Сзади раздался неприятный скрежет хитиновых пластин друг о друга: пауку удалось вытащить лапу. Тёмка обернулся как раз вовремя, чтобы схватить подвернувшийся под руку камень и метнуть в чудовище. Паук замер от такой наглости и защелкал хелицерами. Видимо, раньше жертвы не кидались в него, чем ни попадя, а смиренно падали в обморок или трепыхались в расставленных сетях.
Тёмке хватило нескольких секунд, чтобы юркнуть в полость колонны, по другую сторону которой виднелся освещенный луной фрагмент улицы. Чудовище заскрипело хитином еще громче, осознав, что добыча убегает, и бросилось вперед, однако монстр был слишком большим для полости, куда нырнул мальчик. Покрытая хитином лапа лишь слегка царапнула исчезающий внутри колонны ботинок.
«Ползи как уж по лужам…
Но только знай, в конце пути
Ждет холод дикий, стужа…»
Тёмка полз вперед к спасительному свету. В какой-то момент он остановился, чтобы отдышаться и вытереть лихорадочный пот. Холод напал на него сквозь старенький, дырявый в некоторых местах пуховик и столь же дряхлые штаны. Ладони обожгло инеем, а в лицо дохнуло стужей. Такого студеного сквозняка не было даже в туннелях метро. Но Тёмку меньше всего заботил сейчас вопрос, почему он не ощущал холода внутри помещения. Главное было – подальше и побыстрее убраться от жуткого монстра, который, пытаясь добраться до жертвы, где-то сзади кусал хелицерами колонну, отчего по округе разносился громкий скрежет.
Мальчик не заметил, как ползком преодолел метров десять по узкой трубе, которая так резко закончилась, что он вывалился наружу, прямо в жгуче-холодный снег.
Тёмка кое-как поднялся на ноги, пытаясь удержать равновесие в небольшом сугробе, и, стряхивая с себя снег, посмотрел по сторонам, пытаясь с ходу определить, куда уносить ноги.
Влево и вправо уходила не слишком широкая улица, образовывая вместе с разрушенными по бокам зданиями некое подобие заснеженного пустыря, раскинувшегося между построек. Чуть правее, в центре этой улицы, неясными очертаниями вырисовывалось причудливое строение, покореженное и покосившееся, вмерзшее в лед и наполовину занесенное снегом.
И мост… Мост? Прямо через улицу! Горбом перекинувшийся от одной цепочки зданий к другой.
Естественно, Тёмка не знал, что мост перекинут через реку, которая давным-давно покрылась льдом, а после – толстым слоем снега, который образовал огромные сугробы, скатами связывающие набережную с речной поверхностью. А бесформенная груда в центре пустыря – давно разграбленный, полуразрушенный кораблик. Простой прогулочный катер, вмерзший навеки в Неву…
Нет, конечно, Тёмка видел открытки с видами довоенного города, но то, что он наблюдал сейчас, разительно отличалось от изображений. Город со всеми его красотами, казалось, умер и похоронен навечно под снегом. Куда идти, в какую сторону? К сожалению, в стишке об этом не было ни слова. А говорилось вот что:
«Старайся след свой замести,
Будь скрытен и проворен…»
Как замести след? Чем? А главное, от кого?
Но в следующее мгновение стало ясно, от кого. Из строения, которое Тёмка покинул через полую металлическую колонну, раздались нарастающий скрип и шуршание хитина. Обернувшись, можно было увидеть, как из проема, оплетенного паутиной, выбиралось восьмилапое чудовище. Но Тёмка оборачиваться не стал. Ноги сами понесли его вперед, через заснеженную площадь к искореженному силуэту корабля. На инстинктивном уровне Тёма принял единственное верное в данном случае решение. В развалинах не спрячешься – слишком большие оконные и дверные проемы, – а на судне еще как-нибудь. Кроме того, ни мальчик, ни паук не подозревали о скрывающихся до поры до времени обитателях реки…
Тёмка уже вскарабкался на проржавевший остов корабля, ощущая спиной приближение мутанта, когда шуршание и скрежет ужасных ног по снегу перекрыл необычный треск. Мальчик обернулся и увидел, как огромный паук, словно споткнувшись, со всего маху завалился головой в снег. Он тут же подскочил, но сдвинуться с места уже не смог: две его лапы из восьми держали своими пастями странные белесые черви, высунувшие мохнатые тела из пробитых лунок. Паук пытался вырвать конечности, стряхивал присосавшихся охотников, но это не помогало. В конце концов, с треском ломаемого льда из реки вырвались еще четыре червя и захватили другие лапы страшной жертвы. После чего более мощный червь, выскочив из-под снега и вцепившись в голову паука, оторвал ее.
Затем охотники устроили пир или, лучше сказать, дележ добычи, раздирая ее своими широкими и полными зубов пастями. Тёмка понял, что, пока чудовища занимаются добычей, у него есть шанс уйти. Словно глаза открылись…
«Глаза откроются – беги,
Знай, путь твой заговорен…»
Мальчик перебежал по борту суденышка на другую сторону, перепрыгнул через леера, благо лодка вмерзла по самые борта, и что есть мочи припустил вдоль пустыря прочь от кошмарного пиршества, стараясь держаться как можно ближе к домам.
Наконец, после долгого плутания по безлюдным улицам ночного города, Тёмка остановился, чтобы отдышаться.
