В этот момент Снейдер услышал шум из той комнаты.
Он поднялся, выставил перед собой руку с пистолетом и носком ботинка осторожно толкнул дверь. Спальня. Рядом с кроватью горела лавовая красно-фиолетовая лампа, на балконе – наружное освещение. Ветер раскачивал занавеску перед открытой балконной дверью. Перед ней, спиной к Снейдеру, стоял Рудольф Хоровитц. В опущенной руке он держал оружие.
– Рудольф? Что?.. – Снейдер умолк.
Перед Хоровитцем, лицом к лицу, стоял Пит, одной ногой на балконе. Рядом вниз вела пожарная лестница.
«Одной ногой на свободе. Значит, вот почему ты вернулся в эту квартиру!»
Одной рукой Пит прижимал к горлу Хоровитца канцелярский нож, другой фиксировал его руку с пистолетом. Поэтому Хоровитц не двигался с места и стоял как вкопанный.
– Оружие не бросать! – шикнул Пит. – А теперь медленно разворачивайся.
Хоровитц начал поворачиваться.
Снейдер увидел кровоточащую рану Пита. Снова прицелился ему в плечо, потом в грудь. Это был удобный момент для выстрела. Но вместо того, чтобы нажать на спусковой крючок, он взглянул на Хоровитца. Тот уже развернулся и губами артикулировал одно слово: «Стреляй!»
Снейдер положил палец на спусковой крючок. Все еще подходящий момент.
Губы Хоровитца снова зашевелились: «Стреляй же!»
Снейдер хотел выстрелить, но медлил.
– Отец, я никогда не думал, что ты сможешь в меня выстрелить.
Перед глазами Снейдера всплыла картинка, как он ранил в шею пожилую женщину. Пулю из этого проклятого пистолета увело влево. Стоит ли рискнуть еще раз? Или его просто блокировала сама мысль – выстрелить в собственного сына? Уже, возможно, со смертельным исходом. С его рукой происходило то, чего никогда не случалось в подобной ситуации – она дрожала.
В следующий момент Пит полностью скрылся за Хоровитцем. Он нащупал пистолет Хоровитца и выхватил у него из руки.
Снейдер слишком долго ждал. Его пальцы с хрустом обхватили рукоятку «вальтера».
– Пит, это патовая ситуация. Сдайся!
Пит опустил канцелярский нож, но теперь прижал дуло пистолета Хоровитцу к спине.
– Это не патовая ситуация, отец. Что бы ты сейчас ни сделал, на что бы ни решился, – ты проиграешь.
От громкого выстрела Снейдер оцепенел. В голове пронеслись сотни мыслей, когда он увидел искаженное болью лицо Хоровитца, стиснутые зубы, как силой удара пули его отбросило вперед, и он ничком повалился на пол.
Хоровитц неподвижно лежал с кровавой раной в позвоночнике, а Пит снова целился в него. На этот раз выше, чтобы попасть в голову.
Лавовая лампа окрасила комнату в красные тона. Тут Снейдер нажал на спуск. Пуля вошла сыну в грудь и откинула его назад, на балконное ограждение рядом с пожарной лестницей. Пистолет выпал из руки и, звонко ударившись о металлический подкос, полетел вниз.
Снейдер опустился на колени рядом с Хоровитцем и ладонью зажал ему рану. Другой рукой вытащил телефон и нажал на кнопку повторного набора.
Одной машины скорой помощи им уже будет мало.
Часть восьмаяГайсберг
61
Холод иголками впивался Сабине в лицо, когда она бежала по тренировочным площадкам БКА. Лесная дорожка, словно змея, извивалась перед ней в лунном свете.
Здесь изгиб, вон там еще изгиб.
У Сабины закололо в боку. Все равно ее прежний тренер в академии гордился бы ею, потому что даже в своей лучшей физической форме она никогда не пробегала этот путь в таком темпе.
Тяжело дыша, она добралась до бунгало рядом с канатно-веревочной трассой. Дом семьи Хесс тонул в темноте. Черт! Автоматическое наружное освещение почему-то не горело. К тому же не было и охранника, который обычно дежурил перед домом. Плохой знак.
Сабина пробежала по засыпанной еловыми иголками дорожке к террасной двери и остановилась под козырьком, переводя дыхание. Вытерла испарину со лба. По спине тоже стекала тонкая струйка пота. Лишь сейчас она почувствовала, как мерзнет на ветру.
Инстинктивно она потянулась к поясу. Кобуры нет! Ее служебный пистолет остался висеть в оружейном шкафу. Черт возьми, нужно было забрать его оттуда, прежде чем бежать сюда сломя голову. Но ее подгоняли худшие опасения, и она все еще надеялась, что это была ложная тревога.
Сабина встала на цыпочки и достала стеклянный плафон из крепления над дверью. Проклятье! Она оказалась права. Лампочка была немного вывернута из цоколя.
Сабина поставила плафон на землю рядом с входной дверью и нажала на ручку. Не заперто! Внутри царила кромешная тьма, как и за окнами бунгало. Дома действительно никого не было? Вообще-то при открывании двери должна сработать сигнализация. Но ничего не произошло.
Сабина сунула руку в карман куртки. Пусто! Ее сотовый заряжался в кабинете. Она надеялась, что за это время Хоровитц уже поднял всех на ноги.
