— И что ты предлагаешь? — уже озадачился Чернобог.
— Как это что? Все надо опробовать до обряда, — внесла свое предложение.
— Все? Прямо тут? — посмотрел на ведьмин круг Чернобог.
— Ну, ты же круг замкнул? Так чего тянуть? Нам тут никто не помешает. — Кивнула жениху решительно.
— Ты же вроде против была? — подозрительно посмотрел на меня Чернобог.
— Ну как против? Конечно против, ты же моего согласия не спрашивал? Не спрашивал, так перед фактом поставил. А теперь спросил. Ну, то, что ты спросил в чужом обличье, это я тебе еще припомню. А сейчас меня главный вопрос интересует — подходим мы с тобой друг другу или нет? — и решительно шагнула к жениху.
— Ты что-то задумала, — так же синхронно отошел от меня Чернобог. — Помню я твои игры в постели с привязыванием. — Он продолжал отступать от решительно двигавшейся навстречу к нему меня.
— Да что я там задумала, ты главное не бойся, тебе больно не будет. Я раз и все! — схватила его за грудки, чтоб больше не сбегал.
— Веселина! Ты меня пугаешь! Ни разу в жизни ничего не боялся, а теперь боюсь, — отрывал мои руки от себя Чернобог. Я же старалась притянуть его к своим губам изо всех своих девичьих сил.
— Помогите! — заорал Чернобог, — На мою мужскую честь ведьма покушается! — Чернобог перепутал и шагнул в центр круга.
Пламя с готовностью вспыхнуло, и круг пришел в движение. Божественная сущность Чернобога активировала ведьмин круг для обряда.
— Я не хочу! — заорал Чернобог.
— Ну чего ты сопротивляешься, глупенький? Я же потихонечку, раз и все, даже сильно приставать не буду, — протянула к нему обе руки, стараясь вытащить его из круга.
— Не подходи ко мне, ведьма! — отбивался от меня Чернобог.
— Да что ж за жизнь такая? Сама просишь, а тебе отказывают, — расстроилась совсем. — Эти наслушались Горыныча, теперь вот ты! — села на теплые камни пригорюнилась. — Вылазь уже, чего греешься? Или жар старых костей не ломит? — повернулась сочувственно к жениху.
— Чего это старых? — обиделся Чернобог.
— Ну, чай тебе не шешнадцать! — покосилась на него.
— Ну, это смотря с какой стороны считать, — уклончиво произнес жених.
— Да с какой не считай, ты уже давно на свете жил, когда я только родилась, так что все равно не молоденький. Тебе здоровье беречь надо, а ты, то на войну собрался, то на молодой ведьме жениться. Не бережешь себя совсем, — с легкой укоризной выговорила ему.
— Рано ты меня в старики записала, — обиделся Чернобог.
Сидим мы с ним на камешках ведьминого круга и мило так беседуем.
— Так что, Чернобог? Неужто так и не поцелуешь меня? — уже без всякой надежды спросила.
— Так ты поцеловаться хотела? — с облегчением спросил Чернобог.
— Ну да, а ты что подумал? — посмотрела на него.
— Ну что я там себе подумал, боюсь не только вслух говорить, а и про себя вспоминать! — отшатнулся от меня Чернобог.
— Снова здорова! Он думает, а я отвечай за его мысли! — всплеснула руками. — Ты мне толком скажи, целовать меня будешь?
— Только поцеловаться? — подозрительно спросил Чернобог.
— Клянусь! — торжественно сказала ему. — Ни на какие другие твои ценности покушаться не буду!
— А если подойдем друг другу, — радостно улыбнулся Чернобог.
— Тогда женимся прямо тут, — кивнула ему.
Чего уж мелочиться. Девичник славный вышел, если еще и жених не подкачает, так вообще лепота будет. В один день все решу. А родителей тогда перед фактом поставим.
Чернобог резво подскочил с камней, галантно подал руку и притянул к себе.
— Ну, смотри, Веселина! Зацелую! — игриво сказал мне Чернобог.
Ух, и поцеловал же! Точнее сказать не один раз целовал, а много и долго. Я прямо таяла под его губами. Губы уже горели от таких поцелуев, но, как только отпустит ненадолго, чтобы дать мне дух перевести, так снова целоваться охота, снова тянулась к нему в ожидании поцелуев и на носочки приподнималась. Чернобог улыбался и навстречу наклонялся, посмеивался и снова жарко целовал.
— И долго нам еще на них смотреть? — произнес недовольный голос рядом с нами.
От этого голоса вздрогнула, оторвалась губами от Чернобога и спряталась за его спину, не решаясь выглянуть, щеки полыхали огнем.
— А вот и наши голые богатыри пожаловали! — радостно сказал Чернобог и вдруг поперхнулся.
У меня как-то тоже в горле все засвербело! Закашлялись мы одновременно, стоя спиной друг к другу. Внутри все свербит, во рту такой вкус появился, как будто гадости какой наелась.
— Веселина! Ведьма! Твои все это проделки! — повернулся ко мне Чернобог.
Мы как глянули друг на друга, ко рту ладошки синхронно прижали и бегом в разные стороны в кустики, продышаться. Доцеловались, называется. Вот так булавка! Вот так дядюшка Род! Так никакой отворот не действует, чтобы настолько сразу! И без всяких сомнений.
Стою, дышу и поражаюсь однозначности действия булавки.
— Ну, как? — раздался любопытный голос Гамаюна, и кусты раздвинулись, пропуская его.
