И это понятно. Ведь Серёжка был последним жадным человеком в городе. А когда он перестал быть жадным, она исчезла совсем
Серёжка и Маша долго стояли рядом и смотрели на пустое место, где только что была Жадность.
- Ой, Машка,- сказал Серёжка, который не очень-то любил молчать.- Посмотри, ничего нет. Ни конфет, ни велосипедов. И кошек-копилок нет. Вон только черепки валяются.
И правда, на чердаке было пусто. Только из мышиных нор кое-где ещё торчали мышиные хвосты.
Маша зябко поёжилась.
- Пойдём скорее отсюда. Я знаешь какая трусиха.
Серёжка засмеялся и взял Машу за руку:
- А знаешь, Машка, мне ничего не жалко. Ни денег, ни велосипедов. Ничего.
- И в театр завтра пойдём,- счастливым голосом сказала Маша.
Серёжка и Маша, взявшись за руки, пошли с чердака.
А на верхней площадке лестницы с бледными лицами стояли Серёжкина бабушка, Машина мама и управдом.
Вернее, Серёжкина бабушка была очень бледная. Машина мама не такая бледная, а управдом был совсем не бледный.
- Ну что там случилось? - спросил управдом.
- Там в крыше дыра,- сказал Серёжка.
Все посмотрели на Серёжку с большим удивлением, потому что у Серёжки было такое счастливое лицо, как будто он сообщил им не о дыре в крыше, а о чём-то очень хорошем, что случилось в его жизни.