И снова массовые казни смутьянов и нечестивцев, после чего грандиозные празднества, на которые съезжались и вызывались все подданные, вассалы, князья, феодалы «большой и малой руки», и все получали подарки из того, что досталось казне из конфиската казненных.
Признаемся. Исследовать Тимура: его жизнь, наследие и влияние — просто необходимо. Он многому научил. Например, упорству. И мы с неким упорством вновь зададим вопрос: а почему Властелин не возвратился в Самарканд похоронить самых близких своих людей? Ведь мы знаем, что ранее он бросал все ратные дела и спешно возвращался в столицу, когда умер его первенец Джехангир, его сестры. А что же на сей раз случилось? Здоровье? Да, оно не то, но не в той степени, чтобы лежать под роскошным балдахином, под присмотром врачей, и когда тебя, если надо, даже на руках на край света понесут. Так в чем же дело? Ведь любопытство движет миром. И, разумеется, это не научное исследование, тем более не диссертация, — всего лишь роман, где, как известно, много вымысла. Однако, хотя нигде даже намеков и фактов таких нет, да в то же время смеем предположить, что его кое-что держало, и это амбиции, его вроде бы завоеванное и узаконенное величие, которое по прибытии в Самарканд будет поставлено под сомнение. В первую очередь его окружением, которое он теперь не щадит. А почему?
Потому что он вассал Китая, династии Мин, потомков Чингисхана, что восседают в Пекине. И потому, что он после каждого похода, по прибытии в Самарканд, должен отчитаться, послать подарки. Так, после Индийского похода он послал в Китай слона, ларец, наполненный алмазами, двести коней и прекрасных наложниц. Вроде подарок символический, да сам факт, которым он до сих пор пренебречь не мог.
И, кстати, сам Тамерлан и его преемники тщательно скрывали кабальную зависимость. Однако есть запись придворного хрониста Тимура — Абу аль-Разака Самарканди, который это подтверждает, и дотошные историки в китайских источниках «откопали» официальное письмо Тимура, где он «признал себя вассалом Китая. и никогда не переставал слать подарки и послов».
Это было. Никто не отрицает. Но тогда Тимур был всего лишь Великий эмир, а теперь он всесильный, непобедимый Властелин, перед которым содрогается мир. И он теперь будет слать подарки в Китай? Более не бывать этому. Э-э! Кое-кто подумал, что Тимур уже стар, болен, зачах, сдал. Нет! Не бывать этому. Они усомнились в его гении, терпении, решительности, целеустремленности и коварстве. Да, он не возвращается в Самарканд по одной причине. Нельзя заранее вспугнуть мощного врага. А он, находясь на далеком Кавказе, уже готовится в поход. Тысячи разведчиков направлены в сторону Китая, столько же, с таким же заданием, купцов, нищих, дервишей. Все они прорабатывают все, в первую очередь маршрут. И не просто так, а специальные хлебопашцы за год-два должны заложить на возделываемых землях Монгольского Алтая пшеничные поля, дабы запас зерна был в малообитаемой местности. А потом пустыня Гоби — и здесь уже роют глубокие колодцы, для обеспечения водой, а затем обследуют три возможных места, где Тимур преодолеет Великую Китайскую стену, а Пекин, он в этом уверен, сходу возьмет. Да когда это будет? Ведь на авось не попрешь, он ведь всегда все обдумывает, просчитывает, тщательно готовится, вплоть до того, что даже при осаде крепости он лично, рискуя под стрелами, порою мелом прочерчивал, где поставить катапульту, где лестницу, где щиты. Ох! Ну почему он ныне не под Пекином? Время же идет, уже бежит, и как бы он ни крепился, силы не те, даже его, Властелина, покидают. Он может просто не успеть. Неужто вассалом умрет?!
Вот что его бесит, от чего он сходит с ума. И, конечно же, гибель Мухаммед-Султана — это урон, но это не сдача позиций. Он покорит Китай, тогда полностью покорит мир. Его голова всецело занята походом в Китай. Боясь не успеть, он злится на весь мир, приступы гнева и бешенства все чаще, ведь он чувствует наступающую немощь, самообладания уже нет, а он Властелин. Как же это ему не подвластно? Он хочет жить, вечно жить! Жить Властелином!
Самые искусные врачи, знахари и предсказатели, что неотлучно при нем, лечат и калечат, поставили правильный диагноз — приступы Властелина от зловредной ауры «Сказки Востока», да и всего Тебриза. Недаром и Мираншах здесь сошел с ума.
Тамерлану прописали покой, подальше от городов, где-нибудь на живописном Кавказе, где уже наступившая зима гораздо мягче и приятней, чем в Средней Азии. И поохотиться можно, и отдохнуть, подлечиться и подумать. А дума у него теперь одна — Китай, она его поддерживает, ею он грезит, она его будущее, его вечность. А здесь, в Тебризе? Здесь более делать нечего, весь цвет сорвал, нектар испил, так, доедает прошлогодние плоды. А взгляд — на Восток, на Дальний Восток — Пекин. А на Кавказе что? А что? Да ему теперь безразлично, теперь это мелочь. Другое дело и масштаб — Китай. А пока, раз уж так все настаивают и подсказывают, пусть наместником будет Халиль, пора в деле посмотреть.