— Лучше не спрашивай, — отмахнулась от него.
— Значит, ставки повысились. Теперь один к четырем пойдут, — произнес в пол голоса Гамаюн. — Интересно, кто же это такой?
— Ты все же разболтал? — грозно повернулась к нему.
— У меня свой кодекс чести! — гордо возвестил Гамаюн. — Я своих не сдаю.
— А мне вот, что интересно, — задумчиво сказала, разглядывая кустик напротив, — это что же после каждого поцелуя будет такая реакция? Вот так дурнить будет?
— Сильно дурнило? — сочувственно спросил Гамаюн.
— Не то слово! — покачала головой.
— Ну, так не надо было с Чернобогом так стараться, может легче бы обошлось, — посочувствовал Гамаюн.
— Может ты и прав, — в задумчивости согласилась с ним.
Мы постояли немного молча. Я старалась восстановить дыхание, Гамаюн, видимо, подсчитывал ставки.
— Гамаюн, а что с отцом остальные женихи тоже пожаловали? — спросила товарища.
— Нет, твои от ведьм отбиваются. А что боишься целоваться не захотят, после того как увидели тебя с Чернобогом? — хихикнул Гамаюн.
— Боюсь не захотят после того, как увидят, что дурнило нас обоих, — со вздохом произнесла.
— Ты в следующий раз так сильно не старайся, — посоветовал Гамаюн.
— А чего богатыри голые примчались? — кивнула головой в сторону поляны с ведьминым кругом, где остались богатыри.
— Это я их поднял на лагерь идти. — Гордо сообщил Гамаюн. — Как увидел водяных в сетях, сразу понял, что ведьмы богатырей раздели. Шабаш устраивали? — хихикал дальше.
— Ага, засиделись девчонки у Чернобога, скучно было. Вот мы девичник придумали, пошалили чуток, — улыбнулась ему.
— Что думаешь делать? Кого следующего целовать будешь? — спросил деловито Гамаюн, пробираясь из кустиков за мной на поляну.
— Погоди чуток, дай отдышаться, — укоризненно произнесла ему и замерла как вкопанная.
Передо мной стояли Горыныч, Ярил и Игорь во всей своей естественной мужской красе в касках, в сапогах на босу ногу, с мечами и с круглыми щитами. Картина Васнецова «Три богатыря» — только смотреть и любоваться.
— А вы чего это голые и с щитами? — кивнула им в район пупков.
Парни быстро прикрылись щитами и переглянулись.
— А разве это не твоя работа? — подозрительно спросил Горыныч.
— Да что ты родненький! — с улыбкой стала подходить к Горынычу, решив одним днем двух женихов выбить, как в тире. — Я девушка смирная, покладистая, — подступала к нему с доброй улыбкой, плотоядно поглядывая на губы Горыныча и облизываясь, проглатывая только что опустившую дурноту.
— Веселина, а ну стой! — выставил перед собой щит Горыныч, — Ты девка справная, но мы с парнями решили заключить крепкий мужской союз!
— Как это? — опешила я и остановилась.
— Очень просто! Никаких женщин до конца войны над Чернобогом! Только наша крепкая мужская дружба! — тут же поддержал Чернобога Игорь.
— Сговорились, за моей спиной сговорились, — обвинила их.
— Зато как ставки теперь поднять можно! — мечтательно проговорил Гамаюн.
— Это какие ставки? — подозрительно спросил Ярил, удачно поймав Гамаюна за шею, чтобы тот не мог сбежать.
— Обычные, — прохрипел полузадушенный птиц, — кто из вас … кхе-кхе … кто из вас …
— Отпусти птицу, не мучай, — Попросил Горыныч.
— Пусть сначала скажет, о чем они там с Веселиной в кустах шептались и какие ставки наш друг тут устраивает, — решительно сжал горло Гамаюну Ярил.
— Кто из вас на Веселине захочет первым жениться, — прохрипел задушенный Гамаюн. — Потому что Чернобог отпал в четверть финале ставок.
— Кстати, где Чернобог? — обернулся Горыныч в сторону бурлящей толпы голых богатырей.
— Ой, вы уж там сами на него посмотрите, я тут посижу лучше, — позеленела снова при воспоминании о Чернобоге. Видимо, Гамаюн прав, перестаралась с поцелуями.
— А с чего это мы жениться должны хотеть? Вроде война над Чернобогом только началась, — подозрительно спросил Игорь.
— Веселина применила к нему секретное оружие, он еще долго в себя прийти не сможет, — хохотнул Гамаюн, а я, прикрыв ладошкой рот, кинулась обратно в кустики.
— Держи отвар, — сочувственно протянула мне Ольра.
— Спасибо. — Стала пить и вроде легче стало.
— Слушай, а чем ты так Чернобога приложила, что он заперся в своих Чертогах и никого к себе не пускает и на войну отказывается идти?
— Поцеловала его, — проворчала недовольно.
Вот знала бы, ни в жизнь не стала целоваться. А ведь мне еще с четырьмя надо определиться. Может, повезет и следующий моей судьбой окажется?
— Ольра, ты мне поможешь с богатырями? — отодвинула решительно пустую кружку.
— Опять целоваться собралась? Хочешь все войско из боеготовности вывести? — усмехнулась Ольра.
— Не со всеми же, — отмахнулась от ее инсинуаций.
— Так с Игорем, думаю, сама управишься, — воткнула шпильку Ольра.
— Не справлюсь, — вздохнула. — Они с Горынычем мужской тройной союз до конца войны заключили.