– Ты можешь ещё подумать, до завтра, – холодно произнёс Женя, но в глазах у него появилась напряжённая точка. – О том, что я предложил тебе раньше… когда пришёл. И тогда никто не будет страдать.
– Тогда будет страдать моя совесть, – сказала Соня. – Так что решим так. Или меняемся без всяких доплат – и это будет честно, Жень… Ты сам сказал – по метражу комнат – всё точно, а за ремонт – получишь огромную кухню и холл. Кто-нибудь, может, и не поедет, а для тебя с твоей одной третьей у нас – лучше варианта и не придумаешь. А не хочешь – не надо. Въезжай, разменивай… я сюда больше не покажусь. Что получится после разъезда – останется Аньке.
Сестра смотрела на неё несчастными глазами, порываясь что-то сказать, но Соня отвернулась и уставилась в пустоту. Женя тоже глядел в пол.
– Ты в детдоме сейчас работаешь? – внезапно спросил он, прерывая молчание.
– Да. Откуда ты знаешь?
– Я всё про тебя знаю.
– А можно без мистики?
– Хорошо. Мне звонил Калюжный. Спрашивал, как у нас с тобой обстоят дела.
– И что? Что ты сказал ему?
– Правду, Сонь.
– Опасность для моей жизни тебя больше не пугает? – прищурилась она.
– Пугает. Хотя иной раз мне было бы легче знать, что тебя нигде нет. Вообще – нигде.
Анька вытаращилась на него, но Женя не обращал на неё никакого внимания.
– Но я умею разбираться в людях и ситуациях, – продолжал он. – Антону сейчас на тебя чихать, ты для него уже не помеха. Он знает, что Димке ты не нужна, что он никогда к тебе не вернётся. Антон сказал, что хочет тебе помочь. Стал бы он помогать, если бы…
«Интересно, когда это было? – подумала Соня. – Понятно, что после благотворительной акции, но до или после моего разговора с Калюжным?» Она заметила, как небрежно Женя произносил его имя, как бы подчёркивая, что они на короткой ноге.
– А зачем он тебе звонил? – спросила она.
– Сам не понял. Странный был разговор, ни о чём. Валентине говорить не велел. Мол, хочет тему закрыть по-хорошему… Вы что, виделись с ним? – как всегда, в лоб, выпалил Женя.
– Да, – не раздумывая, ответила она. – Он предлагал мне деньги – только я не поняла, за что. Забавный, однако, жест… после того, как собирался меня замочить.
– Самодуры – они все такие! – вмешалась Анька. – То убью, то люблю. Главное – свою власть показать!
– Не рассчитывай слишком на его доброту! Стоит тебе приблизиться к сыночку его драгоценному – и всё начнется сначала, – предупредил её Женя.
– Ты же только что говорил, что ничто мне не угрожает? – чуть было не рассмеялась Соня. – Ты уж определись! Не бойся, Женя… плохо ты меня знаешь, если думаешь, что я стану бегать за Митей.
Он напряжённо вглядывался в неё, пытаясь что-то понять, то ли с новой надеждой, то ли с недоумением.
– Ладно… – медленно произнёс он. – Обойдёмся без доплаты. Как будем оформлять – через обмен или куплю-продажу?
– Как скажешь, – Соня поглядела на него в ответ. – Спасибо, Жень.
– А можем мы посмотреть твою квартиру? – вмешалась Анька. – Хоть продумаем пока, где что поставить.
– Приходите, смотрите, – согласился он. – Вот и побываешь у меня в гостях, Сонь. А то всё я у тебя, и я…
В глазах у него появилась знакомая боль.
– Только как Вадика отделять – комнаты маленькие… – почесала в затылке сестра.
– А зачем его отделять? – недобро усмехнулся Женя. – Мужика у Сони больше не будет. Так ведь, Сонь?
– Так, – спокойно кивнула Соня.
– И что – совсем-совсем не хочется?
Анька беспокойно переводила взгляд с одного на другого.
– Хочется, – призналась Соня. – Даже очень. Но не тебя, Жень.
Это было сущей правдой. Днём Соня даже думать боялась о ночи, когда тоска по Мите, его теплу и ласке, становилась просто невыносимой, но не могла без отвращения представлять рядом с собой никого другого.
Взгляд у Жени стал совсем нехороший, губы сложились в угрюмую, злую гримасу.
– Дура ты, – только и сказал он.
– До свидания, Женя. Если возьмёшь на себя оформление, будем очень тебе благодарны.
Он замялся, как будто хотел что-то добавить. Но передумал, встал, и ушёл, не прощаясь.
На другой день, когда Соня привела Вадика в сад, Танечка сама вышла к ним в раздевалку.
– Можно с тобой поговорить? – опустив глаза, попросила она.
– Конечно, – подбодрила её Соня.
Они подождали, пока Вадик разденется и пройдёт в группу – чтобы успеть на работу, Соня приводила его раньше всех.
– Я хотела тебе сказать… наверно, ты уже знаешь…
– Да, Женя вчера приходил, мы говорили насчет разъезда, – помогла ей Соня.
– Сонь, скажи, что ты на меня не сердишься…
– А за что мне на тебя сердиться?
– Ну… Женя был твоим женихом…
– Вот именно – был. У меня другой муж, Тань.
Та испуганно подняла на неё взгляд – так смотрят на шизофреников, когда замечают в них признак болезни.
– Да, конечно… – фальшиво подтвердила девушка, но не выдержала:
– Но он же тебя… то есть, вы же расстались?