Теперь мальчик совершенно не знал, что делать. Тот пустырь, где погиб паук, остался где-то далеко позади, холод все глубже пробирался внутрь тела, а впереди развалины расступались, и полоска горизонта почему-то окрасилась в розовый цвет, постепенно усиливающийся и расплывающийся алым по светлеющему небу. От этого непонятного явления по спине бежали мурашки.
Сзади раздался рык. Грубый и злобный. Тёмка, вздрогнув, обернулся…
«Потом останется лишь страж,
Избегнуть постарайся встречи».
Очевидно, это он. Пасть еще шире, чем у червей. Торчащие во все стороны зубы вызывали невольное уважение к чудовищу. Страж был выше мальчика и похож на Лайму – облезлую станционную собаку, только гораздо, гораздо злее. Монстр уж точно не стремился облизать человеку руку или просить почесать загривок…
Недолго думая, Тёмка побежал. С утробным рычанием тварь тоже стремительно сорвалась с места. Гонка по ночному Питеру продолжилась. Хотя результат этого забега был и так всем ясен. И Тёмке, и уж тем более стражу, который нагонял жертву так же быстро, как кот нагоняет гусеницу…
Мальчик обо что-то споткнулся и плашмя грохнулся в снег. Без сил, он кое-как приподнялся на не слушающихся руках и развернулся к адскому псу, который почему-то еще не разорвал его на мелкие кусочки, хотя давно должен был. Чудовище стояло в каком-то метре от Тёмки и громко дышало. Потом псина распахнула пасть с множеством острых зубов и громко рыкнула. Тот зажмурился в ожидании смерти, но в этот миг…
– Боярд! А ну, прекрати! – раздался рядом тонкий детский голосок. – Ты страж или кто? Зачем пугать маленьких мальчиков? Тем более, когда им холодно.
Тёмка вздрогнул и широко раскрыл глаза, не в силах поверить своим ушам. Огромная псина смотрела влево, склонив голову и тихо поскуливая. Алиса же приближалась, аккуратно ставя ноги в снег и сердито грозя пальчиком псу.
– Забыл свои обязанности?
– Нет, юная леди, – на удивление тонюсеньким голоском промямлила псина, виновато поглядывая из-под спутанных лохматых бровей на девочку. – Я всего лишь хотел поиграть.
У Тёмки даже рот раскрылся от удивления и немого возражения. Мол, фига-се поиграть! Да так и помереть недолго, от таких-то игр!
– Иди, Боярд, – снисходительно махнула рукой девочка. – Как сменишься, обещаю, поиграем.
– Хорошо, госпожа, – пес слегка поклонился и, развернувшись, весело поскакал прочь.
Тёмка, не в силах поверить в говорящую собаку, все смотрел вслед, пока в себя его не привел голос девочки.
– Все страньше и страньше! Я его тут спасаю, а он в снегу сидит! – Она уперла руки в бока, а косички сердито запрыгали вокруг головы. – Ты вставать собираешься?
– Ленка! – крикнул Тёмка, будто только что увидел девочку. Потом потупился и поправился: – То есть – Алиса! Я нашел тебя!
– Да, сэр Артур, ты действительно нашел меня.
– Ты зачем сбежала? – обиженно насупился мальчик, поднимаясь и отряхивая с одежды снег.
– Извини, но я не сбегала, – тихо произнесла девочка. – Я… я просто умерла… – И она подняла серьезные, полные печали глаза на мальчика.
Тёмка опешил.
– Как это? Но… Там…
– Это правда, – девочка вздохнула. – Ты только не расстраивайся.
– Но…
И тогда Алиса взяла его под руку и потянула вперед. Туда, где расступались дома и распускающийся рассвет выхватывал из темноты дивный пейзаж. Ярко-зеленые деревья, на которых совсем не было снега. И огромные пестрые разноцветные цветы, и совсем не опасные порхающие бабочки, и поющие птицы…
– Ты нашел меня, Артур. Как и Страну Чудес. Мы ведь родственные души, понимаешь? А родственные души находят друг друга всегда и везде. Даже после смерти. Да. И не надо на меня так смотреть! Ты тоже умер, Артур. Тоже. Зато теперь мы вместе…
– Это я во всем виноват! – отец Тёмки схватился руками за голову и закрыл глаза.
– Не беспокойся, Петя, – комендант станции сидел напротив и нервно теребил край какой-то тетради. – Его уже ищут. И, я уверен, найдут. За пределы станции он выйти точно не мог. Где-нибудь здесь прячется. Не иначе.
– Мне бы твою уверенность, – проговорил отец Тёмки, закрыв руками глаза. – А если с ним случилось что? Тварь какая-нибудь с поверхности пробралась, веганцы в рабство…
– Успокойся! – сурово прервал его комендант. – Не у одного тебя горе!
– Извини, – Пётр быстро глянул на друга и замолчал, ожидая.
В дверь постучали, потом, не дожидаясь ответа, вошли. Это был немолодой уже старший группы, отправленной на поиски Артёма. Он молча прошел к столу и выложил на него две вещицы. Ржавую скобу и смятый листок.
– Мы нашли его, – тихо проговорил он. – В шахте у обвала. Врач сказал, что произошло смещение шейных позвонков вследствие удара при падении. В результате были защемлены шейные артерии, и кровь в достаточном количестве не поступала в мозг. Смерть не мучительная, но… Даже представить не могу, какие кошмары он мог видеть за то время, пока был без сознания… Это нашли у него в руках.