– Мы рискнем, – важно произнес Герыч. – И где этот неизвестный мистер «Хэ», которого мы должны сопроводить?
Подполковник, обернувшись, крикнул:
– Бубнов, заводи гостя!
Мистером «Икс» оказался плюгавый мужичонка с обширной лысиной, заметным брюшком, бегающими маслянистыми глазками, и с бледной от безвылазного сидения под землей мордочкой.
– Добрый вечер, товарищи красные сталкеры, – заискивающе улыбнулся вошедший.
Протягивая каждому для рукопожатия свою мягкую ладошку-котлетку, представлялся:
– Мельников. Приятно познакомиться. Мельников Вениамин Валентинович.
Навязанный нам гость старался выглядеть бывалым и тертым калачом. Если верить его россказням, то на своем веку перевидал он всякого и чуть ли не в обнимку с шерстунами разгуливал не то что в Большом метро, но и по заброшенным станциям-призракам. Но мы сразу поняли, что перед нами обычный пиджак, который жизни не видел, в танке не горел и на снег не пысал. Поэтому между собой мы сразу окрестили его Сказочником.
Новиков, заметно повеселевший от того, что ему удалось уговорить нас, удовлетворенно потер руки и произнес:
– Ну что, мужики, сходим на склады, потрясем нашего завхоза на предмет амуниции и сухих пайков?
– Отчего ж не сходить, – улыбнулся Кот. – Растрясти закрома родины-мачехи – это мы всегда двумя руками только «за».
Долгие проводы – горькие слезы.
Подполковник, боявшийся, что мы вдруг передумаем и откажемся сопровождать Сказочника, молча и безропотно терпел разграбление складов дикой безжалостной ордой варваров в нашем лице. Лишь только завхоз Степаныч, которого все за любовь к зеленому змию называли Стаканыч, жалобно поскуливал в углу, пока мы начали выносить «химзу», сухпай и цинки с патронами.
Выяснилось, что из вещей у Вени был лишь рюкзак, в котором обретались небольшой прямоугольный контейнер из черного пластика, бумажная папка и оранжевого цвета костюм химзащиты с противогазом.
Противогаз мы оставили, а вот яркую «химзу» мы деликатно, но настойчиво попросили заменить на что-то менее броское. Двойной демрон – это, конечно, очень круто. Но если Венечка всплывет на поверхность таким вот бойким жизнерадостным апельсином, жить нашей группе останется недолго.
Несмотря на бурные возражения Сказочника, мы набили его рюкзак патронами. Выбирая оружие, он остановился на «сучке» – «АКС-74У».
– Отличный выбор, товарищ Мельников, – Новиков подлизывался к нему по полной программе. – Этот представитель семейства малокалиберных «калашниковых» впервые поступил на вооружение советской «десантуры» в далеком уже семьдесят девятом году. Укороченный по сравнению с АКМ в два раза ствол резко снижал начальную скорость пули и, отсюда, прицельную дальность ведения огня. Зато невысокую кучность компенсирует возросшая боевая скорострельность – до семисот выстрелов в минуту.
– Да? – зарделся польщенный Мельников. – Спасибо за познавательную лекцию.
Мы, конечно, не думали, что Сказочник будет героически сражаться с мутантами на поверхности, смертельно разя врага в различные жизненно важные органы. Но иметь еще один ствол, пусть и в кривых ручках Вениамина Валентиновича, было совсем не лишним. Лишь бы только с испугу нас не пострелял…
Затем нас ждал еще один сюрприз: нашу группу загрузили вместе с вещами и примкнувшим к нам товарищем Новиковым в дрезину и с базы с комфортом доставили прямиком на Театральную.
Оказавшись на Театральной, Кот воспылал желанием увидеть, как идет завершение строительства его уютного семейного гнездышка. Но тут товарищ Новиков уперся рогом и заявил, что времени у нас в обрез. Вот вернетесь – любуйтесь, граждане вымогатели, сколько влезет.
Подполковник, лично проводив нас до гермоворот, обнял на прощание Мельникова, словно тот был по жизни его самый центровой друган. И если бы не противогаз, уже натянутый на рожу Сказочника, думаю, еще бы и в десны его расцеловал.
– Вениамин Валентинович, рад был познакомиться. Очень рад, – заискивающе лебезил Новиков. – Надеюсь, путешествие пройдет гладко.
– Что же это за шишка такая на ровном месте, что подпол перед ним хвостом бьет? – задал вполголоса Зулус вопрос, терзавший наши тонкие натуры последние три часа.
– Товарищи! – начал на посошок пламенную речь член Политбюро. – Партия оказала вам большую честь выполнить ответственное задание, которое может коренным образом повернуть ход истории в столичном метрополитене…
Тут подполковника понесло. Он нес пургу про то, что наш рейд согласован и одобрен лично товарищем Москвиным, генсеком Компартии Метрополитена, что Веня крутой изобретатель, и плоды его научной работы послужат уже в самом ближайшем будущем на благо всего прогрессивного человечества. Ну, конечно, не всего, а так, в пределах Красной линии. После этого нам выдали по свежему номеру «Вестника Коммунистической партии Метро» и кустарно сделанному значку с профилями Ленина, Сталина и Маркса.
– А красных бантов нет? – с серьезным видом спросил Челим.
– Извините, товарищи, – развел руками Новиков. – Они могут вас демаскировать на поверхности.
