Интернет не обманул. Руда возле озера Верхнего нашлась осень богатая, уголь в Новой Шотландии отличный, транспортировка по системе Великих озёр дешёвая, соответственно и сталь выходит в разы дешевле, чем европейская, которую закупали на начальном этапе. Основное производство столичных заводов — рельсы. Ещё стрелочные переводы, подкладки, крепёж и всё остальное, что необходимо для строительства железных дорог и мостов.
Уже хороший темп производства, а он ведь постоянно увеличивается, так что дороги от Тауантинсуйу до Нью-Йорка и Челябинска построятся даже раньше, чем Маракайбо — Медельин — Лима. А дальше двинемся на запад, к Сан-Франциско и Сиэтлу/Ванкуверу. До свадьбы ещё десять лет, две пятилетки, запросто можно успеть построить Трансокеанскую железную дорогу и в Северной Инке.
Инициативу герцога Жуана Ависского, по созданию штаба застройки столицы, Савелий и Эль Чоло поддержали, как и удаление из команды Бенвенуто Челлини. Чтобы не возникло нелепых обид, особенного Челлини повысили в должности до главного архитектора Челябинской агломерации, жаловали владением и титулом виконта Багамских островов. Не жалко. Всё равно он педик и помрёт бездетным, а Багамы вернутся в имперское владение.
Все они педики, творцы эти гениальные, кроме Альбрехта Дюрера. Никто из итальянцев после себя потомства в той исторической реальности не оставил, поэтому не жалко. Титулами и владениями жаловали всех: Микеланджело Буонарроти стал виконтом Арубы и Кюрасао, Рафаэль Санти виконтом Каймановых островов, Сандро Батичелли виконтом Виргинских островов, Тициан Вечеллио виконтом Ринкона и Тортуги, а Альбрехт Дюрер виконтом острова Маргарита. Не самые богатые владения, но доход приносят. Не деньги в этом случае главное, зарабатывают творцы и так очень прилично, главное — титулы и статус. Под это дело их обязали взять уже не по десятку учеников, а по три десятка. Ищите и учите. Строить нам предстоит много, только новых городов несколько сотен, вот и будем их строить красиво, чтобы перед потомками не было стыдно.
В сентябре получили отчёт о наведении «конституционного» имперского порядка в Марокко.
Его величество вице-император Паскуаль де Андагойя, имперский наместник Африки и островов Индийского океана, герцог Кубы, герцог Андалусии, граф Севильи, собрал в Империи для Марокканской кампании одних дембелей. Причём, дембелей-добровольцев, готовых осесть на земле. Не крестьянами, понятное дело, владетелями баронств и шателений, но и таких длинная очередь не выстроилась. Командирам имперских батальонов и рот представлялось намного интереснее остаться на службе, чем получить «тухлое» виконтство-баронство в Марокко-Мавритании.
И вообще, осесть на земле, инкские вояки в массе совсем не стремились. Все они выслужат пенсию, а землю и здесь получить можно, дома, в Южной, или Северной Инке. Но ещё лучше свой угол в весёлом цивилизованном городе, где можно эту пенсию весело тратить на бухло, шлюх и прочие простые удовольствия, доступные военным пенсионерам.
В общем, чтобы найти виконтов, баронов и шевалье на новые территории, потрудиться пришлось, но три бригады добровольцев, будущих дворян, насобирать в итоге удалась. Три бригады, из метрополии, плюс три европейских, от его величества Нууно Вимка, плюс четыре гвардейских батальона специального назначения, самого наместника Африки и его друзей герцогов, не пожелавших остаться в стороне от такого веселья.
Итого, под командованием у него оказалось: шесть бригад пехоты — восемнадцать тысяч винтовок и сто восемьдесят миномётов; четыре батареи семидесяти шестимиллиметровых пушек — двадцать четыре орудия с нарезными стволами; и четыре тысячи гвардейских драгунов — ещё четыре тысячи винтовок и сорок миномётов.
Кроме того, десять тысяч кавалерии, в том числе и верблюжьей, выставил новый имперский герцог Абу-ль-Аббас Ахмад де Марокко. Их Паскуаль вооружил гладкоствольными ружьями и сформировал на основе гвардейских батальонов три кавалерийские драгунские бригады, командирами которых назначил своих друзей герцогов: Хуана Понсе де Леон, герцога де Пуэрто-Рико, герцога де Галисия, графа Сантьяго-де-Компостелы; Франсиско де Гарай, герцога де Ямайка, герцога де Гранада, графа Альмерии; и Хуана де Грихальва, герцога де Эспаньола, герцога де Мурсия, графа Картахены.
Границей Марокко на юге, дон Паскуаль назначил самую западную точку Африки, мыс, на котором в той исторической реальности построили город Дакар, то есть границу Сахары и африканских тропиков. Может и правильно. Все эти Западные Сахары, Мавритании и Сенегалы — плод колониальной политики европейцев в той исторической реальности. Всю территорию населяют одни и те же берберы, мавры и понаехавшие арабы, вот и пусть живут в едином имперском герцогстве Мавритания, или отваливают на восток, если не нравится. Султану Сулейману Первому воины пригодятся, найдёт, куда их потратить.
Как таковой войны не получилось. Три европейские бригады и гвардия герцогов высадились в Танжере, Сеуте и Титуане, уже покинутых войсками Саадитов, получили лошадей под седло и для обозов, объединились с местными и начали давить мятежников на юг. Ещё три бригады, Паскуаль высадил в Рабате, Касабланке и Агадире.
