Эпоха Империй
Торжества в Тауантинсуйу продолжались четыре недели, с двадцать первого декабря 1538 года, по восемнадцатое января 1539-го. Сначала состоялся праздник новоселья в столичном дворцово-парковом комплексе, новом Чуде Света, целом городе дворцов, особняков, парков, триумфальных арок, памятников и фонтанов, на сорока пяти квадратных километрах, прямоугольнике пять на девять, с трёх сторон огороженном забором из литых чугунных узорчатых решёток, дизайна величайших творцов мира, а с четвёртой озером Сен-Клер.
Всё здесь прекрасно, всё вызывает искреннее восхищение, от тех самых решёток ограды и тоже литых из чугуна столбов внешнего освещения, до самих дворцов и особняков, настоящих шедевров мировой архитектуры.
В комплексе не имелось христианских храмов общего пользования, но домовые церкви, по желанию владельцев, построили при многих дворцах; а Абу-ль-Аббас Ахмад, герцог Марокко, на своём участке во второй линии, при помощи Тициана Вечеллио, графа Ринкона и Тортуги, соорудил очень симпатичную мечеть: так что всем зависимым от регулярных доз опиума для народа — и христианам и мусульманам, было где преклонить свои колени перед Богом иудеев, который стесняется своего настоящего имени.
Было где Папе Клименту Восьмому провести Рождественскую и прочие праздничные службы; а султану Сулейману Великолепному и великому визирю Увейс-паше помолиться Аллаху в пятничные намазы.
Утром, первого января 1539 года, на Центральном вокзале Тауантинсуйу, в присутствии четырёх императоров, царя, королевы, короля, пяти вице-императоров, двух канцлеров, великого визиря и семи с половиной десятков министров, губернаторов и владетельных вельмож, торжественно запустили железнодорожное движение, которое до сих пор осуществлялось неофициально, в тестовом режиме.
Вечером, первого января, на праздничном приёме в императорском дворце, со «скромным» названием «Domus Solis», состоялись назначения новых вице-императоров и имперских наместников.
Эль Чоло и Васко да Гама, вышли в отставку со своих постов — наместников Южной Инки и Антарктиды, и стали первыми вице-императорами-пенсионерами. Близкие родственники, отцы двух очень красивых семейных пар. Ровесники, обоим уже по шестьдесят восемь, очень почтенный возраст по нынешним временам. Оба уже вписали себя в историю крупными буквами и заслужили право на отдых.
Главным вице-императором и наместником Северной Инки стал Нууно Вимка, герцог Кастилии и Наварры, граф Басконии, Вальядолида и Памплоны.
На посту имперского наместника Европы, его заменил, произведённый в вице-императоры, Авдей Шишка, герцог Ирландии, граф Фарер.
Наместником Южной Инки, колыбели цивилизации, Савелий назначил вице-императора, адмирала Родриго Пике, герцога Новой Зеландии и Гавайев, графа де Пуно.
Вице-императором и имперским наместником Азии и Японии-Ямато, стал Асикага Такаудзи, герцог Новой Гвинеи и Хоккайдо, граф Окинавы, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо. Ему же досталось графство Шанхай, островное владение в дельте Янцзы.
Вице-императором и наместником Западной Инки (Австралии) и Океании, император назначил вице-адмирала Юмко Наута, герцога Мадагаскара, графа Тасмании; а вице-императором и наместником Антарктиды, стал контр-адмирал Жоржи ди Менезиш, герцог Тайваня, граф Гуама.
Вице-император, наместник Африки и островов, Паскуаль де Андагойя, герцог Кубы, Андалусии и Мавритании, граф Севильи получил во владение графство Хайнань, а в служебное пользование яхту-пароход-крейсер «Эль Паскуаль».
Кроме того, первого января 1539 года произошло ещё одно эпохальное событие, которое пока никто не оценил — из денежного обращения Империи Инков вышло серебро. Больше серебряные «чалько» деньгами не являются, кто не успел их потратить, или обменять, тот опоздал, остался с сувенирами. Когда-нибудь эти сувениры станут нумизматической редкостью и будут стоить целые состояния, но сейчас их ждёт резкое обесценивание. Очень резкое, в три четыре раза. Именно такое обесценивание серебра запланировано и обязательно произойдёт.
Началась эпоха бумажных денег, эпоха бурного роста мировой экономики. Эпоха Империй.
С султаном Сулейманом Великолепным, Савелий общался часто и подолгу. Чаще, чем со всеми остальными, но это нормально, это правильно. Из троих гостей: султана Османской Империи, махараджи Тамильской Империи и вана Империи Чосон, Сулейман самый влиятельный, самый богатый и самый заслуженный. Выдающийся полководец, завоеватель и покоритель: Родоса, Венгрии, Хорватии, Богемии, Западной Пруссии, Бранденбурга, Остмарка, Баварии, Верхней Саксонии, Швейцарии, Венеции, Италии, Ломбардии, Савойи и Франции; в этом отношении, он в одиночку превзошёл всех своих великих предков, вместе взятых; а к тому-же, он друг; а правители Тамилов и Чосона только приятели-коллеги.
Остальные в Тауантинсуйу не гости, у них у всех здесь имеются собственные дома-дворцы, а у многих ещё и собственной домовой церковью. Да и задержатся остальные после праздников, это гости уже разъезжаются. Друг Сулейман уезжает завтра, поездом в Челябинск, где его ждёт «Нептун», прежняя «служебная» яхта вице-императора Паскуаля де Андагойя, плавучий дворец, подарок Савелия. Седьмой «винджаммер» поколения четыре плюс в Средиземноморский флот Османской Империи.
— Не понимаю я, как у вас всё устроено… Почему никто не возмущается заменой серебряных монет на бумажки?
— А с чего бы им возмущаться? Купить на эти «бумажки» можно всё то же самое, что и на серебро, а пользоваться ими намного удобнее, чем монетами.
— А копить? Сыновьям наследство, приданное дочерям?
— И копить гораздо удобнее. Копить их теперь можно в банке, который даже премию на капитал начислять будет. И не украдёт никто.
— Риба ан-насиа[47], для нас это харам.
— Почему сразу риба? Банк занимается коммерцией, финансирует производство, строительство, или торговлю, а это вклады долей малой в такую коммерцию. Вам же разрешено заниматься коммерцией в долях с партнёрами. Нигде ведь не сказано — делай всё только сам и в одиночку.
— Банк даёт ссуды под процент.
— В том числе, — согласился Савелий, — но не только. Можно считать, что на проценты от ссуд, греховно живёт сам банк, ими он оплачивает работу своих сотрудников, связь, налоги и так далее, а халяльными доходами от коммерции делится с вкладчиками. Впрочем, никто и ничто не мешает создать исключительно «торгово-производственно-строительный коммерческий банк», полностью соответствующий шариату. Бумажные деньги всё равно удобнее. Мы ведь с этого разговор начали.
— Всё равно не понимаю. Что тебе мешает нарисовать этих денег миллионы, или даже миллиарды?
— Ничего не мешает, кроме здравого смысла. Зачем мне гробить экономику собственной Империи? Денег в обороте должно быть ровно столько, сколько необходимо для экономики. Если их больше, начинается инфляция, растут цены на всё, в том числе и на труд, а самый большой покупатель на рынке труда — имперская казна, да и на всех остальных рынках тоже. Если денег меньше, то это уже дефляция. Товары дешевеют, люди перестают покупать, в ожидании ещё большего удешевления, торговля сокращается, товары лежат невостребованными, разоряются их производители. И то, и другое — очень плохо, но дефляция всё-таки хуже. Серебро не годится в качестве денег, как и золото, впрочем. Экономика может и должна расти гораздо быстрее, чем добываются эти металлы. Да, это просто металлы, которые принято считать ценностью. В чём ценность того-же серебра?
— Испокон веков так повелось.
— Испокон веков существует негласный общественный договор, считать серебро ценностью. Я из этого договора выхожу. Не вижу я этой ценности. Не вижу я пользы от этого металла.
— А золото?
— Золото хотя бы для украшений годится, — Савелий указал мундштуком кальяна на отделку лепнины ближайшей колонны золотой фольгой, — а серебро нет, оно серое и унылое.
— Ладно, поживём — увидим, что из этого получится. Всё у вас странно, всё ни как у людей… Скажи мне, брат, почему ты не воюешь?
— Не с кем пока. Когда ко мне полез покойный Карл Габсбург, я с ним воевал, а сейчас никто не лезет.
— А сам почему не завоёвываешь?
— Завоёвываю, брат, и довольно много завоёвываю. Только не силой оружия, не вижу в этом смысла. Да и не интересно мне это, такой тип завоевания — самый примитивный и самый грязный. Я предпочитаю более изящные методы. Считай это культурной экспансией. Меня очень радует, когда люди сами стремятся войти в состав Империи, как бывшие король Португалии и султан Марокко. Эти победы я ценю гораздо выше, чем военные.
— А как-же слава?
— В чём слава обижать слабых, брат?
— Да уж… Непросто тебе живётся, не по-людски. Хорошо, что у меня есть сильные противники.
Сильным противником, Сулейман Великолепный справедливо считал еретическую шиитскую Персидскую Империю, раскинувшуюся от границ османской Месопотамии на западе, до Брахмапутры на востоке, от Большого Кавказского хребта и Сырдарьи на севере, до герцогства Гоа и границ Империи Тамилов на юге. На севере и юге, персы централизовали уже всё, путь на восток, в Империю Мин, то есть, в жалкие остатки Империи Мин, им преграждают почти непроходимые горы, да и брать там теперь нечего, всё ценное уже разобрали шустрые соседи минцев — Чосон, Дайвьет и Аракан.
Так что вкусным для персов остался только запад — османские владения, когда-то давно принадлежавшие персидской Империи Ахеменидов: Месопотамия, Левант, Анатолия, Палестина, Аравия и даже часть Балкан, включая нынешнюю османскую столицу Стамбул-Константинополь, в ту давнюю-древнюю пору деревню Бизантиум.
На прямое столкновение, Османская и Персидская Империи обречены и это отлично понимают обе стороны. Понимают и готовятся. Персы теперь богаче, они быстрее наращивают свой флот, выигрывая в Сингапуре торги за торгами. Они уже задрали цену на корабли до немыслимых восьмидесяти четырёх тысяч французских ливров серебра, семи себестоимостей в постройке. Конечно, платят они не серебром и не в ливрах, а золотом в тоннах, но старый серебряный эквивалент именно такой.
Соревноваться в честной торговле с еретиками-шиитами-персами, захватившими, поработившими и ограбившими почти всю Индию и всю Среднюю Азию, богатейшие регионы, праведные сунниты-османы, вразумлявшие, тем временем, сильно обнищавшую за годы войн и эпидемии Европу, возможности не имеют.
Зато у Сулеймана есть отличный друг не от мира сего, который задорого скупает всякую дрянь. Например — мятежный Магриб, на подчинение которого пришлось бы затратить такие средства, которые из этого Магриба лет двадцать возвращаться будут, при самом благоприятном развитии ситуации, а реально — это чистый убыток, потери навсегда.
Права на подчинение никчёмного Магриба Империи Инков, Савелий выкупил за четыреста двадцать тысяч ливров серебра, на шестьдесят тысяч дороже, чем британцы всю северо-западную Францию, наследство своих давно вымерших Плантагенетов. Конечно, выкупил не за серебро, а тем более не за золото, за пять кораблей, по цене последних из состоявшихся в Сингапуре торгов, пять «винджаммеров» поколения четыре плюс для восточного флота Османской Империи: «Гор», «Вишну», «Ахура Мазда», «Ашшур» и «Амон». Забавно, но только корабль с именем «Гор», османы приобрели впервые, «Вишну» к ним перешёл уже третий, а остальные по второму разу.
Итого, в османском флоте теперь двадцать два инкских корабли — пятнадцать на востоке и семь (считая бывшую яхту Паскуаля де Андагойя, «Нептун») на западе, в Средиземном море. У персов пока шестнадцать, но из них три второго поколения. Непроданным остался всего один чисто военный корабль «Баал», а потом придёт пора обновлять парк яхт остальным родственникам и вице-императорам: чете Рюрикович-Тюдор, Нууно Вимке, сэру Томасу Мору, Асикага Такаудзи и Родриго Пике. Даже интересно, почём эти плавучие дворцы оценит свободный рынок. Не только ведь персы в Сингапуре «пацаны с деньгами», имеются там и кроме них «конкретные чёткие парни», которые могут себе позволить красиво плавать за большие деньги.
Расстались с братом Сулейманом утром, двадцать второго января 1539 года, на Центральном вокзале Тауантинсуйу. Красные ковровые дорожки, почётный караул, оркестр, братские объятия на прощание. Расстались, вполне довольные друг другом. Брат Сулейман был доволен, что впарил брату Интико никчёмный Магриб, а брат Интико-Савелий тем, что не пришлось причинять брату Сулейману душевную боль силами спецназа вице-императора Паскуаля де Андагойя в никчёмном Магрибе.
Недовольным остался только вице-император, имперский наместник Африки, герцог Кубы, Андалусии и Мавритании, граф Севильи и Хайнаня.
— Мы бы этот Магриб и бесплатно получили, Сын Солнца.
— Получили бы, конечно, но бесплатно — далеко не всегда хорошо, Паскуаль. Даже больше тебе скажу: бесплатно хорошо вообще никогда не бывает. Если ты не платишь деньгами, то всё равно платишь, но уже чем-то другим. В этом случае, мне пришлось бы заплатить своей совестью, которую я ценю намного дороже пяти корабликов, брат. Готовь своих головорезов к перебазированию на остров Сулавеси. С него начнём нести добро, справедливость и прочую благодать местным дикарям. Там у нас друзей, слава Создателю, нет, одни бандиты.
Двадцать третьего января, с того-же центрального вокзала, проводили вана-императора Чосона, махараджу-императора Тамилов и вице-императора, имперского наместника Азии и Японии-Ямато, Асикага Такаудзи. С Такаудзи-саном, по-родственному, прощались накануне вечером.
— Сулавеси, Ява, Суматра, именно в таком порядке, теми же методами, что и в Ямато. Все средства у тебя имеются. Паскуаль-сан поможет специалистами по особо деликатным методам воздействия. На островах нас должны любить всей душой, когда мы туда придём. Задание понятно, брат?
— Всё исполню в лучшем виде, божественный Сын Солнца.
Красная ковровая дорожка, почётный караул, оркестр, братские объятия, отправляющийся на запад поезд.
— Никак не могу привыкнуть, что Азия теперь запад.
— Привыкнешь ещё, — уверил Эль Чоло, — меня завтра не провожай. Жду тебя в Тиуанако к мартовскому равноденствию в 1540 году, Русо. До тех пор мы с тобой больше не увидимся. Ты уже научился двигаться в «дзене»?
— Учусь. Без резких движений уже получается. Ты выяснил, куда нас дальше отправят?
— Выясняю, Русо. Через год с небольшим всё узнаем. Для этого нам нужно быть вместе. Один приходи, или бери с собой тех, кого совсем не жалко. Кроме тебя, этого больше никто не переживёт.
Эль Чоло исчез двадцать четвёртого января 1539 года, исчез «по-английски», ни с кем не попрощавшись. Двадцать пятого, вечером, состоялась тридцатикилометровая лыжная гонка, по освещённой трассе в лесопарке дворцового комплекса Тауантинсуйу, в которой приняли участие: сам император; министр Внутренних дел Северной Инки, Гуасимара, граф Ванкувера; и министр Иностранных дел и Внешней торговли, Муиска-Атугата, герцог Ньюфаундленда. Двадцать шестого, днём, на льду озера Сен-Клер, прямо под окнами дворца «Domus Solis», прошёл финал первого Кубка Мира по хоккею с шайбой. Команда моряков, собранная из гвардейского экипажа императорской яхты «Посейдон», со счётом семь-шесть обыграла военных, команду Первой Гвардейской бригады Быстрого Реагирования. Конечно, «Кубок Мира» пока слишком громкое название для турнира из четырёх команд, но других ведь нет, а значит всё правильно.
Двадцать восьмого, накануне отъезда четы Рюриковича-Тюдор, сели подвести итоги.
— Не хочется уезжать, — вздохнул Василий Третий, — скорее бы уж Иван в возраст вошёл, и тягло это на свои плечи взвалил. Хоть пожить по-человечески остаток лет…
— Оставайтесь, чего оттягивать-то? Война в Европе закончилась, тишь да гладь. Дорогу князь Бельский и без вас построит.
— Нельзя нам так, Интико. Без нас дорогу построят, ещё что-нибудь без нас сделают, а потом без нас привыкнут. Там не твоя Империя, где всё по закону, там только дай волю, в миг татями обернутся…
— Тебе виднее, — согласился с тестем Савелий.
— Война для османов закончилась, — заметила Мария Генриховна, — Сулейман, конечно, обещает мир не нарушать, но это слова, а кто знает, что у него на уме? Армия ведь у него огромная, если всех пересчитать, тысяч двести поди получится?
— Если пересчитать вообще всех, с ногаями, крымчаками, черкесами и городскими гарнизонами, то больше. Почти триста тысяч.
— Вот я и говорю. А у нас на всех сто пятьдесят. Тоже вместе с гарнизонами. Османы и оружие своё теперь делают. В большую силу Сулейман вошёл, от такого голова запросто закружиться может.
— Не успеет закружиться у него голова. Персы уже готовятся к большой войне. Им османы в восточных морях как кость в горле. Не о чем нам волноваться. Армия у нас вдвое меньше, но это не значит, что она слабее. В случае чего — найдём, чем удивить, не сомневайтесь. Продолжаем действовать по плану. Лет пять мира у нас точно есть, успеем все дороги и заводы достроить.
— А через пять лет — это уже Ивана забота будет, — заметил Василий Иванович, — сомнут османы персов, как думаешь?
— Сложно сказать. Силы у них примерно равны. У османов армия больше и опытнее, но численность и опыт дело наживное, зато персы теперь богаче.
— Сулейман выдающийся полководец, Франсуа в этом отношении был очень неплох, да и помогали мы ему постоянно, но всё в пустую. Султан его постоянно в дураках оставлял. Персов он раздавит за пару лет. — сделал ставку Генрих д'Альбре, — Может и мы по ним ударим? А то всё мимо нас проходит — и добыча, и слава…
— Где ты по ним можешь ударить, Генрих? — спросил Василий Третий.
— Да хоть бы и на Кавказе. Есть ведь там какие-то порты, вот оттуда и начну. Надоело мне дороги строить. Скучно это. Что скажете? Я с персами никаких договоров не заключал, в полном праве повоевать в своё удовольствие.
— Я против, против категорически. Эта не наша война, пусть мусульмане между собой выясняют, кто из них больше угоден Аллаху. Сами и без чьего-либо вмешательства. Если сильно свербит повоевать — добей Империю Мин. Самые вкусные куски там ещё не растащили.
— А какие куски там самые вкусные? — оживился король Западной Германии.
— Центральные районы ещё никто не грабил. Наньчан, Ханьян, Чанду, Кайфын и Сиань. Особенно Сиань, конечно. В Сиане императорская казна. Только там армию могут и полумиллионную собрать.
— Не страшно, — усмехнулся друг Энрике, — собрать полмиллиона крестьян — это ещё не армия. Да и не могут, скорее всего, раз до сих пор не собрали. «Кёльн» высоко по Янцзы подняться сможет?
— Хочешь с комфортом воевать? — понимающе улыбнулся Савелий.
— И это тоже, — кивнул Генрих, — но главное — связь. Хочу быть в курсе всех новостей, привык уже.
— Поднимешься высоко. До Ханьяна точно. Только что ты на одном «Кёльне» там сможешь сделать?
— Почему на одном? Найму пузатых торгашей, возьму с собой тысяч двадцать с артиллерией. Чего им в Европе бездельничать, раз уж войны всё равно не ожидается. Мои двадцать тысяч точно стоят полумиллиона азиатских крестьян. Не волнуйся.
Волноваться за неугомонного короля Савелий и не собирался, но на всякий случай решил его подстраховать силами Ордена Священного Препуция. Братьям-рыцарям тоже размяться не помешает, их в Ордене собралось уже под тридцать тысяч, так что тысяч пять выделить они смогут без труда. Да и яхту магистра, герцога Рима и Мальты, Игнатия де Лойола, всё равно собирался менять на пароход-крейсер, вот и пусть сходят парой, на всякий случай. Мало ли что, техника есть техника, запросто может отказать в самый неподходящий момент, а так хоть будет возможность отступить на буксире.
Двадцать первого февраля 1539 года, интересные новости пришли из Сингапура. Персидская Империя заключила союз с королевством Аютия. Мусульмане-шииты пошли на союз с язычниками-тайцами, да ещё и находящимися в состоянии войны с четырьмя малайзийскими султанатами и шестью индонезийскими.
Союз они заключили раньше, заключили в тайне, на личной встрече короля Чаирачатирата и Див султана Румлу, великого визиря Персидской Империи, который специально для этого посетил Аютию. Когда именно это произошло, министру Азиатских дел, Сиоку Орусата до сих пор неизвестно. Нет в этом его вины, мы в последнее время стали слишком полагаться на радиоразведку, а она такие встречи не отслеживает. Учтём на будущее.
В общем, заключили они противоестественный союз, а мы узнали об этом только утром двадцать первого февраля, по времени Сингапура. Узнали, когда персы уже захватили на рейде Сунда Келапа[48] все три «винджаммера» индонезийских султанов, собравшихся на сходку в султанате Демак. Подкараулили персы, а может и помогли этот сходняк организовать, с них станется, у них агентурная работа не заброшена.
Бывшие наши «Брахма», «Хорс» и «Марс» сдались одиннадцати персидским «винджаммерам» без боя и сразу пополнили собой силы военно-морского флота Персидской Империи. На фоне этого трофея, почти две сотни пиратских самоделок, ранее промышлявших грабежом тайских торгашей на линии Банг Макок[49] — Сингапур, и больше трёх сотен купеческих судов — сущая мелочь, хоть мелочь и, безусловно, очень приятная.
Красивый ход. Османы потеряли флот своего потенциального союзника в войне с персами, а Персидская Империя захватила флот вероятного противника до начала большой драки. Теперь у Персии девятнадцать своих «винджаммеров», правда три из них второго поколения; и три корабля поколения четыре плюс имеется у союзного им королевства Аютия; а у османов пятнадцать на востоке и семь (считая бывшую яхту Паскуаля де Андагойя) в Средиземном море.
А если учесть поступление новой, очень неожиданной вводной — уже состоявшийся антисуннитский союз шиитов с язычниками, в который теперь запросто могут войти Империи Тамилов, Дайвьет и Аркан, то положение у Османской Империи на востоке очень сложное. Теперь неизвестно, кто будет ожесточённее торговаться за «Баала» и шесть плавучих дворцов, и до какой отметки поднимется на них цена.
В Европе, тем временем, происходит «Великое переселение народов». С захваченных османами территорий уходят христиане и иудеи, уходят французы, итальянцы, германцы, мадьяры, славяне и прочие. Уходят кто куда — и в европейские владения Империи Инков, и в британские владения в бывшей Франции, и в Русское царство, и в королевство Западная Германия. Уходят по вполне понятным причинам — налоги для иноверцев в Османской Империи теперь на четверть выше, чем для мусульман. Причём выше они именно в новых владениях Сулеймана: в Греции, Малой Азии, Месопотамии, на Ближнем Востоке, в Египте и Аравии всё ровно, там все платят одинаково, а в новых землях переселенцы-мусульмане на первые три года освобождаются вообще от всех налогов, а после будут платить на четверть меньше, пока вся эта часть Европы не станет типично османской провинцией, как Левант, или Палестина, где всякие иноверцы в явном меньшинстве.
Происходит экономический геноцид, но Сулейман в своём праве. Его владения, ему и решать — какие кому налоги в них устанавливать. Точно так же, ещё совсем недавно, геноцидили мусульман в Испании. Плюс к тому, османы запретили виноделие и вырубают виноградники. А как прожить европейцу без вина? Даже не в плане пьянства окаянного, вино для них — это продукт первой необходимости, без него уже их метаболизм нормально не работает. Как, например, без соли.
Да и чего возмущаться, всё это нам на руку, откровенно говоря. Запросы иммигрантов снизились до уровня — дайте любую работу, неважно где — хоть в Южной Африке, хоть в Мавритании, хоть в Антарктиде, лишь бы на еду и крышу над головой хватало. Нам на руку — значит не только нам, Империи Инков, но и всем остальным нашим. Нам всем нужны дешёвые гастарбайтеры для большого экономического рывка. Дешёвые, бесправные и безропотные, что немаловажно. Сели их хоть на Аляске, хоть в Сибири, и этому будут рады.
Да, Сибирь уже потихоньку заселяется, Урал русские перешли и добрались до слияния Тобола и Иртыша, того самого места, где в той исторической реальности стоял город Тобольск, долгое время считавшийся русской столицей Сибири. В этой истории, на этом месте, основан город Шуйск. Названный так в честь основателя, князя Василия Васильевича Шуйского-Немого, герцога Або, покорителя Крыма и сибирского первопроходца. Стар уже князь-герцог, шестьдесят один разменял, до Тихого океана не дойдёт, но очень важный шаг за русских сделал именно он, так что город своего имени Василий Васильевич точно заслужил.
Следом за князем Шуйским идут переселенцы. Основываются городки и посёлки. Земля почти не распахивается, так, по чуть-чуть, под огороды, хлеба в Русском царстве хватает из бывшего Дикого поля, Валахии, Молдавии, Польши и Поволжья. Распахано там уже по двенадцать десятин на крестьянскую семью. Распахано в самой благоприятной климатической зоне, и урожаи растут каждый год, благодаря селекции семян и всё большей доступности минеральных удобрений. Царские закрома (огромные элеваторы) заполнены, при них откармливаются скотина и птица, так что горстку людей в Сибири прокормить совсем не трудно.
Дорого доставить туда всё необходимое, но и эта проблема снимется, после строительства железной дороги. А пока, идут заселять Сибирь немногочисленные артели рудознатцев, рудокопов, золотоискателей и строителей. Ну и военные, конечно. Все со своими бабами, так что есть кому огороды обрабатывать. Картошка и в Сибири растёт неплохо, как и прочие овощи, созревающие за три месяца. Всё не хлебом единым. Мяса вдосталь, лугов навалом — коси-паси, да и охота очень богатая, как и рыбная ловля. Меха, опять-же, кедровый орех, грибы-ягоды. Вырубка леса для построек хозяйств и на дрова бесплатная, в отличие от старых, исконных земель, где теперь бесплатно только хворост можно собирать. Благодать, одним словом. Настоящий мужицкий Рай.
Сибирь заселяется людьми государевыми, целовавшими крест после присяги. Никаких самодеятельных воровских казаков в этой истории не сложилось. Прихлопнули их на взлёте. Всех этих татей давно повязали и к честному труду пристроили. Тот же князь-герцог Шуйский и повязал, кстати. Теперь идут в Сибирь государевы служилые люди, с государевой поддержкой и государевым наказом — местных зря не обижать, ни мусульман в ханствах-осколках Золотой Орды, ни язычников в тайге. Как поступают инки в своей огромной империи — торгуют со всеми мирными дикарями и постепенно их просвещают.
Местные мусульмане: Казахское ханство в юго-западной Сибири и Искерский юрт в северо-западной; от мест главных событий хоть и далеко, но обстановку в мире знают. Знают, что и Османская Империя, и Персидская признали все земли севернее Сырдарьи русскими. Знают о добровольном переселении ногаев и черкесов в османскую Европу и принудительном выселении крымчаков. Знают, что остались в Русском царстве казанцы и астраханцы. Остались и нисколько об этом не жалеют — живут мирно, богатеют быстро, делают карьеры. Есть уже среди русских мусульман шведские и датские бароны, вассалы русского царя Василия Третьего и его супруги, британской королевы, Марии Первой.
Так что воевать с русскими, сибирские ханства не спешат. Торгуют, отправляют послов в Царьград, Стамбул и Бендер-Аббас и думают — как жить дальше. Зовут их и османы в Европу переселиться, и персы в Индию, обещают богатую жизнь, но и русские никого не гонят, не притесняют, если самим их не задевать. И богатство сюда придёт, пришло же оно в Казань, где задумали строить самую большую в мире мечеть. В мире!
Двадцать шестого марта 1539 года, до сих пор независимые эмиры юга и востока Аравии присягнули на вассальную верность Персидской Империи. Те самые Арабские Эмираты, Кувейт, Катар, Оман, Йемен и прочие Бахрейны, из той исторической реальности. Пока ещё не нефтяные державы, бедные и очень сильно зависимые от торговли с персидской Индией. Зависимые от этой торговли гораздо сильнее, чем от османских Египта и Месопотамии. Арабские эмиры — сунниты, но владеют они территориями, населёнными, в большинстве, шиитами, поэтому считаться с этим демографическим обстоятельством просто вынуждены.