– Это не важно. Не мучайся насчёт Жени, вот и всё.
– То есть ты не собираешься к нему возвращаться?
– Нет, конечно, о чём ты?
– А он… он говорил, что ты хотела с ним помириться. Понимаешь, если бы я знала, я бы не стала… но он сказал, что я подхожу ему больше, и…
– Тань, успокойся. Он всё придумал – не собиралась я с ним мириться! – возмутилась Соня.
Танечка, кажется, не поверила, но спорить не решилась. Глаза у неё стали несчастными.
– Сонь, они все здесь сплетничают, что я отбила у тебя жениха, в отместку за Диму. А я не в отместку, честное слово – ты же знаешь, я тогда даже и не обиделась! А они… теперь они тебя жалеют. И Людмила Алексеевна, и Надька, и завхоз… Мол, это был твой последний шанс, а ведь сами раньше про тебя говорили…
И она неожиданно расплакалась.
– Господи, Таня! Ну что ты, как маленькая, честное слово? – Соня обняла её за плечи. – Если бы я обращала внимание на всё, что про меня говорят!
– Можно, я тогда им скажу, что ты сама…
– Таня, запомни: никогда ни перед кем не оправдывайся! Оправдываются виноватые. Если кто в глаза упрекнёт – тогда и ответь. Да и то, если сочтёшь нужным.
– А ты… что ты про это думаешь? Только честно!
Соня замялась.
– Слушай, прости, если лезу не в своё дело… но ты ведь ждала парня из армии? – вместо ответа спросила она.
Девушка пожала плечами.
– Ну… Понимаешь, он пришёл. Только вижу: нет у него серьёзных намерений. По сторонам смотрит, я ж не слепая! А я-то, как проклятая, два года… В общем, мы разбежались, няне жалею. А тут как раз Женя – это же настоящий мужчина, никакого сравнения… Мужчина должен быть старше, должен крепко стоять на ногах! Вот видишь – у тебя был молодой. И что? Ой… Сонь, то есть я не это имела в виду, но…
– Да нет, ты права, – Соня нахмурилась. – Только… что касается Жени… Ты просила правду. Так вот, если честно… не могу сказать, что я за тебя рада. Поверь, мне безразличен Женя. Он в своём роде надёжный и очень сильный человек. Для того, кого любит – готов на всё… Но… уж слишком на всё. У него очень… скользкие принципы. Он не слишком порядочный. Я это не из вредности говорю. Может, у тебя ещё будут какие знакомые… ты ведь ещё такая молоденькая… Нет, конечно, если ты его любишь – то… В общем, тут я тебе не советчик.
Соня осеклась. Ну, не говорить же Танечке, что Женя её не любит? Она представила их вместе – а почему бы и нет? Она – такая юная, домашняя, тёплая, верная – украшает его жизнь. Он – полностью берёт её под своё крыло, всё решает сам, этакий муж-отец.
– Возможно, у вас всё и получится, – неожиданно закончила она «за здравие». – С первой женой ему не повезло. Со мной – тоже, и здесь не его вина. Ты для него – чудесный вариант.
– Я его правда люблю! Мне кажется, он – идеал мужчины. Я о таком только мечтать могла, мама моя говорит – таких вообще никогда не встречала! Ты посмотри вокруг – ну не с кем же познакомиться! И он… он – мой первый мужчина. Я готова ради него на всё!
«И не только твой…» – с досадой подумала Соня, отводя взгляд. Диагноз прост: девочке просто не терпится замуж. Лекарство тут одно – свадьба.
– А что мы решим с переездом? – обрадованная её реакцией, Танечка просветлела и смахнула с щеки слезинку. – Женя сказал, вы едете в его квартиру?
– Да. А вы – в нашу.
– Не знаю, зачем это… Мы могли жить у него, мне так у него нравится… или у нас с мамой, она всё для нас делать готова. Но он так решил…
– Ну, он же выкупил у нас долю, – пожала плечами Соня.
– Ну и что… ну и пусть, не трогал бы вас, вот и всё, может, вы с ним когда-нибудь расплатились бы… У вас ремонт делать долго, прямо не знаю, как его отговорить… я хотела жить в новом доме, но он… Он такой упрямый…
Танечка умолкла. Соня не сомневалась: всё будет так, как решит Женя. Возможно, вдруг подумала она, его самолюбие требует воцариться со своей женой именно здесь… в комнате бывшей невесты. Интересно, а Танечка знает, к примеру, об его остальной недвижимости? Похоже, что нет.
– Он тебе предложение сделал? – не удержалась от любопытства Соня.
– Пока нет… он очень педантичный человек, хочет, чтобы всё было по порядку. Говорит, как только вы разменяетесь… Сонь, а вы как с ним договорились? Когда переезд?
Вечером Соня с Анькой, объединив усилия, пытались решить головоломку – куда же девать столько мебели, переехав на меньшую площадь.
– Нет, ты посмотри на эту козявку! – возмущалась сестра. – В моей комнате жить собралась! Вот уж ни думала, ни гадала! И как она его охмурила-то ловко! Тоже мне… дельфин и русалка…
– Успокойся, – одёрнула её Соня. – Чего она тебе плохого-то сделала?
– Пусть не думает – я ей свою мебель не оставлю! – не слушала та.
– Не нужна ей твоя мебель. Наоборот, лучше бы они взяли у нас хоть что-нибудь. Но, во-первых, у Жени своя есть – он её перевезёт. Во-вторых, Таня уедет от матери, тоже захватит. А может, вообще купят всё новое.