Затем подполковник в двадцатый раз напомнил нам, что мы должны беречь и охранять как зеницу ока светило мировой науки, и лишь только после этого отстал от нас.
Гермоворота закрылись, отрезая нас, рискнувших выйти и поиграть в рулетку с судьбой, от Новикова, товарища Москвина, белокурой нормировщицы Танечки, Красной линии и горстки счастливчиков, выживших после Катаклизма.
– Вениамин Валентинович, теперь след в след, от группы ни на шаг и держимся середины улицы. Если я вытянул руку вверх с раскрытой ладонью – остановились, сжал в кулак – бодрой рысью вперед. Все понятно? – провел краткий курс молодого метробойца Кот.
Сказочник молча кивнул.
Зулус, ушедший вперед прощупать местность, минут через пять вернулся.
– Южнее стая полканов, голов одиннадцать-тринадцать. У девочек и мальчиков разгар брачного периода. Во всем, что движется, самцы видят потенциального противника. Так что, господа путешественники, придется сделать небольшой крюк.
Кот взглянул на свою карту и выдал вводную:
– Идем через Большую Дмитровскую, затем Столешниковым на Тверскую, а оттуда через Гоголевский бульвар прорываемся до Кропоткинской. И не смотреть, как утро, в смысле, вечер красит нежным цветом стены древнего Кремля. Мозги вам еще понадобятся.
– А это надежный маршрут? – обеспокоенно спросил Веня.
Всем уже давно было понятно, что все рассказы Мельникова о подвигах в дальних рейдах – брехня от начала и до конца. Сказочник ошалело вертел головой по сторонам. Мертвый город пугал этого брехуна неизвестностью, а силуэты полуразрушенных домов, обступившие нас со всех сторон, давили на Веню, проведшего последние годы своей жизни пусть не в уютном, но достаточно комфортабельном секретном бункере.
– Надежный маршрут, – успокоил Мельникова Кот. – Надежнее и не придумаешь. Не парадным строем и с песнями пойдем, конечно, а заветными тропками, которые нашей службе безопасности один человечек перед смертью шепнул. Ну, как шепнул. Когда тебе иголки под ногти засовывают, ты соловьем запоешь, лишь бы задницу свою спасти. У того немного не получилось. Даже как-то неловко: человечек умер, а дело его живет. Ладно, потопали.
Группа двинулась в путь. Двинулась, – это громко сказано. Кот шел впереди, прокладывая маршрут и временами сверяясь с картой. Челим с Клешней чуть ли не под белы ручки вели трясущегося Мельникова. Герыч и я прикрывали тыл, а Зулус в роли свободного художника бороздил окрестности на предмет обнаружения потенциального противника.
Первую остановку мы сделали в здании кафе, давно уже приспособленного нами под перевалочный пункт. Сказочник, для которого прогулка по поверхности была сродни подвигу, тяжело дышал, словно только что разгрузил вагон с углем.
– Как бы ласты не склеил наш дорогой друг, – нахмурился Челим, слушая хрипящие звуки, вырывающиеся из легких Сказочника через фильтр противогаза.
– Дадим человеку отдышаться, – кивнул Кот. – Привал десять минут.
Но понадобилось все тридцать, прежде чем Мельников пришел в себя и стал хоть немного соображать, кто он и где находится.
Пока Зулус и Герыч нянчились с великовозрастным дитятей, я встал, поправил автомат и сказал Коту:
– Поднимусь на второй этаж. Посмотрю, вдруг пиво свежее привезли.
Тот только рукой махнул:
– Только все не выпей, юморист. На нашу долю оставь.
По лестнице, усыпанной штукатуркой и мусором, я поднялся на второй этаж. Прошло уже столько лет после Катастрофы, а здесь до сих пор стояли столики и стулья. На барной стойке, покрытой толстым слоем пыли, выстроились бутылки и стаканы. В углу на стуле сидел бармен, точнее, его мумия с бэйджиком «Анатолий».
Я ему по-приятельски кивнул:
– Привет, Толян. Как дела?
Но тот проигнорировал мой вопрос, пялясь пустыми глазницами куда-то вдаль.
Ветер через разбитое окно трепал остатки почерневших занавесок и листки пожелтевшего от времени меню, которое в своих цепких пальчиках держал скелет одетого в дорогой костюм мужчины. Череп, отделившийся от позвоночника, совершенно неаппетитно лежал прямо в стоявшей перед ним тарелке.
– Так до сих пор и не сделал заказ, бедолага? – посочувствовал я ему. – Попробуй плов и шашлычок. Рекомендую. А коньяковский здесь дерьмо, лучше не бери.
Подойдя к окну, я посмотрел на руины мертвого города. Хорошо-то как! Тихо, спокойно, приятное общество вокруг и отличная точка для наблюдения. Но тут мое уединение нарушил Кот.
– Пассажир оклемался. Через пять минут выступаем, – сообщил он мне, развернулся и начал спускаться вниз.
– Герыч, справа!
Звук голоса Зулуса еще не успел затихнуть, а Герыч отработанным до автоматизма движением уже выхватил из притороченных к поясу ножен широкий палаш. Что-то грузное напоролось на смертоносную сталь, протяжно вздохнуло, всхлипнуло и осело. Сталкер повернул голову вправо. На растрескавшемся асфальте в предсмертной агонии билось тело мусорщика.