Уж видал я, брат, подлиз —
Этот ж кот у ног всё вьётся,
И всё трётся, трётся, трётся.
Отвратительный был кот.
Ладно, чёрт с ним! Значит, вот:
Получив муку, табак
И улыбок на пятак
От подружки дорогой,
Отправляется домой
Наша бабушка Анюта
С думкою, чего бы тута
К празднику сварганить можно.
Торт? Уж это слишком сложно.
Каравай? Так праздник всё ж.
Колобок! Румян, пригож…
Глазоньки нарисовать.
Скажет дед — спасибо, мать!
И не будет даже бить,
Когда брагу станет пить.
Наварить ещё бы щей.
Стоп! А где достать дрожжей,
Чтоб состряпать колобок?
Ведь не напасёшься впрок.
Чуть достанешь — сразу дед
Ставит брагу. Сколько бед
От неё на белом свете!
В позапрошлом эвон лете
Утонул в реке Касьян —
Был Касьян тот в стельку пьян.
А возьму-ка я дрожжей
Прям из браги! Хоть убей,
Больше неоткуда взять.
Как пойдёт Гаврила спать —
Я из жбана муть достану.
Муж не разберётся спьяну,
Почему тот колобок,
Позолоченный наш бок,
Отдаёт немного зельем.
Посчитает, что похмельем
Уж от самого разит.
Не напьётся, паразит!
Так… С дрожжами решено.
Сбегать надо на гумно
И яичко хоть одно
Отобрать у клушки Рябы.
Правду говорили бабы:
Ниочёмная несушка
Эта чёртова пеструшка,
Но яичко, может, есть.
Не успела б только съесть
Эта Ряба то яичко.
Каннибальша, а не птичка.
Всё! Яйцо и дрожжи есть —
Глаз нельзя будет отвесть
От моёго колобка,
Подрумянятся бока.
Маловато вот муки…
Ну да мы не дураки.
По амбару пометём —
Там чуть-чуть, да и найдём.
По сусеку поскребу,
Пошукаю в коробу —
Наберётся в самый раз
На Гаврилов на заказ.
Вот пришла домой Анюта,
Смотрит — деда нету тута.
Она сразу хвать из жбана
Мути ровно полстакана,
И запрятала за печку.
Вовремя — уж дед к крылечку
С огорода подошёл,
Там ничё он не нашёл,
Чем бы можно закусить.
«Бабку, что ли, мне побить?» —
Думает. «А, ладно — спать
Завалюся на кровать».
Вскоре храп избу потряс.
Бабка рада, чуть не в пляс
Припустилась. Миг — и тесто
Уж готово. В тёпло место
Его тут же она ставит,
И, пока дедулька давит
Храпака на целый мир,
Бабка уж готовит пир —
Моет, чистит и скоблит.
Скоро всё здесь заблестит.
Слышит — чу! Упала крышка.
То ли тесто, то ли мышка?..
Нет. Опара подошла:
Уж почти, что и ушла,
Так и лезет через край.
Ой, хватай её, хватай!
Вот и колобок готов.
На старухе семь потов
От работы уж сменилось.
Тесто в печь… Ох, притомилась,
Вытирает бабка лоб,
И окошечками хлоп,
Чтоб проветрилось немного.
А за окнами — дорога
Сквозь поля уходит в лес,
Что поднялся до небес
Тёмной зелени стеной.
И зимою волчий вой
Будит по ночам крестьян,
Если кто не слишком пьян.
Вот проходит скоро час,
Колобок поспел как раз.
Наша бабушка Анюта из печи его достала
И на стол… Нет, это мало.
На окно, чтоб он остыл.
И кричит: «Гаврил, Гаврил,
Просыпайся-ка давай!
И рубаху надевай,
Ту, котора с петухами
И какими-то котами».
Дед поднялся, чешет бок.
Фу-ты ну-ты, колобок!
Глазоньки нарисовать,
Ротик — даже страшно брать
Будет в рот. Ну, как живой.
Ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой!
Приключилось колдовство —
Уж не знаю, от чего —
Только ожил колобок,
Круглый и румяный бок!
И что выдумал, пострел,
Сразу песенку запел:
«Я весёлый колобок,
Позолоченный я бок,
По сусекам я скребён,
По амбару я метен,
Скучно мне лежать в окне,
Это дело не по мне.
А смотреть на острый нож
Мне уж вовсе невтерпеж.
Лучше убегу я в лес,
Полный сказок и чудес».
Взял и спрыгнул на дорогу,
Покатился. Вот ей-богу,
Я не знаю, что случилось,
И как это приключилось!
Может, всё из-за дрожжей,
Что из браги? Хоть убей.
А пострел наш, видно пьян,
Как в том лете был Касьян,
Что на речке утонул.
Эвон к лесу сиганул —
Только песня долетела!
Тут старуха заревела.
Дед ей врезал тумака,
Почесал свои бока,
И опять свалился спать,
Раз уж нечего пожрать.
Ну, а что же колобок,
Позолоченный наш бок?
Катит полем наш пострел,
Рад, что дед его не съел.
Тут навстречу ему волк:
Увидал, зубами щёлк,
Перегородил дорогу —
И глядит на недотрогу
Своим волчьим жадным взглядом.
Не хотел бы я быть рядом!
«Кто ты есть? Куда ползёшь?
Иль шагаешь? Не поймёшь.
Расскажи всё без утайки!
