Страх захлестывал её – она ничего не понимала. Что понадобилось Жене от Мити? Может, он ему угрожает? Требует уйти от Сони? Бред… А если… если Женя придумает то, чего не было, заронит в Мите сомнения? Женя обладал даром влиять на людей – как это они оба подчинились его воле, пошли у него на поводу?
Соня вскочила и бросилась в коридор, но нерешительно встала на полдороги, прислушиваясь – в комнате, к её изумлению и страху, царила полная тишина. Соня быстро распахнула дверь и вошла.
Картинка предстала более чем странная. Мужчины сидели рядышком на Анькином диване, перед ними на табуретке лежала раскрытая папка, а в ней – небольшая стопка бумаг. Митя держал в руках листок – то ли схему, то ли график, нарисованный шариковой ручкой.
Женя при её появлении поднял голову – взгляд у него остался непроницаемым, но Соня уловила в нём тревогу. Бывший жених пристально вглядывался ей в лицо, но Соня тотчас же отвела глаза – она смотрела на мужа.
А Митя даже не шелохнулся. Выглядел он убитым, лицо посерело. Агрессия, желчность – всё куда-то ушло. Он молча изучал документ – так, словно и хотел, и не мог не верить чему-то страшному.
– Оставить тебе не могу, – Женя забрал из его рук бумагу и аккуратно уложил обратно в папку. – Я и так сильно рискую.
Он поднялся. Митя поднял на него измученный взгляд.
– Ну и зачем… – проговорил он. – Зачем ты мне это принёс?
– Подумай, – жёстко ответил Женя. – Имей в виду: если что из-за тебя…
Тут он нахмурился и как-то странно глянул на Соню. Митя вскочил на ноги, гнев охватил его.
– Через мой труп, – ответил он, едва разжимая зубы.
– Против твоего – не возражаю, – спокойно заявил Женя. – Прости, Сонечка, я пойду. Ещё увидимся. Думаю, скоро.
Он повернулся к Мите спиной, чуть притормозил, проходя мимо Сони, но она отвернулась, и Женя вышел в коридор. Митя словно опомнился, вылетел вслед за ним, подскочил и схватил его за грудки.
– Что? Какое тебе – «увидимся»?! Да только попробуй… только приблизься… Не смей её трогать, понял! Чтобы я тебя больше…
Женя быстрым, едва уловимым движением локтя отбросил его руки и резко повернулся – так, что Митя оказался зажат в углу. Сквозь маску презрения на лице у гостя впервые проявилась ярость.
– Убери грабли, – сказал он. – Если бы я хотел… Но пусть всё идёт своим чередом, а пока… Смотри в оба, ясно?
Женя отпустил, почти отшвырнул его и направился к выходу. Медленно, спокойно обулся, бросил на Соню прощальный, испытующий, на редкость откровенный взгляд. И ушёл, захлопнув за собой дверь.
Митя только сейчас очнулся, перекосился, отлип от стены и со всей силой стукнул по ней кулаком так, что, наверно, разбил костяшки.
– Что, что он хотел? Он тебе угрожал, да? – кинулась к нему Соня. – Что ещё за бумажки подсовывал?
Муж на неё не смотрел. Достал из куртки сигареты и ушёл на кухню.
– Мить, с каких пор ты курить взялся? Мить, ответь мне, что происходит…
Он поднял на неё взгляд, и Соня поразилась, снова увидев в нём, кроме унижения, страх, и ещё – странную безнадёжность.
– Митя, мы же договорились – ничего не скрывать… Что он тебе там наплёл? Он… он очень сложный человек, хитрый, умный… Расскажи мне, мы должны вместе понять!
– А он… крутой у тебя… – внезапно усмехнулся Митя, и губа у него дёрнулась. – Супермен… Настоящий мужик…
Несмотря на ёрнический тон, вид у него был подавленный.
– Он – неу меня! – разозлилась Соня. – Что ты несёшь?
– Зря, – желчно сказал Митя. – Знаешь, я бы на твоём месте его выбрал… Нет, правда.
Соня даже не сразу нашлась, что ответить.
– Мить, ты дурак? – вымолвила, наконец, она. – Может, я тебе надоела? Хочешь обратно сбагрить?
– Я полный ноль, – не слушал он. – Без палочки и без папочки. Помнишь, ты говорила? Сонь, что ты вообще во мне нашла, ты – нормальная, нет?
Он отрыл форточку, впустив в кухню морозный воздух, и принялся дымить в окно. Поражённая таким поведением, Соня смотрела на мужа в замешательстве. Прежде он никогда не страдал от неуверенности в себе, скорее наоборот. Конечно, Женя старше и опытнее, он умеет поставить человека на место. Видно, затем и приходил – унизить Митю в её глазах.
– Митенька! – она обняла его и поцеловала в висок. – Ты с ума сошёл, да?.. Я люблю тебя! Ты – самый лучший, самый настоящий. Не обращай на него внимание! Это всё напускное! Вспомни, кем он работает.
Митя обернулся.
– Не жалей меня, Сонь… Я всё про себя знаю.
– Мить…
– Ну и пусть… Наплевать! – глаза у него внезапно сверкнули. – Пусть я дерьмо. Я тебя не отдам ему, слышишь? И никому не дам тебя обидеть. Я сам…
– Да расскажи ты, в конце-то концов! Чего он добивается?
Митя кинул на неё непонятный взгляд и снова поник. Он выбросил сигарету в форточку, закрыл окно и уселся на табурет.
– Ничего нового, – вдруг усмехнулся он. – Ноу меня ещё оставалась надежда…
Он механически водил пальцем по настольной клеёнке, обводя нарисованные узоры. Соня требовательно смотрела в ожидании продолжения.