Для Империи Инков, сюрпризом этот ход не стал. Эмиры считать умеют отлично, а пересчитать корабли на потенциальном театре военных действий сейчас под силу даже полуграмотному декханину, или погонщику верблюдов. Кораблей у персов и их союзников больше, османы заперты в оконечностях Красного моря, Суэце, и Персидского моря[50], Басре, и если начнётся большая война, то всякая торговля с ними прекратится, народ начнёт беднеть и бунтовать. В большинстве своём шиитский народ, да ещё и при поддержке очень богатых теперь персов.
Война в Азии ещё не началась, а османы уже несут очень серьёзные потери. Потери потенциальных союзников, которые теряют свои позиции, или вовсе переходят во вражеский стан. Половину Аравии персы уже получили и наверняка введут туда свои войска, создавая серьёзную угрозу Мекке и Медине.
Поторопился друг Энрике сделать свою ставку. Сулейман, конечно, полководец выдающийся, но войны не всегда выигрываются на полях сражений. Вспомнить хотя-бы того же Ричарда Первого Плантагенета, Ричарда Львиное Сердце. Тоже полководческий гений, за всю жизнь не потерпевший ни одного поражения в сражениях, но при этом проигравший все свои войны умным политикам. А политику персы проводят очень умную, этого не отнять.
Одиннадцатого мая, к оборонительному военному союзу Персидской Империи и королевства Аютия, ожидаемо присоединилась Империя Тамилов. Для тамилов, персы — основной торговый партнёр и единственный сосед на суше. Очень мощный сосед, очень богатый, который способен захватить все материковые владения Тамильской Империи на юге полуострова Индостан, даже воюя на два фронта, а османы далеко, серьёзной угрозы они не представляют. Очень прагматичный расчёт — ничего личного. Уже три-ноль в пользу персов, ещё до начала «встречи».
Семнадцатого и восемнадцатого июня 1539 года, в Сингапуре состоялись очередные торги: последний чисто военный, без излишеств, корабль «Баал» ушёл за четыре тысячи четыреста килограммов золота (восемьдесят восемь тысяч французских ливров серебра по старому), а первый плавучий дворец, орденский «Священный Препуций» (бывший «Виракоча») за шесть тысяч двести килограммов «презренного металла». Оба корабля купили персы, кто бы сомневался. Теперь османам не поможет даже объединение сил флотов Средиземного и восточных морей.
У коалиции Персия-Аютия-Тамилы уже двадцать девять «винджаммеров», правда, пять их них ранних поколений, а у Османской Империи всего двадцать два, и попробуй их ещё объедини. Пока средиземноморцы огибают Африку, флот восточных морей будет разгромлен значительно превосходящими силами. У османов сейчас та же проблема, что была у Российской Империи в войне с Японией в той исторической реальности. Один на один они с персами как минимум равны, учитывая боевой опыт, в том числе и выдающегося флотоводца, адмирала Пири-реиса, но у персов имеются союзники, а османский флот разделён и его можно бить по частям. Четыре-ноль.
Кораблей в продаже не осталось и появятся они ещё не скоро, по мере замены парусных яхт-«винджаммеров» на крейсеры-пароходы у четы Рюрикович-Тюдор, сэра Томаса Мора, вице-императоров: Нууно Вимка, Асикага Такаудзи и Родриго Пике. Всего пять плавучих дворцов, да и то самое раннее через год.
Пароходы-крейсеры мы строим быстрее, в год по девять, по три в Нью-Йорке, Челябинске и Норфолке. Строим быстро, они ведь не броненосные и даже не бронепалубные, просто вооружённые пароходы, но каждую яхту нужно индивидуально отделывать, а вот это уже действительно долго.
В общем, всё к тому идёт, что море османы быстро и разгромно проиграют и лишатся своей восточной торговли. Лишатся лучших рынков сбыта для зерна из Месопотамии, лишатся возможности напрямую закупать шёлк, хлопок, пряности, специи и благовония. Теперь всё это им придётся закупать в Нью-Йорке, Челябинске и Маракайбо. В том самом Маракайбо, где они раньше продавали эти же самые товары всей Европе.
Цена на серебро стабилизировалась только к концу июля 1539 года. Стабилизировалась на отметке сорок пять к одному, примерно в таком соотношении они сейчас имеются в наличии. Бумажный имперский «чалько», который вводили равным стоимости, находившихся в обращении, семиграммовых монет, в серебре «похудел» на семь десятых грамма, десять процентов, но в Империи на серебро никто уже не равнялся.
Сын Солнца сказал, что серебро дрянь, так всё и вышло, оно уже упало в четыре с лишним раза, по отношению к золоту, и ещё наверняка будет падать. Зато золотые монеты подорожали соответственно, а ведь раньше они казались слишком лёгкими, никто брать не хотел.
Сейчас на имперские полтинники и стольники ажиотажный спрос по всему миру. Да и от «бумажек» теперь никто не шарахается. Единственная твёрдая валюта, «чальками» рассчитываются между собой купцы из разных стран, их начинают копить в банках Гранады, Рима, Лондона, Кёльна, Царьграда, Сингапура, Шанхая, Калькутты, Тринкомали, Гоа и Бом Байи. А куда деваться? Теперь это не только удобно, но и выгодно.
Выиграли от обвала рынка серебра: Русское царство, Британское королевство и королевство Западная Германия, заблаговременно избавившиеся от серебряных активов, и выйдя в золото. Точнее, выиграли их казначейства, у подданных частных лиц накопления обесценились, но это только их личные проблемы и ничьи больше. Пожалуй, выиграла ещё и Персия, у которой золотой запас сейчас второй в мире, после Империи Инков. Все остальные проиграли и проиграли очень крупно, особенно Османская Империя, у которой в монетном обороте находится больше всего серебра.
В ещё не начавшейся войне Османской и Персидской Империй, счёт стал уже неприлично крупным: ноль-пять. Вся надежда у османов теперь только на полководческий гений Сулеймана Великолепного и его воинскую удачу. А удача — девка очень капризная, запросто может изменить любому гению.
Восьмого сентября 1539 года, Савелий прибыл в Маракайбо. До назначенной встречи с Эль Чоло в Тиуанако, оставалось чуть больше полугода. Времени как раз хватит на инспекцию уже достраивающейся железной дороги Маракайбо — Медельин — Буэнавентура — Гуаякиль — Лима, общение с цесаревичем Иваном и основание в Лиме ещё двух прорывных производств: автомобильного и авиационного.
Новость о начале войны между Османской Империей и коалицией Персия-Аютия-Тамилы, император получил двенадцатого октября в Буэнавентуре, уже на западном побережье Южной Инки. Тоннели пробиты, ведётся их отделка, сквозное движение Маракайбо — Лима откроется в июне 1540 года, если, конечно, никаких природных катаклизмов, типа катастрофических землетрясений не случится. Вроде не должно, интернет о таком не знает.
Сулейман ударил первым, без объявления войны, сразу захватил приграничный Абадан, после чего начал наступление крупными силами на северо-восток, к Ахвазу. Странный ход… Чего там такого в этом Ахвазе важного? Ладно, поживём — увидим. У гениев свои пути, не всегда понятные просто умным людям.
Османский флот заперся в Басре, под прикрытием береговых батарей, так что персы на первом этапе овладели морем без боя., только особого профита им из этого получить не удастся. Можно доставить десант в Египет, только что это даст? Ровным счётом ничего. Да и не до десантов им сейчас. Сулейман вторгся с восьмидесятитысячной армией, а ещё две такие-же армии, под командованием Увейс-паши и шахзаде Махмуда пока чего-то выжидают в Багдаде и Эрбиле. Какой уж тут десант?
Одиннадцатого ноября 1539 года, Савелий и Иван-царевич торжественно заложили в Лиме два новых завода: «Тойота», автомобильной и мототехники (включая снегоходы), и «Боинг», авиатехники, гражданской и двойного назначения. Ивану Васильевичу, до принятия короны Русской Империи осталось ещё четыре года, так что первые образцы новой техники он объездить и облетать успеет.
Летать опасно? Очень. Не только летать, а вообще жить очень опасно, но ничего не поделаешь. Лётчиков здесь нет ни одного. Будем учиться сами и учить других. Для минимизации рисков, летать начнём на двухмоторной лодке-биплане, а дальше посмотрим. В той исторической реальности, люди учились «методом тыка» и ничего, научились, а у нас есть интернет с полезными советами и симуляторами, так что никто, кроме нас, как бы пафосно это не звучало.
Сулейман Великолепный к этому времени взял Ахваз и теперь продвигался к Эсфахану, туда-же, судя по всему, со своей армией шёл Увейс-паша из Багдада, уже взявший Керманшах и осадивший Боруджерд. Шахзаде Махмуд, разделил свою «эрбильскую» армию на два корпуса, тридцать тысяч осадили Тебриз, а пятьдесят идут к старой столице Сефевидов, городу Казвин.
Османы и раньше план войны по радиосвязи не обсуждали, а на персидской территории и вовсе перестали ей пользоваться, так что все новости в эфир сообщают только персы, а у них на севере всего три монастыря-радиостанции: в Шемахе, Куме и Мешхеде, поэтому о ходе войны мы узнаём только от одной стороны, да и то с приличным отставанием, в десять-двенадцать дней.
Персы не паникуют и не спешат давать большое сражение. Их основные силы — сто пятидесятитысячная армия, под командованием покорителя Индии, шейха Ахмада аль-Казима, как стояла в Ширазе, так и продолжает стоять, каждый день пополняясь резервами и проводя учения, как в мирное время. И действительно, куда торопиться? Видно ведь, что Сулейман старается вытащить персов из отличных укреплений Шираза в поле и там разгромить, только не один он теперь здесь умный.
Наплевать персам на север. Кавказ османы отрезали, но что с того Кавказа? Что с того Кавказа приходило хорошего, кроме наложниц? Сейчас война, не до новых наложниц, перебьёмся. Отрезали и отрезали этот бесполезный Кавказ, будет просто замечательно, если эти глупые и жадные еретики-сунниты его ещё и завоёвывать начнут, но это уже вряд ли конечно.
Главное — держать юг, побережье с новой столицей, Бендер-Аббасом, и море. Никуда Сулейман не денется, вынужден будет атаковать огромную армию на подготовленных позициях, практически в крепости. А север пусть захватывает, тратит своих ветеранов, боеприпасы и деньги. Всё это у него конечно, нужно терпеть и ждать момента.
Беззащитная Басра? Она потому и беззащитная, что это приманка. Никаких движений, стоим и ждём, мимо нас не пройдут. Такой вот пока план войны у персидского главнокомандующего, шейха Ахмада аль-Казима. На первый взгляд, план очень разумный, а там увидим, что из этого получится.
Шестого декабря 1539 года, вице-император, имперский наместник Африки и островов, Паскуаль де Андагойя, герцог Кубы, Андалусии и Мавритании, граф Севильи и Хайнаня, доложил об установлении имперской власти в новых владениях в Магрибе. Империя приросла пятью герцогствами: Оран, Алжир, Аннаба, Тунис и Триполи; и тремя графствами: Газауэт, Бизерта и Сфакс. Далеко не самые богатые земли, но себя кормят и, при вполне разумных вложениях, могут стать хорошей производственной базой.
Сейчас именно в Магриб направляется основной поток европейских беженцев с османских территорий, в восемь крупных портовых городов прямого имперского управления, так что развивать там производства требует здравый смысл. С металлургией не получится, для неё требуется слишком много пресной воды, а вот всякое механическое и лёгкопромышленное, от тканей, обуви и одежды, до подшипников и электрических моторов/генераторов, перенести можно запросто.
Транспортная доступность отличная, рабочая сила дешёвая, а больше ничего и не требуется. Именно на этих двух ресурсах поднималась Юго-Восточная Азия в той исторической реальности, так что повторить этот опыт, нам сам Создатель велел.
Французские гарнизоны ещё имперской армии Франциска Валуа, Паскуаль начал переводить в дельты крупнейших рек: Конго, Замбези и Нигера, на речные острова, контролирующие основные фарватеры. Всё правильно, реки сейчас — главные транспортные пути, контролируешь дельту — контролируешь весь путь. Контролируешь пути по этим рекам — контролируешь всю Африку. Кроме Египта, конечно, но это пока кроме. С Египтом тоже ведётся работа. С Египтом, Суданом, африканским Рогом — со всеми османскими вассалами в Африке работа ведётся, но с Египтом особо.
Никакой подрывной деятельности, ничего такого зловредного в краткосрочной перспективе. Ведётся работа на будущее после Сулеймана Великолепного. Заводятся знакомства, подкармливаются влиятельные люди, укрепляются связи их зависимости от Империи Инков.
Если в Османской Империи возникнет внутренний конфликт наследников султана, эти закладки сработают, а если нет — не так много в них и вложили. В любом случае, пятая колонна в чужих владениях — актив довольно ценный, пусть и спящий до поры.
Сулейман и Увейс-паша всё ещё стоят в Эсфахане, хотя город взяли штурмом и разграбили уже две недели назад. Похоже, не ожидали они такого от персов, которые продолжают укреплять оборону в Ширазе и не обращают внимание на «мелкие шалости» османов на севере.
Персы стоят, как скала на пути к Бендер-Аббасу, но в то же время понемножку-помаленьку наращивают свои силы в Аравии. В Аден каждый день прибывают новые подразделения, боеприпасы и прочее обеспечение. По десятку судёнышек, по батальончику, по батареечке в день, но регулярно и постоянно. Прибывают и перебазируются в Сану. Без спешки, без суеты, по батальону в сутки, а группировка персидской армии на полуострове уже достигла численности в пятьдесят тысяч, против тридцати османских. От Саны до Мекки не близко, двадцать-двадцать пять суточных маршей, но от Эсфахана, где сейчас «отдыхают» и придаются раздумьям султан Сулейман и великий визирь, Увейс-паша, намного дальше.
Тебриз ещё держится, Казвин тоже, османы теряют под их стенами своих ветеранов, а с ними и первоначальный задор. Шииты ведут джихад против поганых еретиков и подлых агрессоров суннитов и стараются как можно красивее уйти из этой жизни к Аллаху. Никто не сдаётся, даже в мелких поселениях с глинобитными стенами, которые современная артиллерия может сравнять с землёй за час-полтора, а за пять-шесть вместе со всем городком, но где набраться современной артиллерии на каждый посёлок? Негде. Приходится штурмовать по старинке, как во времена средневековья, минувшие уже полтора десятка лет тому назад. Пока у османов потери в личном составе в два раза больше, да и размен идёт европейских ветеранов на неграмотных фанатиков-шиитов, только что взявших в руки оружие.
Такие вот дела, брат Сулейман. Война — это теперь не только гениально проведённые битвы и маневры подразделениями, как в Европе, война здесь — это ещё и вот такое массовое фанатичное пренебрежение собственной жизнью. Война в Персии — это «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой» и «Ни шагу назад».
Блицкриг не удался, а в затяжной войне, все козыри на руках у персов. У них и денег больше, и мобилизационный ресурс, и союзники имеются.
Двадцать первого января 1540 года, Савелий прибыл в Куско. До встречи с шаманом оставалось два месяца, времени вполне достаточно, чтобы провести инспекцию музеям-хранилищам всего культурного достояния европейской цивилизации.
Десять старых дворцов: Амаруканча, Пачакутека, Инки Рока, Виракочи, Васкара, Манко Капака, Синчи Рока, Инки Юпанки, Колькампата и Ауакпинта, укрыли в своих стенах десятки тысяч экспонатов европейского наследия. Античные статуи, скульптуры и мозаики; средневековые ковры, гобелены, картины, доспехи и оружие владык, изготовленные настоящими предметами искусства; снова картины, статуи и скульптуры уже эпохи Возрождения.
Сколько всё это стоит, оценить невозможно. Триллионы долларов той исторической реальности, если не десятки триллионов. Здесь удалось сохранить очень многое из того, что там было утрачено в ходе войн, бунтов, пожаров и прочих бедствий. Скажут ли потомки за это спасибо? Конечно нет, они ведь про другую историческую реальность знать ничего не будут.
Ну и ладно, не за их спасибо старались. Куско — и сам по себе город музей, первая столица Империи Инков, колыбель новой человеческой цивилизации, так что украшения такими вот «бриллиантами» здесь вполне уместно. Именно Куско когда-нибудь станет культурной столицей всего человечества, и всё это благодаря их с Эль Чоло стараниям. Для себя старались, конечно, в первую очередь для себя, но останется то всё это потомкам, ничего с собой отсюда не заберёшь.
Девятого февраля пришли новости от друга Энрике и магистра Ордена Священного Препуция, герцога Рима и Мальты, кардинала Игнатия де Лойола, которые успешно добрались до Шанхая с двадцатитысячным корпусом короля Западной Германии и пятью тысячами орденских братьев-рыцарей.
В Шанхае для них уже приготовили речной флот, гребные суда, типа казацких чаек, или драккаров викингов — без палубы, но с крытым трюмом. Этот флот с гребцами и ещё пять тысяч бойцов — вклад в общее дело вице-императора, имперского наместника Азии и Японии-Ямато, Асикага Такаудзи, герцога Новой Гвинеи и Хоккайдо, графа Окинавы и Шанхая, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо.
Хватит тридцати тысяч для разгрома и ограбления Империи Мин? Должно хватить. Китайцы тоже закупали оружие, но закупали его через вторые-третьи руки, втридорога, а потому не очень много, хотя, для тридцати тысяч наверняка закупили, а может и больше, так что совсем лёгкой прогулкой эта кампания не станет, но и сомневаться в успехе причин нет. Невоенная нация — ханьцы. Били их всегда, все кому не лень: монголы, маньчжуры, европейцы. Били гораздо меньшими силами, даже без технологического превосходства в вооружениях.
Военные, в китайском обществе, считаются людьми низшими, не способными ни на что хорошее, вроде бандитов и воров. Каста отверженных, в неё и набирают всякий сброд — тех, кого не жалко. Естественно, такая армия и воюет соответственно. Слабых грабит с удовольствием, а от сильных разбегается.
В Персии, шахзаде Махмуд взял Тебриз и Казвин и соединился своей армией с силами отца и дяди в Ясудже, в ста километрах северо-западнее Шираза. Осталось у османов меньше двухсот тысяч, больше сорока они уже потеряли убитыми и искалеченными, а взамен не получили почти ничего. Да, разграбили несколько городов, но разграбили только небогатое имущество жителей, которые не успели сбежать от войны. Богатые успели, в этом можно не сомневаться.
Шейх Ахмад аль-Казим, командующий персидской армией, накопил в Ширазе уже больше двухсот тысяч, но прогонять оккупантов не торопится. Сами сбегут, когда в Аравии начнётся наступление на Мекку. Вот отступающих и планирует бить в спину Ахмад аль-Казим, как Кутузов Наполеона.
Очень похожая ситуация. Наполеон превосходил Кутузова талантом тактика-полководца, он тоже взял и ограбил старую русскую столицу, но Кутузов оказался гораздо лучшим стратегом-политиком — перетерпел все упрёки, выждал, сколько нужно, и потом бил в спину отступающим французам. Не только французам, конечно, почти вся Европа тогда с Наполеоном в Россию приходила, но французы были главными, именно они всё это организовали.
Первого марта, Савелий добрался до Пуно, столицы одноимённого графства, первого владения Родриго Пике, теперь герцога Гавайев и Новой Зеландии, вице-императора и наместника Южной Инки. Графство Пуно, в которое вошло всё озеро Титикака с прибрежными поселениями, так и осталось единственным феодальным владением в континентальных Инках, чем Родриго Пике теперь очень гордится.
Гордится и вкладывает в графство большую часть своих средств. В Пуно у нас музей военно-морского флота, с главным и самым ценным экспонатом — трёхмачтовой шхуной «Юнона», первым кораблём флота Империи Инков, теперь святыней для каждого военного моряка. Сюда они приезжают, как христиане в Иерусалим, или мусульмане в Мекку. Вот и сейчас их здесь под сотню.
— Не понимал я тогда этого решения, божественный, совсем ведь новый корабль, можно было его разобрать и спустить хоть в Лиму, хоть в Маракайбо. Мало, что новый, он ведь тогда был одним из всего двух… А сейчас вижу, что моряки здесь сразу меняются, едва прикоснувшись к реликвии. Да и сам я из него постоянно черпаю силы.
— Вот и славно. Силы вам ещё понадобятся, Родриго. Полноценно заменить Эль Чоло не так просто. Южная Инка — наша Родина, колыбель нашей цивилизации, наша детская комната, она вся для нас реликвия. Развивающаяся реликвия, набирающая всё больше маны, так что работы вам предстоит много.
— Для меня это великая честь, божественный. Приложу все силы.
— Не сомневаюсь, друг мой. Где тут у вас радиостанция?
— Во флигеле, божественный.
Корпус Генриха д'Альбре, Асикага Такаудзи и Игнатия де Лойола уже разграбил Ханьян и Наньчан и продвигается к Сианю. Где именно они сейчас находятся — неизвестно, полевых радиостанций у них нет. Добычу уже взяли огромную и не только деньгами. Орденские братья рыцари занимаются сбором культурного наследия ещё одной цивилизации, в первую очередь письменного наследия, хотя и прочими экспонатами не пренебрегают.
Кампания ведётся под флагом короля Западной Германии, а примкнувшие к нему Игнатий де Лойола и Асикага Такаудзи считаются наёмниками, что, по сути, верно. Так же когда-то Энрике помогали в Нижней Саксонии герцоги хунты. Империя Нового Света войну в Китае не ведёт. Нам не нужна слава победителей Мин, нам нужно доверительное сотрудничество с партнёрами в регионе. Континентальная Евразия — будущее владение Русской Империи, а нас интересуют только культурные и исторические ценности. Дружище Генрих это всё наверняка сжёг бы, как никчёмный мусор, так что приданные ему имперские наёмники занимаются исключительно благородным делом — спасением общечеловеческого наследия.
Персы начали своё наступление в Аравии. Продвигаются они вдоль берега Красного моря, при поддержке флотов Аютии и Тамилов. Собственный персидский флот продолжает караулить османов в Басре. Аравийский корпус персов уже взял Джизан и довольно бодро продвигается к беззащитным Джедде и Мекке.
Поддержку флотов союзников, персы щедро оплачивают, поэтому язычники никого не грабят, честно платят мусульманам арабам даже за воду. Никого не грабят и персы, в Джизане пострадали только османский наместник-бей и подчинённый ему гарнизон. Всё это арабы очень ценят, поэтому продвигаются персы на север в условиях полной поддержки местным населением. Для них, что османы, что персы — чужаки-оккупанты, что называется — оба хуже, но вторые всё-таки немножко получше. Они и платят, и торговля при них возобновится.
На спасение Мекки, Сулейман отправил шестидесятитысячный корпус шахзаде Махмуда, оставил шестидесятитысячный корпус Увейс-паши в Эсфахане, а сам отошёл к Изе, на сто двадцать километров западнее, поближе к своей границе. Разделил силы, в надежде выманить персов из Шираза, отбивать у Увейс-паши Эсфахан, но Ахмад аль-Казим и на эту приманку не купился. Уже побежал Махмуд, скоро побегут и остальные, вот тогда и настанет час расплаты. А Махмуду к Мекке уже не успеть. Теперь ему придётся отбивать город у превосходящих сил, приготовившихся к обороне. Такие дела…
— Привет, шаман!
В Тиуанако, Савелий пришёл девятнадцатого марта 1540 года. Именно пришёл. Пешком и в полном одиночестве. Свиту, охрану и лошадей, он оставил в Гуаки, небольшом посёлке на берегу озера, в пятнадцати километрах западнее Тиуанако. Шаман велел приходить одному, или с теми, кого не жалко. В свите и охране таких не оказалось. Терять было жалко всех, даже лошадей. Вдруг и лошадь этого не переживёт?
— Привет, Русо. Как там у вас дела?
— Дела идут, Эль Чоло. Дорогу Маракайбо — Лима запустим в июне, после этого начнём строить от Медельина до Мехико и дальше на север. В ноябре умер герцог Хуан Понсе де Леон. Тяжёлый инсульт. Его сыновья унаследовали Пуэрто-Рико и Галисию, а дворцы в Тауантинсуйу и Маракайбо я у них выкупил. Тоже ленивые дураки, как и сыновья дона Франсиско. Не везёт нашим герцогам с наследниками.
— Везение здесь не при чём, Русо. Наследников нужно воспитывать, само по себе ничего хорошего не вырастет. Остальные живы-здоровы?
— Пока живы-здоровы, тьфу-тьфу-тьфу. Энрике воюет в Китае, вроде успешно.
— Чего его вдруг в Китай понесло?
— От скуки, шаман. Ближе противников ему не нашлось. Османы воюют с персами, не сказать, что побеждают, скорее наоборот. Север пограбили, но взяли мало, а персы уже к Мекке подошли. Должны взять, пока мы с тобой здесь аяуаской вштыриваемся. Супруга Энрике, Маргарита Валуа похоронила останки брата, его сыновей и дочерей в аббатстве Сен-Дени, там теперь наша орденская радиостанция. Сен-Жермен-де-Пре полностью разрушен, как и весь Париж. Я фотографии смотрел — апокалипсис наяву. Был город, и нет его. Сулейман на этом месте селиться запретил.
— Правильно сделал, что запретил. Туда ему и дорога, Парижу этому. Магриб-то заняли?
— Заняли. В декабре Паскуаль доложил. Мы с Иваном-царевичем заложили автомобильный и авиационный заводы. Вроде всё.
— Серебро-то получилось обвалить?
— Конечно. Наши «чальки» теперь, как там доллары, если не круче… Ты уверен, что не переживёшь этого общения с духами, шаман?
— Уверен, Русо. Я уже видел, куда уйду. Куда мы с тобой уйдём, только ты позже.
— И куда?
— Сам увидишь, не спеши. Я многое не смог сам рассмотреть, нужен взгляд твоего уака. Похоже, там мы с тобой не вдвоём такими будем.
— Если я отсюда позже уйду, то и туда приду позже?
— Нет, Русо. Время — это не линейная величина, мог бы уже это понять, ведь в мире твоего уака оно течёт гораздо медленнее. В эфире-сингулярности времени вообще нет. Эфир — это изначальное состояние, состояние полной гармонии, а мы переходим в другие миры именно через эфир. Так что все мы появимся в новой реальности одновременно, в момент её создания из эфира. Сложно всё это объяснить. В общем, на появление там, время ухода отсюда не повлияет. Зато ты успеешь здесь подготовиться. Это нам очень сильно пригодится, ведь Уака у тебя в том мире уже не будет, так что постарайся.
— Не сомневайся, мне это и самому нужно, так что лениться не буду. Давай начинать?
— Не спеши. Начнём завтра, на закате. После, ты за сутки оклемаешься, так что всё это ненадолго. А пока пойдём, покажу тебе свою могилу. В ней меня похоронишь. И себя потом вели похоронить рядом.
Начали проникновение в эфир-сингулярность на закате, двадцатого марта 1540 года. Ровно через двадцать лет, после ритуала, забросившего их в эту реальность. Аяуаски шаман приготовил целое ведро, всё ведро и употребили.
— Входи в дзен, Русо, пусти своего уака посмотреть.
— Вижу нас, шаман. Раннее средневековье, судя по нашему вооружению. Где мы — непонятно, кто мы — тоже. Город какой-то горит. Опять мы несём в мир своё добро оружием и огнём.
— Получи информацию из той своей головы.
— Как это сделать?
— Попробуй подвигаться в том теле, должно всё заработать. Только аккуратно, плавно, не вывались из дзена, а то обратно уже не вернёшься. Вернуться тебе нужно, чтобы подготовиться. Очень нужно, будь осторожен.
Савелий плавно отклонил голову в остроконечном шлеме чуть назад и посмотрел в небо. Ощутил тяжесть кольчуги и воинского пояса, жар от горящего города.
— Это Итиль. Столица Хазарского каганата. Мы теперь оба русы, шаман. Я князь Святослав Игоревич. Ты мой воевода Икмор. Зря город сожгли, отморозки буйные. Он бы нам пригодился — низовья Волги…
— Что есть, то есть, назад уже не отыграешь, мы начинаем с этого момента. Других таких-же видишь?
— Нет. Ты уверен, что они есть?
— Уверен, я их чувствую, пока в эфире нахожусь.
— Сколько их?
— Двое. Или трое. Точнее сказать не могу. Я чувствую только возмущения эфира от их переноса.
— Разберёмся на месте. Мне выходить?