Я люблю послушать байки,
Так сказать, перед обедом.
Ты один, или кто следом?»
Огляделся серый волк.
Отвечает колобок:
«Я весёлый колобок,
Круглый и румяный бок.
По сусекам я скребён,
По амбару я метён,
Я от бабушки ушёл,
И от дедушки ушёл.
От тебя ж, волчище,
Красный язычище,
И подавно я сбегу.
Ой, смешно, ой, не могу!»
И пустился колобок
Прямо между волчьих ног,
И ушёл от дурака,
Хохоча во все бока.
Катит дальше по дороге,
И заносят его ноги
В тёмный и дремучий лес,
Полный сказок и чудес.
Тут дорога оборвалась,
Между кочек затерялась,
Превратилась сразу в стёжку —
Тоненькую, знать, дорожку,
Всю заросшую травой,
Шелковистой муравой.
Колобок по ней пустился —
Даже не перекрестился,
Но далече не убёг
Круглый наш румяный бок.
Увидал его медведь,
И давай тотчас реветь!
Поперёк дороги сел.
«Я б тебя, паршивец, съел,
Если б был поголодней —
А то пять уж полных дней
Я малину ем от пуза,
И не нужно мне арбуза.
Или ты, брат, не арбуз?
Кто ты будешь, карапуз?
Так вот сразу не поймёшь…
Может, песню мне споёшь?»
Колобок в ответ: «Ну что ж,
Слушай песню, если хошь.
Я весёлый колобок,
Круглый и румяный бок,
По сусекам я скребён,
По амбару я метён.
Я от бабушки ушёл,
И от дедушки ушёл.
Серый волк меня пужал,
И от волка я сбежал.
От тебя же, бурый мишка,
Косолапая кубышка,
Убежал бы и хромой,
И безногий, и немой».
Рассердился тут мохнатый,
Чёрно-бурый и кудлатый.
Как он страшно заорёт,
Да как прыгнет он вперёд!
В это время колобок
Откатился чуть-чуть в бок,
Улучил удобный миг —
И под мишкой быстро шмыг
Вдоль по стёжке напрямик.
А медведь тут снова в крик,
Обернулся вкруг себя:
«Проглочу сейчас тебя!»
Колобка уж след простыл,
Он давно уже отбыл
По тропинке дальше в лес
Полный сказок и чудес.
Скачет дальше вдоль ручья,
Распевая: «Ай да я!
И от бабушки ушёл
И от дедушки ушёл.
Серый волк меня пужал,
И от волка я сбежал.
Косолапый поднял крик,
От него сбежал я вмиг».
Только это он пропел,
Слышит: «Эй, постой, пострел!»
Оглянулся колобок,
Посмотрел на правый бок —
Не увидел ничего,
Кроме дуба одного.
Он налево бросил взгляд —
Только ёлок тесный ряд.
Уж не сзади ль пела птичка?
Так и есть — стоит лисичка
В красно-рыжей новой шубке,
Улыбаясь во все зубки.
«Как отлично ты поёшь,
Да, и сам — румян, пригож.
Не пойму вот я, ей-ей,
Кто ты будешь? Соловей?»
Колобок застыл румяный,
Весь от лести словно пьяный.
«Я, лиса, не соловей!
Подойди сюда скорей,
Про себя спою стишок.
Я зовуся — колобок,
По амбару я метён,
По сусеку я скребён,
Я от бабушки ушёл,
И от дедушки ушёл,
Серый волк меня пужал,
И от волка я сбежал,
Косолапый поднял крик,
От него сбежал я вмиг.
От тебя ж, лисичка,
Рыжая сестричка,
И подавно я сбегу.
Ох, смешно! Ой, не могу!»
И хотел пуститься вскачь,
Будто бы он детский мяч.
А лисичка говорит,
И хвостом его манит:
«Ничего не разберёшь,
Очень тихо ты поёшь.
Или стала я глуха?
Что-то ты про петуха
Песню мне как будто спел.
Кто-то там кого-то съел…
Только вот при чём петух?
Да, слабеет видно слух.
Подойди ко мне, дружок.
Что там делал петушок?»
Колобок пустился в смех —
Чуть не сдул с лисицы мех —
И поближе подкатился,
В шаге лишь остановился.
«Я не пел про петуха.
Ой, смешно! Ой, ха-ха-ха!
Слушай песенку мою,
Ещё раз тебе спою.
Я весёлый колобок,
Круглый и румяный бок.
По сусекам я скребён,
По амбару я метён.
Я от дедушки ушёл,
И от бабушки ушёл,
Серый волк меня пужал,
И от волка я сбежал,
Косолапый поднял крик,
От него сбежал я вмиг.
От тебя ж, лисичка,
Рыжая сестричка,
И подавно я сбегу.
Ох, смешно! Ой, не могу!»
Говорит лиса, вздыхая:
«Видно, песня неплохая —
Жаль вот только, не понять,
Кто кого хотел поймать?
Ты мне объясни, пострел —
Точно ль волк старушку съел?»
Тут прорвало колобка —
Ухватился б за бока,
Если б было чем хвататься.
И как начал он смеяться,
Хохотать и заливаться,
И вокруг лисы кататься.
Насмеялся еле-еле —
Не прошло и полнедели.
И лисице говорит:
«Кто кого из нас дурит?
Или впрямь подвёл слушок?
Про другое мой стишок».