– В общем, это, – Митя резко поднялся с места, вернулся к окну и последние слова произнёс, стоя к ней спиной, – про отца. Доказательства.
– Доказательства чего? – спросила Соня, хотя уже всё поняла.
– Что Ларису убили по его приказу, – ровным, бесцветным голосом произнёс он.
– Как это можно доказать? – возмутилась Соня. – Только если найти убийцу!
– Убийцы давно нет в живых, от него избавились. Кстати, грабителей не убирают.
– Возможно, не поделили барыш.
– Сонь… Это был нанятый киллер. Он предвидел развязку и передал кое-кому наводки. Охранников просто подставили. Их трупы нашли, но в уголовном деле они всё ещё главные обвиняемые. Короче, Сонь… Давай без подробностей. Я тоже умею делать выводы. Лариса на другой день должна была получить аванс и подписать бумаги, и никто, кроме Наташки, об этом не знал. Она поехала, чтобы присутствовать при передаче денег. И рассказала отцу, куда и зачем едет.
– Так значит, грабители прознали про деньги…
– Ага… Вот и следак так считает. Сонь, но тогда бы они пришли уже после их передачи! Причем бабки могли быть переведены на счёт – не наличными же ей собирались платить. Нет, это было нужно отцу – не допустить самой сделки… И потом, взятое из дома – оно всё случайно. Главные ценности оставили, забрали какую-то хрень. Вынесли шкатулку, в которой Лариса раньше хранила украшения и ценные бумаги, даже не посмотрев, что она почти пустая – вот это грабеж! Отец, между прочим, знал о шкатулке… только не знал, что Лариса давно переложила всё самое дорогое в другую, которую новый друг подарил.
– Может, не нашли просто… она же не на виду шкатулку держала.
– Пришли бы грабить – нашли бы.
– Может… может, это не отец? Может, тот, кто собирался купить бизнес? Или её новый друг?
– Зачем?
Соня не нашла ответа.
– Мало ли… – пробормотала она. – А Наташа? Она же тем более – должна была первая заподозрить. Она рассказала всё это милиции?
– В первоначальных показаниях – да, и про шкатулку… А потом отменила.
– Но разве она не боится? А если он и её… тоже…
– Вот поэтому и отменила. Никто её не защитит. Она помирилась с отцом. То есть – договорилась.
– То есть как – договорилась? Это же её мать! – вытаращила глаза Соня.
Дикая мысль пришла Соне в голову. Только ли страх мешает Наташе обвинить отчима? А может, корыстный расчет?
У них с Митей часто сходились мысли – вот и сейчас он, кажется, подумал о том же. Глаза у него потемнели. Но вслух он сказал иное.
– По-моему… она считает, что Лариса сама нарвалась. И чуть её не подставила. Ну да теперь у неё выбора нет. Против отца идти – сама понимаешь.
Он всё ещё пытается её оправдывать! Нет, это невероятно!
– Выбор всегда есть, – жёстко сказала Соня. – Я и не говорю, что она должна в милицию заявить. Но разговаривать с ним, жить под одной крышей! Могла бы вернуть ему всё, что он отдал когда-то Ларисе! Жильё у Наташи наверняка есть, устроиться на работу можно… Так миллионы людей живут, и не говорят, что у них выхода нет!
– Сонь… – поморщившись, перебил Митя. – Да, ты права, Наташка такая… беспринципная. Для неё важнее то, что с ней будет дальше. Но пойми, она в этом выросла, по-другому и жить не умеет. Не забывай – это я с отцом только недавно. А она – с самого детства. И знает о нём в сто раз больше. Рассказывала мне много раз, но я будто не слышал.
– Ты так спокойно говоришь об этом сейчас, – с удивлением сказала Соня. – Недавно сходил с ума от одной только мысли, что он…
– Просто… Что толку скрывать от себя правду, Сонь? Я решил с этим жить. С тем, что мой отец…
Митя прижался лбом к оконной раме. Видно, смириться у него так и не получилось. Что можно было сказать на это, как успокоить? Соня подошла, прижалась к нему, дотронулась губами до его понурой спины, стала целовать плечи… Митя не шевелился, не отвечал на ласку.
– Но почему… – вдруг сообразила Соня, – почему Женя принёс это тебе? Зачем? Чего он от тебя хочет? Чтобы ты заявил на отца? Почему вообще этим занимается Женя – он ведь не следователь!
– Не знаю. Все доказательства из дела изъяты, у него какой-то свой источник. Он сказал, если у него найдут эти бумаги – ему крантец. И что сожжёт их сегодня.
– Тогда зачем?..
– Затем. Чтобы я знал, кто такой Антон Калюжный.
– И что ему это даст?
Секунду он молчал, потом повернулся, и, не глядя на Соню, пошёл прочь из кухни.
– Мить, мы не договорили! – возмущённо крикнула она ему вслед.
– Хватит… я хочу спать, – раздражённо ответил он, не оглядываясь.
Соня несколько минут простояла, пытаясь понять, что происходит. Она догадывалась, для чего Женя устроил весь этот спектакль. Воспользовался удобным случаем… Как он там сказал? «Если что – из-за тебя…» Хочет, чтобы Митя дёргался, чувствовал себя виноватым. Психолог…
Соня разозлилась. В то, что Калюжный может расправиться с ней, как с Ларисой, она не верила. Он убирает с дороги только тех, кто представляет угрозу его бизнесу, а Соня не претендует ни на одну копейку «дона Корлеоне». А если бы и захотела, то не имела бы для этого никаких реальных возможностей. Другое дело – бывшая жена, изменщица, которая собиралась ещё и ограбить.