— Если уже понял, к чему готовиться, то выходи.
— Память Святослава теперь у меня, подумаю после, не спеша. Кому твой дворец в Тауантинсуйу отдать? Клаудии, или Лауре?
— Не думай сейчас о чепухе, Русо. Сам решишь. Уходи.
— До встречи, шаман.
В себя Савелий пришёл к закату двадцать первого марта. Точнее, вернулся в себя из эфира. С трудом вернулся, затягивало его в тот мир, как в водоворот, пришлось сильно постараться, чтобы вынырнуть на поверхность. Вроде не физическая нагрузка, а вымотала до предела. Сил шевелиться не было.
«Вставай, не спи», — послышалась в голове команда уака, — «Ты только что вынырнул, а нужно ещё отплыть, а то во сне затянет обратно. Похорони шамана».
В Гуаки Савелий вернулся буквально ползком, чем изрядно напугал свою свиту и охрану. Успокоил переполошившихся и заснул на шестьдесят часов. Нелегко путешествовать в другие миры через эфир. Точнее, возвращаться из них нелегко. Слишком тяжёлый груз — ещё одна память и ещё один ментальный… что ментальный… фильтр восприятия что ли? Нет такому научного определения, пусть будет ещё один фильтр, ещё один характер. Святослав Игоревич стал неотъемлемой частью Савелия. Это его волей удалось подняться, похоронить шамана и отползти в Гуаки. Это именно ему очень хочется собрать побольше знаний до возвращения.
В Пуно вернулись первого апреля.
— Что с вами, божественный Сын Солнца? — Родриго Пике выглядел не на шутку обеспокоенным. Значит, внутренние изменения сказались и на внешности. Так… В зеркале вроде ничего не изменилось.
— Эль Чоло умер, Родриго.
— Царство Небесное! Великий был человек.
— Ещё какой великий, — согласился Савелий, — вечером помянем. Сначала я телеграммы разберу.
Ого. Османы отступили из Персии. Вернее, Сулейман уже отступил в Басру, а Увейс-паша отходит в Багдад через Боруджерд и Керманшах. Персидский командующий, шейх Ахмад аль-Казим, со стотысячной армией, спешит перехватить его в Харунабаде[51], на развилке двух дорог, ведущих к Багдаду — через Баакубу и Эль-Кут. Очень спешит и, судя по переговорам персов, успевает на этот перехват. Нелегко придётся Увейс-паше, сил у него почти вдвое меньше. Ещё сто тысяч персов выдвинулись из Шираза в Хорремшехр, на границу Месопотамии.
Если Сулейман отправит часть своих войск на выручку брата, Басра почти наверняка падёт. Османов и так меньше, а в городе очень неспокойно. Недовольны османами не только шииты, но и местные арабы-сунниты. Великий визирь Персидской Империи, Див султан Румлу очень умело работает с местным населением, этого не отнять.
Мекку персы уже взяли, взяли и Джедду. Джедду они захватили с суши и получили трофеями шесть сто пятидесяти двухмиллиметровых гаубиц-пушек, защищавших порт. Захватили оба города при активной поддержке местного населения, которое теперь охотно вступает в ополчение и готовится совместно с персами отбивать нападение корпуса шахзаде Махмуда, что у них скорее всего получится. Силы с обеих сторон примерно равны, но у обороняющихся подготовленные укрепления, плюс шесть пушек-гаубиц. Плюс, в Джедде флот союзников со своими пушками. Плюс, у персов бесперебойное снабжение по морю, а у Махмуда в тылу вот-вот начнётся восстание. Османы проявили слабость, а слабых на востоке бьют. Слабость — это порок, за слабость там наказывают.
Генрих д'Альбре взял Кайфын, нашёл в городе лоцманов по фарватерам Хуанхэ и решил перевести весь флот из Янцзы в Хуанхэ, в Кайфын. Чтоб, значит, добычу далеко не таскать, толково. Сам король Западной Германии остался в городе, руководит разграблением провинции, а Асикага Такаудзи, в этой кампании исполняющий должность адмирала, на «Кёльне» уже подходит к Шанхаю. Сдерживают его гребные посудины, и пока не понятно, как они перенесут переход по морю, но судя по телеграфным докладам японского родственника, настроение у них у всех там очень бодрое.
Добычу они уже взяли огромную, людей почти не потеряли, теперь задумываются — стоит ли вообще из Китая уходить и оставлять его всяким жалким Чосонам, Дайвьетам и Арканам. Ладно, этот хитрый ход мы ещё обсудим с самим Генрихом, когда «Кёльн» и «Священный Препуций» доберутся до Кайфына.
На торжественный запуск движения по первой трансокеанской железной дороге Лима — Маракайбо, Савелий и Родриго Пике прибыли в Лиму семнадцатого мая 1540 года.
Османы, к этому моменту, потерпели два поражения — шахзаде Махмуд с большими потерями, отступил от Мекки в Медину, где теперь укрепляется сам и собирает подкрепления откуда только возможно, ослабляя гарнизоны в Египте, Палестине и Леванте; корпус Увейс-паши так и не получил поддержки от Сулеймана и был полностью разгромлен почти вдвое превосходящими силами шейха Ахмада аль-Казима. Погиб ли сам великий визирь и хороший приятель Савелия — пока неизвестно, но его корпус прекратил своё существование, если кто-то и спасся, то только считанные единицы любимчиков удачи.
Сам султан охраняет Басру. В Басре флот, пятнадцать «винджаммеров» поколения четыре плюс, которые будут уничтожены, или того хуже, захвачены персами, если город не удастся удержать. Флот, стоимостью больше миллиона французских ливров серебра. Тех ливров, когда серебро ещё ценилось, а сейчас о цене и подумать страшно. Сулеймана понять можно, миллиона не стоит вся Месопотамия, не говоря уже про корпус Увейс-паши, только как бы жадность фраера не сгубила.
Персы продолжают увеличивать численность своей армии, денег им хватает, как и людей. Армия Ахмада аль-Казима уже втрое больше, чем у Сулеймана в Басре, а сидя на месте, султан рискует потерять всё. Вообще всё, не только флот, но и собственную голову. Ему бы послать морячков на прорыв, с приказом — победить, или умереть, а самому отступить к Багдаду, где больше возможности для манёвра, набора пополнения в армию, да и подкрепления из Европы и Анатолии там встречать сподручнее, до Басры то они теперь вряд ли доберутся, если Багдад займут персы, но Сулейман сидит на месте и чего-то ждёт. Чуда? Помощи Аллаха? Вряд ли дождётся.
Шейх Ахмад аль-Казим, похоже, отлично понимает, что он, как полководец, уступает османскому султану, уступает значительно, и в этом понимании его главная сила. Он не рискует даже тогда, когда риск минимален, бьёт только наверняка, в стопроцентной уверенности в успехе. И Басру он осадит только тогда, когда накопит четырёхкратный перевес в силах, и это будет конец. Сулейману придётся погибать, или подписывать в плену безоговорочную капитуляцию. Может и оговорочную, но с колоссальными уступками. Оставят ему Анатолию и европейские владения, в лучшем случае.
Друг Энрике дождался свой флот и поднялся к слиянию Хуанхэ и Вэйхэ, откуда до Сианя уже лаптем добросить можно. Китайцы собирают миллионную армию, но Генриха это только забавляет. Пусть собирают, наберём пленных-рабов. Рабство пленных в Китае очень даже практикуется, а он решил стать китайским императором. Понравилась ему Азия, богатое место и народ трудолюбивый. Такой народ запросто построит железную дорогу от Сианя до Кёльна, если им мудро руководить. В собственной мудрости, друг Энрике ничуть не сомневается. Особенно, если его в проведении мудрых решений поддержит друг Интико. Всяких чосонцев, дайвьетцев и арканцев он намерен прогнать из своих земель. Уже из своих, ага. Сиань ещё не взял, а Империю уже считает своей. Как он её планирует назвать, интересно? В Китае принято по роду правителя. Империя д'Альбре?
А что, звучит красиво. Савелий пообещал организовать переброску в Китай двадцати тысяч французских дворян, слоняющихся сейчас без дела по европейским владениям Империи. А может и больше, в Западной Германии этих лишенцев тоже навалом. Работать они не могут, работать для них западло высшей пробы, вот и пусть едут. Каждый может принести пользу, только будучи употреблённым на своём месте. Отбросов нет, есть кадры для различных задач.
Двадцать девятого мая, пришла телеграмма от сэра Томаса Мора, лорда-канцлера королевства Британия, герцога Саффолк, Глазго и Осло, графа Нортумберленд и Пуату. Старший, после смерти Эль Чоло, зять Савелия, убедительно просит прибыть в Лондон, на открытие монумента «Спасителю Британии», который уже достроен и стоит задрапированным. Драпировку быстро треплет ветром и её приходится постоянно обновлять, что вводит британскую королевскую казну в непредусмотренные расходы.
Монумент «Спасителю Британии», то есть самому Савелию, построили довольно внушительный, сорок пять метров в высоту, без постамента, почти как «Статуя Свободы» из той исторической реальности. Построили из армированного бетона, а потому это сооружение посмотреть действительно интересно. И не только самому посмотреть интересно, но и полезно показать графам-творцам-педикам. Пусть подумают, как это можно превзойти и по высоте, и по художественной ценности. Свой монумент Эль Чоло точно заслужил. Даже шесть монументов, в портах: Нью-Йорка, Челябинска, Маракайбо, Монтевидео, Лос-Анжелеса и Сан-Франциско. Шесть — по количеству творцов, пусть соревнуются, у кого из них получится лучше.
Железную дорогу Лима — Маракайбо, торжественно приняли в эксплуатацию первого июня 1540 года. Первым же поездом, отправившимся в сквозной, беспересадочный трансокеанский рейс, стал поезд императора, компанию которому составили вице-императоры Родриго Пике и Жоржи ди Менезиш.
Удобно, чёрт побери. Всего двое суток чистого времени, и ты уже в Маракайбо, вместо двух недель довольно утомительной лошадиной гонки на рысях, или четырёх в повозке. Да и удовольствие несравнимое. Савелий очень любил поезда в той жизни, их специфическую атмосферу, смену пейзажей за окном, покачивание, поскрипывание, лязг автосцепок при наборе скорости, или торможении, и ни с чем не сравнимый «тудух-тудух» колёсных пар на стыках рельсов, который убаюкивает в любое время, стоит только закрыть глаза.
На полдня останавливались в Медельине, торжественно открыли строительство дороги в Мехико, отвезли по символической тачке земли на символическую насыпь.
В Медельине получили подтверждение гибели Увейс-паши, персы передали его тело османам, для достойного погребения. Какие-же всё-таки они молодцы. И император Тахмасп, и великий визирь Див султан Румлу, и главнокомандующий, шейх Ахмад аль-Казим. Даже во время войны остаются людьми. А это ведь видят все, не только Савелий. Это видят арабы, берберы, сирийцы, курды и киликийцы; египтяне, палестинцы, левантийцы и аравийцы; все вассалы-попутчики османов. Временные попутчики, это уже очевидно.
Восстание на Ближнем Востоке и Аравии уже вспыхнуло и потихоньку разгорается. Тылы искрятся и дымятся и у шахзаде Махмуда в Медине, и у самого Сулеймана Великолепного, продолжающего высиживать непонятно что в Басре. Надо же, ведь умнейший человек, полководец так просто гениальный, а политиком оказался никчёмным. Радиостанция Басры непрерывно передаёт в эфир совершенно невыполнимые приказы и страшные угрозы за их невыполнение. Похоже, сломала брата Сулеймана неудача в Персии. Повредился умом, как до него Франциск Валуа.
Слегка повредился, совсем с ума не сошёл, но чувство реальности он уже точно утратил. Отозвал половину гарнизонов из Европы. Это при том, что его власть там, в Европе, держится только на штыках, особенно после введения налогов на немусульман. И раньше там спокойно не было, а сейчас градус вплотную приблизился к точке закипания. В такой момент отзывать половину войск? Решение явно неадекватное. Тем более, что они уже точно не успеют ни к Басре, ни к Медине.
Семнадцатого июня 1540 года, персидская армия, под командование шейха Ахмада аль-Казима, вошла в Багдад. Именно вошла, восставший город распахнул свои средневековые ворота и восторженно приветствовал справедливую и угодную Аллаху власть Персидской Империи. Персидский контингент в Кувейте увеличился до восьмидесяти тысяч. В Басру, к Сулейману, перестали подходить даже немногочисленные отряды подкреплений, а он всё рассылал угрозы нерадивым исполнителям своей воли. С каждым днём всё более страшные и всё более невыполнимые угрозы.
Второго июля, персы начали артиллерийский обстрел Басры. Не массированный обстрел и не прицельный, а беспокоящий, по квадратам — на кого Аллах пошлёт, но методичный. «Тудух-тудух», как колёсные пары вагонов по рельсовым стыкам.
Двенадцатого июля, шахзаде Махмуд оставил отлично укреплённые позиции в Медине и повёл свой корпус на прорыв к Басре, спасать отца. Это уже агония. Сниматься со своих отличных позиций и идти на прорыв через отличные вражеские позиции при плюс сорока пяти в тени…
Второго июля, Савелий на «Посейдоне» отплыл из Маракайбо в Лондон, на открытие монумента «Спасителю Британии». Двадцать третьего июля, в Челябинске, на борт императорской яхты поднялись главный вице-император Нууно Вимка и шесть графов-творцов: Бенвенуто Челлини, Микеланджело Буонарроти, Рафаэль Санти, Сандро Батичелли, Тициан Вечеллио и Альбрехт Дюрер. В почтенном возрасте (шестьдесят пять), только Микеланджело, остальные по монументу Эль Чоло построить точно успеют. Да и Микеланджело помирать пока не планирует, как минимум проект сделает, а достроят уже его ученики, в случае чего.
В середине августа, после сбора крестьянами урожая, вскипела вся османская Европа. Немногочисленные гарнизоны османов заперлись в городах, а недавних переселенцев-мусульман, повстанцы-христиане начали вырезать на всей территории — от Окситании до Греции.
Семнадцатого августа, корпус шахзаде Махмуда был разбит под Эль-Кувейтом, старший сын и наследник султана героически погиб в бою.
Ещё живой Сулейман Великолепный сидел под обстрелами в осаждённой Басре, а в Стамбуле-Константинополе уже сцепились в борьбе за власть его младшие наследники, общим числом более двух десятков. И законные наследники, от законных жён, и признанные сыновья любимых наложниц. Никто больше не слушался приказов из Басры.
Великого, даже величайшего султана османов, своим гением равного Александру Македонскому и Гаю Юлию Цезарю, его наследники уже похоронили. Похоронили заживо. Все, идущие к Басре отряды, перехватывались различными враждующими группировками в Стамбуле, и пополняли их силы в начинающейся гражданской династической войне, в пока ещё живой Османской Империи.
Монумент «Спасителю Британии» в Лондоне торжественно открыли двадцать девятого августа. В самом центре города, на том же месте, где в той исторической реальности находилась Трафальгарская площадь. Здесь это площадь «Спасителя Британии», как и монумент. Компания собралась представительная, кроме Савелия и Нууно Вимка, в Лондон прибыли царь Василий Третий и королева Мария Первая, вице-императоры Паскуаль де Андагойя и Авдей Шишка, русский канцлер князь Василий Фёдорович Бельский и под сотню вельмож рангом пониже, в том числе все герцоги и графы из имперских владений в Европе и Африке.
Монумент, кстати, Савелию понравился, отличие от графов-творцов, но они по природе своей не способны благожелательно принимать чужие творения, так что это нормально. Портретное сходство с тем, шестнадцатилетним императором Интико, у монумента имеется, а разве не это главное для памятника?
Во время празднований в Лондоне, получили очень интересные новости с театра османо-персидской войны.
Сулейман Великолепный сумасшедшим только притворялся. Он уже понял, что персы получают подробную информацию из самых верхов власти Османской Империи, а потому главную операцию, ради которой сидел в Басре, готовил в полной тайне.
Персидский флот раньше времени поверил в победу расслабился. Трудно не расслабиться, когда целый год не происходит никаких событий. Выход из Басры, главный фарватер Шатт-эль-Араб, первые полгода сторожил превосходящими силами почти весь флот персов, в полной боевой готовности, но ничего не происходило, и бдительность персидских моряков постепенно начала утрачиваться. Всё больше кораблей адмиралы отводили в Эль-Кувейт и Бушир для обслуживания и отдыха экипажей, и вот, к началу сентября 1540 года, их осталось у выхода из реки всего восемь из двадцати одного, и Сулейман пошёл на прорыв, лично возглавив свой флот.
Первого сентября, османская армия атаковала позиции персов на дороге к Эль-Амаре, а уже в сумерках из Басры вышел весь османский флот восточных морей. Все пятнадцать «винджаммеров» поколения четыре плюс пошли на одних винтах, ориентируясь на огни расставленных в нужных точках торговых и рыбацких судов с фонарями, как на маяки.
На выходе из Шатт-эль-Араб, османы смяли чахлый персидский заслон, утопили на проходе три персидских корабля второго поколения, подняли все паруса и за ночь оторвались от преследования. Перехватить из теперь некому. В Красном море восемь «винджаммеров» Империи Тамилов и королевства Аютия, но, во-первых, их там вдвое меньше, чем османов, а во-вторых, они довольно глубоко базируются — в Джедде.
Кроме флота, прорвалась и часть османской армии, причём довольно значительная часть, тысяч сорок пробили линию осады и теперь идут к Багдаду. Басру просто бросили. Расслабились персы, расслабил их Сулейман, перехитрил, переиграл. Все жертвы он сделал не зря, главное ему спасти удалось. Капитуляции не будет, война продолжается. Ситуация у османов сложная, но далеко не безнадёжная. С новостью о победе гениального султана в морском сражении у Шатт-аль-Араб, вернётся к ним и вера в общую победу.
— Красиво, — оценил новость Василий Третий Иванович Рюрикович, — а персы уже поди победу праздновали.
— Наверняка, — согласился Савелий, — да и в Стамбуле уже за трон биться начали. Молодец Сулейман. А я-то, признаться честно, уже думал, что он с ума сошёл после неудачной кампании в Персии.
— Куда он теперь, интересно, направится? Вокруг Африки, в Средиземное море?
— Сомневаюсь. Флот ему нужен именно в восточных морях. Причём весь флот. И тот, что сейчас европейский, тоже нужен на востоке. Скоро узнаем.
Семнадцатого сентября, королевство Аютия захватило последний из малайзийских, мусульманских-суннитских султанатов в Малакке, и по праву стало именоваться Империей, с чем императора Чаирачатирата Первого и поздравил Савелий тёплой, душевной телеграммой. Добро пожаловать в нашу братскую семью императоров, дорогой Чаирачатирата, и всякое такое пафосно-патетическое.
Вести от Сулеймана, Савелий получил шестого октября, уже возвращаясь из Лондона домой, в Тауантинсуйу.
Брат-султан повстречал неподалёку от Мадагаскара имперский крейсер «Авось» и с его борта вышел на связь. Вести флот восточных морей в Европу, Сулейман, как и ожидалось, не собирался. Он попросил разрешение на его стоянку в Мапуту, или Махадзанге, до прибытия подкрепления из Средиземного моря, и получил такое разрешение, без всяких условий, или встречных просьб. Кроме того, Савелий распорядился доставить брата Сулеймана в Стамбул-Константинополь на «Авосе», что получится раза в два быстрее, и предоставлять ему корабельную радиостанцию, когда это потребуется.
Первой, султан отправил шифровку адмиралу Пири-реису — «По готовности, немедленно выходить в Мапуту, где принять командование всем флотом Османской Империи и ждать распоряжений». Пири-реис уже не молод, ему уже семьдесят, но до сих пор в отличной форме. В той исторической реальности, он дожил до восьмидесяти четырёх, да и то умер не своей смертью, а был казнён, за отказ поддержать османского вали Басры, в войне против португальцев, то есть ещё во всю служил. Бывает же такое…
Вторая шифровка ушла в Стамбул, бейлербею Паргалы Ибрагим-паше, которого Сулейман назначил великим визирем, вместо совсем недолго занимающего этот пост Хаина Ахмед-паши, утратившего доверие султана. Новому великому визирю предписывалось арестовать всех мерзавцев, которые препятствовали переброске подкреплений из Европы, в том числе и двенадцать взрослых сыновей самого Сулеймана, вместе с их матерями. Арестовать и заковать в цепи до суда, а если окажут сопротивление — убить. Круто!
Третья шифровка отправилась в Сингапур, послу Ибрагиму-хадже. От посла требовалось заключить мир с империями Тамилов и Аютия. Задача эта вполне выполнимая — ситуация резко изменилась к худшему по вине персов, которые клятвенно обещали не выпустить османский флот из Басры. Выпустили и подставили под удар своих союзников в Красном море. В этот раз пронесло, но доверие уже исчезло. К тому-же, всем теперь очевидно, что османский флот вернётся в восточные моря уже объединённым.
Дальше пошли телеграммы бейлербеям и военным начальникам в Каир, Дамаск, Эрбиль, Марсель, Тулузу, Лион, Бранденбург, Лейпциг, Регенсбург, Цюрих, Вену, Буду, Братиславу, Белград, Милан, Неаполь и так далее. Чёткие распоряжение — кого, когда, куда и сколько. Чёткие и хорошо продуманные приказы. Поторопилась османская Европа с восстанием, ой поторопилась…
Одиннадцатого октября 1540 года, друг Энрике захватил Сиань. Нежно захватил, ласково. Не штурмом, а осадой и принуждением к сдаче города целым, отбив за три месяца шестнадцать попыток деблокады столицы Империи Мин. Генрих так и не приказал обстреливать город из гаубиц, берёг, свой ведь теперь.
Император Цзяцзин и все его придворные приняли яд. Военные сразу после этого сложили оружие и открыли ворота. Беспорядков с пожарами не случилось, Сиань достался новому китайскому императору Генриху Первому, основателю новой правящей династии д'Альбре, целёхоньким, со всеми имперскими архивами и казной.
Сообщение об этом великом событии в жизни друга Энрике, теперь тоже императора, «Кёльн» передал двадцать первого октября, когда Савелий уже прибыл в свою столицу. Двадцать второго, посол императора Генриха Первого д'Альбре в Сингапуре, шевалье Себастьян де Куатон, в ультимативной форме потребовал от послов Империй Дайвьет, Чосон и Аркан немедленно прекратить боевые действия на территории Империи д'Альбре (бывшей Мин) и вывести все свои войска в кратчайший срок. Все войска, то есть покинуть уже захваченные Пекин, Цзинань, Нанкин, Ханчжоу, Цзяньнин, Юньнань и Гуанчжоу.
Генриху нужны люди, радиостанции, вооружения и боеприпасы. Срочно нужны, не считаясь с издержками за срочность, денег у него теперь навалом.
Савелий поздравил друга с выдающейся победой, новым владением и титулом и пообещал организовать всё, что возможно. Радиостанции, вооружения и боеприпасы сразу, а людей ещё нужно собирать. Тридцати тысяч французских дворян на весь Китай будет явно маловато, особенно, если Энрике начнёт воевать с кем-нибудь из соседей. А он вполне может начать войны и со всеми сразу, с него станется.
Двадцать девятого октября 1540 года, бейлербей Сирии, зять Сулеймана Великолепного, Дамат Челеби Лютфи-паша, с шестидесятитысячной армией, собранной из остатков корпусов самого султана, его сына, шахзаде Махмуда и брата, Увейс-паши, а также успевших подойти подкреплений из Европы и Египта, разбил девяностотысячную армию персов, наступающую на Дамаск от Багдада. Еще одна девяностотысячная персидская армия продвигалась в это время к Эрбилю, где собирал войска бейлербей Анатолии, Дамат Рустем-паша. Быстро собирал, Сулейман предоставил ему чрезвычайные полномочия. Опытные и заслуженные военачальники, не раз отличившиеся в Европе и перешедшие на службу чиновниками-наместниками провинций, снова вернулись к командованию войсками, и это уже начало приносить результаты.
У персов же наоборот, совершенно незаслуженно попал в опалу мудрый и осторожный шейх Ахмад аль-Казим, которого обвинили в допущении прорыва корпуса османов из Басры, хотя в это время командующий находился в Бендер-Аббасе, вызванный самим же императором Тахмаспом Первым. Трудно понять логику этого шага. Армия в Басре вела осаду, её задачей было взятие города, успешно выполненное, кстати, задание, а не пресечение прорывов. Да и невозможно было, скорее всего, пресечь прорыв шестидесятитысячного корпуса ста пятьюдесятью тысячами.
Но имеем то, что имеем. Шейх Ахмад аль-Казим от командования армией отставлен, и персы начали переоценивать свои силы, ударив сразу в двух направлениях. Одна их армия уже разбита, а Дамат Челеби Лютфи-паша спешит к Эрибилю. Третья персидская армия рассредоточена между Багдадом и Басрой и к Эрбилю точно не успеет, как и шестидесятитысячный армейский корпус из Медины. А ведь победа была так близка…
Двадцать второго декабря 1540 года, в Стамбул-Константинополь вернулся хозяин, Сулейман Великолепный. Обстановка на фронтах к этому времени уже стабилизировалась. Персы с полдороги к Эрбилю вернулись в Багдад, и, скорее всего, поступили правильно. Восстания в Сирии и Палестине угасли сами собой, так и не полыхнув по-настоящему, а в Европе порядок наводили ногаи, черкесы и крымчаки, из которых османы сделали некое подобие казаков Российской Империи из другой исторической реальности.
Двадцать восьмого декабря, в Стамбуле казнили сразу четыре с лишним тысячи человек, в том числе двенадцать сыновей Сулеймана, двенадцать их матерей (жён и наложниц), полторы тысячи придворных и высокопоставленных чиновников и под три тысячи прочих паникёров, саботажников, мародёров и прочих мерзавцев, которые сильно поторопились похоронить своего гениального султана. Четыре с лишним тысячи человек, далеко не самых бедных, разом лишили жизни и имущества. Деньги на вооружения и боеприпасы для новых армий, у брата-султана появились в достаточном количестве. А ещё у него появился новый опыт, шейх Ахмад аль-Казим научил Сулеймана очень многому. Настоящая война начинается только теперь.
Это поняли и персы. Поняли и испугались. Флот османов вот-вот объединится, объединится под командованием выдающегося адмирала Пири-реиса, флот более многочисленный, чем собственно персидский (двадцать два корабля против восемнадцати), с большим боевым опытом и лучшей мотивацией. На морской торговле можно будет поставить крест. Как себя в этом случае поведут арабы на Аравийском полуострове, гадать не нужно. Слабость на Востоке — это порок. За слабость там бьют.
Персидские послы в Сингапуре и Гранаде попытались начать мирные переговоры, но получили категорический отказ, даже не успев озвучить своих условий.
Зато мир с османами уже заключили Империи Тамилов и Аютия. Белый мир, без контрибуций и репараций. И где теперь гарантия, что те-же тамилы не войдут в союз с османами?
Седьмого января 1541 года, Персидскую Империю постигло ещё одно бедствие, оценить которое в моменте мог только Савелий, понимающий истинное значение личности Див султана Румлу, в становлении и развитии Империи. Великий визирь и воспитатель императора Тахмаспа Первого скончался на шестьдесят девятом году жизни. Его потерю, по значимости, можно сравнить только с прорывом Сулеймана с флотом из Басры.
Персы пока оккупируют большую часть Месопотамии с Басрой и Багдадом, всю Аравию, с Меккой и Мединой, но к османам уже вернулся Сулейман Великолепный, а от них навсегда ушёл великий Див султан Румлу, истинный создатель Персидской Империи в её нынешнем виде.
Двадцать первого января 1541 года, в Сингапур прибыли пять «винджаммеров» поколения четыре плюс, исполнения класса люкс. Пять плавучих дворцов, пять яхт родственников и вице-императоров: «Князь Святослав Игоревич» (бывший «Перун») Василия Третьего и Марии Первой, «Британия» (бывший «Шива») сэра Томаса Мора, «Чакта» (бывший «Марс») Родриго Пике, «Ямато» (бывший «Арес») Асикага Такаудзи и «Гор» Нууно Вимка. Последние пять парусных кораблей Империи Инков, больше не будет.
Яхты выставили у набережной посольского квартала, как раз напротив дворцов-посольств главных интересантов. Выставили и объявили, что торги начнутся через два месяца, а пока можно все корабли осмотреть и выбрать себе подходящий.
Седьмого февраля, в Тауантинсуйу прибыли тесть и тёща, Василий Иванович с Марией Генриховной. Они уже успели традиционно отпраздновать в Маракайбо Рождество, Новый год и Крещение, а также навестить своего наследника в Лиме. Впечатлений от железных дорог привезли целый вагон. Ещё бы, их ведь катали литерным, двое суток от Маракайбо до Лимы и двое обратно.