А пока она будет следить за порядком в бунгало. Но без оружия? Нет, нужно вернуться в главное здание, чтобы позвонить и забрать пистолет из оружейного шкафа. Она уже собиралась развернуться, как услышала где-то рядом клокочущие звуки. Но они доносились не из дома, а откуда-то сбоку из кустов.
Сабина снова встала на цыпочки, потянулась и вкрутила лампочку в цоколь. Стекло тут же стало горячим, и ее ослепил яркий свет. Она прикрыла глаза рукой и побежала к кустам. Там кто-то лежал на боку, вытянувшись во всю длину, щекой на земле. Диана Хесс?
Нет. Сабина увидела блестящие ботинки и голубые форменные штаны. Полицейский! Он закашлялся и сплюнул кровь.
Сабина тут же склонилась к нему и нащупала кровавую рану рядом с лопаткой. Помощь подоспела слишком поздно. Мужчина захлебывался собственной кровью. Его лицо посинело. Он хотел что-то сказать, но лишь хрипел, пока из носа и рта не хлынула новая порция крови.
Он все чаще ловил воздух ртом и пытался дышать. Мысли Сабины скакали как сумасшедшие. Похоже, у него серьезное ножевое ранение легкого. Как у Тины Мартинелли. С каждым вдохом в поврежденную грудную клетку будет попадать все больше воздуха и крови и сдавливать сердце. Необходимо сделать дренаж, чтобы слить кровь. Это был его единственный шанс. Но где ей сейчас взять гибкую трубку?
«Черт, мне нужен опытный врач!»
Сабина чувствовала себя беспомощной, в следующий момент мужчина замер в последнем движении и замолк. Его голова безжизненно откинулась набок.
У Сабины замерло сердце, когда она сделала логическое заключение. Пит действительно здесь! «Я была права, черт возьми!» И вероятно, Диана Хесс тоже уже мертва, как этот коллега. Сабина расстегнула куртку мужчины и ощупала его пояс. Рации не было. Как и служебного оружия.
Она вскочила, побежала к входу, распахнула дверь, вошла в дом и нащупала на стене выключатель. Неужели Пит инсценировал в этих комнатах свою следующую сказку? «Нехороший мальчик». Сабина вспомнила историю о старом поэте, который в непогоду впустил к себе нехорошего мальчика. Старик усадил золотоволосого продрогшего мальчика к камину, обогрел его и угостил яблоком. А мальчик схватил свой лук, натянул тетиву и пустил стрелу старому поэту прямо в сердце.
«Нехороший мальчик! Выстрелить в старого поэта, который впустил его к себе. Я был так добр к нему».
Лампа зажглась, и Сабина увидела перед собой вытянутую прихожую. На стенах висели свидетельства, грамоты и медали, а на стеллаже стояли многочисленные кубки. В конце этой коллекции трофеев находилась гостиная.
Сабина схватила самый большой и тяжелый кубок. «Дитрих Хесс – 1-е место в соревнованиях по снайперской стрельбе» – было написано на основании. Замахнувшись тяжелым предметом, она вошла в гостиную. Нашла выключатель рядом с дверной рамой, зажгла свет и огляделась. Ничего необычного. Гостиная с барной стойкой, мягкой мебелью и фортепиано. Сабина еще никогда не видела это бунгало изнутри и удивилась простой обстановке, в которой жил президент БКА.
Вот! Кровавый след на ковролине: он начинался с отдельных капель и становился все шире. Сабина наклонилась и потрогала пальцем кровь. Еще не до конца свернулась. След тянулся через всю гостиную в соседнюю комнату.
Сабина распахнула приоткрытую дверь, включила свет и отшатнулась. Спальня. Никаких следов Дианы Хесс. Но на двуместной кровати на окровавленных простынях лежал Дитрих Хесс. Из живота у него торчал полуметровый металлический стержень.
Сабина никогда бы не подумала, что с таким ранением Хесс мог быть еще жив. Но он был жив. Он ловил ртом воздух, одной рукой держал металлический стержень – который, видимо, должен был символизировать стрелу мальчика, – чтобы тот не опрокинулся, а другой пытался зажать рану, чтобы остановить кровотечение.
Сабина сначала осмотрелась в комнате и заглянула за дверь. Никого. Тогда она бросила кубок на пол, подбежала к окну и опустила жалюзи. Драгоценные секунды шли. Но она не хотела становиться очередной мишенью Пита, который, наверное, прятался где-то снаружи – если вообще покинул дом.
И лишь теперь она переключилась на Хесса.
– Видимо, Пит был здесь. – Она расстегнула наволочку и вытащила из нее подушку.
Хесс не ответил, но по его взгляду она поняла, что так и было. Убийство в Будапеште оказалось лишь отвлекающим маневром!
Она прижала наволочку к ране Хесса и другой рукой стащила простыню со второй кровати.
– Оставьте! – выдавил Хесс через стиснутые зубы. Его лицо было белым. – Он забрал Диану с собой.
Сабина хотела наложить ему тугую повязку, чтобы остановить кровотечение, но Хесс воспротивился.
– Вы должны его догнать!
– Не двигайтесь! Я не могу оставить вас в таком состоянии. Вы истечете кровью.
– В сейфе лежит мой пистолет. Верните Диану!
Сабина колебалась.
– Немез, это приказ, черт возьми! – Он посмотрел в окно. – Я видел, как он потащил ее в сторону восточных ворот. Она так плакала…
– К восточным воротам? – Сабина поразмыслила. Это около километра по лесу до дороги. – Наверное, они уже давно…