Сражение в этой войне состоялось всего одно, неподалёку от столицы Саадитов, города Фес. Так себе сражение. Четырнадцать тысяч наших драгунов с винтовками, ружьями и сорока миномётами, против сорока тысяч кавалерии арабов и мавров, с саблями и аркебузами. Их даже избивать не стали, только напугали и разогнали. Пусть уходят на восток, османам нужны храбрые воины в Европе. Фес взяли в конце июня, Марракеш в начале июля. Вот и всё, герцогство Мавритания влилось в дружную семью имперских владений, войне конец, добро победило, ничего интересного.
В сентябре, Эль Чоло отправился в Маракайбо, а Савелий решил остаться на первую зимовку в новой столице. Жить уже есть где, гостевой дворец получился довольно уютным, да и вообще, пора снова привыкать к настоящим зимам. Может получится на лыжах покататься. Да и насчёт индейцев будет время подумать. Должен же быть какой-то статус-кво, который устроит большинство. Всех точно не устроит, но интересами меньшинства, ради этого, пожертвовать можно и нужно. Как и самим невменяемым меньшинством.
Кроме того, стоит озаботиться строительством столичного университета. В Тауантинсуйу такую ответственность на себя точно никто не возьмёт, а ещё… Да много чего ещё, всё сразу и не вспомнишь. Радиостанции для столицы и Нью-Йорка, например, точно должны прислать ещё до Нового Года, вот и займёмся их настройкой. Для этого интернет окажется очень полезен, а к нему здесь больше ни у кого доступа нет. К «утраченным знаниям богов», ага.
Интерлюдия. 18 октября 1533 года.
Пловдив, император Франциск Первый Валуа взял девятого августа 1533 года. Выполнили поставленные перед ними задачи и остальные. Король Хорватии, Гийом Первый Бониве, взял Сараево; король Сербии, Этьен Первый Фуке-Ритон — Констанцу; а король Венгрии, Анн Первый Монморанси — Софию.
Странно проходила летняя кампания 1533 года. Османы как будто исчерпали свои силы и даже не попытались снять с городов осаду. Их гарнизоны сражались стойко, но тоже не до конца. Все четыре города сдали после переговоров, на условиях отступления с оружием и знамёнами. Выпустили, конечно. Гораздо важнее сохранить города целыми, чем перебить лишние полсотни тысяч уже потерявших волю к сопротивлению мусульман. Так казалось в тот момент.
Османы отошли к Эдирне, где влились в войско Увейс-паши, готовившее оборону столицы. Большое войско, с отступившими сто двадцать тысяч. Тогда бы задуматься — почему это ключевое направление возглавляет не лично султан Сулейман, а его брат, великий визирь, но не задумались. Мало ли что, может заболел, а может ещё что-нибудь, восток — дело тонкое, может его уже и в живых-то нет.
Двадцать шестого августа 1533 года, французская армия объединилась в четырёх лье северо-западнее Эдирне. Сто шестьдесят тысяч ветеранов готовились к последнему удару. Так тогда казалось. Ведь вот он, Эдирне, в бинокль отлично видно, а дальше, всего в каких-то шестидесяти лье, и сам Константинополь. Казалось, что уже ничего не мешает закончить войну уже этой кампанией.
Двадцать восьмого начались бои за броды через Мерич, а первого сентября пришло шокирующее известие. Нашёлся султан Сулейман Первый Великолепный. Нашёлся в глубоком тылу, со стопятидесятитысячной армией, которую он провёл через русские Валахию и Моравию в Остмарк.
Сулейман не стал освобождать Буду и Пешт, он сразу ударил на Удине и Триест, отрезав французов на Балканах от снабжения с Большой земли. Отрезал полностью, ведь морем безоговорочно владеют османы. По сути, французская армия попала в окружение. На огромной территории, но всё равно в окружение. Вместе с императором и тремя его вассальными королями. Перед османами теперь лежит беззащитная Италия, а за ней и сама Франция. Ещё более беззащитная. Прощай мечты, прощай Константинополь. Самая война, настоящая война, оказывается, только-только начинается. Начинается с прорыва из ловушки.
Отступление от Эдирне к Пловдиву и дальше — к Софии, Нишу, Сараево и Риеке началось второго сентября. Очень нервное отступление. Армия Увейс-паши преследовала французов по пятам, не задерживаясь для осады потерянных городов. Куда они денутся, когда сбежит армия? Сдадутся, как миленькие.
К Риеке, Франциск Первый привёл восемьдесят тысяч и меньше половины артиллерии. Проклятые хорваты, сербы и болгары, дезертировали почти полностью, вместе с выданным им оружием. Мерзавцы. Но хоть Увейс-пашу отвлекли и то ладно. Чтобы их османы всех до одного вырезали, проклятых предателей…
— Вот и момент истины, друзья мои. На тот случай, если мне суждено завтра предстать перед Господом нашим, оглашаю вам свою волю. Регентом при Франциске Втором, до его совершеннолетия, будет де Бониве.
— А если и мне суждено, Сир? — герцог Гийом Гуфье де Бониве, граф Артуа, совсем не обрадовался такому доверию своего сюзерена. Война проиграна. Проиграна сокрушительно, даже если им удастся каким-то чудом прорваться в Италию, даль