Ну, и от своего наследника, цесаревича и принца Уэльского, Ивана Васильевича Рюриковича-Тюдор, они, естественно, в полном восторге. Ивану в июле исполнится шестнадцать, рослый, уже выше метра восьмидесяти, крепкий, спортивный и образованный лучше всех в этом мире, если вынести за скобки самого Савелия, который переписывал из интернета все учебники и тоже многое запомнил.
— На следующий год Софью привезём. Не возражаешь? — поинтересовалась Мария Первая.
— С чего бы мне возражать против приезда будущей супруги? — удивился Савелий.
— Некоторые считают, что до свадьбы супругам нужно видеться как можно меньше. Примета плохая. Семейного счастья не будет.
— Чушь. Глупое суеверие. Привозите обязательно, а то и оставьте её здесь до свадьбы.
— Это уже точно будет слишком, — усмехнулся Василий Третий, — до свадьбы, девка должна жить с родителями, такой обычай. Родители ведут дочь под венец. Обычаи нарушать нельзя.
— И вы оставайтесь.
— Говорили мы уже про это, Интико. Русь нельзя без пригляда оставлять, это не Империя и даже не Британия, где все по закону живут. У нас по закону без пригляда жить никто не будет.
— Много ты там приглядываешь, из Царьграда? Русь уже за Урал вышла.
— Не обязательно смотреть за ногами. За головой я приглядываю, в этом не сомневайся. Ничего, недолго нам осталось это тягло тащить. Через три года Иван в возраст войдёт, тогда и отдохнём. Слушай, а правду он говорит, что скоро летать начнёт учиться, или дурачит нас, старых?
— Правду, Василий Иванович. Летом начнёт учиться. В следующий приезд, уже вас по небу прокатит, если не испугаетесь.
— Если Иван будет летать, то и я не заробею. Ладно, давайте к делу. Говори, государыня.
— Дело у нас следующее, Интико. Деньги твои у нас дорожают постоянно. И на Руси, и в Британии. Никто не хочет монетой брать, особенно если сумма большая. Серебро хоть и перестало быстро дешеветь, но люди его всё равно избегают, напуганы уже. Требуют твои «чальки», а где их на всех набраться? Мы с Иваном это обсуждали… Ты ведь его на экономиста выучил… Так вот, Иван говорит, что нужно нам в твой банк долей войти, чтобы эти «чальки» и нашими стали, чтобы хватало их на всё, вместо монет. И зять твой, лорд-канцлер мой, сэр Томас Мор, также считает.
— А свой собственный банк вы основать не хотите? Мой, он ведь и есть мой. Даже если я вас в долю приму, мой голос останется главным.
— Не хотим, — отрезал Василий Третий, — Иван говорит, что всё равно твои деньги мерилом останутся, именно их будут людишки копить. А главным мы тебя признаём, нет в этом нашего умаления. Не чужой ведь ты нам, отцом наших внуков будешь. Наши ведь внуки тебе наследуют.
— Если вы согласны, что со временем мы в долю примем всех, кто бы не пожелал в неё войти, то быть посему. Всех — значит всех. И Генриха, и османов с персами, и язычников азиатских. Деньги должны быть общими. Они не ценность сами по себе, они функция, способствующая развитию экономики.
— Мудрёно это всё слишком… функции, экономики… Но общие для всех деньги — это и правда будет очень удобно, жиды-менялы по миру пойдут, а ведь какие капиталы они зарабатывали… Теперь эти капиталы нашими будут. В доле. Правильно я понимаю?
— Правильно. Эти капиталы будут нашими, в долях. И доли у всех будут разными. Кто раньше войдёт — у того будет больше. У вас будет вторая доля. Остальных будем принимать младшими.
Двадцать шестого февраля 1541 года, объединённый флот османов, под командованием блистательного адмирала Пири-реиса, высадил десант на острове Кешм, неподалёку от города Кешм, прямо напротив Бендер-Аббаса. Невеликий десант, привезённый ещё из метрополии, Стамбула-Константинополя, всего три батальона, всего одна бригада имперского стандарта, но Кешму и этого хватило. В гарнизоне города служили всего триста человек, три роты, которые не захотели героически и бесполезно сдохнуть во славу императора, в бою с десятикратно превосходящими силами и сдались без боя. Бендер-Аббас оказался блокированным с моря, да и Ормузский пролив тоже. Теперь пытаться выйти из Персидского залива в Аравийское море, стало немногим менее рискованно, чем играть в «Русскую рулетку» с тремя патронами в барабане — или выйдешь, или нет — пятьдесят на пятьдесят. Зерно Месопотамии осталось на съедение самим месопотамским туземцам и обвалилось в цене в три раза. Аборигены Аравии, в связи с этим, сели на очень строгую диету. Там зерно подорожало в четыре раза.
С таким трудом взятая персами Басра, превратилась в клетку для их собственного флота. А в Сингапуре оживились послы азиатских Империй. Это против далёких для большинства османов союзничать было не интересно, у тех, кроме Басры, ничего не было, зато у персов… берега… очень богатые и ничем не защищённые берега, тысяча километров очень вкусных берегов, которые теперь можно грабить даже на древней каракке. Слабость на Востоке — порок, за слабость там бьют.
Персидская Империя сразу оказалась очень интересной добычей для трёх молодых тигров, растущих хищников южноазиатского региона. В антиперсидский союз с османами вступили Империи Тамилов, Аркан и Аютия.
Император Аркана, Мин Бин Первый, подчинился требованию Генриха д'Альбре уйти из Китая, и получил от него компенсацию за оставленную провинцию и город Юньнань — пять тонн золота. За уже ограбленные город и провинцию, так что Мин Бин теперь император очень состоятельный, хватит ему и на яхту, и на вооружения с боеприпасами, и на наёмников, которые будут завоёвывать для Аркана территории за Брахмапутрой и Гангом.
Интерес в территориях на севере имеется и у Империи Тамилов, а император Аютии, Чаирачатират Первый, просто решил заработать на войне и грабеже. Армия у него приличная, под сто тысяч, армия ветеранов с богатым боевым опытом кампаний в Лаосе, Кампучии и Малакке, для мирного времени армия совершенно избыточная. Так почему бы ей не поработать на благо Империи в Индии? Союзникам помочь за вознаграждение и самим пограбить, вместо того чтобы бесполезно проедать имперскую казну в безделии и безобразиях. Такие союзники ещё пригодятся, особенно Империя Аркан. Особенно, если Дайвьет начнёт войну с новой китайской Империей д'Альбре, тогда Кампучию, Лаос и прочие территории Индокитая можно будет переделить в свою пользу.
Скорее всего, именно так рассуждал император Чаирачатират Первый, когда входил в союз против Персидской Империи, он правитель очень прагматичный. У Аютии нет постоянных друзей, только постоянные собственные интересы, ага. Ничего личного…
Император Генрих Первый д'Альбре уже получил подкрепление из тридцати тысяч французских дворян, лишившихся на Родине всего, после поражения от османов, а потому очень мотивированных, и его собственная «европейская» армия в Азии уже увеличилась в два с половиной раза, с двадцати до пятидесяти тысяч. Кроме того, он ожидает ещё двадцать тысяч добровольцев — басков и гасконцев, которые уже в пути, огибают Африку.
Друг Энрике нисколько не расстроился отказам императоров Чосона, Чунджона Первого Накчхона, и Дайвьета, Ле Чанг-тонга Первого, покинуть захваченные в Китае территории, за компенсации в пять тонн золота каждому. Это золото Генриху и самому пригодится, на десять тонн можно содержать семидесятитысячную армию полтора года. Воюющую семидесятитысячную армию, которая расходует боеприпасы по инкским нормам. А за полтора года запросто можно дойти до вражеских столиц — Хансона[52] и Тханглонга[53], не то, что отбить своё побережье.
А ведь золота у Генриха теперь много, только в Сиане, в императорской казне, он захватил сто восемьдесят тонн. Треть, правда, честно отдал «наёмникам», братьям-рыцарям Ордена Священного Препуция и самураям Асикага Такаудзи, то есть Савелию, но и сто двадцать тонн — это очень много. Больше «презренного металла» сейчас имеется только у Империи Инков и Персии, даже Османская Империя теперь беднее, сильно потратился Сулейман в последние годы, ведя непрерывные войны на суше и на море. Золота у друга Энрике много, но откупаться он ни от кого не собирается. Не согласились на пять тонн каждому, как Аркан — вот и хорошо. Проявили излишние злобность и жадность, теперь вас даже добрейшие инки жалеть не будут.
Девятнадцатого марта 1541 года, в возрасте семидесяти двух лет, ушёл из жизни вице-император-пенсионер Васко да Гама, величайший адмирал в истории, победитель в сражениях с венецианцами при Пескаре и с османами при Оране, первооткрыватель пути вокруг Африки в Индию для европейцев, первый португальский вице-король Индии, первый имперский наместник Антарктиды, основатель антарктической столицы, города своего имени, флотоводец, чьими стараниями Империя Нового Света получила во владение Магриб, Сицилию, Сардинию и Корсику, да и саму Португалию можно смело включить в этот ряд.
Тело Васко да Гама залили воском в мраморном саркофаге, погрузили на «Посейдона» и повезли хоронить в Соборе Священного Препуция, главном христианском храме, в Маракайбо. Кроме Савелия, проводить в последний путь этого выдающегося человека, из Тауантинсуйу отправились вице-император Нууно Вимка, герцог Кастилии и Наварры, граф Басконии, Вальядолида и Памплоны, и министр Финансов, Жуан Ависский, герцог Большого Порту, Большого Лиссабона и Бом Байи, бывший король Португалии, Жуан Третий.
Третьего апреля 1541 года, сто шестидесятитысячная армия османов, под командованием султана Сулеймана Великолепного разгромила двухсоттысячную армию персов под Багдадом, и вернула себе контроль над центральной Месопотамией.
Персидский флот оставался запертым в Басре, персидских торговцев грабили по всему Индийскому океану эскадры Тамилов, Аркана и Аютии, османская группировка на острове Кешм возросла до двенадцати тысяч и получила восемнадцать сто пятидесяти двухмиллиметровых пушек-гаубиц инкского производства, которые добивали до самого Бендер-Аббаса. Добивали не прицельно, без корректировки огня, на кого Аллах пошлёт, но свою столицу Тахмаспу Первому пришлось перенести в Мешхед.
Девятого апреля, наступление на юге полуострова Индостан, направлением на Хайдарабад, начали объединённые армии Тамилов и Аютии, общей численность в сто двадцать тысяч бойцов, а двенадцатого, восьмидесятитысячная армия Аркана ударила по персам с востока, осадив Дакку.
Тахмасп вновь назначил командующим всеми вооружёнными силами Империи шейха Ахмада аль-Казима, но основные силы, созданной им армии, уже потеряны всякими амбициозными бездарями, так что, скорее всего, теперь поздно «пить боржоми».
На похороны адмирала, в Маракайбо, кроме прибывших из Тауантинсуйу, собрались все пять сыновей Васко да Гамы: Франсишку да Гама, герцог Сардинии, виконт де Видигейра; Эштеван да Гама, герцог Корсики; Криштован да Гама, герцог Гоа, граф Азорских островов; Педру да Силва да Гама, герцог Арагона; Алвару де Атаиде да Гама, герцог Валенсии; дочь, Изабель ди Атаида да Гама; зять, вице-император Жоржи ди Менезиш, герцог Тайваня, граф Гуама, преемник адмирала на посту имперского наместника Антарктиды; вице-императоры Родриго Пике, Паскуаль де Андагойя, Авдей Шишка и Юмко Наута; лорд-канцлер королевства Британия, сэр Томас Мор, герцог Саффолк, Глазго и Осло, граф Нортумберленд и Пуату, и ещё почти сотня владетельных имперских вельмож. Отпевали покойного сам Папа Климент Восьмой и двенадцать кардиналов. Хорошо проводили друга Васко да Гаму, очень достойно.
Шестого мая 1541 года, Сулейман занял город Эль-Джахра в Аравийском эмирате Кувейт и перерезал единственную дорогу, связывающую Аравию с Персией. Восьмидесятитысячная армия персов на полуострове села на голодный паёк, её снабжение по морю полностью прекратилось раньше.
Сулейман больше не искал сражений, если их можно было избежать, в отличие от себя прежнего. Слишком много переживший за время осадного сидения в Басре, он стал рационален, как искусственный интеллект. Раньше бы без раздумий бросился отбивать мусульманские святыни, Мекку и Медину, силой оружия, а сейчас решил отбить их силой голода. Воинской славы ему это не добавит, но этой славы ему и так давно хватает, доказывать больше нечего и некому, а войска ещё пригодятся, война с персами ещё только начинается. Османы до сих пор отбивают свою территорию, потерянную в самом начале, а путь им предстоит ещё очень долгий — до Мешхеда и Ашхабада, Дели и Агры, Кандагара и Кабула, Самарканда и Бухары.
Такой Сулейман, мудрый и расчётливый политик, а не азартный полководец, ищущий только воинской славы, вполне способен разгромить и покорить все владения Персидской Империи. Собственно говоря, помешать ему теперь может только смерть.
Двадцать первого июня 1541 года, император Генрих Первый д'Альбре, дождавшись двадцать тысяч своих басков и гасконцев из Европы и наняв ещё двадцать тысяч самураев в Японии-Ямато, объявил войны Империям Чосон и Дайвьет. Обеим сразу. Генрих, в отличие от Сулеймана, воинской славой ещё не насытился и искал только её.
Чосон и Дайвьет, к этому моменту, оккупировали всю береговую линию бывшей Империи Мин от Индокитая до Корейского полуострова. Береговую линию и прибрежные территории, глубиной до двухсот километров, с городами Гуанчжоу, Цзяньнин и Ханчжоу у Дайвьета и Нанкин, Цзинань и Пекин у Чосона; а границей между ними была Янцзы, с имперским владением, графством Шанхай, на островах в дельте реки.
Графством Шанхай владел вице-император Асикага Такаудзи, имперский наместник Азии и Японии-Ямато, которому Савелий категорически запретил участвовать в войнах с, признанными Империей Инков, Чосоном и Дайвьетом, как запретил это и магистру Ордена Священного Препуция, кардиналу Игнатию де Лойола, герцогу Рима и Мальты. Впрочем, запрет на помощь другу Энрике в организации найма самураев в Японии не распространялся, поэтому нарушен он не был.
Сам император Генрих Первый д'Альбре осадил с сорока тысячами Нанкин, а его коннетабль, граф Карл де Бурбон (теперь титулярный граф, утративший все свои владения во Франции), тоже с сорока тысячами — Ханчжоу. Ещё десять тысяч, под командованием виконта (теперь тоже титулярного, конечно) Бриана Соле де Лакруа, когда-то доставившего в ливийский Триполи весть о разгроме армии герцога де Гиза в Египте и флота короля Гийома Гуфье де Бониве в сражении при Александрии, остались в резерве, в Сюаньчэне, примерно в пятидесяти километрах от обеих освободительных китайских армий. Такая вот ирония этой исторической реальности. Освободительные китайские армии набраны из европейцев и японцев, сами китайцы к воинской службе признаны другом Энрике совершенно негодными. Зато они работают отлично и очень неприхотливые, с весьма скромными запросами.
Двадцать седьмого июня 1541 года, стал в этой истории днём рождения авиации.
Халявный проект найти в интернете не удалось, поэтому его пришлось заказывать и оплачивать китайцам. Зато на базе Yunshuji Y-5, русского аналога АН-2, удалось создать проект конструкции, полностью устраивающей Савелия.
Двухмоторный биплан, под уже имеющиеся в Империи моторы, мощностью по шестьсот лошадиных сил, со сменным колёсно-поплавковым шасси. Моторы поместили в гондолы между крыльями биплана, крылья, из-за этого, пришлось чуть удлинить, зато в носовой части теперь свободное пространство, куда можно устанавливать оборудование для фото и киносъёмки, или пулемёт с очень приличным боезапасом, патронов так под тысячу, на вскидку.
Кабина для двух пилотов с дублированным управлением, грузовой отсек четыре метра в длину, один и восемь в высоту и один и шесть в ширину, так что в нём запросто можно будет установить пассажирские кресла. Расчётная грузоподъёмность полторы тонны, длина разбега двести сорок метров с колёсным шасси, пробега двести тридцать метров. Взлёт и посадка на необорудованных полосах, максимальная скорость двести сорок километров в час, крейсерская сто восемьдесят, практический потолок четыре тысячи двести метров, практическая дальность тысяча километров, всё это при полной загрузке.
Расход топлива сто шестьдесят литров в час на крейсерской скорости, тоже при полной загрузке, так что, если загрузиться только топливом в дополнительных баках, дальность полёта можно увеличить до двух с лишним тысяч километров. Совсем чуть-чуть не хватит до беспосадочного полёта из Лимы в Маракайбо. Зато обычной заправки хватит на перелёты Тауантинсуйу — Нью-Йорк и Тауантинсуйу — Челябинск с грузом, или пассажирами.
Отличный получился проект за двенадцать тысяч долларов, всего за шесть унций золота. В мире 1541 года, за такой проект не жалко было бы и шести тонн «презренного металла», и уж тем более не жалко шести жалких унций в году 2026-м, извините за тавтологию. Тот мир давно воспринимается Савелием как вспомогательный, как источник ценной информации и не более того. В том мире у него не осталось целей, кроме передачи информации в этот.
Первый самолёт изготовили вручную за восемь месяцев. Все до одной детали вручную изготовили лучшие мастера механического НПО Лимы. Полностью ручная сборка, как у космической техники. Получилось довольно дорого, но этот самолёт того стоит. На нём будут учиться летать два императора — нынешний император Инков и будущий Русской Империи, так что это не просто первый самолёт. Он когда-нибудь обязательно станет драгоценнейшей реликвией для авиаторов, как сейчас первая «Юнона» для моряков.
Исторический день. Полный штиль. За островом Сан-Лоренцо, гасящим океанскую волну, лишь лёгкая зыбь. Лететь решили сразу вместе. Если всё получится, то первопроходцами воздушного океана станем оба, а если нет… нет, о плохом лучше не думать, всё у нас получится. Сначала покатались по воде, как на лодке.
— Рули, брат Иван, к южной оконечности Сан-Лоренцо, взлетать будем на север.
— Как скажешь, брат Интико. На север, так на север. Как Шерхан с Табаки, — хмыкнул цесаревич и принц Уэльский.
— Ну, как говорится, Аллах Акбар, — Савелий добавил газу и, о чудо, метров через триста «Ворон» оторвался от воды и начал набирать высоту.
— Воистину Акбар, — восторженно выдохнул Иван, — ты чего, уже садишься?
— Конечно. Сначала положено делать такие прыжки. Разворачивай и рули к месту старта. Теперь твоя очередь прыгать.
— Кем положено делать такие прыжки, Интико?
— Это неважно, брат. Положено и всё тут. Считай, что мной.
Всё получилось. Сначала попрыгали, по три раза каждый, потом полетали по квадрату вокруг острова на малой высоте, потом осмелели и поднялись на максимальную.
— Ого. Четыре четыреста. Ну, да, мы же пустые, без груза… Запросто можно на Титикаку садиться. Там всего три восемьсот.
— Полетим туда?
— Нет, ну его на фиг. Потеряемся ещё в горах. Маяки сначала нужно поставить, различимые с высоты ориентиры приметить. Да и не факт, что там сейчас так-же ясно. Погоду на маршруте мы ведь не запросили. Садимся, принимай управление, брат Иван. У тебя садиться ловчее получается.
Сели. Лихо подрулили к набережной Ла Пунта, на которой были установлены четыре кинокамеры и собрался почти весь город. Прошлись вдоль, туда и обратно, помахали руками. Ещё один разворот и причаливание к специальному авиапирсу механического НПО Лимы в Тивинсе. Надо бы этому НПО придумать имя собственное.
— Вот и всё брат. Небо наше. Самолёт запускай в серию, удачный получился. Штук триста-четыреста, для начала, а там посмотрим.
— А летать без тебя можно?
— Можно, брат Иван, даже нужно. Только не забывай, что воинские уставы и авиационные регламенты написаны кровью. Никакой самодеятельности. Поклянись.
— Не забуду, брат Интико. Клянусь. Гадом буду!
— Отлично. Тогда назначаю тебя начальником первой авиашколы, Иван Васильевич. Учи свою банду летать. Потом, лучшие из них, станут учителями для остального человечества. Они выучат нам испытателей новых машин. Сами мы так больше рисковать не должны. Императоры в атаки не ходят.
— В атаку я и не собираюсь. А шашлык готовить будем?
— Обязательно. Какой может быть праздник без шашлыка в хорошей компании?
Девятого июля 1541 года, император Генрих Первый д'Альбре взял Нанкин и перенёс в него свою столицу. Семнадцатого, коннетаблю китайской Империи д'Альбре, графу Карлу де Бурбон, покорился Ханчжоу. Резерв виконта Бриана Соле де Лакруа, так и не был востребован ни одной из армий. Корейцы и вьетнамцы воевали лучше китайцев, но за чужую землю, к тому-же, уже ограбленную до нитки, они умирать не хотели. Умирали, конечно, куда деваться, такая уж судьба их военная, но не стремились сдохнуть все как один за интересы своих императоров на чужой земле. Армии друга Энрике понесли потери, но желающих встать в ряды его победоносной армии, в Европе было на порядок больше, чем убыль, так что пополнение потерь лучшими из новобранцев — вопрос только времени их доставки до Китая.
Двадцать девятого июля, в сорока километрах северо-восточнее Александрии, экспедиции под руководством вице-императора, имперского наместника в Европе, Авдея Шишки, на двух специально оборудованных пароходах, удалось поднять «Sauveur de France» с останками короля Хорватии, Гийома Гуфье де Бониве. Друга Гийома до костей обглодала морская живность, но по платью и шпаге узнать его удалось.
«Sauveur de France», бывшую императорскую яхту «Посейдон», Авдей отправил на капитальный ремонт в Барселону, а останки Гийома де Бониве, залитые воском в мраморном саркофаге, сам повёз на отпевание и погребение в Собор Священного Препуция, в Маракайбо.
Всего Авдей поднял шесть кораблей, шесть «винджаммеров» поколения четыре плюс, пять французских и один османский, остальные затонули на пока недоступной глубине. Потом поднимем. Когда-нибудь потом. Даже если они уже не понадобятся в качестве военных кораблей, то точно пригодятся как реквизит для съёмок фильмов, или музеев памяти великой эпохи.
Великой Эпохи Империй. Эпохи кровавой, но очень славной. А кровь… Чума забрала в Европе под тридцать миллионов жизней. Всего одна эпидемия. А войны, все войны, вместе взятые, за период после вмешательства попаданцев, период иной исторической реальности, меньше миллиона. Тоже много, но… Всё в этом мире относительно, как говорил иудейский мудрец Исаак Ньютон, и в этом он был чертовски прав.
Девятнадцатого августа 1541 года, капитулировал восьмидесятитысячный персидский корпус в Аравии. Сдался на милость султана Сулеймана Великолепного и милость эту получил. Персов отправили на поселение во Францию, в бывшие герцогства Орлеан и Алансон и графство Блуа. Ирония этой истории, европейцы всё плотнее заселяли Магриб и Китай, а мусульмане Европу. «Великое переселение народов» шло полным ходом.
Сулейман вернул себе титул Хранителя Святынь. Вернул без боя. Сам Аллах вернул ему этот титул. Воистину Акбар!
Короля Хорватии, французского герцога и графа, Гийома Гуфье де Бониве, похоронили в восточном пределе Собора Священного Препуция, рядом с Васко да Гама, второго октября 1541 года. На похороны Гийома, из высокопоставленных особ, собрались только вице-императоры Родриго Пике, Паскуаль де Андагойя и, сопровождавший тело, Авдей Шишка. Друзей в Империи Нового Света у покойного друга Гийома было мало, зато отпели его сам Папа и четыре кардинала, в том числе, вернувшийся из Китая, Игнатий де Лойола, герцог Рима и Мальты, магистр Ордена Священного Препуция. Вне всяких сомнений, следующий Папа, следующий христианский Пастырь, так что честь Гийому оказали королевскую и даже больше того. Намного больше. Обычные европейские короли такого почётного погребения до сих пор не удостаивались.
Девятнадцатого октября, в возрасте шестидесяти семи лет, скончался канцлер Русского царства, князь Василий Фёдорович Бельский, герцог Мальмё, в прошлом первый русский посол в Империи Инков, хороший приятель Савелия.
Новым канцлером, царь Василий Третий Иванович Рюрикович назначил расового инка, язычника Каму Тамача, пятидесятидевятилетнего Михаила Камутамачева, графа Готланда. Первой инициативой нового русского канцлера стало переименование города Донецк, основанного покойным, в Бельск. Царь эту инициативу поддержал, Боярская дума проголосовала за это решение единогласно.
Деяния князя-герцога на благо Руси переоценить сложно. Хоть Василий Иванович и контролировал «голову», но контролировать такую светлую голову — одно сплошное удовольствие. Стараниями покойного князя, Русь заселила Дикое поле, Поволжье и Южный Урал, уже заселяет Западную Сибирь.
Его усилиями, уже зарождающееся на Руси крепостное право так и не родилось, все крестьяне остались свободными, царскими подданными и данниками. Только царскими, даже в боярских вотчинах. Никаких барщин и оброков, только единый налог в казну, с которого бояре и поместные дворяне получали свою долю уже из государевой казны. Холопы у бояр-дворян остались, дворовая челядь, должники-закупы, но было их немного и с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Крестьян теперь ссужала только казна, ей и доставались закупы, которые после гасили свои долги на великих стройках царства, царских заводах, шахтах и рудниках. Сурово, но справедливо. Если совсем не наказывать несостоятельных должников, как правило дураков, лентяев и пьяниц, то долги вообще перестанут отдавать, а это конец любой экономике.
Именно Бельский организовал добычу угля в Донбассе и руды в Белгороде, строительство железной дороги и металлургического комбината, современных портов в Риге и Крымске (Севастополе), именно он настойчиво «гнал» Русь на Восток, за Урал.
Именно он выкупил у Казахского ханства земли юго-западной степной Сибири. Это была его идея и он воплотил её в жизнь. Казахские жузы переселяются под руку Сулеймана Великолепного в османскую Европу, в Западную Пруссию, Бранденбург, Верхнюю Саксонию и Баварию. Переселяются с деньгами, пусть и не слишком большими, ведь продали они голые степи, без городов, дорог и населения, но этих денег им хватит, чтобы обустроиться на новом месте, где с них три года не будут брать никаких налогов. Все остались этой сделкой довольны — и русские, и османы, и сами казахи.
Вечная память и благодарность потомков князю-герцогу Василию Фёдоровичу Бельскому! Великий был человек. Город своего имени он точно заслужил. И мы ещё подумаем, чем можно увековечить его память.
Семнадцатого ноября, Сулейман начал штурм, уже обессилевшей от голода, Басры, а персидский флот пошёл на прорыв. Неудачный, разумеется, прорыв. Не просто ожидаемый, а спровоцированный самими османами. Адмирал Пири-реис одержал убедительную победу во втором сражении при Шатт-эль-Араб, потопив все восемнадцать персидских «винджаммеров», ценой потери девяти своих. На дно Персидского залива ушли корабли общей стоимостью в два миллиона ещё тех французских ливров серебра, или сто тонн золота.
Басра пала девятнадцатого, Сулейман пока только вернул себе своё, но ситуация, к концу 1541 года, для Персидской Империи сложилась очень неприятная — война на три фронта и отсутствие морской торговли, а с ней и значительной доли налогов. Деньги (золото) у персов пока есть, но любые запасы конечны, если их не пополнять.
Впрочем, пока ещё ничего не потеряно. Главная торговля — торговля с Империей Инков, закупка вооружений и боеприпасов за золото, ведётся в Бом Байи и Калькутте, ей помешать никто не способен, а всё остальное можно пережить. Да и Сулейман Великолепный спешить теперь не будет, он хорошо запомнил фанатичное сопротивлении шиитов, защищающих свою землю. Теперь султан будет выжидать момента, когда противника обессилят союзники: Тамилы, Аркан и Аютия, чтобы добить его одним ударом, без затяжной и затратной военной кампании.
Девятого декабря, император Генрих Первый д'Альбре взял Цзинань, а двадцатого, его коннетабль, граф Карл де Бурбон, штурмом захватил Цзяньнин.