Вот мы и спустились с Тимуровых Небес, или Поднебесной, на грешную истерзанную землю, в Тебриз. Снова «Сказка Востока», где теперь новый правитель, молодой Халиль и его окружение. А в этом окружении главная — Шад-Мульк (Халиль и сейчас днями и часами лежал бы у ее ног, но теперь Шад-Мульк его буквально погоняет, заставляет служить, управлять, командовать). Она, во всех смыслах, — его путеводитель, его единственный идол поклонения, можно сказать, Господь.
Знает ли об этом Властелин? Вряд ли. Он ослаб, его гнев так страшен, что любое общение, тем более науськивание, он может воспринять неадекватно, и только за это наказать, даже казнить. Поэтому Тамерлана уже избегают, да и врачи никого особо не допускают, берегут его покой.
А знает ли дворцовая элита о влиянии на нового фаворита некой Шад-Мульк? Конечно же, знают почти все. И так получилось, что этот Халиль, пусть и под руководством какой-то куртизанки, как человек недалекий, пустой, устраивает всех при дворе. Он сын Хан-заде, и в то же время внук Сарай-Ханум. Если им пока что управляет какая-то Шад-Мульк, то настанет время, и им управлять будет тот, кто сможет и захочет.
Образно, вся эта дворцовая знать, скажем, элита Тимурова двора, — это некая социальная среда наподобие муравейника или пчелиного роя. Не по воле «самки-вожака», а во имя своего будущего они сами закладывают и взращивают новую «самку-вожака» — это чисто природный инстинкт. Видимо, так же срабатывает инстинкт выживания и в деспотично-монархических закрытых обществах, где главное — не личные качества лидера, при которых становился, к примеру, Тимур, прикрывающийся догмами, суевериями и насилием, а господствующий невежественный, консервативный класс, в котором строгая «упорядоченная» иерархия, и главная цель — оказаться поближе к трону. И царь только тем и озабочен, кого из фаворитов приблизить, кого отодвинуть, словом, кто более и слаще подлизнет. Кругом интрига, коварство, ложь и месть. Но все это подкреплено и держится на огромных богатствах, которые захвачены хищничеством, обманом, эксплуатацией (ныне называется предпринимательской смекалкой).
Знает ли Шад-Мульк об отведенной ей роли — некой временной «няньки-матушки-куклы» при фаворите? Прекрасно знает, и все понимает. Она в борьбе, в нешуточной борьбе, которую она искала.
А есть ли у Шад-Мульк хоть какой-то шанс не то что выиграть, а просто выжить? По мнению двора, никакого, и в этом никто не сомневается. Ведь это вроде смазливая простушка, в которую влюбился мальчишка Халиль. Пока это устраивает всех. А сядет Халиль на трон, вслед за властью обзаведется гаремом, и все станет на свои места.
А что делает Шад-Мульк? А Шад-Мульк, действительно, внешне ведет себя как «простушка», тоже влюбленная в Халиля, что немудрено. Но мало кто знает, что Шад-Мульк — это Шадома, девушка благородных кровей, по тому времени прекрасно и всесторонне образованна, в отличие от тех же ханш. А главное, за ее плечами, пусть по времени недолгий, да огромный жизненный опыт: рабства, унижения, насилие, что оставили горький след в ее душе, но только не на теле, лучезарном, улыбающемся всем лице. Ведь она не то что прирожденная, а уже приноровившаяся артистка, которая исполняла любую роль пред любой публикой. И понято, царский двор — это не благодушная отдыхающая публика «Сказки Востока», но и она не в одиночку солирует на авансцене, она искусно заставляет всех подыгрывать ей, так же улыбаться ей в лицо и даже любезничать, потому что она не просто артистка, совсем не кукла. Она кукловод, потому что в ее руках Халиль. И тут не до иллюзий, жесточайшая диалектика жизни — там, где единство, там и борьба противоположностей.
Нынешняя знать, а это зажравшиеся, пресытившиеся особы, избавилась от жесткого, умного и расчетливого, как дед, Мухаммед-Султана. Почти всех устраивает Халиль такой, как есть: мягкий, инфантильный, влюбленный, романтичный, чтобы легче было управлять, то есть жить. Совсем иного хочет Шад-Мульк. Теперь ей нужен Халиль сильный, мужественный, решительный. Наверное, этого же хочет и сам Халиль. Однако природу человека не переделать. И если Халиль слаб, то хотя бы рядом с ним должен быть сильный человек. У Шад-Мульк выбор один, и он кажется невероятным — поставить позади Халиля Малцага.
В это трудно поверить. Но в истории человечества, тем более в борьбе за власть каких только зверств не бывало. А тут, обойденный вниманием летописцев, право, это и немудрено, все было в строжайшей тайне, а не в масштабе грандиозных войн, либо революций и переворотов, да некий историзм был, ибо встретились Халиль и брат Шад-Мульк — Малцаг.
Более своего брата полюбил Халиль известного героя Малцага. А знал ли Халиль, что Малцаг убил его брата Мухаммед-Султана? Конечно, знал. И он этому рад. У Тимура не было братьев, никто не оспаривал с ним престол. Зато были друзья-соратники, но и они были до поры до времени, потом кто за него погиб, кто на кухне остался пожизненно, а кого казнили. Оставил бы Мухаммед-Султан так Халиля? Вряд ли. А если бы оставил, то где-то на задворках истории.