нужен мне Змий!
Лицо Змеевны горело от холода, пальцы свело, а руки исцарапало острыми льдинками. Только не до этого было сейчас невесте Полоза. Дала она однажды клятву Хмелю и теперь должна свой долг исполнить.
– Жар-Птица! – крикнула громко девушка.
Но она не явилась на зов!
– Ах ты дурочка! – взвыла, ликуя, Зимава. – Никто не придет, и я расправлюсь с тобой сполна!
– Жар-Птица! – позвала еще раз девица, твердо веря, что птаха слышит ее.
Лишь спустя минуту влетела в стрельчатое окно чудо-птица да крепко вцепилась в Марнины плечи.
– Раз так, то и я для тебя не пожалею огня, – пробормотала Змеевна, дрожа. – Гори!
И вспыхнул пожар. Полыхнула птица огнем, что разгорался все ярче. Сначала пламенели лишь ее крылья и дивный хвост. Затем запылал Марнин наряд, и вот уже руки, волосы, стан Змеевны охвачены жаром.
Но не чувствует девица ни боли, ни страха. Ныне она невеста Полоза, которой нечего бояться зарева.
– Нет! – закричала Зимава, закрываясь от огня руками.
Но уже не остановить пожара. Лижут огненные языки стены и пол, рушится замок. И горит белое платье Снежной Владычицы, плавится кожа ее.
– Прочь! – повелела Марна громовым голосом. – Уходи!
Тотчас Жар-Птица взорвалась яркой вспышкою, и исчезло нагорье в волне пламени. Горело так, словно само солнце опустилось на горы и разлило свой алый свет среды грозных кряжей.
Когда же все стихло, оказалась Марна на вершине одна-одинешенька. Не было больше Зимавы, прочь пропал и Ледяной ее Чертог, видно, растаял без следа в жарком огне. Не видать было дивной бесстрашной птицы, что пришла Змеевне на помощь.
Пошатнувшись, присела девушка на землю, чтобы перевести дух. Сердце гулко стучало, дрожали руки, но на белой коже не было ожогов – невредимой осталась невеста Полоза.
– Неужто сгинула? – огляделась Марна.
– Нет, гос-спожа, – прошипела тихо Веретеница на ее запястье. – Она уш-шла до следующей зимы. Но и этого довольно, весь род людской и звериный пред тобой в неоплатном долгу.
– А где Жар-Птица? – не успев порадоваться победе, спросила девица.
– С-сгорела, – печально молвила змейка. – Такова природа огненных птиц: уж-ж если они вспыхивают, то горят дотла.
– Как же так? – всхлипнула Змеевна. – Выходит, она за меня жизнь отдала?
– Но ведь по доброй воле, – попыталась успокоить госпожу Веретеница. – К тому же птицы эти, истлевши, всегда возвращаются домой. И в Стране-Где-Восходит-Солнце вместе с дневным светилом нарождаются заново. Они бес-смертны.
Услышав это, Марна перестала плакать, но все же никак не могла поверить, что храбрая птица не погибла:
– Не врешь ли ты?
– Гос-спожа, – поклонилась низко змея, – я не пос-смею солгать…
– Гадкий Баюн! Наверняка знал, что ожидает Жар-Птицу. Но смолчал нарочно!
Вспомнив о своем спутнике, Змеевна замыслилась, как же ей спуститься в долину. От замка Зимавы остались лишь белые клубы тумана, дороги сюда нехожены, а то озеро, по которому плавала ладья, нынче ой далеко.
– Ох, – вздохнула девица, усевшись в снег. – Может, Полоз за мной прилетит? Всяко лучше, чем помереть тут с голоду.
– Все еще спит мой повелитель… – развеяла последние надежды Змеевны Веретеница.
Осталась Марна на взгорье, кутаясь в теплый кафтан да оглядывая с вершины окрестные земли. И просидела так до вечера, прежде чем услышала, как осыпаются под горой камни. Еще миг, и у обрыва показалась перепачканная кошачья морда.
– Ах ты негодник усатый! – сжала руки в кулаки невеста Полоза.
– Коли будешь браниться, я уйду, – опасливо предупредил Кот, но все же подкрался ближе, опустив хвост.
– Ты ведь убеждал, будто нет сюда пути!
– Это в метель не было, а сейчас появился. Ну Марнушка, сама посуди, как бы мы по перевалам под присмотром Зимавы шагали? – и он стал ласкаться виновато к ее ногам.
– Уж как-нибудь бы добрались! А все одно, мне не было бы так страшно!
– Но ты ведь справилась. И птицу сумела приручить.
– О ней вообще ни слова! Как ты мог утаить, что смерть ждет чудную птаху?!
Баюн уселся рядом и уткнулся девице в плечо:
– Не смерть это вовсе, а новая жизнь. Нечего тут печалиться, ведь Жар-Птицы коли свой дом покинут, никак назад не вернутся. Для этого нужно только сгореть.
Вздохнула девушка, прощая Кота. Была она рада его видеть, потому обняла крепко.
– Ну так что, мужа твоего будить пойдем? – спросил весело сказитель.
– А может, пусть поспит еще маленько? Все равно уж цветень на дворе…
– Э, нет! Коли сказал, что проведу тебя к терему Змиеву, то обещание свое выполню, – подражая голосу девицы, отчеканил Кот.
– Ах ты паскудник! – она толкнула его на землю и кубарем покатилась следом.
А натешившись вдоволь, встала, взобралась на спину Баюна и вцепилась крепко. Уже на закате взмахнул он лапами, прыгнул вперед, да и скрылся из виду, отправившись лишь ему ведомой дорогой во владения Змия Златого.