Двадцать первого, в Сингапуре, мирные переговоры инициировал посол Империи Дайвьет, а двадцать второго эту инициативу поддержал посол Империи Чосон. Друг Энрике уже сильно соскучился по другу Интико, его оркестрам и прочим мирным радостям жизни, соскучился по своей Западной Германии и даже немного по семье — жене Маргарите и дочери Жанне, да и навоевался он уже от души, поэтому условия выдвинул вполне разумные — оставить территорию Империи д'Альбре и выплатить контрибуцию и репарации в размере пяти тонн золота с каждого. Ровно столько, сколько Чосону и Дайвьету предлагалось до войны. Справедливо и не унизительно.
Генрих даже не стал дожидаться окончания переговоров и фактического заключения мира, «оседлал» своего «Кёльна» и погнал его сразу в Челябинск.
Вице-императором Империи д'Альбре, стал граф Карл де Бурбон, теперь владетельный герцог Чэнду, а канцлером (министром Внутренних дел) виконт Бриан Соле де Лакруа, теперь герцог Гуйян.
На праздники окончания 1541 года и начала 1542-го, Василий Третий и Мария Первая привезли четырнадцатилетнюю дочь, цесаревну-принцессу Софью Васильевну, невесту Савелия. Рослая деваха вымахала, метр семьдесят с лишним, уже переросла отца, а мать так на целую голову. Высокая, стройная, по здешним нынешним понятиям настоящая страшила, похоже тесть с тёщей изрядно комплексовали из-за внешности дочери, поэтому и решили показать её заранее, чтобы избежать конфуза, если что… Тёмные люди. Высокая, стройная, натуральная блондинка, именно такой типаж Савелию нравился больше всего. А местные красавицы для него — что коровы, или даже того хуже — натуральные свиноматки.
И не дура Софья. Три языка как родные — «забытый», испанский и английский, программа «средней школы» на хорошо и отлично, а главное — место своё будущее понимает и, похоже, очень ценит. Главное, самому потом не избаловать, тесть с тёщей сделали всё, что могли, низкий им за это поклон.
После праздников, вместе поехали в Лиму, дивиться на Ивана-царевича. Царевич не подкачал, удивил родителей и сестру до полного изумления. Шок — это по-нашему.
Полетали все от души, покатались на мотоциклах и моторных лодках типа «Зодиак». Порыбачили, сами варили на костре уху и жарили шашлыки. Простые, но душевные развлечения, которые в хорошей компании нравятся абсолютно всем людям, независимо от их социального статуса, а компания собралась хорошая, уютная, семейная.
В марте 1542 года, вернулся в «Большую Азиатскую игру» мудрый шейх Ахмад аль-Казим, вернулся очень громко, наголову разгромив под Патной восьмидесятитысячное войско Империи Аркан. В живых, после битвы седьмого марта, осталось чуть больше двадцати тысяч арканцев и все они были проданы в рабство.
Шейх Ахмад аль-Казим готовил новую персидскую армию почти год, не обращая внимание на вопли о помощи сидящей в осаде Басры и голодающего в Мекке и Медине оккупационного корпуса.
Ахмад аль-Казим прекрасно понимал, что спасти их уже не удастся, и осознано пошёл на эту жертву. Никаких подкреплений под Басру он не направлял. Толку теперь от той Басры, если османский флот уже овладел морем? Ленивые идиоты моряки выпустили из ловушки Сулеймана и теперь пусть за это расплачиваются своими жизнями. Продолжать держаться за Басру — только продлевать агонию. Всё что потеряно — уже потеряно, теперь нужно начинать всё сначала.
Новую армию, шейх Ахмад аль-Казим собирал неподалёку от Агры. Собирал из иранцев, курдов, азербайджанцев, туркменов, пуштунов, узбеков и таджиков. Самый многочисленный призывной контингент — индийских мусульман, показавших крайне низкую боеспособность, в строй больше не ставили. Лучше меньше, да лучше, ага.
Хотя, меньше получилось ненамного. В первой фазе войны, в персидской армии служили триста пятьдесят тысяч человек, считая городские гарнизоны, а теперь триста, из них двести пятьдесят валентные силы. Хорошо обученные, отлично вооружённые и сильные духом, в отличие от неженок индийцев.
Ахмад аль-Казим убедил императора, Тахмаспа Первого, что флот спасать не нужно. Конечно, потери от прекращения морской торговли чувствительны, но Империя их переживёт. Персидская Империя не остров, не пустынный полуостров Аравия, где без морской торговли не прожить — это огромная держава, от Кавказа, приаральских Туркменских степей и Средней Азии, до широты Гоа на полуострове Индостан, от черноморского порта Батуми, до Брахмапутры; держава, в которой всё производится и всё добывается, в том числе и золото.
Торговля с Русским царством ведётся по Каспию, с Империей Инков через Бом Байи, Гоа и Калькутту, а без остальных мы проживём запросто. Им без нашего золота будет ничуть не лучше, чем нам без их специй, пряностей, благовоний, драгоценных камней и прочей, избыточной в военное время, чепухи. В военное время, золото нужно тратить на армию, а не на благовония.
Убедил главнокомандующий императора и в приоритетности задач. Самое опасное направление — восток. В Бенгалии выращивается восемьдесят процентов хлопка, тридцать процентов риса, двадцать пшеницы — потерять их ни в коем случае нельзя. А юг… Дойдут язычники до районов с мусульманским населением и завязнут. Пограбят, конечно, не без этого, но эту неприятность мы переживём. Потом сочтёмся за всё сразу.
Сулейман тоже глубоко продвинуться не сможет. Трёхсоттысячной армии ему хватит для выхода на линию Казвин — Эсфахан — Шираз — Бендер-Аббас, максимум, и армия эта начнёт таять, как кусочек льда на летнем солнце. Сама начнёт, без сражений. Сам народ поднимется на джихад, и Сулейман это теперь отлично знает.
А вот Бенгалию нужно держать любой ценой. Без Бенгалии начнётся голод, а голод — это мятежи. К тому-же, если нас отрежут от Калькутты, восточную армию придётся снабжать из Бом Байи, а это очень дорого и очень долго. Каждый патрон, каждый снаряд, каждая мина на восточном фронте станут для нас вдвое дороже.
Убедил мудрый шейх своего императора, получил карт-бланш. В полной тайне собрал, вооружил и обучил под Агрой двести пятьдесят тысяч человек. В полной тайне от всех противников, Империя Инков контролировала радиообмен, но, естественно, ни с кем своими разведданными не делилась. «Большая Азиатская игра» должна вестись по правилам «фейр-плей».
Сто тысяч, шейх Ахмад аль-Казим отправил на юг, строго-настрого наказав командующему южной армией, шейху Саиду аль-Улему, стоять в обороне перед Хайдарабадом и ни в коем случае не «вестись» ни на какие соблазны; а сам возглавил сто пятидесятитысячную восточную армию. На запад, под Басру, он не отправил никого. Пусть Сулейман теряет силы против вставших на джихад декхан, которым уже роздано достаточно оружия для полномасштабной партизанской войны. Столица Империи теперь в Мешхеде, до неё еретики-сунниты-османы точно не дотянутся, переживать не о чем.
А флот? Гори он синим пламенем, флот этот дармоедский. Флотами войны не выигрываются. Чем быстрее османы этих ленивых бездарей перетопят, тем для Империи и её армии будет лучше. Свой флот Персидская Империя потеряла семнадцатого ноября, а уже седьмого марта, армия одержала очень важную сухопутную победу на востоке.
Двадцать девятого марта 1542 года, шейх Ахмад аль-Казим занял Дакку, где при активной поддержке местных жителей частично перебил, частично пленил сорокатысячный гарнизон. Семнадцатого апреля, он уже осадил столицу Аркана, Читтагонг. Брошенную императором Мин Бином Первым столицу. Сам он сбежать успел, но вряд ли успел вывезти все ценности, награбленные в персидской Бенгалии и китайской Империи Мин.
Да уж. Талант, есть талант. Когда это нужно, блистательный шейх Ахмад аль-Казим двигается даже быстрее светлейшего князя Александра Васильевича Суворова.
Сулейман Великолепный в Персию так пока и не вторгся, неторопливые бандитско-грабительские армии Империй Тамилов и Аютии остановились, не доходя до Хайдарабада, а одного из своих противников, Ахмад аль-Казим из «Большой Азиатской игры» уже выбил. Всё, что осталось от армии Империи Аркан, сейчас ожидало своей печальной участи в осаждённом Читтагонге. И всё, что «нажито непосильным трудом» лежало там-же. Джек-пот для персов.
Двенадцатого апреля 1542 года, в Тауантинсуйу прибыл друг Энрике. Император Генрих Первый д'Альбре, владетель китайской Империи д'Альбре и королевства Западная Германия, князь-архиепископ Кёльна, герцог Швабии, герцог Нижней Саксонии, герцог Франконии, герцог Нидерландов, герцог Люксембурга, герцог Фландрии и Артуа, герцог д'Альбре. Энрике прибыл насытившимся и умиротворённым, как раз к своему тридцать девятому дню рождения.
Дворец Генриха в столице Империи Нового Света располагался в первой линии, отделённый от императорского широким (двести пятьдесят метров) проспектом-бульваром, но всё равно напротив, по соседству. Проспект-бульвар, разделяющий императорский дворцовый комплекс с первой линией, назывался проспектом Героев и украшался уже четырьмя Триумфальными арками: Эль Чоло (Чалько Юпанки), Васко до Гамы, Родриго Пике и Паскуаля де Андагойя, прямо под окнами их собственных дворцов, с видом на императорский комплекс. Пятую Триумфальную арку начали строить в честь великих побед великого императора Генриха Первого д'Альбре.
Неделю Энрике отходил душой от войны, наслаждаясь музыкой целых оркестров и самими музыкантшами, ещё неделю вникал в жизнь цивилизации, за время отсутствия блудного (во всех смыслах) императора, успевшую покорить воздушный океан.
Два самолёта у Савелия имелись в Тауантинсуйу, с колёсным шасси в ангаре строящегося аэропорта и с поплавковым прямо здесь, в дворцовом эллинге на озере Сен-Клер. Полетали от души. В самолёте с колёсным шасси, в передней части установили пулемёт Калашникова авиационный, с водяным охлаждением ствола и лентой на тысячу патронов. Постреляли по мишеням. По очереди постреляли, управление и самим самолётом, и пулемётом сделали дублированным, а летать друг Энрике научился довольно быстро.
Покатались в «Зодиаке» по озеру и на мотоциклах вокруг. Порыбачили, уха-шашлык, в компании вице-императора Нууно Вимка, имперского наместника Северной Инки, герцога Кастилии и Наварры, графа Басконии, Вальядолида и Памплоны; магистра Ордена Священного Препуция, кардинала Игнатия де Лойола, герцога Рима и Мальты; министра Финансов Жуана Ависского, герцога Большого Порту, Большого Лиссабона и Бом Байи; министра Иностранных дел и Внешней торговли Муиска-Атугата, герцога Ньюфаундленда, и министра Внутренних дел Северной Инки, Гуасимара, графа Ванкувера.
Посмотрели футбол, который главный имперский футбольный фанат, Нууно Вимка, развивал со всей фанатской страстью, при этом, совершенно не стеснённый в расходах.
Отлично провели время. Совершенно по-язычески, с развлечениями и музыкой во всех смыслах, только что жертв духам и предкам не приносили. Никаких «Прости и помилуй рабов своих, Господи наш иудейский», даже от кардинала и будущего Папы. Не имелось в этой компании рабов иудейского бога.
Христианство — да, фигня очень нужная, удобная. Ведь убеждённых рабов, тварей божьих, безвольных агнцев, пасти одно удовольствие, но здесь собрались только пастухи, поэтому развлекались они по-язычески, без лукавого лицемерия.
Двадцать первого мая 1542 года, шейх Ахмад аль-Казим захватил Читтагонг, шестого июня, объединённая армия Империй Тамилов и Аютии потерпела чувствительное поражение в сражении с армией шейха Саида аль-Улема, защищавшей подступы к Хадарабаду. Персы (в обороне) потеряли всего двенадцать тысяч, а агрессоры-бандиты-грабители, Аютия и Тамилы, почти шестьдесят в лихой дурной атаке.
Силы противников на юге сравнялись, только теперь персы напитались маной победителей, а оккупанты грабители утратили расположение капризной девки-удачи, что всегда очень пагубно сказывается на боевом духе всех грабителей.
Сулейман Великолепный старую границу с Персией так и не пересёк. Брат-Сулейман теперь трезво смотрит на вещи и отлично понимает, что для успешного вторжения в Персию ему нужна миллионная армия. Минимум миллионная, а лучше полутора, на всякий пожарный.
Двадцать девятого мая 1542 года, отдохнувшая от неугомонного Генриха д'Альбре, Империя Дайвьет, начала передел владений теперь беззащитного Аркана на полуострове Индокитай, в северном Лаосе. Слабость — порок, за слабость наказывают очень сурово.
Османская Империя, Империи Тамилов и Аютия, следуя союзническим обязательствам, объявили войну Дайвьету.
Тридцать первого мая, союзник Дайвьета, Империя Чосон, объявила войну Империям Аютии, Тамильской и Османской. Вся морская торговля в Индийском океане практически прекратилась, чудом прорвавшиеся одиночные судёнышки удачливых торговцев можно не считать, пренебречь ими, как статистической погрешностью. Налоги с доходов от морской торговли в регионе потеряли все, даже османы, имевшие самый сильный флот.
Семнадцатого июня 1542 года, шейх Ахмад аль-Казим захватил Амаяпуя, очередную новую столицу Империи Аркан, где повстречался с войском Империи Дайвьет. Войском, де-юре, не союзным, но де-факто сработал принцип «враг моего врага». Встреча на Иравади получилась довольно тёплой, с совместным праздником для командования и высших офицеров и военным парадом.
Двадцать четвёртого июня, девять «винджаммеров» поколения четыре плюс, флота Империи Чосон, в бухте порта Янгон, принудили к сдаче четыре таких-же корабля флота Империи Аркан, и разграбили уже третью, за период этой войны, столицу Аркана. В этот раз последнюю. Император Мин Бин Первый погиб, Империя пала. Как была эта Мьянма (Бирма) никчёмной в той исторической реальности, так и осталась в этой.
Двадцать девятого июня, в Сингапуре, персидский, чосонский и дайвьетский послы подписали договор о разделе полуострова Индокитай на троих. Юго-запад Аркана и Аютии, с Банг Макоком, по этому договору, должны отойти к Персидской Империи, полуостров Малакка, до десятого градуса северной широты (устье реки Кра), к Империи Чосон, а всё остальное — северо-восток Аркана, восток Аютии, Лаос и Кампучия — Империи Дайвьет.
Сулейман Великолепный, чтобы хоть как-то облегчить бедственное положение союзников, предпринял масштабное, силами двухсоттысячной армии, наступление на Шираз, взял город штурмом, но никого этим не напугал, и своим союзникам ничем не помог, даже Тамилам. Персы этого ждали, к этому они готовились целый год. Население территории до линии Тебриз — Казвин — Эсфахан — Шираз — Бендер-Аббас вооружили почти поголовно, хоть и старыми гладкоствольными ружьями, но сойдёт и это, им ведь не воевать, а партизанить, а все движимые материальные ценности вывезли вглубь страны.
К августу, османы захватили Эсфахан и Бендер-Аббас и на этом выдохлись, а южная армия шейха Саида аль-Улема, тем временем, невозмутимо продвигалась на юг полуострова Индостан, уже по довоенным территориям Империи Тамилов — к Бангалору и Милапуру[54], их столице и крупнейшему порту. Персы несли потери, но эти потери быстро пополнялись, с мобилизационным резервом у них всё было в полном порядке, в отличие от Тамилов, у которых, по мере продвижения персов на юг, усиливалось движение сепаратизма.
Первого сентября 1542 года, в королевстве Западная Германия, торжественно открыли движение по железной дороге Дортмунд — Зальцгиттер, связавшей угольные шахты, железные рудники и металлургический комбинат. Производство стали в Дортмунде теперь увеличится на порядок, её хватит и на возврат «рельсового займа» и на продолжение до Антверпена, Амстердама, Франкфурта, Штутгарта, Бремена и Гамбурга.
Ровно через год, состоится пуск железной дороги Бельск — Белгород в Русском царстве, производство и там увеличится в десять раз, начнётся строительство следующей очереди — в Крымск[55], Ригу, Царьград и далее — в Данциг, Штеттин, Росток, Висмар, Любек, до соединения в Гамбурге.
С такой инфраструктурой, «Тройственному Северному союзу» Русского царства и королевств Британия и Западная Германия не будет страшен ни один враг, даже без поддержки Империи Инков. Даже если их врагом станет вся остальная континентальная Евразия.
Пока другие воевали, мы развивались по плану и уже развились до уровня примерно начала двадцатого века из той исторической реальности. Опередили остальной мир на столетие. Это и праздновали все вместе в Кёльне, всю первую неделю сентября.
Войну на юге почти не обсуждали, перестала она быть главным событием. Говорили о дальнейшем развитии, об автомобилях и самолётах, которым понадобятся свои дороги, с асфальтовым покрытием, и аэропорты, о перестройке городов под автомобильное движение по инкскому образцу.
Третьим дольщиком в банк-эмитент бумажных «чалько» приняли Генриха Первого д'Альбре, со всеми его владениями в Европе и Азии. Банку присвоили имя собственное — «Мировой Сберегательный», утвердили устав, регламентирующий приём новых дольщиков-компаньонов, и вложили золото в основной капитал. Тысячу тонн золота, неимоверное количество по нынешним временам. Восемьсот тонн вложила Империя Инков, сто уния Империи д'Альбре и королевства Западная Германия и сто уния Русского царства и Британского королевства.
А куда ещё теперь девать золото? Из монетарного обращения оно практически вышло, ювелирное потребление с избытком покрывается добычей, так что пусть послужит обеспечением оборота бумажных денег. Приятно ведь простым людям сознавать, что эти «бумажки» обеспечены золотом. Так их быстрее примут все остальные субъекты мировой политики и экономики.
В конце сентября 1542 года, флот Империи Чосон начал высаживать десант на Малаккский полуостров. Под прикрытием тринадцати «винджаммеров», к прибрежному городку Сураттхани пришли более пяти сотен судов с восьмидесятитысячной десантной армией ветеранов китайской кампании.
Седьмого октября, шейх Ахмад аль-Казим осадил Банг Макок с суши, а флот Чосона с моря. Семнадцатого октября, столица Аютии была взята персами штурмом, император Чаирачатират Первый погиб, Империя пала. Ещё одна Азиатская Империя исчезла с карты мира, просуществовав совсем недолго. А у персов снова появился флот — захваченные в Банг Макоке, четыре «винджаммера» поколения четыре плюс, в том числе один «плавучий дворец», бывшая яхта сэра Томаса Мора «Британия».
В Восточной Азии установился мир, в том числе и на море, Персидская Империя получила возможность торговать с островами через Банг Макок. Дороговата сухопутная доставка из самого восточного порта Империи в центральные области, но пряности, специи, благовония и драгоценные камни, закупаемые на островах, стоили дорого, а весили немного, так что удорожание доставки втрое, на конечной цене сказалось незначительно, цена выросла процентов на десять-пятнадцать, что вполне по карману людям состоятельным, а беднота такого почти не потребляет.
Военно-морские силы враждующих сторон оказались разведены довольно далеко. Османы и Тамилы надёжно контролировали запад Индийского океана, а Персия, Чосон и Дайвьет — запад Тихого. Восток Индийского океана — Бенгальский залив и Бирманское море — теперь зона свободной охоты. Небольшой перевес в силах сейчас на стороне «восточников», но слишком небольшой, чтобы действовать вдалеке от своих баз. К тому-же, ни Чосон, ни Дайвьет не видят интереса в дальнейшей войне с османами и тамилами, своего они уже добились. Проглотили столько, что на переваривание потребуется десятилетие, а то и не одно.
Персидская Империя тоже на флот не сильно рассчитывает, флот понадобится потом, когда придёт время добивать Империю Тамилов на Шри-Ланке, а пока самые насущные задачи стоят перед сухопутной армией — юг полуострова Индостан и западный Иран, оккупированный османами. Задачи, осложнённые новой вводной — сухопутными границами с Чосоном и Дайвьетом. Пока мирными соседями, но стоит только увести из новых владений восточную армию, показать слабость, как эти мирные в момент обернутся врагами. За океаном они интереса в новых землях не видят, а по соседству очень даже, поэтому свою сто пятидесятитысячную восточную армию шейху Ахмаду аль-Казиму пришлось оставить на новых границах — в бывших Аютии и Аркане и восточной Бенгалии, чтобы не соблазнять своей слабостью соседей.
Армию Ахмаду аль-Казиму придётся собирать новую, но это теперь вопрос только времени. Деньги у персов есть, желающих повоевать хватает, так что через год османам придётся очень нелегко. Людей-то у Сулеймана тоже хватает, а вот в деньгах ему с персами теперь не равняться.
Интерлюдия
Султан Сулейман Великолепный отлично понимал, что время работает на персов. Пока он воевал на западе, в Европе, по соседству, на востоке, вырос слишком сильный и опасный хищник.
Персия долгое время себя никак не проявляла, телепалась у самого дна, понемножку торговала с Русским царством и наводила порядок в своём доме, подавляла мятежи и, с наведением порядка, копила силы. Копила, копила и… Оттолкнулась от дна и не просто всплыла на поверхность, но и взлетела над ней. Высоко взлетела, настолько высоко, что теперь стала затмевать собой саму великую Османскую Империю.
Конечно, и он сам, Сулейман Первый Осман, достиг очень многого, собрав в своих владениях почти всю античную Римскую Империю, но всё ведь познаётся в сравнении. Проклятые еретики-шииты добились большего. Теперь у них всего больше — и земель, и людей, и, что хуже всего, золота. Меньше только флот, но это пока. Инки поднимают и ремонтируют утопленников, понятно, что не для себя, скоро их будут продавать. Продавать тем, кто заплатит больше, а больше, конечно, заплатят еретики-шииты.
Время, время, время… Терять его нельзя, уже через год шейх Ахмад аль-Казим соберёт и обучит ещё одну армию, ещё больше прежней, которую оставил на востоке. Он запросто может собрать и полмиллиона — и людей, и денег ему хватает, и тогда будет уже поздно. Этой армии противопоставить будет просто нечего, она дойдёт не только до Мекки и Медины, но и до Александрии, Бранденбурга, Неаполя, Марселя и Тулузы.
Что можно сделать за этот год, чтобы сдержать натиск орд еретиков? Взять Мешхед, как предлагает Дамат Рустем-паша? А какая в нём ценность, в Мешхеде в этом? Свою столицу, Тахмасп просто перенесёт ещё дальше на восток — в Герат, Кабул, Кандагар, или вообще в Дели-Агру. А у османской армии увеличится глубина погружения во враждебную шиитскую среду. Линии снабжения вытянутся втрое-вчетверо, а ведь каждый обоз на территории этих фанатиков приходится сопровождать воинскими подразделениями от бригады для самого маленького.
Помочь тамилам на юге десантом, как предлагают Дамат Челеби Лютфи-паша и Пири-реис? Спасибо-то они, конечно, скажут, но не более того. Твари ведь неблагодарные, своим благодетелям, персам, в спину они уже ударили. То же самое повторится и с благодетелями османами, как только подлым язычникам станет это выгодно. Подлые язычники…
Самим бы им в спину ударить и захватить Шри-Ланку, но это точно не понравится брату-императору Нового Света. Как раз за такие ходы он перестал помогать Тамилам и Аютии. Не любит брат-Интико подлецов, брезгует ими, а фактор его приязни недооценивать не стоит. Сколько на этой его дружеской приязни к Гийому де Бониве выезжал Франциск Валуа, и как быстро он всё проиграл, её лишившись…
Нет, удар в спину союзникам — это самый плохой ход. Но и прямо помогать мы им не будем, ничем они этого не заслужили.
Малый совет, совет высших военачальников в бывшем императорском дворце Тахмаспа в Басре продолжался уже более двух часов. Дамат Рустем-паша, Дамат Челеби Лютфи-паша и Пири-реис спорили, находя всё новые аргументы, в обоснование своих предложений, а Сулейман только молча слушал, находя в их аргументах подтверждение собственным мыслям.
Всё они понимают. Всё оценивают правильно. Времени у нас осталось мало, а козырь только один — флот. Флот, который может прикрыть суда с десантом.
— Мы не будем продвигаться дальше, вглубь шиитской территории, — наконец нарушил своё молчание великий султан, — мы не пойдём на Мешхед, и даже Тебриз, Казвин и Эсфахан брать не будем, хотя и можем. Дамат Рустем-паша, вы займётесь наведением порядка у нас в тылу, в треугольнике Басра — Шираз — Бендер-Аббас. Мне нужен идеальный порядок, и, если для этого потребуется убить всех шиитов до одного — сделайте это. Сил вашего корпуса на это хватит, пополнения поступают регулярно.
— Слушаюсь, Эфенди.
— Дамат Челеби Лютфи-паша, вам предстоит организовать оборону Багдада. Баакуба и Эль-Кут должны стать неприступными крепостями, с выдвинутыми вперёд линиями обороны, примерно такими, которые построил шейх Саид аль-Улем южнее Хайдарабада, о которые разбились наступающие армии Тамилов и Аютии. Фотографии вы видели. Три линии траншей с брустверами и ходами сообщения и артиллерия на закрытых позициях, корректируемая по проводному телефону. Вашего корпуса на это хватит, если сильно постараетесь. Кроме того, поручаю вам формирование в Багдаде резервного шестидесятитысячного корпуса быстрого реагирования. Все пополнения будут направляться вам в первую очередь, великий визирь, Паргалы Ибрагим-паша, такое распоряжение от меня получит.
— Слушаюсь, Эфенди. А если персы пойдут на Багдад с севера, через Киркук?
— Если Аллах лишит их разума, то они так и сделают, но я на это не надеюсь. В таком случае, объединённых сил трёх корпусов — вашего, Дамат Рустем-паши и резервного хватит, чтобы похоронить их всех в пустыне, всех до одного. Ведь в этом случае вам не нужно будет держать силы в Ширазе, Баакубе и Эль-Куте. Соберётесь и ударите им в тыл через Халабджу… Теперь вы, адмирал.
— Слушаю, Эфенди.
— Идея с десантом у вас правильная. Неправильно выбрана только точка и количество сил. Мы высадимся в Вадодаре целой армией и ударим по Ахмедабаду. Не в помощь никчёмным тамилам, которые уже разбегаются от своего императора, а в собственных интересах. Если мы отрежем от персов Бом Байи и Гоа, им придётся очень постараться, чтобы снабжать свои армии боеприпасами через Калькутту.
— У меня нет возможности доставить всю вашу армию сразу, Эфенди.
— Я это знаю, адмирал. Всю сразу и не нужно. Рассчитывайте на доставку в три приёма, сорокатысячными корпусами. Первого корпуса мне хватит, чтобы захватить Вадодару и Ахмедабад, а дальше Аллах нам поможет.
— Это очень рискованно, Эфенди, — оценил план зять султана, Дамат Челеби Лютфи-паша.
— Я это знаю, Челеби, но другого выхода у нас просто нет. Если мы не изменим ситуацию в свою пользу за этот год, то через год персы нас просто походя затопчут. За год они соберут в армию полмиллиона, а то и целый миллион. Для этого у них всё есть — и люди, и золото. Теперь спасти нас может только скорость и помощь Аллаха. Мы обойдём проклятых шиитских фанатиков-еретиков по морю. В Индии нас встретят братья-сунниты. Аллах Акбар.
Двадцать девятого ноября 1542 года, неторопливо, но неотвратимо продвигающаяся на юг стотысячная персидская армия, под командованием шейха Саида аль-Улема захватила Бангалор, а семнадцатого декабря — Милапур. На полуострове у тамилов остались только четыре княжества — Мадурай, Коимбатур, Танджавур и Кочин, которые совсем не горели желанием умирать за махараджу-императора-неудачника Канкили Первого, с острова Шри-Ланка. Неудачника, бывшего, до знакомства с инками, самым рядовым раджой, самого рядового тамильского княжества Тринкомали.
Повезло когда-то дураку, но удача его закончилась, а вместе с удачей закончилась и власть. Хватит тамилам кормить Тринкомали и умирать за идиота-неудачника Канкили. Да и вообще, Канкили должен за всё ответить. Первого императора тамилов убили на Высшем совете раджей в Мадурае, двадцатого декабря 1542 года, а его голову отправили шейху Саиду аль-Улему. Первая Империя расовых тамилов пала, не просуществовав и полутора десятков лет.
