Ну а после Дели, где среди многих захваченных сокровищ была мировая загадка — так называемый «алмаз Тимура» размером в его кулак, его авторитет, то есть богатство, стали вне конкуренции — это, в принципе, то, о чем он всегда мечтал. Так что ж его на старости лет, больного, вновь повлекло в поход? Амбиции, жадность, авантюризм? Конечно, теперь мы можем только предполагать, но, кажется, это уже болезнь — потребность воевать, побеждать, убивать, грабить, словом, если не «на коне», то хотя бы в повозке. Тем более что это ныне, учитывая возраст, удобно. Да и территории на тысячи верст кругом — все его. А ведь это места, где он в молодости лишь по ночам, которая по воровским тропам и тайным засадным местам знал, даже в плену побывал, раненый бежал. Так это только то, что мы знаем из его якобы под диктовку записанной биографии. А что было на самом деле — один Бог ведает. Так что теперь лежит себе Тамерлан в повозке во время долгого пути и блаженствует: то в шахматы играет, а захочет — писарю свой героический эпос диктует. Может быть, именно так была написана его личная биография, где в первой части содержится описание «блестящего спектра магических цветов, осеняющих голову Тимура, как идеального правителя, как человека, которому удивительными судьбами вручена непонятная власть над миром и бесчисленным множеством людей».[175]
Любая биография по-своему интересна, но биография незаурядной личности, как Тамерлан, — особое пристрастие. Разумеется, вопросов много. И то, что сейчас видится как обыкновенный бандитизм, терроризм, в те времена (да и сейчас кое у кого) — воспринималось как геройство. И это притом, что некоторые исследователи утверждают: данная «Биография», впрочем, как и «Уложение», — некие литературные компиляции, переписанные благодарными потомками через лета, если не века.
В этом смысле к ней претензий нет, ибо мы полагаемся на знания Пера, следуем за ним, но и у нас возник вопрос: а почему такая выдающаяся биография вдруг обрывается в возрасте 39 лет, когда самые великие дела еще впереди?
Может быть, потому, что в это время он вначале захватывает в плен, а потом коварно убивает свояка, брата жены, дядю его старших сыновей, соратника, а выражаясь современным языком, просто подельника — эмира Хусейна, и становится хозяином обширных территорий и людских масс.
Об этом мы уже писали. И зачем притворяться? Ведь повторы в литературе скучны и даже губительны. Так дело в том, что наш роман с весомой претензией на исторический, по крайней мере, многие персоны, даты, факты и события сугубо историчны. Просто мы кое-где, в меру наших скромных возможностей, да полагаясь на силу Пера, пытались местами пофантазировать, либо выдвинуть свои версии, хотя бы логически представить ход исторического процесса.
В этом срезе, а именно историческом, некие отступления, тем более повторы необходимы. И это не потому, что есть заезженная фраза «история повторяется», а потому что нашему герою Тамерлану уже пошел шестьдесят пятый год, и, может быть, ранее о смерти он, как и все люди, уже думал, да все отодвигал от себя, богоизбранного, но теперь об этом стал всерьез задумываться, и тому подтверждение — написал завещание. Это серьезный жизненный рубеж. И интересно, поменялось ли с возрастом мировоззрение, критерии, нрав и мораль. Ведь что ни говори, а Тамерлан — порою — человек весьма верующий, по крайней мере, это на словах, в записях. А может, он где-то прав, действительно борется за веру, за очищение, во имя Бога и справедливости?
О, сколько можно философствовать, точнее, умничать, по-своему рассуждать. Давайте лучше отдадимся Перу: Как было? Как стало? А выводы — у всех разные, свои. И если сегодня задать вопрос: вот вы живете в средневековой Азии, кем вы бы хотели быть — простым дехканином, купцом, ремесленником или Тимуром? Как бы кто ответил? Любопытно, интересно, парадоксально. Но раз мы уже дожили с Повелителем до преклонного возраста, давайте не будем его бросать. Продолжим роман и ту историю.
Едет Тимур на запад, едет покорять, на сей раз едет в повозке. Конечно, это очень удобно, учитывая его возраст, болезни. Да, оставаясь наедине в закрытом пространстве, все чаще представляешь гроб, могилу, смерть. Это не по душе. Нечего думать
о будущем, пусть даже неизвестном. Лучше думать о прошлом,
о его росте, становлении, величии. Поэтому рядом сидят писцы, историки: нечего время зря терять, надо писать о себе, ту же «Автобиографию», «Уложение». Тут же отметим, что эти, скорее литературные, нежели исторические труды, не какие-то безграничные, многословные опусы с бесконечными славословиями и самовосхвалениями — это весьма лаконичные и емкие труды. И первое, что бросается в глаза, — это безмерная самоирония и даже самокритика. Видимо, именно эти качества наряду с другими позволили Тимуру преуспеть в своих делах. Ведь самокритичный человек в первую очередь постоянно недоволен собой, изводит себя и все время рвется все к большему успеху. А само-ирония — противоядие против льстецов, этих главных врагов любой самобытной личности. И не из-за скромности, а только благодаря великому чувству самоиронии, которое не дает зазнаться, кичиться, словом, сойти с ума, Тимур не называл себя ни Великим, ни Поднебесным и прочим, а всегда подписывался скромно: эмир Тимур.