Глава 10. Змиев Сон
И там, где лежал их путь, вовсю занималась весна. Поначалу робко пробиваясь сквозь снежный заслон цветами, а затем все сильнее, укрыв сонную от морозов землю зеленым ковром и осенив деревья нежною листвой. Ярко светило солнце, и Марна скинула кафтан да варежки, умаявшись от тепла.
– Не устал ли ты, Котик? – с надеждой спросила она, но Баюн был неумолим.
– Теперь уж недолго осталось.
В самую чащу Заветного леса унес ее Кот-сказитель, и легким был его шаг, когда хвостатый перемахивал одним лишь прыжком через овраги и буреломы.
Вот показался вдали высокий терем, расписанный дивно, а вокруг зеленеет лес и шепчет трава. Уже и тропинку минули, и деревянное крылечко.
В другой раз заметила бы Марна, как светло и приютно здесь, да еле жива девушка от страха. Скоро-скоро увидит ее грозный Полоз, и кто знает, как поступит он: обрадуется супружнице или погубит ее?
– Почитай, прибыли, – сказал Кот, припадая к земле и ссаживая с себя девицу. – Я тут поброжу, а ты не мешкай, буди суженого.
Не нашлось и слова в ответ у растерянной путницы. А Баюн между тем добавил, посмеиваясь в усы:
– Ты кликни, коли что. Может, хоть слово за тебя замолвлю…
Вздохнула Змеевна и шагнула в Полозьи палаты. Шла несмело, с трепетом, а между тем было чему изумляться. Хоромы Змиевы внутри все позолочены. Кровати в них резные, обиты атласом, на стульях бархат, а столы уставлены яствами заморскими. Словно сон ее давний сбывается – увидала и колонны дубовые, и мраморный пол с живым источником. Плавали неподалеку белые лебеди.
Сияют зеленью изумруды, мерцают на солнце пестрые малахиты, и яшма ласкает взор. Богато убранство в хоромах, но не до него путнице. Совсем рядом зал, в котором спит крепким сном Змий. Вот уж слышно его дыхание.
Тихо отворила двери Марна, вошла внутрь. И хоть велика палата, но была она теплая да уютная, не в пример Чертогу Зимавы. Не видно внутри ни свечей, ни огня, зато лежал прямо в центре золотой Змий. И чешуя его горела таким пламенем, что только солнце могло сравниться с ним. Освещал он весь зал, слепя глаза.
– Вот и ты, – молвила с волнением девица, подходя ближе.
Огромные лапы Полоза сейчас неподвижны, но в кошмарах ее он не раз скрежетал когтями по каменному полу. Да только насылала те сны Мара злобная, значит, нечего им верить.
И Змеевна провела легкою рукой по Змеиной чешуе, чуть касаясь. Хоть тревожно было на душе, но не могла не любоваться женихом, ведь краше зверя она не видывала. Грива его золотой волной ниспадала на шею, тело было сильным да плавным, во весь зал раскинулись величавые золотые крылья. Прекрасен как бог, и нет сил покинуть его опочивальню.
Не мешкая боле, подошла девица к голове Полоза, враз увидав колдовской ледяной гребень, в шелкову гриву воткнутый. Из-за него спит ее суженый сном тяжелым, тревожным. Протянула Марна руку к гребню студеному, да не успела притронуться, как растаял он без следа, лишь дымок взметнулся над головой Змиевой.
Отступила тогда девушка на шаг и стала ждать пробуждения своего жениха.
Вот сдвинулись могучие лапы, пошевелились крылья и дрогнули веки Полоза. Прошла дрожь от головы до хвоста, зашатался пол. Открыл глаза царственный зверь и поднял наконец голову. Долго он спал, а теперь пришел черед весны править землею.
Встал на ноги Змеиный Царь, расправил крылья и лишь затем уставился на гостью янтаревыми глазами со зрачками черными, как уголь.
– Та ли это девица, что хочет стать моею женой? – пророкотал он. – Может, передумала или боишься меня? Тогда ступай восвояси, пока я не сжег тебя!
Вздернула подбородок Марна, опустила плечи и так ему отвечала:
– Я и есть та самая. Но теперь сомневаюсь, достоин ли ты стать моим мужем. Ведь чтобы разбудить тебя, я прошла сто дорог, Кота-Баюна приручила, добыла Жар-Птицу, положила конец бесчинствам Зимавы… И что же слышу в ответ? Нелюбезные слова вместо благодарности…
Расхохотался Змий, и от смеха его задрожал потолок.
– Ай да Марна! Ну прости, девица, и в мыслях не было обидеть тебя, – и он опустил голову в низком поклоне. – Может, желаешь обнять своего жениха?
– Желаю… – дрожа от собственной смелости, кивнула Змеевна. И шагнула к Полозу, крепко зажмурившись.
Каково же было ее удивление, когда руки вместо горячей чешуи нащупали мягкий шелк рубашки. Над ухом ее зазвенел знакомый смех. Все еще не смея открыть глаза, стояла девица, тяжело дыша.
– Ну полно, Марна. С такой отвагою ты сразила Зимаву, а мужа собственного боишься? Или думаешь, съем тебя?
– Хмель? – с изумлением Змеевна принялась ощупывать плечи и руки юноши. И поняв, наконец, как ловко провел ее Змий, попыталась вырваться.
– Ах ты негодяй! Обманщик!
Но Царь Змеиный крепко держал свою добычу.
– Я тебе крылья пообрываю! Чтоб ты сгорел в своем пламени!