Империй становится всё меньше, но победители вбирают в себя территории, ресурсы и ману проигравших. Сильные становятся ещё сильнее, за счёт поглощения слабых, как и положено «Законом о сохранении энергии», сформулированного иудейским мудрецом Исааком Ньютоном. Или другим иудейским мудрецом? Да какая разница…
Четыре княжества южной Индии принесли вассальную присягу Персидской Империи, в лице командующего южной армией, Саида аль-Улема, и впустили в свои города его гарнизоны, а четыре княжества на острове Шри-Ланка выбрали нового махараджу и запросили персов о мире, предав очередного своего союзника.
Пятнадцатого января 1543 года, десант османов, сорокатысячный корпус, под командованием самого султана Сулеймана Великолепного, захватил портовый город Вадодара, в мусульманском княжестве Гажарат. Суннитском княжестве, в Индии шиитов нет, кроме оккупантов персов.
Сулейман не стал дожидаться прибытия всех трёх корпусов своей армии, оставил десять тысяч в гарнизоне Вадодары, а с тридцатью ударил по Ахмедабаду, бывшей столице бывшего княжества, а теперь столице персидской провинции-сатрапии. Очень богатой и совсем беззащитной провинции. Армии персов находились далеко на юге и на востоке, в тысячах километров от Гажарата, а новую армию, для войны на западе, шейх Ахмад аль-Казим только начал собирать под Агрой.
Добычу в Ахмедабаде османы взяли очень достойную, в городе собирались налоги с огромной и одной из самых богатых провинций Персидской Империи. Так что теперь друг-султан снова при деньгах, он ещё и за корабли поторгуется, теперь они ему очень нужны. После сдачи тамилами своего флота персам, по мирному договору, у тех стало десять «винджаммеров», правда два ещё первой серии, наши первенцы в этом классе «Юнона» и «Авось», но довольно скоро начнутся торги «утопленниками», а их уже подняли целых одиннадцать — шесть вице-император Авдей Шишка у Александрии и пять вице-адмирал Апату Вуиса в Персидском заливе, около устья Шатт-эль-Араб.
Один мы оставим себе на память, флагман Гийома Гуфье де Бониве «Sauveur de France», бывший «Посейдон», первую императорскую яхту; а вот десять кораблей будут повторно проданы всем желающим.
Сулейман на стал брезговать индийскими мусульманами в качестве воинов и сразу призвал на службу восемьдесят тысяч. Правильно, пригодятся на второстепенных направлениях. Хоть бы и на той-же гарнизонной службе в Европе, в Италии и на юге Франции насмерть они не замёрзнут.
Семнадцатого февраля 1543 года, в имперское владение перешёл последний из Больших Зондских островов — Ява. Вице-императоры: имперский наместник Азии и Японии-Ямато, Асикага Такаудзи, герцог Новой Гвинеи и Хоккайдо, граф Окинавы и Шанхая, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо; и имперский наместник Австралии и Океании, адмирал Юмко Наута, герцог Мадагаскара, граф Тасмании; с поставленной задачей справились блестяще. Вся старая островная аристократия на Сулавеси, Суматре и Яве полегла в междоусобных войнах, вместе со своими армиями-бандами, сильно утомив пятилетней гражданской войной всех островитян, поэтому имперских наместников в несостоявшейся в этой исторической реальности Индонезии встретили чуть ли не овациями.
А вот новому махарадже Тамилов, который просился в состав Империи Нового Света островом Шри-Ланка, Савелий отказал. Не нужны нам эти раджи-махараджи, пусть сначала брат-Сулейман их накажет за предательство, а после мы у него выкупим остров уже без владетельной элиты. Элита у нас своя есть, имперская, цивилизованная. Надо бы сделать султану предложение, пусть планирует. На Шри-Ланке управятся и индийские мусульмане, а там их запросто можно набрать хоть миллион. И аванс предложить, поставками оружия.
Двадцать шестого марта 1543 года, Сулейман Великолепный уже с восьмидесятитысячной армией захватил Хайдарабад, заняв те самые укрепления к югу от города, которые построил шейх Саид аль-Улем для сдерживания армий Аютии и Тамилов. Теперь шейху самому предстоит их штурмовать, либо отступить на северо-восток вдоль побережья, бросив весь запад и юг Индии на «съедение» османам и отрезав себя от торговли с Гоа и Бом Байи.
Сил у шейха пока в полтора раза больше, но к Сулейману скоро подойдёт третий корпус его армии и счёт станет равным. Ахмад аль-Казим возле Агры армию уже обучает, но и османы теперь в деньгах не стеснены, они тоже ускорили призыв и обучение пополнений — и в Индии, и в Метрополии, так что теперь неизвестно на кого время работает лучше. Нашёл гениальный султан правильный ход и не только выбрался из проигрышной позиции, но и завладел инициативой. Выиграл темп, как говорят шахматисты.
Не ожидали такого персы от Сулеймана, даже мудрый шейх Ахмад аль-Казим не ожидал, судя по радиообмену. Саиду аль-Улему поступил приказ поставить в строй войска вассальных тамилов и удерживать линию Хубли-Джарвад — Беллари — Онголе, линию соприкосновения с Гоа, откуда можно пополнять боезапас. С потерей Гоа будет потерян весь юго-запад, поэтому стоять насмерть, ни шагу назад. Это реально, начинается сезон дождей, а через полгода приемлемую боеготовность приобретёт ещё одна двухсот пятидесятитысячная армия под Агрой.
В целом толковый приказ, но он не учитывал только одного. Сулейман не собирался сидеть в Хайдарабаде до сезона дождей. Он даже свой третий корпус дожидаться не собирался. Уже пятого апреля он оставил город под охраной двадцатитысячного гарнизона индийских мусульман новобранцев, устремился на юг, к Бангалору, навстречу превосходящим силам шейха Саида аль-Улему.
В южной армии персов в строю стояло сто двадцать тысяч бойцов, против восьмидесяти тысяч османов, но османы точно знали, к чему они стремятся, а персы этого сражения не ожидали. Османский султан подловил их в маршевых колоннах недалеко от города Анантапур, чуть южнее той линии, которую было приказано оборонять аль-Улему. Персы потерпели поражение и с поля боя не отступили, бежали на юг без всякого порядка. На «их плечах», гениальный полководец Сулейман Великолепный ворвался в Бангалор. Предатели тамилы свои силы собрать так и не успели.
Девятого мая 1543 года, футбольным матчем команд «Тауантинсуйу» и «Вальядолид» открылся «Олимпийский стадион» в столице Империи Инков.
Олимпийское движение и вообще спорт, Савелий развивал очень настойчиво и целеустремлённо, не жалея на это времени и денег. Олимпийские комитеты всех стран, которые готовятся принять участие в первой Олимпиаде 1544 года он финансировал за счёт имперской казны, как и федерации футбола, готовящие команды к первому Мундиалю 1546-го.
С хоккеем сложнее. Массово играть в хоккей можно только на открытом воздухе, а это, по климатическим условиям, доступно только Северной Инке, Русскому царству и королевству Британия (в части Норвегии). На этом всё, список исчерпан, до и тот скоро сократится, после объединения царства и королевства в Русскую Империю.
С олимпийским движением и футболом география обширнее. К соревнованиям готовятся Северная, Южная и Европейская Инки, Русское царство, королевства Западной Германии и Британии, Османская, Персидская, Чосонская и Дайвьетская Империи. Готовились Аркан, Аютия и Тамилы, но им по жизни не повезло.
Отличный получился стадион. Граф Микеланджело Буонарроти за образец для своего проекта взял Римский Колизей, и получилось у него очень похоже, по крайней мере снаружи, на то, что сохранилось в Риме. Те-же ярусы аркад с галереями, те-же восемьдесят входов-выходов, та-же мраморная отделка и скульптуры под арками, только несущие конструкции современные, из армированного бетона, но их ведь не видно. Строили стадион долго, почти шесть лет, но зато получился самый настоящий шедевр.
А «Вальядолид» обыграл «Тауантинсуйу» четыре-два, если это кому-то интересно.
Первого июня 1543 года, на Центральном столичном вокзале состоялась торжественная церемония принятия в эксплуатацию трансатлантических железных дорог: Нью-Йорк — Филадельфия — Питтсбург — Кливленд — Тауантинсуйу — Чикаго — Миннеаполис — Виннипег — Ванкувер — Сиэтл и Челябинск — Питтсбург — Кливленд — Тауантинсуйу — Цинциннати — Индианаполис — Сент-Луис — Канзас-Сити — Денвер — Солт-Лейк-Сити — Сан-Франциско.
Дороги от столицы на запад пока однопутные, но второй путь построить будет гораздо легче, когда в этом возникнет необходимость. А пока и так хорошо, теперь запад начнёт развиваться сопоставимым с востоком темпом, а то он пока сильно отстаёт. Тупик ведь был, а в тупике и жить никто не хочет, и торговать туда никто не стремится, так что вся Азия до сих пор продавала-покупала только в Лиме, но теперь попрёт в Сан-Франциско и Сиэтл. Ближе ведь им туда. Начнётся торговля, пойдёт грузопоток, разовьются станции на пути из фортов в города. Сложно переоценить влияние транспортной доступности на развитие регионов.
Сразу после торжественной церемонии, Савелий отправился в Челябинск, где его ожидал «Посейдон». Следующее торжество состоится в Маракайбо. Восьмого июля, наследнику-цесаревичу и принцу Уэльскому, Ивану Васильевичу Рюриковичу-Тюдор исполняется восемнадцать лет.
С восьмого по двенадцатое июня 1543 года, в Сингапуре продали десять «винджаммеров»-утопленников, пятью лотами по два корабля. Три лота выкупила Османская Империя и два Персидская. У османов теперь девятнадцать кораблей, у персов четырнадцать, но из них два первого поколения, на которых сейчас можно только торговцев кошмарить, для морского эскадренного боя они непригодны.
Пири-реис получил значительный перевес в силах, и теперь от него можно ожидать очень интересных ходов. Мир с Чосоном и Дайвьетом Сулейман так и не заключил, хотя ему предлагали. Не согласен султан на белый мир, требует контрибуцию, по пять тонн золота с каждого наглеца, посмевшего уничтожить его любимого союзника Аютию. Так что есть где Пири-реису разгуляться, далеко не все порты в Восточной Азии защищены артиллерией, точнее, никакие не защищены, только базы военного флота. В Индокитае, в Малакке у Чосона таких баз вообще нет, а у Дайвьета только один Хайфон, так что грабь — не хочу. Запросто кораблики окупить можно, да и не один раз.
Восьмого июля 1543 года, отпраздновали восемнадцатый день рождения Ивана-царевича. Не долго ему царевичем осталось ходить, в Царьграде уже готовятся к помазанию Ивана Первого на престол Русской Империи. В этот самый день Империя и возникнет, но царевич об этом пока не знает.
Хороший получится император. Отлично образован, правильно воспитан, в том числе и коллективом. Учился то ведь он в имперском интернационале, где людей ценят не за то, что они царевичи каких-то заокеанских дикарских царств, а за личные качества. Не сноб, не самодур, не религиозный фанатик. В общем, всё как в той анкете из «Семнадцати мгновений весны»: Характер стойкий, нордический; отличный спортсмен; отличный семьянин… Будет отличным семьянином, надеемся на это.
— Это мне? — у Ивана-царевича чуть не отвисла челюсть. Савелий подарил брату-Ивану крейсер-пароход-яхту «Грозный», плавучий дворец и, при этом, грозный боевой корабль, способный в одиночку перетопить целый флот «винджаммеров».
— Тебе, брат-Иван, кому-же ещё. Поздравляю. И, пользуясь случаем, сообщаю, что обучение твоё закончилось. Через пару дней ты отправишься домой, в Царьград.
— Почему ты меня сразу не предупредил, брат-Интико? Я ни с кем не попрощался.
— Если бы я тебя предупредил, ты бы всю свою банду с собой забрал, а она там пока не нужна. Шокирует она русских князей-бояр, да и прочее общество. Ты тоже, конечно, человек теперь для них очень необычный, но, когда один, это не так бросается в глаза. А банда твоя никуда не денется, я за ней пригляжу. Когда вживёшься, пригласишь кого сочтёшь нужным. Нужным и полезным для дела, а не приятелей для развлечений. Детство твоё беззаботное сегодня закончилось, брат-Иван. Вернее, завтра закончится. Сегодня у нас традиционные рыбалка, уха и шашлык. Командуй, Иван-царевич, опробуем твоего «Грозного».
— Не хочу домой…
— Придётся через не хочу. Там твой дом, твой удел, твоя стезя. Но сюда ты ещё вернёшься не один раз, так что сильно не расстраивайся. Причём вернёшься уже довольно скоро. Ты ведь не пропустишь мою свадьбу?
— Конечно нет.
— Ну вот, а она уже в декабре. А знаешь, что, брат… Пожалуй, я тебя провожу. Хочу вашу железную дорогу посмотреть, её первого сентября запускают, как раз успеем до Белгорода добраться. А пока командуй на рыбалку.
В Царьград (Кёнигсберг) прибыли второго августа. Там Ивана ожидал ещё один сюрприз — коронация. Великое торжество, по случаю образования новой Империи. Русской Империи. И гости как на подбор: император Инков; император д'Альбре, он же король Западной Германии, с супругой и дочерью; великий визирь Османской Империи, Паргалы Ибрагим-паша; великий визирь Персидской Империи, шейх Омар аль-Захри; вице-императоры Нууно Вимка, Родриго Пике, Паскуаль де Андагойя, Авдей Шишка и Жоржи ди Менезиш; специальные послы (родственники императоров) Чосона и Дайвьета; высшая владетельная знать со всей Европы; и, конечно свои: палата лордов-пэров королевства Британия в полном составе, во главе с лордом-канцлером, сэром Томасом Мором; высшее вельможное боярство Русского царства, во главе с канцлером, графом Михаилом Камутамачевым; Папа Климент Восьмой, магистр Ордена Священного Препуция, кардинал Игнатий де Лойола, герцог Рима и Мальты; шесть русских кардиналов; глава мусульман Русского царства, верховный муфтий Мустафа Абдулфаиз; и ещё четыре сотни именитых гостей калибром поменьше.
Помазание на царство в Русской Империи, пиры, балы, приёмы, награждения. Праздники растянулись на две недели. Меньше никак нельзя, не солидно получится.
Савелий успел пожертвовать русским мусульманам, в лице верховного муфтия, десять миллионов «чалько» (тысячу четыреста килограммов золота) на строительство самой большой мечети в Казани, чтобы она стала ещё и самой красивой; устроить совместное воскурение кальяна в своей компании великими визирями Османской и Персидской Империй, которые патологической животной вражды друг другу не испытывали, что не удивительно, ведь оба они люди очень умные и образованные. Мусульмане различных течений Ислама, но не оголтелые фанатики.
Путей к примирению пока не нашли, но договорились продолжить их поиск в этом же формате, только уже при помощи радиосвязи. На мир Савелий и не рассчитывал, ему этот мир и не нужен был, откровенно говоря, чужая война — это очень выгодный бизнес; для него было главным — чтобы его детища, Олимпиада и Мундиаль состоялись представительными, а об этом договориться удалось. Ну, и славно. Аллах Акбар!
Восемнадцатого августа 1543 года, уже императора Ивана Первого Васильевича Рюриковича-Тюдор, ожидал третий сюрприз — аэродром под Царьградом и шесть лучших пилотов из его банды. И шесть самолётов с пассажирскими салонами вип-класса. Шесть самолётов по шесть кресел, все высокие гости вместились. Не случайно, конечно, всё было учтено и сосчитано заранее, но Иван-то этого не знал.
Царьград — Львов — Бельск (Донецк), вылетели на рассвете и до места добрались засветло. Устали, конечно, но не больше, чем от дневного верхового марша, а тут поди-ж ты, почти две тысячи километров отмахали, за один-то день.
Проехались по железной дороге до Белгорода, осмотрели Металлургический комбинат, с четырьмя домнами, конвертером и сталепрокатным станом непрерывного производства. Это избалованных всякими «Терминаторами» и «Аватарами» менеджеров по продажам шнурков друг другу, из той исторической реальности, ничем не удивить, они ведь абсолютно ничего не понимают, чему им удивляться. А здесь собрались люди очень понимающие, поэтому для них, непрерывно прокатывающиеся через стан рельсы, круглые сутки, километр за километром, были настоящим Чудом, даже покруче самолётов. Чудом именно с большой буквы «Ч». Ведь с почти такой-же скоростью этот стан может катать артиллерийские стволы. Километры стволов… Как и железная дорога для тех, кто её раньше не видел, тоже такого же масштаба Чудо, только уже с большой буквы «Ж», ведь она эти стволы может доставить на линию фронта со скоростью птицы. С тысячей тонн боеприпасов сразу, ага.
Первого сентября, в Бельске, торжественно разрезали символическую красную шёлковую ленту. Красивая традиция, пусть она и здесь приживётся. Русская железная дорога поехала официально.
Второго попрощались с мусульманами. Из Бельска они разлетались в разные стороны: в Крымск (Севастополь), Астрахань и Казань. Разлетались озадаченными, но довольными. Великие визири Османской и Персидской Империй увидели для себя страшное, но, в то же время, враждебности к ним никто не проявил, отнеслись с полным уважением; а верховный муфтий русских мусульман всё дивился на эскиз украшения его детища, самой большой в мире мечети.
На эскизе, где в центре находилась его (Его!) мечеть, вокруг неё, по периметру ровно километр, стояла крытая колонная галерея, в античном римском стиле. Такая же что украшает собой площадь, перед центральным входом в Собор Священного Препуция, в Маракайбо, только по периметру в один километр, то есть, намного, раз в восемь, больше. И колонны в этой галерее сплошь мраморные. И минареты на эскизе значительно подросли. И главный купол принял более изящную форму. И в деньгах велено не стесняться, только что воровать их нельзя давать. Ну, это-то мы и сами понимаем. Этому нас учить не нужно. Мы воров хоть и не сразу вешаем, но тоже наказываем сурово.
В Царьград вернулись шестого сентября. Седьмого, Василий Иванович и Мария Генриховна с дочерью, Софьей Васильевной, отбыли в Маракайбо, в бывший дворец Хуана Понсе де Леон герцога Пуэрто-Рико и Галисии, графа Сантьяго-де-Компостела, который теперь принадлежит им. Тесть с тёщей теперь монархи-пенсионеры, теперь им всех забот — внуков на покое дожидаться.
На первый императорский совет, сэр Томас Мор, лорд-канцлер поглощённого Русской Империей королевства Британия, герцог Саффолк, Глазго и Осло, граф Нортумберленд и Пуату, пришёл с прошением об отставке. Слово у него, по статусу в имперском совете было первое, с этого прошения он и начал. Иван Первый сразу объявил перерыв для раздумий. Что делать?
— Отпускай, — посоветовал Савелий, — тебе в команде эти старики не нужны, брат Иван. Они, конечно, все великие и всяко-разно заслуженные, но тебе они будут тормозом.
— Тормоза тоже нужны, брат Интико.
— Нужны, брат, — охотно согласился Савелий, — только тормоза нужны не такого размера. Сэр Томас Мор может стать таким тормозом, что ты его ничем с места не сдвинешь. Он это отлично понимает, потому и уходит. Воздай ему, достойно награди и отпусти. Он заслужил пожить немного в своё удовольствие, у него ведь не было такого детства, как у тебя. Ты теперь император, Иван Первый, тебе нужна твоя собственная команда, которая будет воплощать только твои замыслы, и ничьи больше.
— И кого мне канцлером сделать?
— А шашлык тебе не пожевать, брат-император? Детство закончилось, Иван. Завязывай с этими детскими вопросами.
— Ну, посоветовать-то ты можешь, как брату.
— Не могу и не буду. С сэром Томасом Мором посоветуйся. Он твои нынешние проблемы отлично понимает, в этом не сомневайся.
Первым лордом-канцлером Русской Империи, Иван Первый Васильевич Рюрикович-Тюдор, по рекомендации сэра Томаса Мора, назначил пятидесятипятилетнего лорда-пэра Британии, Матвея Егозу, герцога Аргайл, герцога Данциг, графа Линкольн, барона Арундел. Сподвижника и соратника своего отца, Василия Ивановича, со времён Литовско-Польской кампании. Бывшего османского пленника-раба, бывшего капитана-артиллериста, командира батареи в армии Империи Инков, имперского рыцаря.
Сезон дождей в Индии хоть и прервал боевые действия на суше, но с моря войска подвозились непрерывно. К сентябрю, на юге полуострова Индостан, у османов уже имелась двухсот пятидесятитысячная армия, и сто пятьдесят тысяч из них были расовыми османами, ветеранами различных кампаний Сулеймана Великолепного, которых забирали с гарнизонной службы по всей Империи, заменяя индийскими новобранцами.
Османы теперь удерживали весь юго-запад Индии, по линии: Вишакхапатнам — Хайдарабад — Ахмедабад и далее береговую линию до Бендер-Аббаса. Западная часть Индийского океана стала внутренним морем Османской Империи, если, конечно, вынести за скобки Империю Инков.
Флот Пири-реиса теперь базировался на восточном берегу, в Милапуре и Вишакхапатнаме и занимался доставкой боеприпасов и подкреплений османскому корпусу на Шри-Ланке, в Тринкомали, бывшей столице бывшей Империи Тамилов и фактории Империи Инков. Именно отрезать тамилов от торговли с этой факторией, было первой задачей оккупационного корпуса, которую удалась успешно решить ещё во время сезона дождей, а теперь начнётся полномасштабное наступление. Корпус сформирован из индийских мусульман, но на Шри-Ланке и они сгодятся. Тем более, что их много и потому не жалко. Можно хоть полмиллиона собрать.
Аванс за Шри-Ланку Сулейман уже получил, и её продаже, продолжающаяся война с персами, не помешает, это ведь не персидское владение, а предателей тамилов, с которыми война закончится как раз с полной оккупацией острова.
К началу ноября 1543 года, командующий вооружёнными силами Персидской Империи, шейх Ахмад аль-Казим, собрал и обучил под Агрой уже четыреста тысяч человек, но процесс не остановил. Персы и правда вознамерились собрать миллионную армию, теперь именно такая у них цель. Шестьсот пятьдесят тысяч уже в строю, так что всё вполне реально. Через год соберут и обучат.
А пока персы строят оборонительные линии перед Индором и Нагпуром, чтобы удержать центр и восток Индии, свои самые богатые регионы. Отбивать у османов запад Ирана и юго-запад Индии они не торопятся. Строят укрепления, строят дороги с твёрдым покрытием, по образцу римских, которые не развозит в сезон дождей, даже насчёт железной дороги Банг Макок — Мандалай — Дакка — Калькутта — Агра уже задумались. Впрочем, не они одни теперь об этом задумались, так что конкуренция покупателей всякого железнодорожного будет не меньше, чем на рынке вооружений и связи. Скоро придётся комплектовать некоторые монастыри Ордена Священного Препуция специалистами железнодорожниками.
У персов, несмотря на утрату юго-запада Индостана, по-прежнему всего больше — людей, золота, ресурсов и производства, поэтому войну на истощение они скорее всего выиграют, если не допустят серьёзных ошибок. Нет у них только военного гения, сравнимого с Сулейманом Великолепным, но это временно. И гений у них может появиться, и Сулейман не вечен. А пока нужно ждать и держать оборону, даже вдвое превосходящими силами.
Седьмого ноября 1543 года, Папа Климент Восьмой объявил о намерении сложить с себя Папскую Тиару и созвал всех кардиналов-выборщиков в Маракайбо, поэтому «Посейдон» и «Грозный» уходили из Царьграда с пассажирами.
Император Иван Первый уже принял решение перенести столицу Русской Империи на Южный Берег Крыма, где климат попрохладнее, чем в Лиме, но хоть что-то. Хоть солнце на целые месяцы не прячется. Железная дорога Бельск (Донецк) — Крымск (Севастополь) строиться уже начала, как и дорога Белгород — Рига, а там и до Кёльна совсем недалеко, особенно если от Гамбурга идти на встречу. Пять-шесть лет, а то и меньше. Специалистов становится всё больше, обучение уровня ПТУ на местах ведётся, рабочей силы можно в китайской Империи д'Альбре хоть миллион набрать, готовых ударно трудиться за крышу над головой, сытную еду и надежду на денежную премию по итогам. Премию за ударный труд, а не за то, что трезвый на работу приходил.
Связь и транспорт сделали Европу (ну, скоро сделают) очень маленькой, так что место расположения столицы теперь не так важно, климат действительно важнее. Южный Берег Крыма, в этом плане, у Южного Берега Балтики выигрывает очень много. Единственное пока доступное русскому императору по-настоящему субтропическое место. Название городу Иван ещё не дал, распорядился строить просто Столицу.
В Маракайбо поселились вместе, в бывшем дворце Эль Чоло, выкупленном Савелием у наследниц шамана в этом мире. Оба его дворца — и в Маракайбо и в столице отошли казне, племянницы и овдовевшая сестра предпочли взять деньгами, Клаудия и Лаура через своих мужей, дона Педру да Силва да Гама, герцога Арагона, и дона Алвару де Атаиде да Гама, герцога Валенсии, теперь владеют в Тауантинсуйу собственной недвижимостью, хоть и во второй линии; а вдовствующей вице-императорше Мавуте Капак-Юпанки больше нравится Медельин, она баба с тропических гор, море не любит, снег и морозы тем более.
После свадьбы, император Иван Первый «съедет» в Гостевой дворец, а пока он в статусе «дружки» жениха, вместе веселиться в оставшиеся до свадьбы дни — очень даже по традиции. Вторым «дружкой» жениха Савелия-Интико стал Генрих д'Альбре, друг Энрике, который веселиться с музыкой во всех смыслах очень любил и умел. Энрике жил по соседству, в бывшем дворце дона Франсиско де Гарай герцога де Ямайка, герцога де Гранада, графа Альмерии; а теперь своём собственном; но к себе он ходил только костюмы менять. Пост перед Рождеством? Как-нибудь в другой раз, не последнее ведь.
Свадьбу сыграли первого января, в первый день Нового 1544-го года, в 1544-ю годовщину обретения рабами божьими Священного Препуция, все двенадцать которых сейчас совместно источают из себя божью благодать теперь именно здесь, в этом соборе.
Христианский обряд провели Папа и все пятьдесят шесть кардиналов, а языческий вице-императоры: Нууно Вимка, Асикага Такаудзи, Родриго Пике, Паскуаль де Андагойя, Авдей Шишка, Юмко Наута и Жоржи ди Менезиш.
Праздновали в Маракайбо до Крещения, как обычно, всем городом праздновали, это время между Рождеством и Крещением уже давно горожанами считается карнавальным, это уже традиция.
После карнавального двухнедельника, переехали в Тауантинсуйу. Все, кроме христианского руководства, оставшегося на проведение таинственного ритуала выборов кардинала Игнатия де Лойола новым Папой. Единогласно, разумеется. Добровольно и бескорыстно, ни интриговать, ни подкупать святых людей больше не требуется, они все в доле доходов от Ордена, миноритарные акционеры с солидными пакетами акций; так что в этой организации, христианской церкви, абсурд и коррупцию победить уже удалось.
И бесполезное паразитирование торговцев опиумом для народа тоже уже изжили. Орден теперь не владеет монастырскими землями, сдавая их в аренду, всё давно передано Климентом Восьмым крестьянам-арендаторам в собственность. Другой недвижимости, кроме самих церквей и монастырей-аббатств, у Ордена нет. Римом и Мальтой владеет имперский герцог-магистр Ордена. Лично он и только в доле и правах, как и у любого другого имперского феодала; а церковь живёт с оказания услуг населению. Бесплатных услуг религиозно-ритуального характера и платных — связи, медицины и образования. Цель у Ордена теперь — больше услуг бесплатных и платных. Образование должно стать бесплатным, а чтобы это обеспечить, нужно развиваться. Например, те-же железные дороги строить, а потом ими управлять.
Орден теперь корпорация, у Савелия в ней контрольный пакет акций, а Папа, магистр и кардиналы — миноритарии и члены совета директоров.
Кому от этого стало хуже? Населению раздали земли, перестали тянуть с него десятину и поборы за ритуалы. Церкви строятся, Христос славится. Церковь сама себя кормит и планирует организовать всеобщее бесплатное начальное образование. Кому хуже-то? Только упоротым мракобесам, людям, несомненно, душевно больным.
В Тауантинсуйу праздники продолжились, уже на снегу. С охотами на снегоходах, которые получилось сделать раньше автомобилей. Оно и понятно, тот-же мотоцикл, только вместо ведущего заднего колеса — резиновые гусеницы, а вместо переднего рулевого — лыжа. Автомобиль — конструкция посложнее, не так-то просто наладить выпуск образцов приемлемого качества и надёжности, тем более что первые автомобили нужны настоящие внедорожные вездеходы. Савелию такие нужны, остальных он не спрашивал.