В отличие от Великого эмира Тимура мы страдаем излишней словоохотливостью, но раз дошли до этой страницы, надо потерпеть, ибо, забегая вперед, скажем, что мы, как могли, уже описали шестьдесят пять лет жизни Тимура, осталась малая часть: попытаюсь дописать, а вы — дочитать.
Как известно, Ибн Арабшах был бессменным рабом-писарем при Повелителе в последние годы его жизни. И при всей своей нелюбви к Тамерлану позднее отметил, что Великий эмир, диктуя «Уложение», постоянно общался с учеными-историками, и зачастую с помощью личного анализа он мог делать поразительные выводы. Так о чем же думал Тамерлан во время долгого пути на запад, полулежа в своей роскошной повозке? Неужто
о смерти? Грехи замаливал? Конечно же, нет! И это вскоре прояснится. Он думал только о войнах, точнее, победах, и путях к ним. И в этом он теперь мог опираться не только на опыт своего предшественника — ревностного кумира Чингисхана, но и на не менее богатый свой.
Тимур всегда говорил, что «Бог мне благоволит», «мне сопутствовала удача», «я видел предзнаменование — вещий сон, свою победу». Так неужели он был таким суеверным невеждой, что полагался на знахарей и звездочетов, удачу и судьбу? Никогда. С самой молодости и до конца своих дней он был собран, расчетлив, гибок и силен. Что касается веры, точнее будет сказать, религии, Тамерлан был не просто терпим ко всем вероисповеданиям, он умело использовал религию в управлении массами. Например, будучи уже в зрелом возрасте, попав на службу к монголам, он довольно легко забыл, что мусульманин, и стал язычником и буддистом. Он воевал за веру, а в его рядах были целые тумены православных грузин и даже индусы. В его империи почти все финансовые потоки контролировали евреи, они были в близких отношениях с Тамерланом, и, тем не менее, в угоду местной знати, он в Бурсе согнал всех евреев в синагогу и заживо сжег их. Зная, что со времен монголов на азиатском континенте большое влияние имеют несториане,[176] Повелитель тоже поддерживал их. Но когда возникала политическая целесообразность, он в угоду Византии и католической Европе казнил их лидеров. Его другом, послом и шпионом (как ныне говорят, видимо, двойным агентом) был католик архиепископ Иоанн Султанийский. Так что каноны веры Тамерлана никак не стесняли, и, как ранее отмечалось, он ими мало руководствовался, разве что в угоду своим целям.
На судьбу и случай он тем более никогда не полагался. К каждому поединку готовился основательно, разносторонне и тратил на это не месяцы, а годы, используя при этом дипломатию, мысль, расчет, хитрость, коварство, подкуп, измены, психическое воздействие, болезни, вплоть до того, что он, якобы для примирения, послал в жены своему злейшему врагу — туркмену Кара-Юсуфу — свою красавицу-дочку, рожденную наложницей, заразив ее страшной болезнью.
Даже если его силы гораздо превосходили, Тамерлан и тогда выискивал всякие уловки, выгоды, в итоге, любую мелочь, которая могла бы помочь в успехе. Отсюда очевидный вывод: если бы «случай» и «расположение звезд» имели бы первенствующее или даже какое-нибудь влияние на сознание Тамерлана, он не стал бы таким, а в общем аспекте, сама история перестала бы быть наукой.
В то же время глубоко ошибочно мнение, что стоит только потратить несколько лет на прочтение известного числа книг, как можно сделаться историком, который будет в состоянии написать историю великой личности, целого народа, и сочинение его станет авторитетом по тому предмету, на изложение которого имеет притязание (где-то про нас, но не про всезнающих Перо).
А если серьезно, то цель и задача любой науки, в том числе и исторической, — это изучение общих законов и закономерностей общественно-исторических явлений и общей истории человечества. В этом смысле необходимо изучать глобальные явления, массы, а не отдельные личности, их дни рождения, с кем были в браке, и прочее, чем грешим мы. Однако у нас есть оправдание — данное сочинение претендует быть историческим, но в то же время это роман, где мы с помощью Пера пытаемся этой истории придать некую поэтичность, романтику или, если проще сказать, интимность, с надеждой, что это где-то поучительный урок по части добродетели, а где-то — предостережение от безрассудного и безнравственного. Впрочем, о какой нравственности можно говорить, когда речь идет о завоевателе Тамерлане? Ведь с самого начала данного изложения мы награждаем его эпитетами: варвар, дикарь, деспот, тиран, равно как великий, гениальный, смелый, чадолюбивый, патриот, градостроитель, мыслитель. Так кто же такой Тимур, раз мы о нем пишем? А наше Перо подсказывает, что о том же самом думает и сам Повелитель, находясь на этапе нашего основного повествования в закрытой повозке. В этом смысле, действует чисто психологический аспект.