На одном из праздничных вечерних приёмов, состоялось награждение отличившихся. Самыми отличившимися за период стали вице-императоры: имперский наместник Азии и Японии-Ямато, Асикага Такаудзи, герцог Новой Гвинеи и Хоккайдо, граф Окинавы и Шанхая, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо; и имперский наместник Западной Инки и Океании, адмирал Юмко Наута, герцог Мадагаскара, граф Тасмании; которые привели в имперское владение Сулавеси, Суматру и Яву. Первому Савелий жаловал герцогство Оран на западе бывшего султаната Алжир, а второму герцогство Аннаба на востоке. Сыновей у обоих много, пусть владеют. Кроме герцогства Аннаба, Юмко Наута удостоился собственной Триумфальной арки, а Асикага Такаудзи получил на свою отличительный знак — щит с мечами. Из золота, на улице всё остальное быстро потускнеет, но дело не в золоте, это символ, знак особого отличия перед Империей.
Такого-же щита на свою Триумфальную арку удостоился вице-император, имперский наместник Африки и островов, Паскуаль де Андагойя, герцог Кубы, Андалусии и Мавритании, граф Севильи и Хайнаня. Паскуаль уже «обнёс» Африку довольно плотным береговым периметром фортов-факторий от Африканского рога до Египта, а в Южной Африке организовал добычу угля и руды. Повзрослел Паскуаль, сорок пять разменял в прошлом году, преодолел кризис среднего возраста, вошёл во вкус созидания. Сыновей у него всего трое, владений для них хватает, а вот щит его порадует. Такого даже на арке у Эль Чоло нет.
Командующий Имперским Военным флотом, генерал адмирал Андреас Нуньес, герцог Исландии, граф Хувентуд, получил во владение герцогство Триполи. За создание пароходного флота и морских училищ в Исландии, Ирландии и на Фарерских островах. Это его собственная инициатива, профинансированная из собственной казны, а такое заслуживает достойной награды.
Хоть какой-то награды удостоились все высшие сановники империи, но перечислить их все до одной слишком долго.
Разъезжаться начали после седьмого февраля, после окончания первого настоящего «Кубка Мира по хоккею», серии из трёх игр, между командами Северной Инки и Русской Империи, будущей классики хоккея с шайбой. Инки выиграли два матча с крупным счётом, третий не понадобился. Болели страстно, особенно Иван Первый и Василий Третий. Русский хоккей попал в надёжные руки.
Восьмого, в Сан-Франциско, где его уже ждал «Кёльн», обогнувший мыс Горн, уехал Генрих Первый д'Альбре, другу Энрике пора инспектировать свою китайскую Империю. Инспектировать и намечать план развития. Он загорелся идеей построить железную дорогу между своими азиатскими и европейскими владениями. Похвальное стремление. Дело это — не быстрое, но и Генрих ещё не стар, всего-то сорок в апреле исполнится.
Девятого, в Нью-Йорк уехал император Иван Первый Рюрикович-Тюдор. В Новый Свет он теперь вернётся только через два года, уже на собственную свадьбу, которую тоже решили сыграть в Маракайбо и Тауантинсуйу. Всем понравилось, так что повторить загул решили единогласно.
Супруга Генриха д'Альбре, императрица и королева, Маргарита Валуа, и дочь, принцесса Жанна отправились в Кёльн на «Посейдоне», десятого февраля, прямо от набережной столичного дворцового комплекса на озере Сен-Клер. Они тоже в Новый Свет вернутся через два года. Уже меньше, чем через два, уже февраль.
Почётные пенсионеры: их величества Василий Иванович Рюрикович и Мария Генриховна Тюдор и экс-лорд-канцлер, сэр Томас Мор, остались, теперь здесь их дом, постоянное место жительства, теперь они отсюда будут выезжать в гости и путешествия.
Теперь в Тауантинсуйу постоянно будут проживать четыре экс-монарха, помимо тестя и тёщи, ещё Жуан Ависский, бывший король Португалии, а теперь герцог Большого Порту, Большого Лиссабона и Бом Байи, и Абу-ль-Аббас Ахмад, бывший султан, а теперь герцог Марокко. Герцог того Марокко, которое он сумел удержать сам, остальное отошло в герцогство Мавритания.
Первого марта 1544 года, получил чин имперского адмирала и назначение командующим новым имперским флотом — Флотом Индийского океана, старший сын покойного вице-императора Васко да Гама, дон Франсишку да Гама, герцог Сардинии, виконт де Видигейра. Война на Востоке снова породила в Индийском океане пиратство, вот ему и предстояло это порождение убить ещё в колыбели. Найти и уничтожить все их базы, на чьей бы территории они не находились.
Вице-адмиралом, у дона Франсишку да Гамы, стал вице-адмирал Атлантического флота, Апату Вуиса, граф Фолклендских островов и Южной Георгии. Перед ним поставлена задача поднять всех утопленников в Персидском заливе. Спрос на них есть, а у него уже имеется нужный опыт.
Флот Индийского океана будет базироваться в Бом Байи, Тринкомали и Калькутте, так что понадобился и контр-адмирал. Им стал двадцатисемилетний капитан «Юноны», дон Диего де Грихальва, старший сын Хуана де Грихальва, герцога Эспаньолы и Мурсии, графа Картахены; единственного из герцогской хунты Паскуаля де Андагойя, помимо него самого, чьи сыновья делают имперскую карьеру, а не почивают на лаврах отцов.
Пятнадцатого марта 1544 года получили сведения о масштабном (а значит кем-то скоординированном) восстании сразу в Бранденбурге, Западной Пруссии, Верхней Саксонии и Баварии, тех османских регионах Европы, в которые переселились жузы Казахского ханства. Пару лет у казахов ушло на привыкание к новым стойбищам в германских городах и городках. Прижились, пристроили баб и малых детей под присмотром стариков и охраной османских гарнизонов и отправились кочевать по полям начавших всходить озимых.
Только вот гладкоствольное оружие и боеприпасы теперь товар массового производства в спортивно-охотничьем исполнении. Это теперь частный бизнес с бурно развивающимся рынком, на который пошли уважаемые люди, вроде тех же старых знакомых и хороших приятелей Савелия. Приятелей ещё со времён их посольств в Куско, а особенно после совместного вояжа по Европе, с братской интернациональной помощью Британскому народу по восстановлению «конституционного порядка» во главе с законной королевой Марией Первой и её мудрым лордом канцлером, сэром Томасом Мором; а потом испанской конкистой — Клауса Мюллера бывшего тогда бюргером Вольного города Гамбурга, послом Ганзейского союза, а теперь графа Наветренных островов; и Лоренцо Саларино, гражданина и посла Республики Венеция тогда и графа Малых Зондских островов сейчас.
Очень талантливые предприниматели эти имперские графы. И судоходные компании у них в тройке крупнейших коммерческих. В тройке с герцогом Жуаном Ависским, а ведь тот стартовал в бизнесе со всем разоружившимся флотом Португальского королевства, а эти чисто на морально-волевых действительно честного частного предпринимательства. Они и развиваются, а Жуану уютнее должность имперского министра Финансов и хорошая перспектива стать вице-императором, то есть снова Величеством. Мюллеру и Саларино такое не светит, вот они и реализуют себя в предпринимательстве, а люди то ведь действительно очень умные.
В общем, было кому наладить производство спортивно-охотничьего гладкоствола массово, дёшево и сердито. Пусть с небольшой добавочной стоимостью, зато миллионами. И сотнями миллионов спортивно-охотничьих боеприпасов, на любые мишени, зверей и кошелёк. Казахские кочевники увязли в полях и несут большие потери. Османские гарнизоны индийских мусульман из натопленных помещений вообще не выходят и передают братьям по вере казахам в помощь всеобщий Аллах Акбар. Вы держитесь там до лета, хотя бы до плюс двадцати пяти. Понабрали, ага. Зато их много и не жалко.
Но скоординированность действий заставляет усомнится в стихийном развитии событий. Слишком уж ловко эти стихийные повстанцы казахов заполевали. Сразу все кочевья и сразу плотно прессанули. Казахи отбились, но завязли. Они могут прорваться, только бросив скот, но кем они будут потом без скота? Пастухами чужих стад и дешёвым пушечным мясом для неугомонного султана Сулеймана Великолепного. Да и не знают они пока, что это по всей Османской Германии разом началось и помощь ни к кому не придёт.
В Индии пока затишье. Движение только на тамильском юге Индии и Шри-Ланке. Там местные индийские мусульмане наказывают местных язычников тамилов за предательство султана из далёкого европейского Стамбула. Наказывают с большим энтузиазмом, не жалея и собственных жизней за остров, который уже продан Империи Нового Света. И даже аванс за него уже потрачен. Шейх Ахмад аль-Казим собирает миллионную армию? Пусть собирает. У Сулеймана тоже теперь много. Не все ведь индийцы погибнут, две трети их уцелеет. Уцелеют лучшие, уже опытные. Пусть и не такие звери, как пуштуны, зато они воевать умеют.
Савелию и Сулейман был другом-братом, и Тахмасп хорошим приятелем, поэтому хотелось, чтобы они оба выжили. Оба они люди благородные, умные и приятные в общении, хотелось бы когда-нибудь посидеть за кальяном и кофе втроём, порассуждать о будущем, о смысле существования человечества и роли религий. Может быть даже пожить остаток лет в мире и созидании, пусть недовоёванное уже потомки довоёвывают, им ведь тоже какая-то слава нужна будет.
Но мира никто не хочет. Тахмасп не хочет мира на условиях статус-кво, а Сулейман просто не хочет, он любит воевать, он живёт войной и питается только её силой, живёт только её маной. Он настроен своей биохимией на войну, а зависимость от внутренних наркотиков посильнее чем от внешних. Сулейман даже с Чосоном и Дайвьетом мира не хочет. Только-только дальневосточники проявили интерес к обсуждению конкретных условий договора, султан сразу увеличил сумму запрашиваемой контрибуции вдвое. Раз моргнули, значит нужно прессовать, ага.
Но надежда на какой-то отрезок мирного времени, проведённый в задушевных беседах в хорошей компании, есть. Все мы стареем, гормональный фон меняется, внутренние наркотики выдыхаются и не приносят былого кайфа. Брату-Сулейману уже сорок семь, скоро его должно попустить от этих военных коктейлей тестостерона, норадреналина и дофамина.
А раз есть такая надежда, нужно к этому времени готовиться. Савелий распорядился начать насыпать остров в озере Сен-Клер, напротив столичного дворцово-паркового комплекса. Остров, размером с четыре стандартных участка первой линии — пятьсот метров полезной площади в ширину и два километра в длину. Даже пусть будет семьсот пятьдесят в ширину, замкнём проспект героев в квадрат, через мосты. Не бывает квадратных проспектов? Теперь будут. Основной судоходный фарватер по озеру Сен-Клер сдвинется на восток? Это ерунда. Зато красота получится завершённой, а то комплексу с востока явно чего-то не хватает, для творения полного совершенства, для полной гармонии. И архитекторов найдём расово аутентичных, и для дворцов, и для парков, и для набережных острова.
Дорого? В условиях такого профицита бюджета, любое строительство — это благо. И деньги в экономику через затраты уйдут, и научимся многому. Островов мы пока ещё не насыпали и фарватеры не копали. Техника специальная понадобится, конструкторская и инженерная работа, новые механизмы, новые станки для их производства. Да и не дворцы это бесполезные и бессмысленно роскошные, даже если по прямому делу они пригодятся всего на месяц, это они сейчас, в моменте, они такими получатся. На самом деле, это достойные памятники великой эпохи. Эпохи очень славной, эпохи полной подвигов и павших в славной битве героев-полубогов, равных своим величием Одиссею, Ахиллесу и Гектору. И битвы героев этой эпохи превзойдут все былые прошлые битвы людей, как битвы богов превосходят драки стай обезьян.
Величественный памятник той самой эпохи, в которой люди совершили эволюционный переход своего только развивающего разум вида, и вышли на прямую связь с самим Всемогущим Создателем, получив от него «забытый язык богов» и «утраченное людьми знание». На линии связи с Создателем снова: «Ждите ответа, ждите ответа…», но и уже полученного теперь хватит на сотни, если не на тысячи лет движения всего человечества к обозначенной цели в Центре Вселенной, в точке Создателя.
Вот о чём на самом деле хочется неторопливо беседовать с друзьями за кальяном, а не о той пустой суете сиюминутных жизненных проблем, что занимают всё внимание сейчас. К этому и будем стремиться, а начнём с четырёх дворцов на острове.
Девятнадцатого апреля 1544 года, в Тауантинсуйу прибыли Джулио Медичи, бывший Папа Климент Седьмой и Восьмой, теперь просто монах Джулио, будущий Равноапостольный Святой христианства; Папа Игнатий Первый, бывший магистр Ордена Священного Препуция, бывший герцог Рима и Мальты, бывший кардинал Игнатий де Лойола: и кандидат в магистры и герцоги, орденский приор Индии и Индокитая, Фёдор Курбский, урождённый князь, прямой потомок Рюрика, родной дядя того самого Андрея Курбского, который, в той исторической реальности, сбежал от Ивана Грозного в Литву, а потом долго собачился с ним в переписке.
В этой исторической реальности, княжич Фёдор в 1530 году с отличием закончил Царьградский университет в первом потоке, год прослужил Василию Третьему личным секретарём, а в 1531-ом, сопровождая царя на Всехристианском объединительном соборе в Иерусалиме, неожиданно для всех принял монашеский постриг, и стал братом-рыцарем Ордена Священного Препуция. В 1533-м викарий Мальты, в 1535-м приор Британии, в 1538-м прецептор-куратор орденских монастырей-узлов связи, с 1541-го приор Индии и Индокитая. Хорошо образованный и очень деятельный, фактический заместитель магистра Игнатия де Лойола с 1538 года.
Возразить против этой кандидатуры было нечего, поэтому двадцатого апреля 1544 года, новый магистр Ордена Священного Препуция, Фёдор Курбский, принёс вассальную присягу императору, стал герцогом Рима и Мальты и занял столичную орденскую резиденцию во второй линии дворцово-паркового комплекса Тауантинсуйу.
Папе Игнатию Первому, Савелий выделил в пользование бывший дворец Эль Чоло в первой линии, а простой монах Джулио Медичи поселился в «скромной келье», в собственном флигеле императорского дворца «Domus Solis».
С первого мая 1544 года, Савелий начал обучать пилотированию самолёта свою супругу, императрицу Софью. Пусть войдёт в историю, как первая женщина-авиатор. Зачем уступать это очень почётное историческое место кому-то другому, если есть возможность его занять? Кроме обучения пилотированию, Софья тренируется стрелять из малокалиберного пистолета. Упорно тренируется и имеет неплохой шанс выиграть первую Олимпиаду в этой дисциплине.
Рожать ей ещё рано, есть время на завоевание собственных титулов: первая женщина-авиатор и первая олимпийская чемпионка. Олимпийская чемпионка вообще первая, первым будет определяться победитель именно в стрельбе из малокалиберного пистолета, так что осталось только выиграть. Сам Савелий тоже собирался принять участия в олимпийском соревновании по конкуру и тоже не без шансов. Выступать дома, в том же манеже, в котором тренировался и проходил трассу сотни раз, да ещё и на лучшей лошади — это очень приличная фора, проиграть будет просто стыдно.
К маю 1544 года, ситуация на османо-персидском фронте не изменилась. В апреле, перед началом сезона дождей, Сулейман попробовал пробить оборону персов перед Индором, потрогал три участка, но слабых мест не нашёл и вернулся в Хайдарабад.
Новобранцы из индийских мусульман до белых костей зачистили элиту тамилов и получили ценный боевой опыт. Стороны копят силы и активных боевых действий в ближайшие полгода в Индии не ожидается. Персы закупают зерно в Русской Империи в больших количествах и запасают его в Тебризе. Так зерно в Иране получается дешевле, чем везти его посуху из Бенгалии.
Казахов в восточной Германии и Баварии уже избавили от стад и загнали в города-стойбища, теперь они находятся на службе у султана, получают жалование и довольствие, формируют шестидесятитысячную драгунскую армию для подавления мятежа. Да и потом им Сулейман наверняка скучать не даст.
Пири-реис грабит побережье — и персов в Бенгалии, и чосонцев в Малакке, и дайвьетцев в Мьянме и Кампучии. Грабил, грабит и будет грабить, ему сезон дождей не помеха. Пири-реис копит на новые корабли, которые продолжает поднимать в Персидском заливе вице-адмирал Апату Вуиса.
В июне, Империи Чосон и Дайвьет согласились на условия мира Сулеймана Великолепного, с выплатой по десять тонн золота в качестве контрибуции, но султан снова изменил свои условия — слишком долго думали. Теперь он золота требовал всего по пять тонн, и по три «винджаммера» с каждого.
Император Дайвьета, Ле Чанг-тонг согласился первым, почти сразу. Флот у него самый маленький, всё равно никому не противник, а императорскую яхту отдавать не придётся, она в этом флоте четвёртая. Через пару недель раздумий, согласился и император Чосона, Чунджон Накчхон. Лучше потерять три корабле уплатой за мир, чем все тринадцать в сражении с неугомонным Пири-реисом. А сражение скоро пришлось бы давать, армия в Малакке нуждается в снабжении. Не спокойно у чосонцев в Малакке, полуостров они завоевали, а покорить население так и не успели, так что никаких от этого владения доходов не поступает, одни расходы, да ещё и берега постоянно грабят османы. В общем, договорились. У Пири-реиса теперь более чем двукратное превосходство в силах, так что надежды персов на паритет после покупки «утопленников» теперь тщетны, столько мы не поднимем.
Савелий поздравил коллег с заключением справедливого и почётного мира и пригласил императоров Ле Чанг-тонга и Чунджона Накчхона в Тауантинсуйу, обсудить их участие в общем банке и общей валюте, мирное развитие экономики с помощью железных дорог и вместе посмотреть Олимпиаду — это самое главное. Железная дорога от Сан-Франциско до Тауантинсуйу домчит вас литерным за четверо суток, так что успеете. Заодно и оцените. Согласились, конечно, и даже с благодарностью.
Из войны Чосон и Дайвьет вышли хоть и со штрафом, но всё равно с большой прибылью. Чосон теперь владеет всей Маньчжурией, включая Ляодунский полуостров, и полуостровом Малакка; а Дайвьет Лаосом, Кампучией, восточными провинциями Аркана (Мьянмы) и Аютии (Таиланда). Настоящие Империи, пусть и небольшие, по сравнению с остальными пятью. Небольшие, а потому им придётся развиваться опережающим темпом, чтобы не стать слишком лёгкой добычей, когда очередь дойдёт до них. А дойдёт? Когда-нибудь обязательно. Или всё-таки возможно мирное объединение человечества?
С девятого по двадцатое августа 1544 года, прошли первые в этой новейшей истории Летние Олимпийские Игры. На открытии присутствовали три императора, четыре бывших правящих монарха, шесть вице-императоров, два канцлера, два великих визиря и пятьдесят тысяч болельщиков — полный стадион. Каждый шестой житель столицы Империи Инков сидел на трибуне Олимпийского стадиона. Хотя нет, из других городов зрителей тоже было много, тысяч пятнадцать точно, так что каждый восьмой.
Восемнадцать кинокамер снимают церемонию открытия с разных точек, потом смонтируем фильм, или даже несколько, на любые фильмы большой спрос, а в этом «в ролях» такие люди… Да в каких ролях…
Императрица София Васильевна в брючном костюме стиля милитари выиграла соревнования по стрельбе из малокалиберного пистолета. Единственная женщина участница Олимпиады стала первой олимпийской чемпионкой новейшей истории. А потом Софья ответила на вопросы на пресс-конференции под кинокамеры. Хорошо ответила, с юмором, особенно на вопросы про костюм. Василий Иванович смеялся, да и Мария Генриховна подхихикивала.
Свой титул завоевал и Савелий, выиграв соревнования в конкуре. В общем зачёте первенствовала Северная Инка, но комплектов медалей разыгрывалось много, шестьдесят два в пятнадцати видах спорта: лёгкой атлетике, гребле, борьбе, боксе, плавании, тяжелой атлетике, стрельбе, велоспорте, парусном спорте, фехтовании, стрельбе из лука, конном спорте, баскетболе, волейболе и теннисе; так что хоть по одной победе, но досталось всем, без исключения.
В теннисный турнир заявились все высокие гости, в том числе императрица Софья, императоры Чосона и Дайвьета. Игра эта нынче самая модная в высшем обществе, так что умели в неё играть все, хоть и в разной степени мастерства. Теннисный турнир выиграл Жуан Ависский, герцог Большого Порту, Большого Лиссабона и Бом Байи, что неудивительно. Он тренируется каждый погожий день, а остальные поигрывают от случая к случаю. В финале, бывший король Португалии обыграл своего постоянного спарринг-партнёра, Филиппа Парацельса фон Гогенгейм, барона де Агонда. А Савелий выбил из турнира Софью, в нелёгкой семейной борьбе. Спортивная девушка императрица, непростой соперник.
Олимпиада удалась, идея, что называется, зашла, следующие Игры 1548 года в Лондоне организовать будет гораздо легче, а потом ещё парочка, и Империи уже начнут конкурировать за право провести у себя Олимпиаду, или другой крупный международный турнир. Людям нужны зрелища, это их физиологическая потребность, а спорт — зрелище очень интересное. Не менее интересное, чем античные гладиаторские бои, или христианские аутодафе, так любимые народом в своё время.
Коллегам императорам и великим визирям, Савелий рассказал о планах построить ещё четыре дворца первой линии, под резиденции Империям: Османской, Персидской, Чосону и Дайвьету, на насыпном острове напротив «Domus Solis». Показал эскизы графов-творцов. Попросил прислать самых лучших архитекторов и мастеров-отделочников-оформителей, пообещав всё построить за собственный счёт. От халявы, коллеги и их великие визири отказались, пообещали собрать лучших мастеров и оплатить строительство. Вы только остров насыпьте и об остальном не беспокойтесь, мы и дворцы построим, и мосты, и набережные и парки сами посадим.
От долевого участия в капитале общего банка и общей валютной системе все они вежливо отказались.
«Спасибо, но печатать бумажные деньги мы и сами сможем».
Печатать, конечно, сможете, кто-бы спорил… Ладно, дело ваше, попробуйте сами, мы не настаиваем.
Зато в железных дорогах все были заинтересованы точно так-же так же единодушно. Дороги нужны, но их ведь мало построить, по ним ведь потом ещё и возить нужно, а где специалистов для этого взять? Концессия с Орденом Священного Препуция? А что такое концессия? Очень интересно… И что, даже дорогу Стамбул — Дамаск заказать можно, с мостом через Босфор? Да понятно, что очень дорого, но в принципе можно?
В принципе возможно всё, даже конструкция из нержавейки и отделка моста через Босфор золотом и драгоценными камнями, но это в принципе, а в реальности у вас на это денег нет. Ваши «бумажки» мы принимать не будем, всё придётся оплачивать в наших «чалько», или золотом по шестнадцать грамм за сотню. В сотне четырнадцать? Так это в монете, а монета, она сама по себе ценность немалая. Попробуйте, сделайте такую-же, с никелевым ободом, сами поймёте, что ценность монеты не только в золоте по весу.
Вот если бы вы в наш банк дольщиками зашли, эмиссию бы вам засчитали по пятнадцать за сотню, а на вольном выпасе по шестнадцать, для начала. А потом мы начнём публичную торговлю золотом и узнаем его истинную цену в «чалько». В «винджаммерах» мы рынок здорово недооценивали, а в золоте, не исключено, что его сильно переоцениваете вы. Нет такого спроса на золото, как вы надеетесь.
Договорились начать с малого, с оценки стоимости грузопотоков, оценки, в том числе и полезности дорог в перспективе, а не пока идёт война. Война закончится, в море выйдут торговцы на самом дешёвом морском транспорте, и военная железная дорога станет убыточной. Обеспечьте возможность спокойной работы монахам-железнодорожникам-экономистам Ордена Священного Препуция, а они вам предложат коммерчески интересные для концессии направления. Нужны ли вам такие дороги — решать будете сами. Заказать некоммерческую дорогу? Всё можно, если золота хватит, все контракты оговаривайте с магистром Ордена, он и наши интересы учтёт, мы ему доверяем, Орден — партнёр надёжный.
В сентябре 1544 года, в Гонолулу зашли на бункеровку шесть «винджаммеров» Персидской Империи. Ушли они из Банг Макока в полной тайне и в Гонолулу свалились как снег на голову, береговая батарея чуть не шарахнула на поражение по агрессору, но обошлось.
Из Гонолулу, персы шифром доложились начальству и получили ответную передачу.
Они шли в Европу! В Европу, вокруг мыса Горн! Персидская Империя планирует получить выход в Средиземное море в самой ближайшей перспективе. Шейх Ахмад аль-Казим уже проводит передислокацию своей четырёхсоттысячной армии на северо-запад Империи, в Тебриз и Урмию, где уже накоплены запасы боеприпасов и продовольствия. Ахмад аль-Казим снова пошёл туда, где нет султана Сулеймана Великолепного, а свои южные рубежи подкрепил только пятидесятитысячным корпусом.
Брат-Сулейман уже собрал на юге Индии сто восемьдесят тысяч отборного расово-османского войска и сто двадцать расово-неполноценных индийских мусульман, а противостоит ему теперь тоже трёхсоттысячная армия, по макушки вкопанная в три ряда траншей, с ходами сообщения, прикрытая батареями на закрытых позициях, корректируемых наблюдателями по проводному телефону. Сосредоточенным применением сил, такой фронт прорвать можно, всё возможно, если сильно постараться, но как дальше снабжать эту армию прорыва, прорвавшуюся на вражескую территорию? Прорванные фланги сомкнутся за спиной и вуаля. Безумству храбрых — братские могилы неизвестного солдата.
В общем, эскадра персов идёт в беззащитное Средиземное море, четырёхсоттысячная армия шейха Ахмада аль-Казима готовится к прорыву в Средиземноморье по суше, а Сулейман Великолепный сидит в позиционном тупике на юге Индии. Тупике, всё продолжающем пополняться бойцами с обеих сторон. К султану всё также направляется большинство новых сформированных в Османской Империи частей, а персы начали передислокацию на юг пятидесятитысячного корпуса своей восточной армии. Восток успокаивается, воинские контингенты там теперь сокращают все — и персы, и Дайвьет, и Чосон в Малакке.
Они даже совместный проект обдумывают — судоходный канал через перешеек Малаккского полуострова, на персидско-чосонской границе. Интересный проект, многообещающий с коммерческой точки зрения, почти на тысячу километров сократит путь из Индийского в Тихий океан. Интересно, почему в той исторической реальности такой канал не построили?
Генрих Первый д'Альбре покоряет Тибет и Уйгурию. Именно покоряет, а не завоёвывает, воевать с ним там никто не хочет, поэтому аннексия западных регионов проходит быстро. Передовые части армии китайской Империи д'Альбре уже вышли на восточную границу персидской Средней Азии. Друг Энрике ищет оптимальный маршрут для постройки железной дороги Нанкин — Кёльн, а оптимальный проходит как раз через Среднюю Азию — это древний Великий шёлковый путь.
Генрих в своём праве. Никаких договоров о разделе сфер влияния, он с персами не заключал и не собирается. Сразу он войну, конечно, не начнёт, нет у него на востоке сил для большой войны, но готовиться к ней теперь будет точно.
К концу сентября 1544 года, османы подавили восстание в Восточной Германии и Баварии. Очень жестоко подавили, особенно лютовали, потерявшие свои табуны и стада, казахи. В Русскую Империю и Западную Германию беженцы прибывают тысячами каждый день. Прибывают потерявшие всё «гастарбайтеры», готовые ударно трудиться за еду и место для ночлега в тепле. Великое переселение народов продолжается, на опустевшие земли приходят мусульмане из Анатолии, Аравии и прочего Ближнего Востока.
Беженцы сейчас вовсе не бедствие, а совсем даже наоборот — колоссальная поддержка бурно развивающейся экономики. И не только экономики. В западногерманскую Франконию отступили, недобитые казахами, ногаями и крымчаками, повстанцы. Шестьдесят тысяч, приличный армейский корпус, собранный в основном из неженатой молодёжи, во главе с очень талантливым организатором, бывшим бюргером города Магдебурга, Йоханом Рудерманном. Именно он координировал действия повстанцев, превратил толпу в подобие армии и даже брал с ней родной Магдебург, а после вывел своё войско к Франкфурту.
Теперь этот корпус ждёт славная служба в китайской Империи д'Альбре, женитьба на китаянках и участие в образовании нового восточного этноса — евроазиатов; а Йохана Рудерманна владение и титул китайского герцога, или графа.
Был ли у этого восстания шанс? Был. Расчёт строился на распространение мятежа в Богемию, Остмарк и Венгрию, но там османские крымчаки и ногаи сработали на опережение. Они уже опытные, всяких бунтов повидали-подавили, да и христиане там теперь не в таком подавляющем большинстве.
В середине ноября 1544 года, Персидская эскадра Средиземного моря бункеровалась уже в Монтевидео, а двадцать шестого ноября, четырёхсоттысячная армия шейха Ахмада аль-Казима начала наступление в юго-восточной Анатолии, направлением на Газиантеп.
Османы, что называется, «прохлопали ушами» и попали в очень интересную ситуацию. Половина их военных сил на юге Индии, четверть в Месопотамии и на оккупированной территории юго-западного Ирана, а ещё четверть тонким слоем размазана по гарнизонам Европы, Ближнего Востока и Египта. Очень тонким слоем, соскребать оттуда уже нечего.
Если персам удастся вклиниться до Искендеруна и закрепиться на этой линии, а всё идёт именно к этому, Османская Империя окажется разрезанной на две части, с практически беззащитным западом. С беззащитной столицей Стамбулом-Константинополем. И доставка войск морем теперь будет для них сильно осложнена, присутствием персидской эскадры из шести «винджаммеров». Небольшой эскадры, но у османов в регионе и этого нет, все их военно-морские силы далеко-далеко на востоке, в Индийском океане.
Красиво! Пусть шейх Ахмад аль-Казим и уступает Сулейману Великолепному талантом полководца-тактика, но стратег он непревзойдённый. Он бьёт только туда, и очень чувствительно бьёт, где нет гениального султана. Бьёт только туда, где его вообще никто не ждёт. От Газиантепа ему откроются пути на Дамаск и Анкару, которые османам нечем защищать. Персы свой Иран тоже ничем не защищают, но это совсем другое дело, в Иране на джихад против еретиков-суннитов встало всё население от мала до велика, а кто встанет в Леванте и Анатолии? Единицы буйных сумасшедших.
И ведь ненамного больше у персов армия, около миллиона, против, примерно, восьмисот тысяч, зато она более валентна. Персам нет нужды держать такие большие гарнизоны, как османам в Европе. Даже в их части Индии и Индокитая относительный порядок поддерживается малыми силами, при полной поддержке местных мусульман, а вот османы в своей Европе сидят только на штыках, да и в Египте далеко не всё спокойно. Действительно спокойными у них были только Анатолия и Левант, куда и вторгся блистательный шейх Ахмад аль-Казим.
Искендерун персы заняли двадцать первого декабря 1544 года, а семнадцатого января 1545-го, разгромили под Алеппо, снятую с позиций под Багдадом, Эль-Кутом и Баакубой, и брошенную на прорыв в Анатолию, сто пятидесятитысячную армию Дамат Рустем-паши. В топку брошенную. В отчаянии, в надежде на Чудо, против более чем вдвое превосходящих сил. На позициях под Багдадом, в мощных укрепрайонах, эта армия могла сдерживать персов очень долго, если не бесконечно долго, но ей пришлось оставить отличные позиции и сломя голову броситься в безнадёжную атаку. Результат закономерен. Дамат Рустем-паша безвозвратно потерял шестьдесят тысяч и почти всю артиллерию, а его укрепрайоны в Месопотамии полностью утратили своё значение. К Багдаду персы теперь если и пойдут, то точно не с востока и не с севера, откуда их ждали и к чему готовились, а с запада, от Дамаска.
Если пойдут, ага. У шейха Ахмада аль-Казима есть ходы поинтереснее. Не зря ведь он затребовал в Средиземное море флот, способный прикрыть десант. Гарантированно прикрыть где угодно, даже в Босфоре, который и на плоту форсировать можно. Шах султану Сулейману Великолепному, который уже мчится спасать Стамбул. Спасёт ли он его без брошенных в Индии армии и флота — большой вопрос. Ах да, про флот то ведь он ещё не знает и узнает только после прохождения персами Италии. Вот уж блокбастер, так блокбастер, триллер, так триллер.
Между тем, Савелий и Софья провели карнавальный двухнедельник в Маракайбо, открыв своим перелётом, первую в этой исторической реальности, коммерческую авиалинию: Тауантинсуйу — Атланта — Гавана — Маракайбо. Летели пассажирами первого коммерческого рейса. С рекламными, разумеется, целями. Богатых людей в Империи очень много. Дали о себе знать хорошие стартовые условия — первым ведь поселенцам выделялось по сто гектаров земли, да какой земли, сухая палка прорасти может. И приехали они не пустыми, в отличие от поздних беженцев от войны, некоторые привезли достаточно солидные капитальцы.
Лавинообразный рост спроса на какао, кофе, сахар и сок гевеи на первом этапе, а потом и на всё остальное, когда в Европе перестали пахать и сеять, потому что из-за войны урожай всё равно будет не собрать, сверхприбыльным стало любое сельскохозяйственное производство, все излишки перепроизводства охотно скупала Французская Империя. Потом османы вырубили французские виноградники, озолотились уже имперские виноделы (расовые французы, в основном) в Калифорнии, Чили и Аргентине.
Рост в сельскохозяйственной отрасли очень бурный (по двадцать процентов) уже устойчивый на протяжении четверти века, породил в Империи очень богатый средний класс.
Не удивительно, ведь добровольно, не вынуждено, в Новый Свет переселялись самые предприимчивые. Они не сидели на деньгах, а развивали бизнес, причём, продвинутый бизнес, с торговыми марками и рекламой. И в Европе, и в Азии. Точки реализации сдвинулись на территории покупателей. Такие люди очень подвижны, время экономят как бесценный ресурс, так что время коммерческой авиации пришло и пока это имперская монополия, как и железные дороги, связь и банки.
Вся остальная коммерческая деятельность разрешена частным предпринимателям, при покупке соответствующей лицензии, конечно. Без лицензий никак нельзя, они ведь будут в производстве пользоваться имперской интеллектуальной собственностью, а это стоит и стоит очень немало. Хочешь бизнес совсем без лицензии? Придумай что-нибудь своё, например антигравитатор, или установку искусственного фотосинтеза. Тогда уже Империя у тебя лицензию купит, всё честно.
В Маракайбо провели реорганизацию корпорации Орден Священного Препуция. Реорганизацию провели Папа Игнатий Первый и магистр, имперский герцог Рима и Мальты, кардинал Фёдор Курбский. Целибат для братьев Ордена теперь дело добровольное. Господь велел плодиться и размножаться, стремление оставить потомство для нормальных здоровых людей очень естественное, так что теперь «чёрное монашество» дело сугубо добровольное. Никто никого попрекать не должен, все мы братья. Папа Игнатий Первый покаялся в грехе внебрачной связи, признал некую Сусанну де Санос своей законной супругой, а её тринадцатилетнего сына Педро своим, Педро де Лойола. Никакого шока это не вызвало, признанный сын имелся и у почти святого Папы Климента, только что жену он законной не признал, а теперь уже поздно, скончалась.
Такая реорганизация назрела давно. Какой может быть целибат у специалистов-связистов, в том числе радиоразведчиков? Они и вид делать не пытались, тем более что большая половина из них язычники. А куда без специалистов? На вольные хлеба, товариществом богомольцев? На милостыню существовать? В тёмных кельях без электричества?
Сами-то монахи могли только принеси-подай и пыль протри. Да и того больше. В монастырях в мусульманских и языческих Империях в личном составе монастырей только аббат и викарий кадровые орденские, остальные специалисты. В общем, назрело. Целибат признали таким-же перегибом, как обязательную церковную десятину, или торговлю индульгенциями. Сам Христос ничего такого не проповедовал, всё это поздние выдумки. Ошибки, или даже того похуже, не исключается и злонамеренное вредительство.
Магистр Фёдор Курбский запросил у Савелия разрешения жениться на дочери сэра Томаса Мора Елизавете. Запросил как у главы семьи, Елизавета ведь племянница. Сэр Тамас даёт за дочерью графство Пуату. Шикарное приданное, совет да любовь.
Сусанна де Санос, супруга Папы Игнатия, стала владетельной имперской графиней Бизерта. Владением в Северном Тунисе, с немаленьким (сто тысяч населения) городом и портом в Средиземном море. Игнатий де Лойола заслужил большего, но не всё сразу. Педро де Лойола определили на учёбу в Лиму. В самый первый университет Империи Инков, нашу кузницу кадров.
В феврале обозначил свои намерения шейх Ахмад аль-Казим. Для османов обозначил, нам радиоразведка все персидские планы вскрывает практически онлайн. Персы идут на Стамбул-Константинополь двухсотпятидесятитысячной армией, идут через Адану, Конью и Анкару. Персы идут по османской метрополии к османской столице, а османская армия бездействует на юге Индии. Не совсем бездействует, передислокация уже началась, но с юга Индии до Стамбула очень далеко, а шейх Ахмад аль-Казим умеет наступать очень быстро, в Аркане он это продемонстрировал.
Сразу после отбытия султана Сулеймана Первого из Индии, персы начали перебросу пятидесятитысячного корпуса на усиление своих позиций в Леванте. Идти до новых позиций им и ближе, и удобнее, османам придется преодолеть комбинированный сухопутно-морской маршрут, персы за это время уже построят линию обороны не хуже, чем в Индии. Да и разграбить всё успеют. Весь Левант, всю Анатолию, всё, что нажито трудом нескольких поколений, ведь полтора века не было войн в этих землях, накопился жирок приличным слоем.
Сулейман Великолепный уже в Бейруте, собирается идти в Стамбул морем на каком-то деревянном галеоне. Успеет, или нет? Эскадра персов уже прошла Гибралтар и тоже направляется прямиком в Стамбул.
Четырнадцатого марта 1545 года Микеланджело Буонарроти, граф Арубы и Кюрасао закончил ваять мраморную статую Эль Чоло для императорского дворца «Domus Solis». С неё будет снята масштабированная копия для монумента в Нью-Йорке и несколько для памятников. Шаман заслуживает увековечивания своей памяти в этой исторической реальности и памятника в каждом городе Империи. Не все они станут копиями этой статуи Микеланджело, работают и остальные творцы, но эта получилась уж очень хорошо. Эль Чоло вышел реально как живой.
В Стамбул Сулейман вернуться успел, в свою столицу он прибыл двадцать первого марта, уже имея сведения о прохождении эскадрой персов Афин. Беззащитные Афины персы трогать не стали, тихо прошли мимо, но османских торговцев в этих водах ходило очень много, нашлись и бывшие военные моряки, они и доложили: «Идут к Стамбулу, готовьтесь».
Идут и по суше, и по морю, а в гарнизоне Стамбула всего тридцать тысяч человек. Ещё десять в Эдирне. Всё выскребли в проклятую Индию, всё до самого дна.
Драться и погибнуть на развалинах, или отступать в Европу? А куда в Европу? В Салоники, или сразу в Тулузу? Шейх Ахмад аль-Казим уже подходит к Анкаре, которую защищают всего десять тысяч человек. На два дня работы, много на три. Города метрополии к обороне никто не готовил, оборона у них самая архаично средневековая, от взбунтовавшихся крестьян отбиться можно, а вот от современной армии с современной артиллерией увы и ах. За счёт доблести и массового героизма можно задержать армию персов на пару дней, не более того.
Двадцать восьмого марта 1545 года, султан Сулейман Первый распорядился перенести столицу Османской Империи в Загреб и немедленно начать эвакуацию всех ценностей из Стамбула. За такой срок все ценности из полумиллионного города вывезти, конечно, нереально даже по железной дороге, не то, что лошадиной тягой, но хоть казну забрать успеет, будет на что новых солдатиков вооружать.
Третьего апреля 1545 года, в столице Империи Инков дали старт первому автопробегу-ралли Тауантинсуйу — Сент-Луис — Хьюстон. «Большие гонки» на серийных внедорожниках «Тойота Русь». Пока малосерийных автомобилей, только для армии, но уже не ручной сборки.
Автомобиль делали долго, дольше чем самолёт, но получилось действительно хорошо. Похоже на ранний, действительно вездеходный «Лендровер», с кенгурятником, мощной лебёдкой и багажником на крыше. Было куда загрузить топливо, расходники, самые ходовые запчасти, палатки, жратву и всякое такое. Мотелей и «Макдональдсов» по пути не ожидается, пополнить запас всякого такого можно будет только один раз — в Сент-Луисе.
Разумеется, Савелий участвовал ралли-автопробеге под номером один, штурманом в его экипаже была императрица Софья. Под номером два, заявились тесть с тёщей, Василий Иванович и Мария Генриховна. Третьим номером стал вице-император, имперский наместник Северной Инки, Нууно Вимка, со своей супругой-штурманом. Никто из них не собирался гнать за победой, здесь будет вполне достаточно одного участия. Участия в автопробеге и съёмках фильма «Большие гонки».
«Большие гонки» финишировали в Хьюстоне одиннадцатого апреля, победу одержал экипаж первой заводской команды «Тойота», два паренька из банды императора Ивана Васильевича.
Савелий с Софьей, Василий Иванович с Марией Генриховной и Нууно Вимка с супругой финишировали вместе, колонной, шестыми, седьмыми и восьмыми. Отлично провели время. Гостили у индейских вождей, воскуривали трубки, жарили на кострах шашлыки и кипятили воду для чая из коки. Даже посуду сами свою мыли. Романтика…
Девятнадцатого апреля 1545 года, шейх Ахмад аль-Казим вышел к Азиатскому берегу Босфора, в котором уже хозяйничала персидская эскадра. Сулейман Великолепный в этот момент находился в Стамбуле, руководил эвакуацией и собирался отступить из города последним. Но отступать ему не пришлось.
Двадцать второго апреля, все получили новость, что шестидесятитысячный армейский корпус китайской Империи д'Альбре, во главе с самим императором Генрихом Первым, вторгся в самое северное владение Персидской Империи, провинцию-сатрапию Моголистан[56] и захватил Кашгар. Точнее, занял Кашгар без боя, в городе никто не захотел умирать за чужого для всех персидского императора из далёкого Мешхеда.
Уже подготовленный десант на Европейский берег Босфора, шейху Ахмаду аль-Казиму пришлось отложить до выяснения обстоятельств. Послы Империи д'Альбре в Сингапуре и королевства Западной Германии в Гранаде сами ничего не знали и объяснить, соответственно, не могли.
Разъяснение этого хода от императора Генриха Первого д'Альбре, персы получили только шестого июня, когда друг Энрике вернулся в Дихуа[57]. Войну Персидской Империи он не объявил и военных действий не начал, просто восстановил законный имперский порядок на имперской территории бывшего улуса Чагатая. На персидскую Среднюю Азию он не претендует, но весь Моголистан он считает своим законным владением, когда-то незаконно отторгнутым у Империи ордой дикарей кочевников. Не согласны? Считаете себя законными наследниками Орды и готовы отвечать за все её прошлые выходки?
Моголистан — самая далёкая и бедная провинция-сатрапия Персидской Империи, да и то считалась она таковой только формально, там даже не размещались персидские гарнизоны, поэтому объявлять из-за неё войну китайской Империи д'Альбре персы не стали, но времени они потеряли много. Пока определили и согласовали границу между персидской Средней Азией и китайским Моголистаном, пока заключили соответствующие договоры, прошло полтора месяца.
Сулейман Великолепный этого времени не потерял. Стамбульский гарнизон увеличился до ста двадцати тысяч, за счёт мобильных драгунских корпусов ногаев, крымчаков и казахов, все ценности из фронтовой османской столицы уже отправили в Загреб, а сам город превратился в один огромный укрепрайон. В новых условиях, от десанта в Стамбул, шейх Ахмад аль-Казим отказался.
Остаток лета и начало осени 1545 года, персы грабили Анатолию и Левант и укрепляли оборону «средиземноморского языка», который в восточном основании расширился от Вана на севере, до Мосула и Эрибиля на юге, сужался к западу до сотни километров между Газиантепом и Алеппо и дотягивался до Мерсина через Адану.
Свою столицу Сулейману отстоять удалось, но положение у него сейчас всё равно очень незавидное. «Средиземноморский язык» персов дотянулся до Кипра, и теперь снабжению западной армии шейха Ахмада аль-Казима, через Мерсин и Искендерун, не помешает даже возвращение в Средиземное море превосходящих сил османского военного флота. Слишком близко теперь Кипр к персам и слишком далеко от оставшихся у османов флотских баз в Измире и Александрии. И «язык» этот будет оборонять уже полумиллионная армия ветеранов-победителей, вкопанная в землю на самых удобных и выгодных позициях.
Полного успеха западной кампании, персы, из-за действий Генриха д'Альбре в Моголистане, не добились, но и неполный получился очень впечатляющим. Особенно в плане финансов. Когда теперь Сулейману удастся собрать налоги с ограбленных Леванта и Анатолии — большой вопрос, а ведь это были самые богатые регионы Османской Империи.
Только на ликвидацию прорыва персов в Средиземное море, теперь понадобится миллионная армия, а ведь нужно ещё держать позиции в юго-западной Индии и на линии Басра — Шираз — Бендер-Аббас. Только на это нужно ещё полмиллиона бойцов, минимум. Теперь это точно нереально. Осознаёт ли это брат-Сулейман? Понимает ли, что, пытаясь вырвать у персов «средиземноморский язык» военной силой, он сильно рискует потерять вообще всё?
Брат-Сулейман, к счастью, это уже понимал, поэтому предложение Савелия о посредничестве в мирных переговорах принял с благодарностью. Не отказался от переговоров и император Персии, Тахмасп Первый.
Первого октября 1545 года, на всех фронтах османо-персидской войны было объявлено перемирие на полгода. Кроме прекращения военных действий, сторонам запрещалась передислокация крупных воинских соединений и военных флотов. Под гарантии Империи Инков, война встала на паузу в этой позиции. Если договориться не сможете, продолжите воевать с исходных, но хоть попытаться то стоит.
Мирные переговоры на высшем уровне начались в Маракайбо первого декабря 1545 года. Начались они с выдвижения персами заведомо неприемлемых условий: полный уход османов из Индии, возвращение Шираза и Бендер-Аббаса (с островом Кешм) в Иране; Кувейта, Омана, Йемена и прочих эмиратов юго-востока Аравии; передача семи османских «винджаммеров» флоту Персии и контрибуция с репарациями в сто тонн золота. И всё это в обмен на «средиземноморский язык», без Вана и Эрбиля.
На этом фоне, требование беспрепятственного прохождения персидских торговцев через Босфор и Дарданеллы, из кавказских черноморских портов и обратно; а также свободный доступ паломников-шиитов в Мекку, Медину и Иерусалим, с правом строить там свои шиитские мечети и свои расово-персидские мадафы для приёма этих самых паломников — уже сущие мелочи, хотя и это требование полностью невыполнимо. Частично — может быть, но полностью — точно нет.
Подыграл Сулейману, прибывший в Маракайбо семнадцатого декабря, император и король Генрих Первый д'Альбре. Друг Энрике прибыл не на переговоры, а на свадьбу своей дочери Жанны и русского императора Ивана Первого, но присутствие такой фигуры игнорировать было просто невозможно. Генриха привлекли к переговорам по всеобщему согласию, а он сходу заявил, что условия персов грабительские, такие условия могут выдвигать победители побеждённым, а Сулейман в этой войне ещё не проиграл ни одной битвы. Китайская Империя д'Альбре с Персидской Империей договор о добрососедстве заключила, а вот королевство Западная Германия от любых обязательств свободно, и это нужно учитывать. У османов запросто может появиться союзник, если персы продолжат вести себя так же нагло.
Двадцать первого декабря, к переговорам подключился император Иван Первый, а с двадцать третьего, мирные переговоры Османской и Персидской Империи шли уже в глобальном формате, с участием всех семи императоров. Все прибыли на свадьбу русского императора и наследницы Генриха д'Альбре, Жанны. Никто не уклонился, никто не пренебрёг.
Савелий занял полностью нейтральную позицию, а все остальные склонялись на сторону османов. Условия мирного договора ведь и правда предложены грабительские. Так нельзя, это несправедливо. Генрих д'Альбре был уже совсем не прочь вмешаться в эту войну, хоть бы и на том-же Кавказе; а остальные просто морально осуждали персидскую жадность.
На карнавальный двухнедельник в Маракайбо общие переговоры прервали, но консультации в различных форматах проводить продолжили — персы начали потихоньку сдавать позиции и снижать свои требования. Это нормально, для того они и затребовали столько в самом начале, чтобы идти на уступки.
Рождество, Новый год, свадьба Ивана и Жанны, Крещение. Перелёт всей большой компанией в Тауантинсуйу. Продолжение переговоров в столице Империи Инков. Персы сдавали свои позиции неторопливо, отчаянно торгуясь за каждый метр, но это уже был ритуал сохранения лица, чтобы уступки не выглядели сделанными под принуждением. К февралю 1546 года, надежда на заключение мира уже перестала быть робкой и приобрела уверенность.
А раз скоро мир, то почему-бы сразу не обсудить и мирное развитие? Привлекли магистра Ордена Священного Препуция, имперского герцога Рима и Мальты, графа Пуату, кардинала Фёдора Курбского. Орден уже был технически готов взяться за железнодорожные концессии и в Османской Империи, и в Персидской, и в Чосоне, и в Дайвьете, но отдельные дороги в разных империях оказывались коммерчески не слишком интересными. Другое дело, например, дорога Каир — Иерусалим — Дамаск — Багдад — Эсфахан — Мешхед, которая свяжет производителей зерна в Египте и Месопотамии и основными потребителями в Иране и Туркмении. Такое было бы выгодно и османам, и персам, и Ордену, и, стоящей за Орденом, Империи Инков; но для этого нужен мир надолго, лет на двадцать, как минимум, чтобы не только окупить вложения, но и заработать успеть. Мир становился всё более привлекательным, персы уступали всё быстрее, и наконец это случилось.
Мирный договор между Османской и Персидской Империями был подписан тридцатого марта 1546 года, за сутки до окончания перемирия. Похоже, персы именно к этому сроку и тянули. Османы сохранили за собой южную Индию до широты Гоа — бывшие владения Империи Тамилов; сохранили всю Аравию, весь свой военный флот и все деньги; в качестве компенсации персы отставили себе Эрбиль, Мосул и Ван.
Доступ к мусульманским святыням шиитам предоставили, но без права возводить шиитские мечети и собственные мадафы. В Мекке и Медине все мусульмане братья и не нужно усугублять отношения поселениями враждующих диаспор. Совершил хадж, приобщился благодати — давай, до свидания, езжай домой — чемодан, верблюд, караван.
Пропуск персидским торговцам через османские проливы тоже предоставили, так что выход в Средиземное море персы всё-таки сохранили, пусть и с Кавказа. Будет у них теперь интерес в строительстве Кавказской железной дороги, торговый маршрут ожидается очень оживлённый. Пусть морской транспорт и дёшев, но торговля с Европой вокруг Африки — это ещё и длительное, до полугода, время, на которое тормозится оборот капитала.
Железную дорогу Каир — Мешхед, решили начать строить уже в следующем, 1547-м, году, а пока накапливать материалы. Весь возврат «рельсового займа» Русского царства и королевства Западная Германия теперь пойдёт в этот проект. Да и не только возврат, одного его не хватит, рельсов понадобится много, на этом заработают и Белгород, и Дортмунд. В этой, «Османо-Персидской» железнодорожной концессии, Орден Священного Препуция получил долю в пятьдесят процентов, а Сулейман и Тахмасп по двадцать пять.
От общего банка и общей валюты все снова отказались, но это даже к лучшему. Обозначились два круга — свой близкий родственный и партнёрский. Свои на партнёрах должны зарабатывать — это правильно, это справедливо. Всё равно без «чалько» теперь никто не обойдётся, резервные фонды понадобятся всем, одним наличным золотом стабильность валюты не обеспечишь.
В начале апреля 1546 года, коллеги-императоры отправили работать своих канцлеров, великих визирей и премьер-министров, а сами остались погостить ещё. Погостить, поучиться пилотированию самолётов и управлению автомобилями. Автомобили «Тойота Русь» и самолёты «Боинг Ворон» Савелий подарил всем, но сразу с условием, что управлять ими коллеги-императоры научатся сами. Идея этой акции простая — если автомобили и самолёты понравятся, а они не могут не понравиться, умным людям-монархам, то это станет самой лучшей рекламой из всех возможных. Снимем об этом один полнометражный документальный рекламный фильм, и покатим его по всему миру. Ещё и денег на этой рекламе обязательно заработаем. Много заработаем — ведь в главных ролях снимаются такие люди…
В июне, на Олимпийском стадионе Тауантинсуйу, прошёл первый Чемпионат мира по футболу. Участие приняли двенадцать команд: Северная, Южная, Европейская и Африканская Инки; королевство Западная Германия; китайская Империя д'Альбре; Русская Империя; русское имперское владение Британия; Османская, Персидская, Чосонская и Дайвьетская Империи.
Четыре группы по три команды, победители групп встречались в полуфинале, а победители полуфиналов разыграли титул первого чемпиона. Очень неожиданно для Савелия, в финале сыграли Европейская Инка и Западная Германия, обыгравшие в полуфиналах Британию и Южную Инку. То есть, неожиданностью стала команда Западной Германии, основу которой составили баски и гасконцы из герцогства д'Альбре. Наши баски, не пригодившиеся Европейской Инке. Наши европейцы в финале победили пять-два, но, за проигравшую в полуфинале, Южную Инку, всё равно было обидно. Южная Инка ведь самая наша, наша историческая метрополия.
Остров в озере Сен-Клер уже обрёл очертания, через год можно будет начинать строительство. В этом мире не понадобится специальное здание ООН, или Лиги Наций, здесь всё будет решаться в дворцово-парковом комплексе Тауантинсуйу, где у каждого императора имеется собственная резиденция.
Разыграли участки на острове по жребию. Чосону достался северный, Дайвьету южный, а персы с османами стали соседями в центре острова. Теперь их соперничество продолжится в архитектуре, да и крайние им уступать не захотят. Красивым получится остров, судя по эскизам, очень красивым.
Разъезжаться начали в конце июня. Первым, двадцать седьмого, в столичном аэропорту, проводили в Челябинск Сулеймана Великолепного, в его владениях опять случился бунт, на этот раз в Италии. Бунт, как всегда, беспощадный, но на этот раз абсолютно бессмысленный. Теперь, когда вся почти восемьсоттысячная османская армия пребывает в праздном безделии, бунтовать — сущий идиотизм. До сего момента нетронутую Италию, теперь ожидает тщательная зачистка и заселение демобилизованными османскими ветеранами, а герцогство Рим очередной наплыв беженцев, переселенцев в Африку. Уже не в Магриб и даже не в Южную Африку, а на западный и восточный берега.
Двадцать восьмого, в Сан-Франциско уехали императоры Чосона, Чунджон Накчхон, и Дайвьета, Ле Чанг-тонг. Этим торопиться некуда, поехали поездом, проводили их на Центральном вокзале столицы.
Император Иван Первый Рюрикович-Тюдор, его супруга, Жанна Рюрикович-д'Альбре, с уже заметным животом, и тёща, Маргарита Валуа, отбыли на «Грозном» от причала дворцово-паркового комплекса тридцатого июня. Следующим летом, брату-Ивану предстоит выход уже на Енисей, а районе тамошнего Красноярска, своё продвижение на восток, русский император считает главной задачей. Тем более, что уже сейчас ясно — Жанна Рюрикович-д'Альбре — единственная наследница владений своего великого отца. Перестали рождаться детишки от Генриха, теперь даже новый брак не поможет. «Накаркал» Эль Чоло…
Второго июля, поездом в Нью-Йорк, отбыл император Персии Тахмасп Первый. Уже зрелый правитель, победитель в великой войне. Войну с Сулейманом он выиграл, это несомненно, хоть де-юре она и закончилась вничью. Вничью она закончилась на западных и южных границах Персидской Империи, а вот восточные её границы теперь в Индокитае. И самое главное — Тахмасп очень молод, ему всего тридцать два, в то время как Сулейман в этом году разменяет полтинник. Двадцать лет мира, для Тахмаспа — время для подготовки к следующей войне, в то время как для Сулеймана Великолепного — это последние годы жизни. Последние годы, осложнённые тем обстоятельством, что сыновья у него остались только от наложниц, а значит, династическая свара после его смерти практически неизбежна.
Но всё начнётся только через двадцать лет, а пока «Эпоха Империй» вступила в фазу противостояния экономик и финансов. В эпоху бурного экономического развития.